Увядающая надежда

Глава 32

Эйми

Свет ослепляет меня, когда я открываю глаза. Он такой яркий, что я закрываю глаза обеими руками. Темнота успокаивает меня. Я глубоко вдыхаю, но запах, проникающий в мое горло, наполняющий легкие, тревожит меня. Это не тяжелый и влажный запах леса. Он легкий, с оттенком алкоголя. Я ищу что-нибудь знакомое. Что-то, указывающее на то, что Тристан рядом. Запах его кожи. Тепло его тела. Никаких следов ни того, ни другого. Его нет поблизости. Тогда где же он? Способ узнать это — опустить руки и посмотреть в лицо тому, что находится передо мной. Это не может быть хуже того, что я оставила позади — лес. Моя нога больше не болит. На самом деле, ни одна часть моего тела не болит. Если со мной все в порядке, то и с Тристаном должно быть так же.

Я медленно опускаю руки, позволяя глазам привыкнуть к яркой белизне, окружающей меня. Потолок. Стены. Простыня и мой больничный халат. Мое сердцебиение учащается с каждой секундой, чем больше я осматриваюсь вокруг, знакомое и странное одновременно. Я царапаю ногтями простыню. Мягкость ткани и запах свежести и чистоты почти вызывают у меня слезы на глазах.

Одно из немногих цветных пятен исходит от экрана монитора жизненных показателей рядом с моей кроватью. На лотке под экраном находятся по меньшей мере пять различных типов таблеток. Я не помню, что принимала их.

Я поворачиваю голову в другую сторону, к окну. Зрелище снаружи привлекло бы мое внимание дольше, чем на несколько секунд, если бы не зрелище под окном. Там стоит оранжевый диван. И на этом диване есть кто-то, кто может принести мне как облегчение, так и ужас. Крис. Я делаю резкий вдох. Он спит сидя, слегка откинув голову назад, несколько завитков светло-русых волос падают ему на глаза и скулы. Я хмурюсь, разглядывая темные круги у него под глазами; его общий изможденный вид. Даже во сне — в то время, когда я всегда думала, что он выглядит не старше двадцати, — он выглядит на годы старше, чем когда я ушла от него, хотя прошло всего четыре месяца. На нем простая синяя рубашка поло и джинсы. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить речь, которую приготовила, когда была в лесу, но прежде чем я успеваю это сделать, он просыпается, его голубые глаза фокусируются на мне.

— Привет, — говорит он. На одно короткое мгновение мне кажется, что он встанет и обнимет меня. Но он остается на месте. Я тоже, хотя меня ничто не удерживает в постели. Кроме моей совести.

— Привет.

— Ты долго спала.

— Как долго?

— Почти неделю. Ты пробыла несколько дней в отделении интенсивной терапии, а потом тебя перевели сюда. Ты продолжала спать. Медсестры будили тебя несколько раз в день, чтобы ты могла принимать таблетки, но ты была невменяема.

— Где мы находимся?

— Дома. Мы в Лос-Анджелесе. Мы отвезли тебя в ближайшую больницу в Бразилии, в Манаусе. Как только ты пришла в норму, я доставил тебя сюда. Это лучшая больница в Лос-Анджелесе, оснащенная для таких случаев.

Конечно, для меня всегда все самое лучшее. Стыд накатывает на меня волнами.

— Спасибо, — слабо говорю я и замолкаю. Все объяснения — оправдания — кажутся сейчас слишком неубедительными, чтобы их произносить. Слишком обидными. Я вообще не хочу открывать рот, потому что боюсь, что мой самый горячий вопрос выскользнет: где Тристан?

В глубине души я уверена, что Крис знает все. Иначе он был бы рядом со мной, обнимал и целовал меня. Крепко прижимая меня к себе.

— Разве ты не хочешь знать, сможешь ли ты полностью восстановиться?

— Конечно, — отвечаю я, благодарная за безопасную тему, но я не слушаю его объяснения, потому что движение крана за окном на расстоянии привлекает мое внимание.

— Можешь ли ты… ты можешь открыть окно? — спрашиваю я.

Крис замолкает, и я понимаю, что перебила его. Но он открывает окно. Шум снаружи подобен шоку для моего организма. На несколько секунд я боюсь, что мои барабанные перепонки лопнут, но они приспосабливаются, а затем Крис закрывает окно.

— Тебе следует привыкать ко всему постепенно. Здесь много людей, которые хотят тебя увидеть. Мэгги, полдюжины наших друзей.

Я отрываю взгляд от крана снаружи и фокусирую его на его ботинках. Я с трудом сглатываю, пытаясь набраться смелости спросить его о человеке, которого я хочу видеть больше всего.

Он избавляет меня от этого вопроса.

— Тристан тоже здесь. С нетерпением ждет, когда ты проснешься.

Не встречаясь с ним взглядом, я спрашиваю:

— Как он?

— Тристан в отличной форме. Врачи позаботились об этом. Он просто ждет, когда женщина, которую он любит, проснется.

Наконец-то он наступил. Момент истины. Я поднимаю свой пристальный взгляд, чтобы встретиться с ним.

— Откуда ты знаешь?

Крис улыбается.

— У тебя на коже написано его имя, а на его твое. Те несколько раз, когда медсестры будили тебя, ты только и делала, что звала его. Я знаю, потому что первые несколько раз был рядом с тобой. Пока я не смог больше этого выносить и не оставил его рядом с тобой.

— Крис…

— Не надо, — он резко поворачивается ко мне спиной. Держа руки в карманах, он смотрит на белую стену.

