Вопреки всему

Глава 16

— Боже правый!

Луиза, которая нашаривала в сумке ключи от своей квартиры, наклонилась, чтобы поднять букет роз. Джон в изнеможении прислонился к стене рядом с ней. Они оба вошли в квартиру, и Луиза сразу направилась в кухню, чтобы посмотреть на цветы при свете. Дюжина красных роз оставлена кем-то у ее двери. Сердце у нее так и подпрыгнуло, когда она обнаружила маленькую карточку. Эш? Мог ли это быть он?

— Это от твоего другого бойфренда? — послышался голос Джона у нее за спиной.

— Бог мой, нет, конечно! — Она рассмеялась — немного нервно. Думаю, это… — Луиза повертела в пальцах конвертик и достала из него карточку, — от Гарриса. — Она не почувствовала себя сильно разочарованной. Поступок очень приятный. Так чутко со стороны Гарриса.

— Гаррис? Это псих, который живет наверху?

Во что же ей поставить цветы? Ведерко занято тигровыми лилиями. Не ответив Джону, Луиза принялась шарить по полкам в шкафах, подыскивая что-нибудь достаточно приглядное для дюжины роз. На глаза попалась довольно высокая емкость с отметками объемов. Не слишком изысканно, однако сойдет. Луиза принялась не спеша перебирать цветы — это давало ей возможность подумать. Она поступила правильно, пригласив Джона к себе домой. После того как Джон выпил вторую бутылку вина, нечего было рассчитывать на вразумительный разговор в ресторане. Когда они вышли на улицу, Джон поймал такси и настоял на том, чтобы заплатить. Всю дорогу он держал ее руку в своей и обменивался с водителем анекдотами о тещах. Луиза молчала, да она и не в состоянии была говорить.

Она пристраивала розы так и этак, но они почему-то все время стремились упасть вместе с емкостью, в которую она их воткнула. В конечном итоге Луиза прислонила букет к стене и решительно повернулась к Джону.

— Джон, нам с тобой необходимо поговорить.

— Конечно, милая. Я только поищу у тебя бренди.

Луиза уселась за кухонный стол и вытянула перед собой руку с перстнем. Бриллиант переливался в лучах света, Луиза поворачивала кольцо до тех пор, пока бриллиант не скрылся из глаз; теперь на пальце был виден только тонкий золотой ободок. Ее обручальное кольцо. Луиза снова повернула перстень камнем вверх. На душе у нее было неспокойно. Джон сделал ей предложение, не ведая, кто он есть. Луиза сдвинула кольцо ближе к середине пальца.

— Где у тебя бутылка? — Джон появился в дверном проеме и прислонился к притолоке. Он криво улыбнулся Луизе. — Не могла же ты высосать все. Где-нибудь в квартире наверняка есть спиртное. Оно у тебя всегда есть.

Луиза сдвинула кольцо на место. Прежде всего им надо объясниться.

— Здесь была Салли. Она пришла сюда уже здорово пьяной. И допила все, что у меня еще оставалось.

— Салли? — Лицо у Джона вытянулось, а брови взлетели высоко на лоб. — Что она здесь делала?

— Она моя подруга. Почему бы ей не прийти сюда. Она хотела кое о чем поговорить со мной.

— В самом деле? — Казалось, брови взлетели еще выше. — Ты меня дурачишь, да?

Луиза решила не отвечать. Джон снова ввалился в кухню и рывком открыл дверцу холодильника.

— Не отвечай, если не хочешь. Я обойдусь пивом. Черт, пива тоже нет, а вина в бутылке на полдюйма, не больше. Зато еды полно. Ты что, и вправду переменила стиль своей жизни? — Он вынул из холодильника почти пустую бутылку и вытряхнул остатки содержимого в стакан. — Обвел глазами кухню и обратил внимание на поникшие головки тигровых лилий в пластмассовом ведерке на полу. Теперь он сдвинул брови к переносице: — Не слишком почетное место ты выбрала для лилий, Лу. — Он выразительно поглядел на розы на столе.

