Восходящая бессмертная

Глава 15

— Дресслер, — с отвращением прорычал Люциан, как только Стефани закончила излагать свою версию событий в городе и по пути обратно.

— Как он узнал, что Торн здесь? — обеспокоенно спросила Дэни Люциана. — Ты же не думаешь, что один из гибридов на острове все еще контактирует с Дресслером и передает ему информацию, не так ли?

— Нет, — тут же сказала Стефани, привлекая взгляд сестры. — А если и есть, то ему не сказали, что Торн здесь. Дресслер был удивлен, встретив его. Сначала он, казалось, даже не узнал его, а когда узнал, подумал, что это просто удача, что он смог заполучить нас обоих. Судя по всему, он тоже хочет, чтобы Торн был «на его столе», — сухо добавила она.

— На его столе? — повторила Дэни с отвращением, а затем, нахмурившись, спросила: — И что ты имеешь в виду под «тоже»? Почему он хочет, чтобы ты была на его столе?

— Потому что дротики не действуют на Стефани так, как должны, и он, без сомнения, хочет знать, почему и может ли он использовать это, чтобы избежать захвата, — резко объяснил Люциан.

Стефани с тревогой посмотрела на Люциана. Она не понимала, как он узнал, что, хотя дротик временно вывел ее из строя, полностью нокаутировать не смог. Люциан сильно обгорел во время взрыва, устроенного Дресслером в доме, на который они совершили набег, но, несмотря на его почерневшее и обугленное состояние, ей сказали, что он вел себя так, словно получил не более чем солнечный ожог. Он приложил мешок с кровью к клыкам, подождал, пока он опустеет, затем поднялся на ноги и начал отдавать приказы между мешками с кровью. Она надеялась, что он не заметил, что она была в сознании и уже частично пришла в себя, когда Декер принес ее обратно к первому дому, а Бо оставалась без сознания еще минут двадцать или около того. Она была совершенно уверена, что Декер ничего не сказал.

— Декеру не нужно было ничего говорить, — заверил ее Люциан. «Я мало что пропускаю».

— Ну, видимо, я много что пропустила, — нетерпеливо сказала Дэни и сердито посмотрела на Стефани. «Почему ты не сказала мне, что дротики на тебя не действуют? И ни ты, ни Декер не упомянули, что Дресслер стрелял в тебя. Как этот маленький нюанс был пропущен?»

— Мы не хотели, чтобы ты волновалась, — успокаивающе сказала Стефани.

«Мы? Мы это кто? — Голос Дэни становился все выше.

— Дэни, — начала она, намереваясь успокоить ее и солгать, если придется, чтобы уберечь задницу Декера от неприятностей. Но прежде чем Стефани успела попытаться сгладить острые углы, Люциан продолжил свои отрывистые вопросы.

— Ты знаешь что-нибудь относительно того, куда он планировал вас отвезти?

— Я… он выстрелил в меня еще до того, как я поняла, что он был в городе, — уклончиво сказала Стефани и по тому, как одна бровь приподнялась на лбу Люциана, поняла, что он не поверил.

«А после?» — спросил он, сузив глаза. — Что ты прочитали после того, как он в тебя стрелял?

Когда Стефани отвернулась, отчаянно пытаясь найти ответ, который он принял бы, который не включал бы тот факт, что она больше не могла читать кого-либо, не прикасаясь к нему…

Минуту, подумала она, это больше не так. Голоса вернулись в ее голову. Она могла слышать мысли каждого в доме; просто потребовалось некоторое усилие, чтобы отделить и определить, какие мысли кому принадлежат. Брикер надеялся, что это дело не затянется надолго, потому что он скучал по своей Холли. Андерс обдумывал, что подарить своей Валери на день рождения. Джо и Николас оба думали, что им следует пойти добровольцами на следующий обход территории, чтобы они могли побыть наедине. Тайни, Мирабо и Эш, очевидно, играли в карты с Дриной и Харпером, потому что все, о чем они думали, это руки, которые каждый держал, на поверхности. Декер стоял за пределами спальни, слыша все и задавался вопросом, сколько люлей он отхватит от Дэни из-за того, что не рассказал ей о Дресслере. Дэни беспокоило то, что и Декер, и Стефани, похоже, хранили от нее секреты, а Люциан…

Голова Стефани взлетела вверх, ее глаза расширились от тревоги. Она совсем не удивилась, увидев, что взгляд Люциана был сфокусирован на ее лбу, выражение его лица было сосредоточенным.

