Вопреки всему

Глава 2

— Луиза, мы решили тебя уволить.

— О нет, Эндрю, ты не можешь иметь в виду это! — Луиза обошла стол, за которым Эндрю восседал посреди офиса; сегодня она надела на голову полуобруч с закрепленными на нем двумя пластмассовыми игрушечными антенками с кисточками из блестящего люрекса, и теперь эти кисточки болтались у нее перед глазами. — Я предана делу. И я прошу меня извинить. И я здесь, верно? Джез, да вразуми же его!

Джез нервно откашлялся и опустил глаза на брошюру, которую он, удобно развалившись в кресле, просматривал, держа на коленях. Луиза могла бы сказать, что он пришел в ажитацию.

— Я не могу поверить, что ты способен поступить со мной подобным образом без всякого предупреждения, — снова повернувшись к Эндрю, продолжала Луиза, а он тем временем молча поправлял галстук, после чего бросил на Луизу свой самый «менеджерский» взгляд. — Это потому, что ты вчера встретил меня во «Вспышке», верно?

Эндрю не ответил, только приподнял брови.

— Послушай, — не унималась она, — я до сих пор чудовищно простужена, но тем не менее я вчера вышла из дома, чтобы сделать нечто позитивное для «Зверских весельчаков». Я купила вот эту юбку. — Луиза вильнула бедрами — достаточно скромно, хотя от нее и не требовали здесь абсолютно строгих манер. Во «Вспышке» я как раз выбирала кое-что, когда вошел Эндрю. Вы должны мне верить. Я всерьез думаю о своей роли здесь. Я даже купила вот это по дороге на работу. — Она потрогала пластиковые антенны. — Вы должны понять, мальчики. Я… мне не следовало приходить сегодня на работу. Вы только посмотрите на мой язык.

Луиза запрокинула голову назад и широко открыла рот, чтобы им было хорошо видно. Джез снова откашлялся. Луиза услышала, как страницы брошюры зашелестели с пугающей быстротой.

— Прекрати, Луиза, — резким голосом произнес Эндрю. Луиза посмотрела на него умоляюще. Эндрю опустил руку и потуже заправил просторную рубашку за свой не слишком просторный пояс. — Нет никакого смысла предаваться ламентациям. Мы давно уже думали тебя уволить. Вчерашний день только помог нам принять окончательное решение.

— Пожалуйста, не увольняйте меня. — Луиза перестала наседать на Эндрю и прислонилась спиной к стене. Антенны с люрексом вдруг показались ей не слишком удачной идеей, и Луиза осторожно сняла их с головы, невольно вскрикнув от боли — несколько волосков зацепились за пластиковый полуобруч. — Пожалуйста, не надо. Я понимаю, что была не слишком удачным руководителем проекта, но теперь все пойдет иначе. Мне действительно хочется сделать что-нибудь толковое.

Эндрю смотрел на нее с полным безразличием.

— Если вы меня уволите, я даже не смогу никуда поступить, меня никто не примет по найму. Дайте мне хотя бы месяц, чтобы найти другое место. Один месяц?

Джез поглядел поверх своей брошюры на Эндрю. Взгляд у него был сочувственным. Он молчал. Так оно обычно и происходило. Эндрю вел себя напыщенно, Джез оставался невозмутимым. Когда дело доходило до неприятных вещей вроде увольнения несостоятельного сотрудника, решения провозглашал Эндрю.

— Мне очень жаль, Луиза. — Эндрю протянул к ней руки с таким видом, словно упрашивал опасного психопата отдать пистолет. — Дело не только в том, как ты относишься к работе. Речь идет о реорганизации предприятия. Дела идут не блестяще.

— Это сокращение штатов, — пробормотал себе под нос Джез и снова уткнулся в брошюру у себя на коленях.

— Вот именно, положение ужасающее. Банк намерен потребовать возмещение кредитов, и это весьма сильнодействующее средство.

Наступила неприятная пауза.

— Я с вами уже так давно, — заговорила Луиза. — Мое увольнение и есть сильнодействующее средство. Для меня, разумеется.

— Это не совсем так.