— Я не виню тебя и не презираю тебя. Но я не хочу слышать все причины, по которым ты влюбилась в него.

— Я продолжаю молчать.

— Ты никогда не любила меня так, как любишь его, не так ли?

Я качаю головой, потом понимаю, что он меня не видит. Мне требуется вся моя смелость, чтобы пробормотать:

— Это другое…

Он прерывает меня.

— Хорошо. Это значит, что он, должно быть, делает тебя очень счастливой. Это то, чего я всегда хотел для тебя.

Слезы текут по моим щекам. Я снимаю покрывало с ног, но обнаруживаю, что не могу пошевелиться без острой боли в левой лодыжке, куда меня укусили змеи. Похоже, я еще не полностью восстановилась. Я остаюсь в своей постели.

— Как ты, Крис?

— Ужасно. Я провел последние четыре месяца, желая умереть, потому что думал, что ты мертва. Потом я нахожу тебя, но ты больше не моя любимая.

Его хриплый голос сводит меня с ума. Я кусаю внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус крови, чтобы не разрыдаться еще больше.

— Я потерял свою невесту где-то в тропическом лесу, не так ли, Эйми?

Он выбирает самый трудный момент из всех, чтобы развернуться и посмотреть мне в лицо. Полагаю, он хочет посмотреть прямо на меня, когда я нанесу последний удар. Я не могу винить его за это.

— Но не твоего лучшего друга, Крис. Она все еще здесь.

Он кивает, одна-единственная слеза скатывается по его щеке.

— Мне нужно время, Эйми. Чтобы приспособиться ко всему этому.

— Я понимаю. Я хотела бы вернуть тебе кольцо, но я… Полагаю, вы оставили мой чемодан в лесу. Я положила в него кольцо. Я больше не могла его носить.

— Я не ожидал, что будет по-другому.

— Я действительно носила его долгое время. Оно напоминало мне о нас…

— Пока ты больше не хотела этого напоминания.

Это ломает меня, когда мне напоминают о том, как хорошо он меня знает.

— Я подумывал о том, чтобы уйти в тот момент, когда врачи сказали, что ты вне всякой опасности. Я думал оставить тебе письмо. Но мне нужно было закончить, прежде чем я уеду.

Я сглатываю.

— Куда?

— Нью-Йорк. Тамошний филиал уже некоторое время нуждается в моем внимании. Сейчас самое подходящее время полететь туда на длительное время.

— Тебе не обязательно уезжать из-за этого… Я… мы с Тристаном можем уехать.

— В этом нет необходимости. Я уже принял меры.

— Крис… — умоляю я его. Мысль о потере моего лучшего друга приводит меня в ужас. Но о чем я могу его просить? Ни о чем.

Он подходит к моей кровати, садится на ее край рядом со мной. Я ищу слова, чтобы утешить его, но ничего не нахожу. Мне нечего сказать человеку, который был рядом со мной с детства и который всегда был добр ко мне. В его ясных голубых глазах я вижу, что ему не нужны мои слова. Поэтому я держу их при себе. Я вложу их в письмо и отправлю ему позже. В нем я изложу всю свою благодарность и все свои извинения.

— Я обещаю, что вернусь, когда смогу думать о тебе просто как о своем лучшем друге. А до тех пор мое место не здесь.

Он наклоняется и целует меня в лоб. Его губы все еще на моем лбу, он бормочет:

— Теперь самое время сказать Тристану, что ты очнулась.

Когда Крис подходит к двери, ожидание встречи с Тристаном омрачается глубоким чувством потери. Крис этого не говорит, но, выйдя за эту дверь, я знаю, что еще долго его не увижу. Я смотрю в другое место, когда он выходит, и больше не смотрю на дверь, пока не слышу, как она открывается, и знакомый голос шепчет:

— Эйми.

Звук разливает тепло по всей моей коже, рассыпая бусинки счастья, облегчения и многого другого. Хотя он все еще худой, но на нем свежая одежда, его кожа сияет здоровым сиянием, которого я не видела на нем уже несколько месяцев.

Вокруг его глаз глубокие морщинки от смеха, потому что он улыбается от уха до уха, его темные глаза блестят. Он выглядит как другой человек. Почти. Он не постригся; темные волны все еще падают ему на плечи. Я воспринимаю все это не более чем за долю секунды, потому что затем я теряю себя в поцелуе Тристана и его руках, когда он обнимает меня. Я не могу перестать перебирать пальцами его волосы и не могу насытиться его теплом и запахом. Они привносят знакомство капля за каплей в мир, который теперь кажется чужим.

— Я так сильно люблю тебя, Эйми, — шепчет он между поцелуями, его руки ласкают меня.

— Я так боялся, что потеряю тебя.

— Теперь со мной все в порядке. Я в порядке, — шепчу я в ответ. Я заправляю прядь его волос за ухо, наслаждаясь ощущением того, что он так близко, невредимый. Как это чудесно — не бояться, что может случиться что-то, что отнимет его у меня навсегда.

— Больше нет причин бояться.

Посмеиваясь, я добавляю:

— Кроме открывания окон. Я думала, у меня будет сердечный приступ, когда услышала шум снаружи.

Тристан улыбается.

— Не волнуйся, я чувствовал то же самое первые два дня. Все кажется чужим. Но все становится лучше. Я буду рядом с тобой, чтобы облегчить процесс.

— Ты сделаешь это?

— Да. Всегда. Мы будем встречаться со всеми испытаниями, как делали это в лесу. Вместе.