«Ты не смогла его прочитать», — он едва выдыхал слова, настолько он был ошеломлен.

— Конечно, не могла, — раздраженно пробормотала Дэни, все еще расстроенная тем, что не знала о Дресслере. «Человек явно сумасшедший, а бессмертные не могут читать безумных. Даже Стефани не может их прочитать.

— Она может, — рассеянно сказал ей Люциан, все еще копаясь в голове Стефани. Теперь, когда ее не отвлекали чужие мысли, она снова чувствовала его там.

«Что?» — Дэни с тревогой повернулась к ней. «Ты умеешь читать сумасшедших? Ни один бессмертный не может читать безумных».

Стефани поморщилась. — Ну, для моих нано нет преград.

— До аварии ты никого не могла прочесть, — пробормотал Люциан, возвращая к себе ее настороженный взгляд. — И уже несколько дней вообще не слышишь мысли людей.

«Что? Это правда?» — спросила Дэни, ее голос снова повысился от паники.

Стефани открыла было рот, чтобы признать это, но не успела, как Люциан рявкнул: — «Почему мне не сказали?»

«Тебе?» — спросила Дэни, бросив на него испепеляющий взгляд. Затем она повернулась к Стефани, чтобы спросить: «Почему ты мне не сказала? Я твой врач. Ты должна рассказывать мне все».

Стефани закатила глаза на это заявление. — Ты не мой врач.

«Черт возьми. Я единственный врач, с которым ты общаешься, — возразила Дэни.

«Я общаюсь с тобой, потому что ты моя сестра, а не из-за того что ты врач», — раздраженно сказала Стефани. «Я беззубая, Дэни, мне врач нужен не больше, чем тебе».

«Отлично! Но я твоя сестра, и ты должна рассказывать мне такие вещи. Мне нужно знать, что происходит в твоей жизни. Мне нужно знать-"

«Что я стала не клыкастой и меня нужно усыпить?» — Стефани тихо закончила за нее, когда Дэни резко оборвала себя.

Чувство вины отразилось на лице Дэни и ясно отразилось в ее сознании, но были и ее мысли, те самые, которые Стефани слышала годами. Страх, что она другая. Что она слишком много слышит и слишком много видит. Что это сведет ее с ума, сделает ее не клыкастой, обезумевшим животным, как Леониус, и тогда ей придется смотреть, как ее собственную сестру усыпляют, как бешеную собаку.

— Стефани, — начала Дэни, на ее лице боролись тревога и вина. «Я-"

«Достаточно! У нас нет на это времени, — рявкнул Люциан, а затем нахмурился и сказал: — Дэни, Стефани не рассказывает тебе ничего из того, что происходит в ее жизни, по крайней мере, не правду, и она делает это, потому что знает, что ты беспокоишься, что она перестанет быть беззубой, и когда она сломается, ее придется усыпить. Она знает, что ты всегда ищешь признаки того, что она на грани этого, пытаясь подготовиться к тому, что последует. Это пугает и обескураживает ее, и в то же время ложится на нее тяжелым бременем. Она чувствует, что должна защищать тебя и не заставлять беспокоиться, рассказывая про всякую ерунду. Ты подвела ее как сестра.

Несколько эмоций отразились на лице Дэни: вина, возмущение, разочарование, гнев. . Ярость победила. — Ты ханжеский ублюдок! — рявкнула она на Люциана. «Ты сидишь и говоришь, что я подвела ее, но ты не можешь честно сказать, что не думал о том же».

— Могу, — спокойно заверил ее Люциан. «Стефани умна, логична и обладает невероятно сильным умом. В отличие от остальных из вас, я думаю, что она прекрасно справится с этим».

При этих словах Стефани недоверчиво посмотрела на Люциана. Мужчина не был склонен к комплиментам, но от него исходили довольно ободряющие, поддерживающие слова, и от них у нее почему-то глаза наполнились слезами. Возможно, потому, что он был первым, кто поверил в нее. Она сказала «может быть», потому что раньше никогда не слышала от него таких мыслей.

