Beg For Me Morally Gray Book 3

18

СОФИЯ

Из члена Картера вырывается мощная струя спермы. Он запрокидывает голову и громко стонет, глядя в потолок, прижимаясь бедрами к моему кулаку и продолжая испытывать оргазм короткими, горячими толчками.

Он прекрасен таким. Глаза закрыты, живот сжат, мышцы на шее напряжены. Бедра подаются вперед, тело выгибается дугой. Адонис в экстазе.

Я наклоняюсь и беру его член в рот, проглатывая его сперму, пока он кончает. Дроча и постанывая, он хватает меня за голову и начинает яростно трахать меня в рот.

Картер выкрикивает мое имя. Один раз, затем еще раз, прерывисто.

Когда он, наконец, выдохся, тяжело дыша и дрожа, он открывает глаза и смотрит на меня затуманенным от блаженства взглядом.

Я вынимаю его член из своего рта и улыбаюсь.

— У тебя вкус океана.

Он откидывает голову назад и начинает смеяться. Это глубокий, хрипловатый звук, совершенно мужской.

— Черт возьми, женщина.

— У тебя все хорошо?

— У меня все лучше, чем просто хорошо. Кажется, моя душа на секунду покинула тело. Господи.

Обхватив мою голову руками, Картер вдыхает, резко выдыхает, затем снова смотрит на меня сверху вниз. Теперь он улыбается. На самом деле, сияет.

— Я немного увлекся в конце.

— Да, я думаю, ты нащупала низ моего живота.

— Я сделал тебе больно?

— Совсем чуть-чуть.

Он облегченно выдыхает.

— Это был самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывал.

— Должна признать, было довольно захватывающе наблюдать за тобой. Даже несмотря на то, что я чувствую себя неловко из-за этих грязных разговорчиков.

Он фыркает.

— Ты что, издеваешься надо мной? Ты прирожденная актриса.

— Спасибо. Как твоя попа?

Картер задумывается на мгновение, затем вздыхает.

— Хорошо.

Я бросаю взгляд на его задницу, упругую и идеальную, если не считать узора из ярко-красных пятен.

— У тебя несколько рубцов. Ничего страшного. На коже нет повреждений или синяков. Но все же следует приложить холодный компресс. Может быть, немного алоэ вера.

— Звучит заманчиво, если не считать того, что я как раз готовлю тебе ужин. Если ты не заметила, духовка начинает проявлять нетерпение.

Как по команде, духовка снова подает звуковой сигнал. Я целую его в бедро.

— Я поставлю лазанью в разогретую духовку. А пока она готовится, я позабочусь о тебе. Ложись лицом вниз на диван и жди, пока я не вернусь.

Я встаю и направляюсь на кухню, пока он устраивается на диване. Я слышу глубокий вздох, затем смешок: — Боже, ее светлость такая строгая.

Улыбаясь, я снимаю фольгу с формы для запекания и ставлю ее в духовку. Устанавливаю таймер на тридцать минут, затем роюсь в нескольких ящиках, пока не нахожу чистое кухонное полотенце.

В шкафчике над раковиной я нахожу большую стеклянную миску и наполняю ее льдом из морозилки. Затем наливаю в миску воду и опускаю туда кухонное полотенце, чтобы оно пропиталось.

Когда я возвращаюсь к Картеру, он смотрит на меня через плечо, наблюдая за моим приближением с сонной, довольной улыбкой. Полуголый, в джинсах и трусах, спущенных до середины бедер, с бледной задницей, покрытой рубцами, он – само очарование.

Я сделала это.

Эта мысль опьяняет.

Я сажусь рядом с ним на диван, ставлю миску на кофейный столик и отжимаю полотенце. Когда я накрываю им его обнаженную попку, он вздрагивает и шипит сквозь зубы.

— Прости.

Он усмехается: — Не стоит. Не за что. Я наслаждаюсь жизнью, черт возьми.

— Полотенце не слишком холодное?

— Ощущения потрясающие.

— Ладно. Подожди секунду.

Из своей дорожной сумки я достаю контейнер для путешествий, в котором хранятся различные кремы и мази, и вынимаю небольшой тюбик с гелем. Я поворачиваюсь к Картеру, убираю полотенце с его ягодиц и кладу его обратно в миску с ледяной водой, а затем аккуратно наношу немного геля с алоэ вера на его покрасневшую кожу.