Эндрю снова принялся вертеть в руках свой пояс. Луизу так и тянуло высказать, что, если бы он уменьшил собственное жалованье и сократил расходы на помещение, они могли бы выкрутиться. Подумать только, что он казался ей сильным, крупным мужчиной, неким подобием мощного игрока в регби с шевелюрой красновато-золотистого оттенка. А он просто рыжий и толстый, вот и все. Эндрю тем временем бросил взгляд на Джеза, который явно не собирался прийти к нему на помощь.

— В чем дело? — спросила Луиза, распрямив спину. — Вы чего-то недоговариваете. Дело не в моей зарплате, да?

— Колись, Эндрю, — выдохнул Джез.

— Мы возвращаемся в Кембридж. — Эндрю опустил голову и посмотрел на собственный нос, так что четыре его подбородка временно исчезли. — Нам следовало оставаться там, это во-первых. Далее, Лондон вообще неподходящее место для нашего бизнеса. Мы знаем запросы Кембриджа и уже обсудили это дело с банком. Так что все улажено. И там у нас не будет нужды в менеджере проекта.

— О, — только и сказала Луиза.

— Там мы не можем позволить себе непроизводительные расходы. Мы арендуем дом в Кембридже и начнем все с начала.

— Понимаю.

— Это имеет прямой смысл.

— Да, имеет, — медленно проговорила Луиза и направилась к мусорному ведру. Бросила в него антенны и услышала, как они звякнули о дно. — Что ж, мне жаль. Я имею в виду, жаль с вами расставаться, ребята. Не сомневаюсь, что вас все это немало беспокоило.

Джез поднял голову и подмигнул ей.

— Хочу сказать, что ваша точка зрения мне ясна.

Она села на подоконник и окинула взглядом маленькую комнату, заваленную разным хламом. Деловые документы валялись на пестрых коробках с цветными фонариками, бокалами для шампанского и прочими аксессуарами для приемов. Спорить было не о чем.

— Ладно, рад, что ты так к этому относишься. — Эндрю вернул все четыре подбородка на место. — Между нами никогда не было особых недоразумений, верно?

Луиза посмотрела ему в лицо, и Эндрю покраснел.

— Я имел в виду…

— Я знаю, что ты имел в виду, — улыбнулась Луиза. — Но все, о чем я прошу, это чтобы вы не увольняли меня. Иначе мне будет почти невозможно найти новую работу. Я не требую выходного пособия. Просто разрешите мне уйти спокойно, когда я найду себе место, и дайте рекомендацию.

— Это справедливо, — сказал Джез и снова посмотрел на Эндрю, но тот ощетинился, снова начал засовывать рубашку под ремень и шумно засопел носом.

— Я не хочу, чтобы на меня потом вешали собак из-за этой рекомендации, — заявил он.

— Каким образом? Ты вовсе не должен врать. Просто напиши, что вы освободили меня от занимаемой должности в связи с переездом фирмы в другой город. Ведь это правда!

— Да, — твердо произнес Джез, глядя Эндрю прямо в глаза. — Мы это сделаем. Это вполне справедливо, Эндрю. Быть справедливым по отношению к работникам — это часть хорошего менеджмента.

— Я не уверен, что мы в таком случае поступим в соответствии с законом, — пробурчал Эндрю.

— Я не уверена, что вы поступите в соответствии с законом, если не дадите мне никакой рекомендации, — как можно мягче возразила Луиза.

— Я не смешиваю профессиональное и личное, — выпятив грудь, продекламировал Эндрю. — Я акула, когда разговор идет в зале заседаний совета директоров, а спасение данной компании означает принятие беспощадных решений.

Луизе до смерти хотелось дать волю своей злости. Указать Эндрю, что никто не знает, как он выглядит в зале заседаний совета директоров, поскольку он никогда не переступал порога такого зала, но это не помогло бы ей добиться собственной цели. Пусть воображает себя акулой, хотя она скорее видела в нем кита.

— Дайте мне возможность устроиться и напишите пристойную рекомендацию, когда понадобится. — Луиза вперила в Эндрю решительный взгляд. — Договорились?

— Луиза, — заговорил Джез, почему-то покраснев; свою злосчастную брошюру он при этом аккуратно уложил на стол. — Тут и в самом деле нет ничего личного. Ты великолепно работала с клиентами. Ты отлично умеешь обращаться с людьми. Ты им нравилась. Хватит, Эндрю, ты о пустяках говоришь так, словно тебе на плечи взвалили всю тяжесть времени. Я уверен, Луиза, что, если ты найдешь для себя подходящую нишу, все пойдет на лад. И само собой, приличная рекомендация тебе поможет.

