Увядающая надежда

Глава 24

Эйми

Лук вибрирует в моих руках, когда я выпускаю стрелу за стрелой. Я не знаю, как долго я стреляю, и мне все равно. Я не остановлюсь, пока каждая чертова стрела не попадет в цель. Судя по куче стрел, сваленных у корней дерева — доказательство моей неумелости, — я буду заниматься этим еще долго. Мои пальцы даже больше не болят, хотя в какой-то момент мне показалось, что они горят. Теперь они онемели.

Когда я проснулась этим утром, окровавленная повязка на руке Тристана и осознание того, как близко зверь был к тому, чтобы убить его, снова ошеломили меня.

Я оставила его спящим и вышла на улицу, пытаясь прочистить голову. Вид мертвого тела ягуара произвел противоположный эффект, и в итоге я зажала лук между пальцами. Я стреляю снова и снова, слезы отчаяния катятся по моим щекам. Стреляю. Не попадаю. Стреляю. Не попадаю. Стреляю. Попадаю.

— Эйми.

Голос Тристана звучит отчаянно, хотя и отстраненно.

— Эйми, остановись.

Но я не останавливаюсь. Я не могу. Тристан сжимает оба моих запястья, заставляя меня остановиться. Он встает передо мной.

— Эйми, что ты делаешь?

— Я не знаю, — шепчу я.

События вчерашнего дня прокручиваются в моей голове, как в плохом фильме. Ягуар прыгает вперед. Тристан падает навзничь. Моя полная неспособность застрелить животное. Масштаб всего этого обрушивается на меня одной гигантской волной, и мои колени дрожат. Все, что я успеваю пробормотать, прежде чем разразиться громким рыданием, это:

— Я не хочу, чтобы ты умер из-за моей некомпетентности.

— Я не умру… Эйми, ты причиняешь себе боль. Отпусти лук.

Когда я не реагирую, он повышает голос, в нем сквозит отчаяние.

— Эйми.

Он разжимает мои пальцы с лука, забирая его. Вот тогда-то я и вижу свои пальцы. Они хуже, чем вчера. Кожа разорвана в том месте, где они касались лука.

— Мне так жаль, — говорю я сквозь рыдания.

— Шшш, у тебя срыв.

Тристан опускает лук, обнимает меня за талию и гладит по спине.

— Успокойся, Эйми. Со мной все в порядке. Мне уже почти не больно.

Я рыдаю еще сильнее.

— Но ты мог умереть. Я могла потерять тебя.

— Пожалуйста, не говори так.

Его голос успокаивает, и я обнаруживаю, что расслабляюсь в его нежных объятиях.

— Давай зайдем в самолет и позаботимся о твоих пальцах.

— Нет, я в порядке.

Стыдясь своего срыва, я пытаюсь взять себя в руки.

— У нас много дел, и я…

Тристан подхватывает меня на свои израненные руки, но я не протестую и не прошу его опустить меня. Я кладу голову ему на плечо, наслаждаясь ритмичным биением его сердца. Каким-то образом оно обладает способностью отгонять любые мысли. Когда он опускает меня на сиденье, я подтягиваю колени к груди, чувствуя холод без его рук на мне.

— Я вернусь через секунду, — говорит он.

Он приносит бутылку алкоголя и полоску от моего свадебного платья, затем опускается передо мной на колени, обрабатывая мои израненные пальцы. Я пытаюсь быть храброй, как он вчера, но начинаю хныкать, как только ткань касается моей кожи.

— Эйми, что ты чувствовала прошлой ночью?

В его голосе слышится напряжение, как будто он готовится к моему ответу.

Я не отвечаю, долго обдумывая свои слова. Слишком долго.

Он начинает отворачиваться, но я хватаю его за запястье, и его голова поворачивается ко мне. Он ласкает мою щеку тыльной стороной пальцев, посылая сквозь меня искры.

— Я не сожалею о том, что произошло между нами, Тристан.

Он целует меня в лоб, бормоча:

— Это самое прекрасное, что со мной случалось.

Что-то трепещет у меня в груди от его слов. Они такие чистые, такие искренние, что я чуть ли не таю.

— Позволь мне сменить повязку на твоей руке, — говорю я.

— Я посмотрел на рану сегодня утром. Все в порядке, не нужно ничего менять. Мы должны быть осторожны, чтобы не тратить впустую бинты.

Я провожу пальцами по его забинтованной руке, как будто это поможет мне узнать, говорит ли он правду. Он не морщится от моего прикосновения, значит, ему не больно. Внезапно он хватает меня за запястье, глядя вниз на мои пальцы.

— Ты не носишь свое кольцо.

— Нет… Я больше не чувствую необходимости носить его.

Он поднимает на меня глаза. Медленно — как будто он не смеет поверить в то, что я сказала.

— Ты это серьезно? — спрашивает он тихим голосом.

Я киваю, не совсем способная произнести эти слова вслух. Но нет смысла это отрицать. Есть много вещей, которые можено спрятать в тропическом лесу. Но не ложь. Или любовь.

Я наклоняюсь и целую его.