Пока я работаю, он лежит тихо, время от времени удовлетворенно вздыхая.

— Ты богиня. Найтингейл, как-ее-там.

— Флоренс¹². Для тебя это совсем не странно?

— Нет. А что, для тебя это странно?

— Для человека, который никогда раньше не играл в ролевые игры, это кажется удивительно естественным.

— Я тоже никогда не играл в ролевые игры.

— В самом деле? Это меня удивляет.

— Девушки, с которыми я встречался, не увлекались подобными вещами. — Он на мгновение задумывается. — Честно говоря, и я надеюсь, что это не обескуражит тебя, но, по моему опыту, большинство женщин на самом деле не знают, чего они хотят в постели. Обычно они позволяют парню взять инициативу в свои руки.

— Я самая старая женщина, с которой ты встречался?

Картер приподнимается на локтях и пристально смотрит на меня.

— У меня такое чувство, что где-то здесь заложена мина.

— Я не дразню тебя. Мне просто любопытно, но ты не обязан отвечать.

Наступает короткая пауза, затем он кивает.

— Да. Ты самая старая женщина, с которой я встречался. И, безусловно, самая сексуальная.

Это вызывает у меня улыбку.

— Что ж, спасибо вам за это, прекрасный сэр. Вы, безусловно, самый сексуальный человек, с которым я встречалась.

Картер молча наблюдает за мной, пока я заканчиваю аккуратно втирать гель в красные отметины на его коже. Я отжимаю полотенце в миске и снова накрываю им его задницу, а он все еще наблюдает за мной.

Я говорю: — Ты думаешь.

— Да.

— Тебе больно?

Он берет маленькую бархатную подушку, на которую опирался головой, и швыряет ее в меня. Я со смехом уворачиваюсь.

— Прости. Не смогла устоять.

— Возможно, ты заслуживаешь порки.

Я останавливаюсь и смотрю на него, обдумывая это.

— Меня никогда не пороли. Даже когда я была маленькой. Мой отец не верил в телесные наказания. Худшее, что я когда-либо получала, – это строгий выговор.

Картер бросает взгляд на свою задницу и спрашивает: — Я могу идти?

— Наверное, нам стоит оставить эту холодное полотенце на некоторое время. Это снимет отек.

Он кривит губы и смотрит на меня с опасным блеском в глазах.

— Ты что, нянчишься со мной?

Моим первым побуждением было сказать «да», но я передумала.

Что, если он захочет, чтобы я с ним нянчилась? Что, если мы продолжим в том же духе, и я закончу тем, что буду кормить его яблочным пюре с ложечки, пока он будет сидеть на высоком стульчике и визжать?

Я представляю, как он ползает по ковру с соской во рту, одетый в грязный подгузник, который нужно сменить, и гримасничает.

Картер усмехается.

— О чем бы ты ни думала, тебе, наверное, стоит поделиться этим, потому что ты выглядишь немного зеленоватой.

— Верно. Прости. — Слегка смущенная, я прочищаю горло и встречаюсь с ним взглядом. — Если тебе нравятся возрастные игры, например, когда кто-то должен быть твоей мамочкой, пока ты беспомощный младенец, и все такое, мне придется отказаться. Я уже вырастила ребенка. И не хочу делать это снова.

Картер заливается смехом. Он опускает лоб на скрещенные руки и смеется, смеется, а я сижу и думаю о том, чтобы снова взять деревянную ложку и хорошенько шлепнуть его по больной заднице.

— Подвинься, пожалуйста, красавица. Я хочу встать.

Я встаю и обхожу кофейный столик с другой стороны. Он встает, бросает мокрое полотенце обратно в миску с ледяной водой и подтягивает джинсы.

Застегнув молнию, он упирает руки в бока и улыбается мне.

— Я не любитель детских ролевых игр.

— Слава богу.

— Но я люблю есть свежие какашки, так что, если бы ты могла просто перегнуться через стул и снять трусики, я бы устроился…

На секунду я прихожу в ужас, но тут он поджимает губы и его грудь начинает вздыматься от беззвучного смеха.

Я кисло отвечаю: — О, очень смешно. Мерзко, но забавно. Спасибо, что чуть не довел меня до сердечного приступа.

Картер хватается за бока и сгибается в пояснице, потому что его разбирает смех.

— Ты бы видела свое лицо!