Ей хотелось ответить, что лилии были присланы как поздравление с совершенным ею абортом, а розы — как поздравление с беременностью. Вместо этого она сказала:

— Мне нужно кое-что сообщить тебе, Джон.

Он пододвинул себе стул, уселся на него верхом и расстегнул воротник рубашки. Выглядел он соблазнительно, и Луиза ощутила невольный порыв желания.

— Ты бы лучше рассказала мне о себе и о Гаррисе, — предложил он.

— Что? Он просто мой сосед, не больше. — На сей раз Джон приподнял брови недоверчиво. — Он заметил, что несколько дней назад я выглядела подавленной, вот и решил меня подбодрить. Прислал цветы. Мы с ним достаточно хорошо знаем друг друга. — Брови Джона начали ее раздражать. — Мне повезло, что рядом оказались друзья, когда ты исчез, Джон, как крыса в сточной канаве.

— Ладно. — Джон усмехнулся. — В таком случае, расскажи мне о том парне, в которого ты будто бы влюбилась. Закроем программу и начнем все сначала. Это единственный путь, Лу.

Луиза медленно опустилась на стул и посмотрела на Джона через стол.

— Речь не о ком-то другом, Джон, речь обо мне. Ты должен узнать нечто, о чем я не имела возможности сказать тебе в ресторане.

— Проклятье, но ведь ты не беременна? — Он вытаращил глаза в притворном ужасе, потом захихикал и поднес к губам стакан. — Прости, Луиза. У меня это вырвалось, потому что ты состроила такую трагическую мину. — Она смотрела на него очень серьезно, и Джон перестал усмехаться. Принял более благопристойную позу и положил ногу на ногу. — Прости, я очень сожалею. Это было не смешно. Особенно после того, что тебе пришлось перенести. Я думал, смех тебя подбодрит. Вид у тебя такой, будто ты очень давно не смеялась.

Пусть его говорит что хочет. На самом деле в последнее время она много смеялась. Вместе со своей подругой Салли, с Эшем и даже с Гаррисом, который предложил, чтобы она назвала своего ребенка либо Гордоном, либо Венди — в честь его отца либо матери. Это насмешило Луизу. Джон досадливо потер ладонью лоб.

— Нет, я и в самом деле сожалею. Пойми, я очень изменился, Луиза, и я уверен, что ты тоже изменилась. Это был весьма мучительный опыт. А для тебя мучительный вдвойне, особенно в твоем возрасте. Ты спрашивала себя, а вдруг это твой единственный шанс. Ты не возражаешь, если я закурю?

Луиза не удивилась, что его зарок бросить курить уже забыт. В этом весь Джон.

— Я бы предпочла…

Джон уже зажег сигарету и перебирал свободной рукой бумаги, в беспорядке сваленные у нее на столе.

— Что ты делаешь?

— Ищу пепельницу.

Он вдруг прекратил свои поиски — под руку ему попал листок, на который он уставился в изумлении. Удары пульса глухо отдавались у Луизы в ушах.

— Что это?

— Так, некоторые мелочи.

Она перегнулась через стол и выдернула листок у Джона из пальцев.

— Святой Иисусе, Луиза, зачем ты хранишь весь этот хлам? Это убийственно. Выброси все немедленно.

Она встала и посмотрела ему в глаза. Они были грустными. По-настоящему грустными. Он обнял ее одной рукой за талию:

— Иди ко мне.

— Я хочу сварить кофе.

— Брось! — Теперь его глаза смеялись. — Иди и посиди у меня на коленях. Кофе может подождать. И не смотри на меня так, я знаю, что о сексе не может быть речи. Я просто хочу почувствовать тебя. Мне это очень нужно.