С другой стороны, Стефани поняла, что, хотя он и беспокоился о ней в целом, она никогда не улавливала от него мыслей, предполагающих, что он думает, что она не будет злиться. Если подумать, Люциан вообще редко думал о ней. По крайней мере, не в ее присутствии, поняла она и почувствовала, как ее губы изогнулись в кривой улыбке, когда она поняла. Люциан был старше грязи. Он повидал много серьезного дерьма за свою очень долгую жизнь и был достаточно умен — не говоря уже о дисциплинированности — чтобы не думать ничего такого, чего он не хотел бы, чтобы она услышала.

— Она все преодолеет, — твердо сказал Люциан Дэни, снова привлекая к себе внимание Стефани и мрачно добавив, — если остальные не убедят ее в обратном своей уверенностью, что она не сможет.

— Ты действительно веришь, что я смогу? — спросила Стефани почти шепотом, отчаянно нуждаясь в поддержке.

Люциан повернулся, встретил ее пристальный взгляд и, выдержав его, прямо сказал: — Если бы я не верил в это, я бы давно прекратил твои мучения, чем позволил бы тебе страдать, как сейчас.

Стефани медленно вздохнула и кивнула, поверив ему.

Затем Люциан перевел взгляд с нее на Дэни и спросил: «Теперь мы можем вернуться к обсуждаемой теме? Дресслер?

— Да, конечно, — сказала Стефани, заставляя себя сесть чуть прямее.

Люциан не стал ждать, пока Дэни согласится, а сказал: — На этот раз нам нужно поймать этого ублюдка. Я не позволю ему снова сбежать».

Стефани понимала его разочарование. Они упустили его в Нью-Йорке несколько лет назад, а затем снова во время рейда прошлой осенью, но помимо этого у них были и другие промахи. Она знала, что за последние шесть лет было несколько набегов на гнезда, и после выяснялось, что Дресслер был создателем, заложившим гнездо, но больше не посещавшим его. У этого человека была способность знать, когда нужно уйти и двигаться дальше. Как будто его кто-то предупреждал. Но это не гибрид. Это должен быть кто-то из близких охотников на изгоев или сам охотник.

— Мортимер выяснил, как Дресслер заполучил дротик? — спросила она вдруг.

«Нет.» — Люциан не скрывал своего разочарования. «Насколько нам известно, никто не терял оружие, и никто из наших людей не пропадал без вести, поэтому он не мог получить его, убив или похитив одного из наших людей и забрав его оружие».

— Хм, — пробормотала Стефани, слегка нахмурившись. Ее беспокоило, что они не могли с этим разобраться. Это означало, что они понятия не имели, сколько специального оружия у него было. Оставив этот вопрос на данный момент, она вздохнула и сказала: «Самый простой способ поймать Дресслера — это просто сидеть и ждать, пока он снова не придет за Торном и мной».

— Он же не стал бы пытаться похитить их снова, не так ли? — обеспокоенно спросила Дэни Люциана. — Не сейчас, когда он знает, что его здесь поджидает небольшая армия охотников.

— Но знает ли он это? — спросила Стефани. — Он знает, что на этот раз ему помешали двое бессмертных. Черт возьми, если бы они были заняты и отвлеклись, пытаясь освободить меня из металла, они могли бы даже не заметить, откуда взялись Брикер и Андерс, и могли бы подумать, что они просто зашли в гости или что-то в этом роде. Так что, пока у вас нет небольшой армады внедорожников на подъездной дорожке, нет причин, по которым он должен знать, что здесь больше, чем Брикер и Андерс, и это его не остановит, если он где-то здесь гнездится, с большим количеством людей, чтобы помочь ему захватить нас.

Люциан уставился на нее, его лицо мгновение ничего не выражало, а затем он резко встал и зашагал из комнаты, зовя Андерса и Брикера.

— Насколько я понимаю, внедорожники у подъездной дорожки, — сухо сказала Стефани.

Дэни кивнула.

«Ага. Я так и думала, — криво сказала Стефани и начала отодвигать простыни и одеяла, укрывавшие ее.

«Что ты делаешь? Тебе нужно в туалет?» — обеспокоенно спросила Дэни, быстро доставая халат, лежавший на комоде.

«Я хочу видеть Торна», — объявила Стефани, поморщившись, когда обнаружила, что, хотя Брикер и Андерс сняли с нее верхнюю одежду, они оставили на ней лифчик и трусики. К сожалению, ее лифчик впитал кровь, которую она потеряла в аварии. Теперь он был жестким и раздражал кожу. Она быстро сняла его, а затем потянулась к халату, который держала Дэни, и приподняла брови, когда сестра не решалась отдать его ей.