Джез снова повернулся к Эндрю, который молча пожевал щеку, но вопрос был решен.

Собрав свои немногочисленные рабочие пожитки, Луиза кое-как сложила их в пластиковый пакет и пошла по коридору; полупустой пакет похлопывал ее по ноге. Она не могла даже выпустить пар. Джез был слишком мягок, чтобы говорить с ним грубо, да и не он решал. Нужно, чтобы Эндрю был на ее стороне. Она услышала, как открылась и потом захлопнулась дверь офиса. Следом за ней по коридору затопали тяжелые шаги. Луиза остановилась и обернулась. То был Эндрю. Лицо красное, глаза блестят.

— Послушай, Луиза, насчет всего этого…

— Да? — Она слабо улыбнулась.

— Э… Я не хочу, чтобы ты думала… Понимаешь…

— Что?

— Это просто… — Он взял ее за руку и потянул за собой к стенке коридора. Никого поблизости не было, и Луиза удивилась, для чего он уводит ее в сторонку, но подчинилась. — Ты пойми нас правильно. Это ни с чем таким особенным не связано, мы просто перебираемся в Кембридж.

Луиза кивнула и ждала продолжения. Но Эндрю вроде бы застопорился, и тогда она заговорила сама.

— Я вполне понимаю, что ты хочешь мне сказать. Я ни минуты не думала, будто это нечто, связанное с чем-то за исключением вашего банковского баланса.

— Хорошо. — Он вгляделся в ее лицо и, кажется, остался доволен тем, что выражение у нее совершенно искреннее. — Хорошо, тогда все замечательно. Я не хотел, чтобы это породило дурные чувства. Я держался немного… ну, чересчур повелительно, что ли. В присутствии Джеза, видишь ли. Я не хотел, чтобы он кое-что понял.

— Что именно? — Луиза широко раскрыла глаза.

— Ладно. — Эндрю распрямил плечи. — Уверен, ты меня поймешь. Я не хотел, чтобы Джез усомнился в моей профессиональной состоятельности. Это как бы… Словом, когда имеешь дело с наемными служащими и тому подобное.

— Не волнуйся, — заверила она. — Я убеждена, что Джез питает глубочайшее уважение к твоему профессионализму.

Он посмотрел на нее недоверчиво. Луиза снова изобразила улыбку.

— Да, я уверен, что ты права. — Ему явно стало легче. — Джез всегда восхищался мной, я это знаю. Он считает меня крутым. Но быть крутым не всегда легко. Я большой и мягкий под своей стальной броней.

Луиза смотрела на него и удивлялась, как это ей могло прийти в голову, что перепихнуться с ним было бы весьма приятно. Она удерживала на лице улыбку до тех пор, пока не заныли щеки. Улещивать мужчин отнюдь не было обозначено первой строчкой в ее расписании на сегодняшнее утро.

— Никаких проблем, Эндрю. Я желаю вам обоим удачи в Кембридже. Буду следить за вашим рейтингом. Верю, что приобрету в один прекрасный день ваши акции.

— Угу. — В глазах у Эндрю появился радостный блеск. — Я очень хотел бы, чтобы дела у нас пошли в гору. Настанет день, когда мы дорастем до приличного расширения.

— Вы дорастете до еще более серьезных преобразований, не беспокойся.

Луиза ласково похлопала Эндрю по объемистому животу и удалилась. Через пару минут она услышала, как захлопнулась дверь в офисе «Зверских весельчаков».

— А, Луиза! Как поживаешь?

Луиза не знала, расценивать ли как выпад или как комплимент то, что старший консультант в агентстве по найму ее узнала. Уселась поудобнее и выдала довольную улыбку.

— У меня все в порядке, Джуди. А как ты?

— Н-ну, в общем, тоже ничего.

Пальцы Джуди уже забегали по клавиатуре компьютера. Луиза приготовила целую речь, но в данный момент решила оставить ее при себе. Джуди что-то досадливо приговаривала сквозь выпяченные губы, следя глазами за строчками на экране, умолкая лишь когда задумывалась.

— Привет, Луиза! — Молодая женщина с маленькими глазками и большим носом, которую Луиза узнала, прошла мимо танцующей походкой. — Ну как, держишься?