Джон усадил ее к себе на колени и потянулся за ее рукой. Она опустила глаза. Они сидят рука в руке, и обручальное кольцо связывает их. Но ведь кольцо всего лишь побрякушка, его можно снять, забросить куда-нибудь в сад, спустить в унитаз, поиграть им в хоккей. То, что их связывает, растет в ней и останется с ними на всю жизнь.

— Джон, я все еще беременна, — произнесла Луиза, застыв у него на коленях, словно каменный гномик на берегу декоративного водоема, и чувствуя, как напряглись мускулы Джона.

Наступило долгое молчание. Луиза попыталась встать, но рука Джона по-прежнему удерживала ее за талию. Столбик пепла на недокуренной сигарете отвалился и упал на линолеум.

— Повтори это, — сказал он тихо.

— Я… — Луиза сглотнула. Она не собирается просить прощения. Ни у него. Ни у кого бы то ни было. — Я беременна, я не сделала аборт.

Джон откашлялся. Он все еще не отпускал ее с колен.

— Ты хочешь сказать, что пока не сделала аборт. Или как?

— Я хочу сказать, что не стану его делать. Я собираюсь родить ребенка.

Рука Джона упала с ее талии. Луиза бросила на него быстрый взгляд. Джон, казалось, весь погрузился в себя. Она встала и занялась приготовлением кофе. Она не могла обернуться и посмотреть на Джона, во всяком случае сейчас. Слишком трудно взглянуть в лицо мужчине, который только что обнаружил, что станет отцом. Не на следующие пять минут, а на всю жизнь, до самой смерти. И даже после смерти. Ее отец по-прежнему ее отец, хотя пепел его развеян по лесу в Кенте, как он хотел.

— Я… — Луиза лихорадочно размешивала кофе, слова беспорядочно теснились в голове. — Я собиралась сказать тебе своевременно. Но не могла определить время.

— Когда ты это решила? — спросил он.

Луиза отключилась от прошедшего и будущего и вернулась в настоящее. Она сделала вид, что целиком поглощена наполнением сахарницы.

— Некоторое время назад. Не сразу. Сначала я не знала, как поступить.

— И ты вполне уверена? Или через пару дней вдруг можешь переменить решение? — Луиза резко повернулась к нему. — Я только потому спрашиваю, Луиза, что ты вывернула наизнанку мою треклятую голову.

Она смотрела на него, и пульс ее бился все чаще. Его голова. Его жизнь. Его чувства. А ее?

— Я намерена родить ребенка, Джон. Это мое решение, и я им счастлива. Я не прошу тебя разделять это чувство. Я просто ставлю тебя в известность о том, что происходит. Ты можешь иметь доступ к ребенку, когда он родится. — Она помолчала и добавила: — Если захочешь.

Джон поднял на нее глаза, и в них снова было удивление. Больше года она ничем не могла удивить его, что бы ни делала. Она пыжилась изо всех сил. До посинения старалась казаться загадочной. А сегодня вечером она удивляла его час за часом все больше. Ей было почти жаль его.

— Ты рассчитывала взять все на себя?

— Конечно. Тебе нет нужды в этом участвовать. Ты по-прежнему свободен.

Он смотрел на нее разинув рот. Чего он, собственно, ожидал? Слез? Обвинений? Того, что она вобьет тигровые лилии ему в глотку? Она полностью владеет ситуацией. Ему не придется съесть свои цветы. Луиза нашла пепельницу и поставила на стол перед Джоном. А сама занялась своим кофе.

— Я полагаю, ты хочешь получить это обратно? — Луиза сняла с пальца кольцо и положила на стол. — Я не произносила слова «да», как ты знаешь. Все произошло слишком быстро, внезапно. Думаю, ты не так меня понял.

Джон поглядел на кольцо. Рот его оставался открытым, как будто он о чем-то напряженно думал. Вид у него был точь-в-точь как у Ронни О’Салливана, нацелившегося кием на шар во время снукера[41].