— Тебе действительно еще не следует вставать, Стефани, — сказала она наконец. — «Тебе нужно больше крови. Вернись в постель, и я…» — Слова замерли, когда Стефани покачала головой и взяла халат.

«Я хочу увидеть Торна», — настаивала она и быстро надела халат, с удивлением обнаружив, что это был ее собственный халат. Должно быть, кто-то принес его из ее дома, подумала Стефани, потому что это была не ее комната, а одна из гостевых комнат Дрины и Харпера. Неудивительно, подумала она. Если она и Торн были так сильно ранены, мужчины хотели бы доставить их в ближайшее место с кровью и кроватями.

— В какой он комнате? — спросила Стефани, завязывая пояс халата и направляясь к двери.

— В соседней, — призналась Дэни. — Но я действительно думаю, что будет лучше, если ты вернешься в постель. Торн в порядке, и нам с тобой нужно поговорить. Я должна извиниться за…

— Не важно, — твердо сказала Стефани, открывая дверь спальни и направляясь к выходу. «Тебе не за что извиняться. Ты не можешь контролировать то, что ты чувствуешь. Я знаю, что тебе не все равно, и я знаю, что ты боишься за меня уже давно. Я тоже напугана. Боюсь, что в один прекрасный день я просто сорвусь и стану женской версией Леониуса. Она вздрогнула от этой мысли, прежде чем расправить плечи и решительно сказать: «Но я не позволю этому случиться. Люциан прав. Я могу преодолеть это».

Стефани открыла дверь в комнату для гостей, в которой находился Торн, и замерла, увидев его. Брикер и Андерс положили его на живот на кровать, но не укрыли. Без сомнения, они беспокоились о том, чтобы не повредить его перья на крыльях или что-то в этом роде, подумала она, и позволила своему взгляду скользнуть по сложенным шоколадно-коричневым крыльям, прикрывающим его спину от плеч до середины икры так плотно, как одеяло. Человек, который вчера казался таким большим, сильным и красивым, теперь казался почти съёжившимся, таким бледным и неподвижным.

Сглотнув, Стефани подошла к кровати и присела на край, ее рука двинулась к его плечу, а затем остановилась, когда она заметила блеск его кожи. После некоторого колебания она провела одним пальцем по нескольким дюймам руки, не прикрытой его крылом, а затем перевернула руку, чтобы осмотреть слизь на кончике пальца. Для Стефани это выглядело точно так же, как вещество, вытекающее из пор смертных во время оборота. Она предположила, что это были поврежденные клетки или что-то еще, вытесняемые из тела, когда оно восстанавливалось.

«Стефани, тебе нужна кровь», — с беспокойством сказала Дэни. «Ты сама видела, что он в порядке. Пойдем на кухню и поедим».

— Я хочу остаться с Торном.

Наступило короткое молчание, а затем Дэни сказала: — Сидя здесь и глядя на него, он не выздоровеет быстрее. Насколько я понимаю, эта кома длится три или четыре дня».

«Да. Торн сказал мне это, — призналась она.

— Ну, тогда нет причин сидеть здесь. Пойдем добудем тебе еды и крови.

— Позже, — сказала Стефани, наклоняясь, чтобы взять салфетку из коробки на тумбочке. Она вытерла слизь с кончика пальца, а затем скомкала мячик в левой руке и легонько провела пальцами правой руки по ближайшему крылу.

Дэни теперь молчала, по крайней мере, на словах, но ее мысли все еще роились, и Стефани могла слышать беспокойство, которое ее охватывало, поэтому не удивилась, когда Дэни сказала: «Стеф…. Я знаю, что ты не можешь читать Торна, и, наверное, было облегчением иметь рядом кого-то, чьи мысли не лезут в твою голову все время. Но никто из нас не может прочитать его».

Стефани повернулась, чтобы посмотреть на нее, одна бровь выгнулась. «И?»

Дэни прикусила губу, а затем сказала: — Я просто хочу убедиться, что ты не придаешь этому слишком большее значения и, не влюбляешься в Торна. Я имею в виду, он симпатичный парень и очень милый, но то, что ты не можешь читать или контролировать его, не делает его твоим возможным спутником жизни.