— Да нет. Уже больше года прошло, как вы меня пристроили на место. Не помнишь?

— Да, верно. Значит, год прошел? Как быстро!

Женщина улыбнулась и исчезла.

— Больше года! — подчеркнула Луиза, но обращалась она уже к пустому пространству и потому снова переключила внимание на Джуди.

— Так в чем проблема? — начала Джуди, не отрываясь от экрана. — Что у тебя…

— Они переезжают, эти «Зверские весельчаки». Это не моя вина.

— М-м-м?

— Они сказали, что я хорошо работала с людьми. Клиенты меня любили.

Джуди наконец перевела взгляд своих умудренных жизнью глаз с экрана на Луизу. Так или примерно так смотрела на Луизу и Салли учительница в средней школе, где обе они учились в одном классе.

— Здесь есть записи о тебе, Луиза. Мы должны заботиться о собственной репутации, а она серьезно страдает, если нам приходится подбирать замену для работника, которого мы направили в определенное учреждение всего несколько дней назад. Тебе ясна моя точка зрения?

— Да. — Луиза немного подумала. — Но ведь я стала старше. Мне тридцать два года, и мои взгляды на многие вещи изменились. Сейчас мне хотелось бы получить возможность заняться стоящим делом. — Видение счета за телефон промелькнуло перед ее мысленным взором. — И получить как можно скорее.

— Ну что ж, давай посмотрим. Так, напилась во время приема, опоздание, еще опоздание, — безжалостно читала Джуди строки, возникающие на экране. — Вызывающе вела себя по отношению к директору-распорядителю. — Джуди недоуменно глянула на Луизу. — Что там такое произошло?

— Она обвинила меня в том, что на приеме по случаю Рождества будто бы я приставала к ее мужу. — Луиза сделала возмущенное лицо. — Это чистое вранье.

— Ах вот как? — посочувствовала Джуди.

— Я приставала не к мужу, а к сыну.

Услышав это, Джуди откинулась на спинку стула и посмотрела на Луизу не без иронии.

— Идея отнюдь не вдохновляющая.

— Я была пьяна.

— Дело ясное.

— Ты лучше посмотри, нет ли чего-нибудь для меня. Я потерпела такой крах, что ты бы просто рыдала от жалости, расскажи я тебе всю историю.

— Такое твое поведение и создает проблемы. — На секунду Луизе показалось, что в глазах у Джуди появилось материнское выражение. — Тебе стоило бы отделить для себя зерно от плевел. Ты умеешь общаться с людьми, это так, но по натуре очень беспорядочная.

— Больше нет. — Луиза приосанилась. — Я приняла несколько очень важных для себя решений, и теперь меня на испуг не возьмешь. Если я решила, так оно и будет, — сказала она, завершив свое заявление энергичным кивком.

Джуди постучала по столу шариковой ручкой. Помолчала, покусывая нижнюю губу. Потом улыбнулась, и стало видно, что передние зубы у нее испачкались в губной помаде.

— Ладно, Луиза, ты мне симпатична, и, хотя меня самое за это могут уволить, я дам тебе еще один шанс.

— Правда?

Вид у Джуди сделался еще более материнским, чем обычно, и Луизе вдруг захотелось обнять собственную мать. Надо позвонить ей в ближайшее время и повидаться.

— Я занесу тебя в списки и позвоню тебе, как только что-нибудь появится. Ты быстро печатаешь, неплохой администратор и производишь на людей хорошее впечатление своей общительностью.

— Джуди, ты просто чудо! — Луиза вскочила и крепко обняла консультантшу. — Не смею настаивать, но если бы ты нашла для меня занятие хоть чуточку творческое?

— Постараюсь сделать все, что от меня зависит. Но не жди этого прямо завтра.

Вечером у себя дома Луиза решила, что все сошло отлично, и она может добить остатки микробов, пропустив стаканчик бренди и не заботясь о завтрашнем похмелье. Стаканчик бренди или даже два помогут ей сочинить достойное письмо Джону.