— Я польщена, что ты сделал мне предложение, Джон, но согласись, ресторан не то место, где говорят о подобных вещах. Независимо от того, что может произойти. — Луиза почувствовала, что нужно сказать еще кое-что. — Мне жаль, что для тебя это такое потрясение. Я не ожидала увидеть тебя так скоро. И не ожидала, что ты сделаешь мне предложение.

Джон сидел молча и покусывал нижнюю губу. Луизе стало неспокойно. Джону было совершенно несвойственно так долго молчать. Добродушное подшучивание было орудием его торговых переговоров, и он очень успешно пользовался этим орудием. Оно, кстати, сыграло свою роль и в их сближении.

— Итак, я…

— Ребенку нужен отец, Луиза, — медленно заговорил Джон, прерывая свое молчание. — Ты знаешь, насколько это важно. Вспомни хотя бы твои отношения с отцом.

Луиза никак не ожидала, что он это скажет. Скорее можно было ожидать, что к этому моменту от него в кухне останутся только отпечатки от ботинок на линолеуме после того, как он спринтерскими скачками понесется к выходу. Но он был здесь и выглядел трезвым как стеклышко.

— Этот мир неидеален, — заметила она.

— Нет, но мы должны сделать для ребенка все, что в наших силах, верно?

— Я так и считала с того самого момента, как приняла решение. Это для меня сейчас на первом месте. Все остальное на втором.

— И мужчина тоже?

— Если необходимо, то да. Это зависит от мужчины.

— Понимаю. — Он дернул ногой. — Значит, готовишь местечко для другого парня?

— Другого парня? — Луиза вцепилась в кружку с кофе мертвой хваткой. — Что это значит?

— У тебя чертовски короткая память, — сказал он. — Ты вполне уверена, что я отец ребенка? Тебе не сосчитать мужиков, которых ты меняла каждую неделю.

— Что?!

— На работе был Эндрю. Его от тебя прямо в жар бросало. А этот лоснящийся тип с верхнего этажа, который, видите ли, посылает тебе розы. И еще один парень, о котором ты говорить не хотела.

— Какого черта…

— Может, ты обреешь голову, обрядишься в грубую холстину и поселишься в типи? С надписью на нем большими буквами: «Никаких пенисов».

Взбешенная Луиза со стуком поставила на стол кружку.

— Потерпи меня, Луиза. Я не такой мерзавец, как ты думаешь.

Он встал и подошел к окну, взялся за шнурок роликовой шторы, и она, свертываясь в трубку, поползла наверх.

— Зачем ты это сделал?

Джон тяжело вздохнул:

— Хотел кое-что проверить. Я всегда терпеть не мог эту штору. На ней узор из малиновых ромашек, они меня дико раздражали. Ты не найдешь малиновых ромашек. Их не существует в природе. И меня злило, что какой-то ненормальный, скорее всего наркоман, вообразил, будто это подходящий узор для шторы.

— Вот уж не думала, что ты обращаешь внимание на мою обстановку. — Луиза посмотрела на него с любопытством. — Мне казалось, что ты здесь ничего не замечаешь.

— Тебя удивило бы то, что я заметил.

— Правда? И что же это?

— За то время, что я у тебя не был, ты успела стать невероятной чистюлей. Нигде ни пылинки, из спальни исчезла кипа газет, паутины тоже не видно. Ноты лежат на пианино аккуратной стопкой. И в гостиной появилось нечто вроде изощренного орудия пытки.

— Ты имеешь в виду канделябр?

— Тебе так сказали? Знаешь, ты просто мечта продавца. «Последний вздох Мура» все еще лежит на ночном столике. Кажется, ты добралась до главы третьей, но не хочешь бросать. На самом деле ты держишь его там, чтобы прятать под ним книжку о гадании по сочетаниям звезд. К ней ты обращаешься регулярно.

— Ничего подобного!