— Однако совместное удовольствие имеет значение, — заметила Стефани, встречаясь с ней взглядом.

«Да. Но вам нужно заняться с ним сексом, чтобы узнать, если… — Дэни остановилась, ее глаза расширились от выражения лица Стефани, а затем ахнула: — Ты же этого не сделала!

«Мы занимались сексом и испытывали общее удовольствие», — призналась она. Однако, в то время как ее слова были спокойными и прозаичными, Стефани не была такой беззаботной, как она пыталась казаться, и могла чувствовать, что ее лицо вспыхнуло, вероятно как свекла.

Дэни справилась с этим не намного лучше. На мгновение Стефани испугалась, что у нее действительно может случиться инсульт. Ее лицо покраснело, потом побледнело, потом снова покраснело, а рот то открывался, то закрывался, не произнося ни слова. Наконец, ее голос странно писклявый, спросил: «У вас был секс?»

— И совместное удовольствие, — медленно повторила Стефани, почти уверенная, что это самое важное. В этом был весь смысл того, что она сказала ей.

— Ты потеряла девственность?

— И приобрела спутника жизни, — заметила Стефани. «Кроме того, я на самом деле не потеряла ее. Я имею в виду, что я не положила ее куда-нибудь и не забыла, куда положила. Я просто. . Ну, я думаю, я отдала ее ему.

— Ты отдала ему свою девственность, — вздохнула Дэни, ее глаза наполнились слезами.

«Ага. Ты действительно не понимаешь сути, сестренка. Торн — мой спутник жизни.

— Я это знаю, — нетерпеливо заверила она ее. «Но это. . Моя младшая сестра теперь женщина».

— Я почти уверена, что до секса тоже была женщиной, — сухо сказала Стефани. «Я имею в виду, что его член не волшебная палочка». Она сделала паузу, а затем сказала: «Ну, это довольно волшебно, но он не помахал им перед тем, как вставить, и я, вдруг, превратилась в женщину».

«Боже мой, у тебя был секс!» — Дэни взволнованно завизжала.

«Ага. . Я имею в виду, мне двадцать семь. Давно пора, тебе не кажется?

«О, ради бога! Ты все портишь!» — отрезала Дэни. «В прежние времена ты бы поделилась всеми подробностями, и мы бы визжали, хихикали и жевали нездоровую пищу».

— В старые времена, — пробормотала Стефани, мрачно глядя на Торна.

«Да. Старые времена, — важно произнесла Дэни. — Когда ты обращалась со мной, как со своей любимой старшей сестрой. Чего ты не делала с тех пор, как мы обратились. Теперь я получаю еженедельные чаты, в которых ты рассказываешь мне о работе и своих питомцах. Ничего о себе. Твоих чувствах или надеждах. Или даже что, черт возьми, происходит, — добавила она немного горячо. «Знаешь, как сильно я беспокоюсь о тебе? Или как я чувствовала себя виноватой из-за того, что у меня есть Декер, а у тебя нет пары? Или как сильно я волновалась, что ты никогда не найдешь партнера или отношений, что голоса в твоей голове когда-нибудь захлестнут тебя, и ты никогда не познаешь счастья любовных отношений, ты просто… — , она резко остановилась с тревогой на лице, и Стефани закончила за нее.

«Буду идти по жизни в полном одиночестве, мой разум будет измучен, пока я не поддамся безумию?» — предложила она и покачала головой. — Именно поэтому я тебе ничего не говорю.

— Я не имела в виду…

— Ты не хотела мне говорить, но это то, о чем ты думала, — перебила Стефани. «Дэни, я слышу твои мысли. Я могу с того момента, как меня обратили, и Люциан был прав, ты списала меня много лет назад как безнадежное дело.

Дэни какое-то время смотрела на нее с измученным выражением лица, а потом ее плечи опустились, и она сказала: «Значит, я подвела тебя как сестру».

— Нет, — вздохнула Стефани. «Все в порядке. Ты не можешь заглушить свои страхи».

— Тогда почему ты перестала со мной разговаривать? Раньше ты мне все рассказывала. Но с момента нападения ты закрылась и…

— Я закрылась? — Стефани недоверчиво ахнула. — Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?

— Ты это сделала, — настаивала Дэни. — «И я скучаю по прежней Стефани. Я скучаю по своей сестренке. Нам нужно обсудить это и…

— Хорошо, ты хочешь это обсудить? — Стефани холодно перебила ее, в ней бушевала ярость. «Отлично. Да, ты отстойная сестра.»