Она расположилась в кухне, облачившись в просторный красный джемпер и джинсы, чтобы отбить первую атаку наступающей зимы. Предполагалось, что в квартире работает центральное отопление, но в бойлерной вечно не хватало пара, и отопление действовало плохо. В качестве фона она включила радио, и, пройдясь по кухне в стиле буги-вуги, со стаканчиком в одной руке и сигаретой в другой, решила, что находится в самом подходящем настроении для того, чтобы выразить свои чувства. Выложила на кухонный стол почтовую бумагу, конверты и блок марок, чтобы все было под рукой для благополучного завершения процесса. Извлекла из-под груды счетов и журналов записную книжку для проверки почтового индекса.

«Дорогой Джон», — начала она и на этом остановилась, хихикнув. Потом сделала строгое лицо, глотнула бренди и приготовилась продолжать. Написала следующую строчку и откинулась на стуле. Сидела и вспоминала подробности первой встречи с Джоном.

Луиза и Салли, бесцельно шатаясь после работы по Ковент-Гардену[3], остановились поглазеть на представление «Панча и Джуди»[4]. Луиза стояла возле Джона, собираясь заказать чего-нибудь попить для себя и Салли, а он вдруг обернулся и поглядел на нее. Глаза их встретились. Луиза отвернулась, пульс у нее зачастил, ей мгновенно стало жарко. Ее охватил острый приступ желания и, заметив, как расширились у Джона зрачки, она поняла, что их влечение взаимно.

Салли выглядела утонченно в своем образе сексапильной библиотекарши, которой только бы сбросить свои очки и распустить свободно волосы, а тогда уж… Эта точка зрения раздражала Салли до дрожи, однако любой из окружающих ее мужчин явно проделывал эту процедуру в своем воображении. Луиза была одета в так называемом домашнем стиле «Зверских весельчаков», чего от нее вежливенько потребовали, едва она начала работать в фирме. Эксцентрично-изящно-небрежно, как они выражались. Луиза не совсем ясно представляла, каким оно должно быть, это «эксцентрично-изящно-небрежно». Она придумывала различные комбинации из костюмов, пестрых колготок, люрекса и элегантных черных туфель для улицы. В тот вечер, когда она познакомилась с Джоном, на ней было красное платье из лайкры, с которым удачно сочетались окрашенные в пурпурный цвет отдельные пряди волос. По поводу этих прядей Эндрю и Джез единодушно высказались, что Луиза «зашла слишком далеко». Джон против пурпурных прядей не возражал. Все дело в ее глазах, сказал он. Глаза «идем-в-постель», сказал он низким, охрипшим голосом типа «идем-в-постель-со-мной». От этих слов коленки у Луизы превратились в нечто жидкое. Они, разумеется, не сделали этого в тот же вечер. Джон пригласил ее чего-нибудь выпить с ним в следующую пятницу, и тогда они это сделали. Так все и началось.

Луиза снова прошлась по кухне, но уже обычным шагом. Что, если — всего только если — она ему позвонит сейчас? В конце концов, неужели современные мужчины стремятся лишь к недолговечным отношениям? Или это не так? Кто знает? Луиза зажгла еще одну сигарету, пропустила еще стаканчик бренди и, даже не сознавая толком, что делает, сбегала в спальню за телефонным аппаратом на длинном шнуре и набрала номер Джона.

Но едва в трубке послышались гудки, Луиза оцепенела в ужасе перед тем, что совершила.

— Господи! — прошептала она. — Что я натворила!

Джон говорил о каком-то более или менее длительном сроке. Но может, он наврал? Она совсем пьяная. Наплевать… После нескольких гудков Джон поднял трубку.

— Привет, — выдохнула Луиза. — Это я. Как жизнь?

— Келли? А я-то думаю, куда ты запропастилась!

Так, понятно. Из-за простуды, бренди и сигарет у нее изменился голос. Не мог же он забыть, кто она такая.

— Нет, это я, Луиза.

— Господи, Луиза! Извини. Я ждал звонка от Келли насчет клиента. Она должна сообщить некоторые необходимые мне подробности.

— Держу пари, что сообщит.

— А ты чего хотела?

Луиза на секунду задумалась. Чего бы она хотела? Она хотела бы сейчас вырвать у него сердце при помощи замороженной куриной лапы с острыми когтями. То было знамение.

— Я просто хотела тебе сказать, что между нами все кончено. Как будто ничего и не было. И нам незачем больше общаться.

Наступило долгое молчание. Он, вероятно, тычет пальцами в кнопки личного электронного органайзера, чтобы переключиться на Келли, как только та позвонит. Потом Луиза услышала вздох.