— Да, да, это так. Ты обзавелась неким фетишем в виде плетеной корзиночки с отделениями. В ней находится горшочек с острова Корфу с твоей зубной щеткой и пастой. Есть еще коврик, купленный тобой в «Оксфаме»[42].

— Джон… — Луиза отбросила назад волосы; ей надо было подумать, да и усталость давала себя знать все больше. — О чем ты? К чему ты клонишь?

— Я говорю все это, потому что по-прежнему хочу быть с тобой, — ответил он. Подошел к столу и бережно взял в пальцы изящное кольцо, которое на нем лежало. Повертел его в лучах света. — Как это на меня похоже, не правда ли? Явиться во всей славе, с фанфарами и знаменами, в то время как я просто должен был поговорить с тобой и расставить все по местам. А это было не нужно.

Луиза была до странности тронута его поведением. Джон положил кольцо в маленькую бархатную коробочку, защелкнул ее и сунул в карман пиджака.

— Быть может, в другой раз, — проговорил он.

— Да. Быть может, — отозвалась Луиза.

— Лу? — начал он раздумчиво. — Ты не думаешь, что я мог бы сегодня остаться здесь, с тобой? Я просто… мне не хочется уходить.

Неловким движением он потер подбородок, ожидая ее ответа. Перед Луизой был совершенно другой Джон. Тот, которого он прятал от нее все то время, пока они были вместе. Если только этот Джон — настоящий. Но есть только один путь убедиться в этом.

— Останься, Джон, — сказала она. — Если мы оба хотим лучше узнать друг друга, нам стоит начать именно сейчас.

Рейчел улыбнулась, услышав, что хлопнула входная дверь.

— Сюда! — крикнула она из кабинета.

Холлем спросил ее сегодня утром, не возражает ли она, если он возьмет с собой мальчиков в «Макдональдс» на субботний ленч. Когда она сказала, что вот уже второй раз за эти два дня они уходят без нее, Холлем объяснил, что беспокоится о Рики. Рейчел впервые услышала от него такое. Правда, Анна утверждала, будто мальчик начинает испытывать нравственный дискомфорт из-за того, что унаследовал от матери склад характера, и несла еще какую-то психопатическую чушь. Рики слишком тих и замкнут в школе, и у него постоянно бывают ночные кошмары. Рейчел указала Холлему на то обстоятельство, что, когда Рики ночует у них дома, никаких кошмаров у него не бывает, и высказала предположение, что кошмары у него случаются после того, как он увидит физиономию Анны, явившейся поцеловать сына на сон грядущий. Холлем не рассмеялся. Он попросил ее проявить понимание и вежливо, но настойчиво потребовал дать ему возможность самому выходить с детьми на прогулки… Они не поссорились из-за этого. Они вообще никогда не ссорились. Но Холлем был на удивление тверд. Уже уходя, сказал, что она тем временем может сделать некоторые личные звонки.

Рики вихрем ворвался в кабинет. Рейчел чуть ли не выпрыгнула из-за компьютера. Взмахом руки показала на аккуратно упакованную коробочку с новой игрой, которую заранее положила возле аппарата.

— Там-там-тара! — пропела она.

— Еще одна! — широко раскрыв глаза, выдохнул Рики.

На пороге возник Глен, за руку он тянул отца. Оба они смеялись.

— Сейчас! — завопил Глен. — Можно я ее поставлю прямо сейчас?

— Ладно, ладно, ты, настырный приставала! Можешь поиграть, но сначала спроси у Рейчел, не нужно ли ей поработать на компьютере.

Рейчел окинула взглядом развернувшуюся перед ней сцену. Глен размахивал пластиковым пакетом из магазина «Вирджин Мегастор». Рики все еще таращил глаза на завернутый подарок Рейчел на столе. Холлем бегло улыбнулся ей.

— Привет, Рэч! Удалось поработать?

— Я сегодня днем не работаю, — сказала она, не в силах скрыть раздражение в голосе. — Я говорила тебе об этом утром. Думала, мы все сможем поиграть на компьютере. Вроде бы именно это мы планировали.