Голова Дэни слегка откинулась назад, и она ненадолго закрыла глаза, как будто ее ударили. Но потом она с грустью выдохнула и покачала головой. — Извини, если мои опасения, что ты перестанешь быть…

— Ты хуевая сестра, — отрезала Стефани. — Именно так ты вела себя после того, как нас обратили.

— Как? — неуверенно сказала Дэни. «Если я тогда сделал что-то, что расстроило тебя, извини, но я пыталась сделать то, что было лучше для тебя».

Стефани подняла брови. «Ой. Верно. Так что, думаю, я должна поблагодарить тебя за то, что ты бросил меня после самого травмирующего события в моей жизни.

— Бросила тебя? — Дэни недоверчиво ахнула.

— Да, бросила меня, — прорычала Стефани. — Я была ребенком, Дэни. На меня напал ублюдок-психопат, который превратил меня в… — Она покачала головой. — «Я тогда даже не понимала, кем стала. Но пока я пыталась осмыслить это, ты говоришь мне, что мы не можем вернуться домой, что маме, папе, нашим братьям, сестрам, тетям, дядям и кузенам. . черт возьми, даже моим друзьям сказали, что мы погибли в результате несчастного случая и теперь нам вход воспрещен».

Она тяжело сглотнула при воспоминании о том ударе, когда ей сообщили новости, а затем сказала: «Я потеряла всех одним махом. Но я думала, что все в порядке. По крайней мере, у меня все еще есть Дэни. Ее рот скривился в безрадостной улыбке, когда Дэни вздрогнула. «Ан- нет. Ты трахалась с Декером по всему миру, свалив заботу обо мне на Элви и Виктора, которые, между прочим, были совершенно чужими мне людьми.

«Мне жаль. Я знаю, что это было тяжело, и я действительно не хотела оставлять тебя, но все говорили мне, что это к лучшему. Ты будешь в безопасности от Леониуса в Порт-Генри, а я должна была помочь им заманить Леониуса, чтобы они могли его схватить, — указала она. — Но я настояла, чтобы они рассказывали мне все, что с тобой происходит, и…

«Ах, да?» — Стефани прервала, чтобы спросить. — Так где ты была, когда я сбежала?

Когда Дэни непонимающе уставилась на нее, Стефани напомнила ей: «Когда Андерс собирался отвести меня обратно к Люциану, потому что они были обеспокоены, у меня могло быть что-то не в порядке из-за ерунды с Эдентатом».

Она знала, когда дыхание Дэни медленно покидало ее, она поняла, о чем говорила. Стефани кивнула. «Ага, так если тебе рассказали все, что со мной происходит, почему ты не пришла найти меня, когда я убежала и пошла домой?» — спросила она, но не дала ей возможности ответить, прежде чем сказать: «Ты мне была нужна. Я была так одинока, опустошена и напугана. Я знала, что не могу вернуться домой, но мне нужна была моя старшая сестра, и я подумала… — Она покачала головой, отказываясь признать, что ее побег был криком о помощи, и затем с горечью продолжила: — Но кто пришел, чтобы найти меня? Не ты, Дэни. Не моя сестра. Дрина и Харпер сделали это. Два человека, которых я даже не знала». — Она фыркнула. — «Так что да, прости меня за то, что я думаю, что ты отстой как сестра, потому что бросила меня, когда мне было четырнадцать».

— Пятнадцать, — тихо поправила Дэни.

Короткий безрадостный смешок сорвался с губ Стефани, и она устало сказала: — Всего пятнадцать.

— Стеф, прости. Я-"

«Стефани. Иди сюда.»

Стефани повернулась к двери в ответ на этот резкий приказ, с облегчением от того, что ее прерывают, что избавит ее от необходимости выслушивать оправдания и извинения. Она увидела, как Люциан идет по коридору, и тут же встала, чтобы последовать за ним, но на ходу ее взгляд скользнул по Торну. Ей очень не хотелось расставаться с Торном, но когда Люциан отдавал приказ, лучше было повиноваться. По крайней мере, в таких ситуациях, когда вокруг изгои, а Люциан пытается их поймать. Особенно в этот раз, когда изгой представлял угрозу и для нее, и для Торна.