— Луиза? Ты уверена насчет нас? Я ведь не говорил, что хотел бы порвать с тобой.

— Пошел ты! — бросила она и повесила трубку.

И только после этого сообразила, какую обойму отборной ругани могла бы выпустить в него. Вприпрыжку пересекла кухню и с новым энтузиазмом занялась своим письмом. Дописала, налила еще порцию бренди в стаканчик и выпила. Идея выпить как можно больше бренди вдруг показалась ей просто замечательной.

Она полистала записную книжку в поисках адреса Джона. Другие имена и адреса выскакивали на нее с каждой странички и действовали на Луизу, словно старые фотографии.

— Ленни! — вскрикнула она в изумлении.

Что у них такое было с Ленни? Луиза покусала конец ручки, стараясь вспомнить. То был флирт. С серьезными намерениями, однако совершенно безгрешный по сравнению с тем, что было у них с Джоном. Луиза провела пальцем по другим именам. Одно из них словно бы послало ей некий электрический импульс. Хм, тут нечто имело место, но давно забыто. Она продолжила свое путешествие по книжке и, подкрепившись еще одним стаканчиком бренди, решила написать Ленни, диск-жокею, а также Джайлсу, бухгалтеру, раз уж она взялась за это дело. Она сейчас одинока, не так ли? Почему же не возобновить отношения со старыми привязанностями, с парочкой предметов теплого чувства? А чтобы не поддаться искушению переменить намерения, она решила пойти и отправить письма прямо сейчас.

Пока Луиза топала к почтовому ящику в сапожках и в пальто, дыша, как говорится, через раз, она всю дорогу сожалела, что последними словами, обращенными к бойфренду, отношения с которым продолжались больше полутора лет, были «пошел ты!». В своем письме к Ленни она извинилась за то, что, прощаясь с ним, заявила: «Если ты свалишься со сцены, я здорово повеселюсь!» С Джайлсом она была более лаконичной: «Прочь из моей жизни, ты, ничтожество!» Пройдет время, может, год-другой, и после новой неудачи она напишет Джону: «Сожалею, что послала тебя куда подальше. Я была пьяна. Просто сама не своя».

— О нет, нет, нет.

Втиснув письма в почтовый ящик, Луиза зигзагами проследовала к себе в квартиру.

Прежде чем вставить ключ в замок, она постояла на площадке, переводя дыхание и глядя на площадку следующего этажа, на дверь квартиры Гарриса. Оттуда доносились приглушенные звуки.

Луиза не задумываясь поднялась по лестнице, остановилась у двери, сняла перчатки и громко постучалась.

Гаррис приоткрыл дверь примерно на дюйм. Увидев Луизу, он поднял брови на максимальную высоту.

— Привет, — выговорила она, икнув. — Вы не могли бы уменьшить звук?

— Музыка и без того негромкая, Луиза. Она не может вас беспокоить, как мне кажется.

— Да, верно. А мне мою приглушить?

— Но я ничего не слышу.

— Я тоже. Одолжить вам пену для ванны?

Она одарила Гарриса кривой улыбкой. Не могла сообразить, зачем поднялась по лестнице и докучает Гаррису именно сейчас, но, быть может, это связано каким-то образом с тем, что она выпила полбутылки бренди? В голове промелькнуло что-то вроде «в отместку» и тотчас исчезло. Луиза стояла перед Гаррисом и молча хлопала ресницами.

— Луиза…

Гаррис вышел на площадку и прикрыл за собой дверь. Одежду ему заменяло полотенце, обернутое вокруг бедер. Грудь у Гарриса была влажная и очень волосатая. И Луиза пристально на нее уставилась.

— Луиза, мы не могли бы поговорить об этом завтра?

— У вас красивая грудь.

— Сейчас не самое лучшее время для разговоров.

— Приятно волосатая. Заросшая волосами, но не косматая, если вам ясно, что я имею в виду. — Луиза хлопнула себя ладонью по губам и захихикала. — Фу, что это я говорю…

— Послушайте, я зайду к вам завтра вечерком, идет?

Гаррис улыбался, но ему явно было не по себе. Он переминался с ноги на ногу, словно ему надо было в уборную. В знак того, что все понимает, Луиза подняла указательный палец.