— А мы и будем играть на компьютере. — Глен направился к стулу, сел и достал из пакета пластмассовую коробочку из пакета. — Эта просто блеск. Папа купил ее нам.

— Точно. Блеск, — подтвердил Рики, усаживаясь рядом с Гленом и пытаясь оттереть брата локтем.

Рейчел смотрела, как Глен открыл пластиковую коробочку, вытряхнул ее содержимое на стол, отодвинул в сторону инструкцию и вставил диск в компьютер.

— Только бы загружался побыстрей, — сказал Глен, устремив глаза на экран.

В душе у Рейчел нарастала горечь. Это была странная смесь невысказанной грусти и негодования. Холлем наклонился над плечом Глена, наблюдая за тем, как появляются на экране шифры программы. Немного погодя он заметил подарок Рейчел.

— А это что такое? — спросил он.

— Ничего, — огрызнулась Рейчел, подаваясь вперед и хватая сверточек.

— Рейчел? — Холлем выпрямился и бросил на нее недоумевающий взор.

— Затраханное ничего, понятно? — выкрикнула она.

Глядя на Холлема с дикой злобой, она стиснула зубы, не смея еще раз открыть рот. Наступило долгое, тяжелое молчание. Рики поднял голову и смотрел на Рейчел с чем-то похожим на благоговейный ужас. Даже Глен повернул голову и уставился на отца в ожидании его реакции. Но реакции не последовало.

— Папа? — прошептал Глен. — Она сказала «затраханное».

Рейчел боролась со злыми слезами. Она не могла овладеть собой даже ради Рики, не говоря о прочих. Рики подошел и взял ее за руку.

— Все в порядке, Рейчел, — произнес он. — В твою игру мы тоже поиграем.

Что-то внутри у нее оборвалось. Рейчел отрывисто всхлипнула и убежала из комнаты. Пронеслась вверх по лестнице, не решаясь остановиться и опомниться. Влетела в спальню, бросилась на кровать, сжимая в руке свой подарок. Им она начала колотить по одеялу, словно молотком, от души желая, чтобы вместо одеяла перед ней была черепушка Холлема.

— Ты ублюдок. Ты ублюдок. Ты ублюдок.

Она замолчала и уткнулась лицом в простыню. Запах лаванды щекотал ноздри, и от этого она зарыдала с удвоенной силой и злостью. Дверь в спальню захлопнулась со щелчком. Там, у нее за спиной, стоит Холлем и смотрит на нее. Рейчел это чувствовала.

— Так я ублюдок? — спросил он спокойно.

Рейчел сделала несколько прерывистых вдохов, после чего села и через всю комнату запустила своим подарком в Холлема. Коробочка с диском отскочила от его головы и упала в корзину для белья. На минуту Холлем смутился, потом потер лоб рукой.

— Это следует принять как утвердительный ответ, так я понимаю? — спросил он.

Рейчел выскочила из постели и забегала по комнате, сжав кулаки.

— Я купила ту же самую проклятую игру для них. Это было задумано как сюрприз. Я хотела показать им, что прислушиваюсь к ним и знаю, что им нравится. Хотела показать, что забочусь о них, неужели ты не понимаешь? И ты все испортил!

— Почему же ты меня не предупредила? — спросил он.

Рейчел смотрела на него, не веря ушам своим. Она попыталась выровнять дыхание и понизила голос. Так до него лучше дойдет.

— Потому что тогда это не было бы проклятым сюрпризом.

— Понял, — сказал он, прислоняясь к двери. — Теперь мне ясно, в чем суть дела.

— Только… — Рейчел в ярости затрясла головой. — Только не делай из меня дурочку!

— Даже и не пытаюсь, — ответил он, спокойно встретив ее пламенный взгляд. — Я подумал, что ты, должно быть, устала, вот и все.

— Ни к черту я не устала! — Рейчел снова разревелась.