Я поднимаю подушку, которой он в меня запустил, и швыряю ее в него обратно. Она отскакивает от его головы и падает на пол.

— Ну, а откуда мне знать, что тебе нравится? Миллениалы – странные люди.

Он перестает смеяться и бросает на меня суровый взгляд.

— Ладно, бумер.

Это заставляет меня усмехнуться.

— Вот теперь ты действительно напрашиваешься на неприятности.

Картер лукаво говорит: — Простите, я задел самолюбие вашей светлости?

— Нет, потому что технически я тоже миллениал.

— Но как старейшина тысячелетия. Почти как поколение X.

— Ты плаваешь в опасных водах, мой друг.

— Да ладно тебе. Мы должны уметь шутить по этому поводу.

— Следовало бы наказать тебя как следует кнутом.

Ухмыляясь, он подходит ко мне.

— Только если я отвечу взаимностью.

Я качаю головой.

— Ты несносный.

— Нет, красавица, я просто стараюсь делать все, что в моих силах. Но я обещаю, что заглажу свою вину.

Картер целует меня в щеку и уходит на кухню, насвистывая «Old McDonald Had a Farm».

Я кричу ему в спину: — Не обращай на меня внимания. Я просто побуду здесь и поем вкусных сыров, пока ты будешь восхищаться своим быстрым метаболизмом и высокой плотностью костей.

По тому, как трясутся его плечи, я могу сказать, что он старается не рассмеяться вслух.

Умник.

Я сажусь и ем сочный кусочек дыни. Картер несколько минут возится на кухне, затем возвращается ко мне с бокалом вина в руке. Он указывает на бутылку на кофейном столике.

— Я выбрал это специально для тебя.

Я смотрю на этикетку с тем же логотипом винодельни, что и на Amarone, которое я заказывала в тот вечер, когда мы ужинали в итальянском ресторане.

— Это очень мило. Спасибо.

Он берет бутылку, снова наполняет мой бокал, затем садится рядом со мной, слегка вздрагивая, когда устраивается поудобнее.

Надеюсь, его покрытая рубцами задница чертовски болит.

Картер говорит: — Значит, тебе не нравятся детские ролевые игры, и ты не любишь есть свежие какашки.

— Или давать их есть кому-то еще. Правильно.

— А что же ты тогда любишь? Я имею в виду, помимо того, что ты сверху.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Это похоже на то, как быть доминантой?

— Верх и низ основаны на активности. Доминирование и подчинение основаны на психологии.

— Похоже, ты слишком много знаешь об этом для того, кто никогда не играл в ролевые игры.

Он пожимает плечами.

— Не совсем. Кто-то однажды сказал мне об этом, и я это запомнил.

— Этот кто-то пытался тебя связать в тот момент?

— Мне бы не понравилось, если бы меня связывали. А как насчет тебя?

Я съедаю еще один кусочек дыни, размышляя над этим.

— Не знаю. Я думаю, это зависело бы от человека, который завязывал узел. Как сильно я ему доверяю.

— Есть над чем подумать. — Картер взбалтывает свое вино, жадно наблюдая за мной.

— Единственное, что мне действительно понравилось, так это то, что ты разбудил меня своими губами. Я была в самом разгаре этого невероятного сна о том, как меня в лесу оскверняет сатир, и вдруг я оказываюсь в своей постели, испытывая оргазм, а твое лицо находится у меня между ног. — Я улыбаюсь при воспоминании.

— Так вот почему ты назвала меня королем сатиром. Я не был уверен, что мне дали ласкательное имя. — Он наклоняется, берет с доски виноградину и отправляет ее в рот. — Оскверняет, да? Звучит интересно.

— Он преследовал меня и вел себя со мной по-звериному. Это было чудесно.

— Против твоей воли?

— Да, но мне это понравилось. — Я останавливаюсь и думаю о том, что только что сказала. — Наверное, это звучит ужасно.

— Вовсе нет. Похоже, тебе нравится мысль о том, что кто-то физически более сильный, чем ты, заставляет тебя подчиняться ему в сексуальном плане.

— Теперь это звучит еще хуже!

— Иногда людям, на которых лежит большая ответственность в повседневной жизни, нужно немного расслабиться. Это отдушина. Например, пробежаться или сходить на массаж.

Я сухо смеюсь.

— Да, если бы не феминизм, я бы с тобой согласилась. Женщины десятилетиями боролись за наше право на равенство только для того, чтобы отказаться от него в спальне?