— Нет проблем, Гаррис. Я ухо…жу. Завтра, это прекрасно.

— Биг Бой? — донесся из квартиры женский голос.

Луиза нахмурилась и снова икнула, но получилось очень похоже на отрыжку.

— Понимаю. — Луиза дотронулась кончиком пальца до правой ноздри. — Вы не один, Биг Бой.

— Да! Это моя старая приятельница.

Он, кажется, был счастлив, что до нее наконец дошло, хоть и вызвало обиду. Луиза шагнула к лестнице, но тут же обернулась через плечо.

— Биг Бой? Это ваше настоящее имя? Значит ли это, что Гаррис — сценический псевдоним?

— Катись-ка отсюда, Луиза.

— Чтоб мне провалиться. Должно быть, очень старая приятельница. — Она остановилась и прислушалась, потом двинулась вниз. — Я не собираюсь навязываться. Не воображай. Прошу прощения.

— Ничего, мы наверстаем упущенное.

— Само собой.

Луиза кивнула ему понимающе и сохраняла застывшую улыбку, пока Гаррис не вошел к себе в квартиру и не запер дверь. Она была рада, что он исчез до того, как она свалилась с последних двух ступенек. Лежала скорчившись на полу и размышляла, что делать дальше. Ах да, надо лечь в постель.

Луиза вошла в квартиру, сбросила с себя пальто и прямиком проследовала в ванную. Даже не остановилась в кухне, чтобы приложиться еще разок к бутылке бренди, оставленной на столе.

Проложив дорогу в ванную, Луиза взялась за дело. Взяла кружку, привезенную с Корфу. Извлекла зубную щетку. Жить одной просто великолепно. Можно вступить в клуб, если не хватает общения. Или еще что-нибудь придумать. Она свободная личность. Вероятно, могла бы жить, как Гаррис. Луиза прекратила жевать щетинки своей зубной щетки и поглядела на потолок. Может, мысль об изобилии тестостерона у Гарриса покажется ей привлекательной, когда она протрезвеет. Или Салли до чертиков надоест ее Фергюс, и они с ней уедут куда-нибудь вдвоем, чтобы заняться серьезным флиртом. Или еще что-нибудь подвернется. Она не останется в одиночестве надолго. О нет.

Луиза присела на край ванны и огляделась с удовлетворением. Взгляд остановился на упаковке тампаксов под раковиной. Она крепче зажала в зубах щетку. А ведь у нее задержка. Совершенно точно. Не очень большая.

Луиза сделала несколько туманные расчеты. Точно, задержка есть. Она поискала глазами пластиковую коробку из-под бисквитов, в которой держала лекарства и тому подобное. Если она не ошибается, там еще остался тест. Обнаружив коробку, Луиза достала из нее пластиковую палочку, обернутую фольгой. Попыталась сосредоточиться. Действие алкоголя определенно усилилось. Ах да. Она знает, что нужно сделать.

Ухитрившись принять почти вертикальное положение, Луиза положила палочку на край ванны и продолжала свое омовение. Так трудно не запеть, когда у нее такое хорошее настроение. И как всегда в таких случаях, первым долгом ей пришли в голову мелодии из мюзикла, которые мать научила ее играть на пианино.

Она взяла в руку палочку, оставленную на краю ванны, и принялась ее разглядывать. Потом с душевным облегчением бросила ее в мусорное ведерко под раковиной. Зевнула и отмотала несколько ярдов нити для чистки зубов и принялась ее скручивать, напевая первые строчки песни «Хочу я понять тебя». Потом вдруг вспомнила, что собиралась что-то делать с зубами. То засовывая нитки в рот, то вынимая их, Луиза одновременно пыталась разобраться в собственных соображениях, повторяя:

— Синий штрих — хорошо, нет штриха — плохо. Нет, погоди: нет штриха — хорошо, синий штрих — плохо.

Она уставилась на свое распаренное лицо в зеркале; изо рта свисали перепутанные нитки.

— Так что же это было?

Луиза опустилась на колени и вытащила из ведерка печатную инструкцию. Прочитала ее вслух, на этот раз очень сосредоточенно.

— Нет штриха — хорошо, синий штрих — плохо.

Достала из ведерка пластиковую палочку.

— Ох, дерьмо!

Сомнений нет. Она забеременела.