— Правда? — Холлем слегка наклонил голову. — Но ведь ты очень мало спала в пятницу.

Рейчел перестала бегать по комнате и взглянула на Холлема. Тот отвернулся и вышел из спальни, без стука затворив за собой дверь. Рейчел услышала его шаги на лестнице, а потом голос его донесся из кабинета, где он присоединился к мальчикам.

Рейчел изо всех сил ударила в дверь кулаком.

— Так почему ты, черт побери, ни о чем не спросил меня в пятницу? — проорала она, барабаня в дверь уже обеими руками для пущего воздействия.

— Эш! — Луиза не могла удержаться от восторженной улыбки до ушей. — Что ты здесь делаешь?

Вопрос был вполне по существу, поскольку она находилась в магазине Тотца — товары исключительно для малышей.

Луиза была так рада видеть Эша, что не могла скрыть свои чувства и прикинуться равнодушной. Эш был все в той же своей джинсовой куртке, в тех же джинсах и толстом черном свитере. Волосы еще в большем беспорядке, чем всегда. Выглядело это таким образом, будто он беспрестанно и немилосердно теребит каждую прядь. При каждой их встрече он все больше и больше напоминал ей викинга.

— Видишь ли, я… — Щеки у Эша чуть порозовели от смущения. Он опустил глаза и потрогал пальцем маленького плюшевого мишку, которого держал в руке. — Ты меня подловила, ничего не скажешь.

— Покупаешь плюшевых мишек? Похоже на то, конечно. Талисман для оркестра или что-то в этом роде?

— Да нет, не совсем. — Он потрогал медвежонка, провел пальцами у него за круглыми ушками. — Что ты скажешь об этом экземпляре? Умница он или психопат? Не могу решить.

Он вертел игрушку в таком возбуждении, что она выпала у него из рук. Луиза ловко подхватила медвежонка и рассмотрела его хорошенько.

— Психопат.

— Хорошо. Я тоже так думал. Мне больше нравятся кролики, но они гораздо дороже.

— Кролики?

— Голубые и белые, вон там. — Он показал на прилавок с мягкими игрушками.

— Сколько уже времени ты здесь? — спросила Луиза.

Эш глянул на часы:

— Ох, черт, почти целый час. Время летит незаметно, когда попадаешь в магазин товаров для детей, верно? — Он вдруг улыбнулся, и Луизе показалось, что наступило лето. — Ну а ты как? Удачно добралась тогда домой после концерта? Я тебя искал, но ты уже ушла.

— Очень жаль, что так вышло. На меня просто навалилась дикая усталость.

— Но я был уверен, что ты уехала домой. Мы ведь могли бы подбросить тебя в нашем фургончике.

— Ничего страшного, Салли поехала вместе со мной и осталась у меня ночевать. — Луизу тронула его заботливость. — Я потом быстро пришла в себя, но спасибо тебе.

— Не за что.

— Видишь ли…

Они заговорили одновременно. Эш усмехнулся.

— Давай начинай первая.

— Понимаешь, я очень хотела узнать, связалась ли с тобой Рейчел.

Эш взял у нее медвежонка и снова принялся вертеть его в пальцах. Луиза сосредоточенно наблюдала за этим. Как бы он не оторвал медвежонку ухо, если не перестанет крутить его таким образом.

— Ну, ты вряд ли могла бы ожидать, что она всерьез заинтересуется нами. Ведь мы, можно сказать, потерпели фиаско.

Луиза огорчилась и даже испугалась. Нервно перебирая пальцами в перчатках, она пыталась сообразить, что сказать ему, чтобы он не убежал. Продолжать разговор о его неудаче вряд ли разумно. Эш, казалось ей, чувствует себя неловко, стоя вот так перед ней. И что он вообще делает в магазине Тотца? Ее так и подмывало спросить. У нее даже теплилась надежда, что ответ на этот вопрос связан с ней. Но если они с Джоном и впрямь возобновят свои отношения, то надежды ее бессмысленны. Наверное, стоит сказать Эшу, что Джон провел у нее в квартире весь уик-энд и намерен проводить с ней несколько вечеров в неделю. Они договорились, что начать лучше именно с этого. Но когда она открыла рот, то заговорила о том, что не имело к Джону ни малейшего отношения.