Картер растягивает слова: — С чего ты взяла, что это касается только женщин?

Я рассматриваю его.

— Да, полагаю, это правда, мистер главный операционный директор Земли. Похоже, тебе нравится отказываться от контроля.

— Я и не знал, что мне это нравится. — Его голос становится мягче. — До сегодняшнего дня.

— Действительно?

— Ты просила правды, только правды и ничего, кроме правды. Так что да, правда. Это было невероятно чертовски возбуждающе. Я обнаружил, что это удивительно похоже на дзен.

Я чуть не выплюнула глоток вина, который сделала.

— У тебя был духовный опыт, не так ли?

Его улыбка страстная и ленивая. Картер кладет в рот еще одну виноградину и жует ее, не сводя с меня пристального взгляда.

— Я думаю, единственный способ понять вас, ваша светлость, – это позволить мне попробовать это вместе с вами.

Я открываю рот, чтобы автоматически возразить, но останавливаюсь, не успев произнести ни слова. Если ему было так же приятно подчиняться наказанию, как мне – наказывать, то, возможно, он на что-то намекает.

— Ладно. Ты в деле. Что еще, по-твоему, тебе хотелось бы, но ты еще не пробовал?

— Меня больше интересует, что, по-твоему, тебе может понравиться. Ты очень возбудилась, когда я обнял тебя за шею и сжал.

От одной мысли об этом у меня сводит бедра. Я киваю, слегка прерывисто выдыхая.

— Ты экспериментировала с этим?

— Нет. Мой бывший был натуралом на все сто. Только в миссионерской позе, отбой.

— Но, полагаю, у тебя были другие сексуальные партнеры до него?

— Были. И если ты спросишь, сколько, я вежливо откажусь отвечать, а потом вежливо выплесну остатки своего вина тебе в лицо.

Картер усмехается.

— Я не собирался спрашивать. Кстати, я чист.

Когда я смотрю на него, приподняв брови, он говорит: — Я имел в виду, что у меня нет никаких противных микробов, которыми я мог бы тебя заразить.

— Какой оригинальный способ это выразить. Я знаю, что ты имел в виду.

— Тогда почему у тебя такое лицо?

Я смотрю на вино и сырную доску, на всю элегантную обстановку в этой элегантной комнате, затем снова на него.

— Когнитивный диссонанс, я полагаю. На прошлой неделе в это же время я собирала с пола грязную одежду своей дочери. А сейчас я сижу здесь, разговариваю о венерических заболеваниях и запиваю вкус твоей спермы дорогим вином.

Он ухмыляется.

— Не забудь про фрукты и изысканные сыры.

— Но ты же понимаешь, к чему я клоню.

— Да. Может быть, мне просто так легче, потому что я так долго фантазировал о тебе. Ты не представляешь, сколько раз я кончал на твои красивые голые сиськи. Должно быть, тысячи.

Мгновение я молча смотрю на него, а затем разражаюсь беспомощным смехом.

— Я рада слышать, что была для тебя источником вдохновения!

Картер тоже начинает смеяться.

— Малыш, ты даже не представляешь. Сейчас подходящее время сказать тебе, что я любитель анала? Потому что мне бы очень хотелось засунуть мой член тебе в попку.

Я падаю обратно на диван, смеясь так сильно, что мне приходится прижать бокал к груди, чтобы не уронить его.

Думаю, это не имело бы большого значения, даже если бы я это сделала. Ему все равно придется вызвать химчистку ковров, чтобы смыть с него свою сперму. То, что я не проглотила, в настоящее время засыхает там комочками.

— Ладно, Картер, — говорю я, хватая ртом воздух. — Ты в деле. Я позволю тебе засунуть свой член мне в попку. Но не сейчас. Давай поужинаем и хотя бы на полсекунды притворимся нормальными людьми, прежде чем погрузимся во весь этот разврат.

Он наклоняется, берет мою ступню в ладони и целует ее, глядя на меня горящими глазами и опасно улыбаясь.

Затем мягко говорит: — Как пожелаете, ваша светлость. Только на этот вечер мы всего лишь двое нормальных людей. Красивая женщина и дурак, который безумно в нее влюблен.

Я отвожу взгляд и делаю большой глоток вина, чтобы не сделать какую-нибудь глупость, например, не спросить его, правду ли он говорит.