— Я хочу посмотреть коляски.

— Я бы не торопился, если тебя интересует чье-то мнение.

— Ты против? Я понимаю, что пока еще рано об этом беспокоиться, просто хочу присмотреться.

Они пошли в отдел, где продавались коляски. Луиза примерялась к поручням, слегка поворачивала коляски, чтобы разглядеть получше.

— Смотри, вот эта легкая. — Эш выдвинул из ряда прогулочную коляску и попробовал кнопки уровней. — Раскладывается и превращается в диван-кровать. И для покупок места много. — Он присел на корточки и похлопал ладонью по нижней плоскости. — А когда ребенок подрастет, можешь использовать это сооружение как колесный пароход.

— Ты придумаешь! — засмеялась Луиза.

Она чуть в обморок не упала, поглядев на ценник, и потянула за собой Эша к более доступным по цене коляскам.

— Давай забудем на время о показном блеске. Вот смотри. Чем эта не хороша?

— Пожалуй, недурна, — заметил Эш без особого энтузиазма. — Но трудно быть уверенным, пока не попробуешь. — Он усадил медвежонка на матрасик и посмотрел на него под разными углами зрения. — Медвежонку она подходит, но боюсь, окажется маловата для твоего ребенка, когда он появится на свет.

Луиза задумалась, а Эш тем временем усаживал медвежонка в разные позы, как бы проверяя, удобна ли коляска. Глупо с ее стороны присматривать недоступные по цене вещи для ребенка, когда у нее еще нет надежного дохода. Она стояла и наблюдала за Эшем до тех пор, пока к ним не подошла продавщица с принужденной улыбкой на физиономии и не отобрала у Эша медвежонка.

— Могу ли я чем-то помочь вам и вашей жене? — напрямик спросила она, и Эш с Луизой тупо уставились на нее.

— Нет, — первой спохватилась Луиза и взяла Эша под руку. — Мы уже выяснили все, что нужно. Спасибо.

Она вывела Эша из магазина, чему он подчинился с явной неохотой, вяло переступая ногами.

— Мне было занятно, — признался он и добавил не без грусти, когда на них налетел бешеный порыв ветра: — К тому же в магазине тепло.

— Тепло и трогательно. Но я не могу себе позволить приобрести хоть что-то. Ни теперь, ни даже после рождения ребенка, если в самое ближайшее время не устрою свои дела.

Эш кивнул. Глаза у него стали серьезными. Когда Луиза заговорила о своих планах с Джоном, тот отмахнулся от нее с благодушным юмором и начал толковать о деньгах, которые он зарабатывал в те времена, когда носил за поясом портативную многолучевую антенну. Луиза чувствовала, что Джон пока ни о чем особо не задумывается. Думать обо всем, стало быть, предстоит ей. Она дала себе обещание сделать все самостоятельно. Сдаваться она не намерена.

— Тебе нужно поговорить об этом с кем-нибудь? — спросил Эш. — Я готов выпить чашку чая, если ты стерпишь еще раз грязные ложки.

Луиза хотела отказаться, но передумала. Эш настроен дружески. Ничего плохого в этом нет. В присутствии Эша ей думалось легче. У нее словно бы голова прояснялась, когда он был рядом.

— Ладно, — согласилась она. — Если ты не против. Я не отниму у тебя много времени. Хоть и понимаю, что тебе только и не хватало в среду днем выслушивать, как беременная женщина пытается строить планы насчет…

— Луиза?

— Да?

— Заткнись.

— Идет, — сказала она и оперлась на протянутую им руку.