Восходящая бессмертная

Глава 16

— Сядь, — приказал Люциан, когда Стефани последовала за ним на кухню.

Она автоматически переместилась на дальний конец острова. Это было то место, где она всегда сидела в своем доме.

Как и в ее доме, монитор службы безопасности стоял на стойке в самом конце острова. Стефани по привычке взглянула на него, когда села, и движение в передней части склада сразу же привлекло ее внимание. Андерс загнал один из внедорожников на склад, где уже были припаркованы остальные.

— Я вижу, вы убрали машины с подъездной дорожки, — пробормотала она, выдавливая слабую улыбку.

— Это была хорошая идея, — признал Люциан, и это замечание сняло напряжение с ее плеч. Парень был крутой. Он обрушится на вас, как тонна кирпичей, если вы ошибетесь, но он также признавал, когда у вас были хорошие идеи и тому подобное. Не с большой помпой или что-то в этом роде, просто простое признание. Как ни странно, этого было достаточно. По крайней мере, для нее.

«Закрой глаза.»

Глаза Стефани не закрылись, а настороженно сузились в ответ на этот приказ. «Зачем?»

— Просто закрой глаза, — нетерпеливо приказал он.

Сопротивляясь желанию показать ему язык, Стефани закрыла глаза.

«Теперь, — серьезно сказал он, — нам нужно знать, принесет ли пользу наше сокрытие внедорожников, или Дресслер уже проезжал мимо и видел их. Итак, я хочу, чтобы ты просеяла голоса в своей голове и выяснила, что он видел.

Когда глаза Стефани тут же снова распахнулись, Люциан рявкнул: «Закрой их!»

Раздраженно вздохнув, Стефани снова закрыла глаза, но сказала: «Я не знаю, смогу ли я найти голос Дресслера во всей этой массе, находящейся в моей голове».

«Конечно, сможешь. Ты делала это прошлой осенью в гнезде, на которое мы совершили набег. Ты смогла отделить его голос от других и проследить за ним туда, где он был».

Ничто не могло помешать ей открыть глаза, хотя они снова сузились, когда она встретилась с его взглядом. — «Откуда ты это знаешь? Ты не стал слушать в ту ночь, когда я пыталась сказать тебе, что там был кто-то еще.»

Люциан лишь изогнул одну бровь, и Стефани вздохнула про себя. Конечно, в то время он читал ее мысли, но не счел это достаточно важным, чтобы проверить. Он не понял, что это был Дресслер в доме за лесом, потому что она этого не знала. И никто из них не знал, что в доме были бомбы, поэтому он решил, что будет разумнее разобраться со многими в доме, прежде чем идти за одним, что было всем, что она знала на тот момент.

— Ладно, — проворчала она, закрывая глаза.

Стефани воспользовалась моментом, чтобы собраться, а затем открыла свой разум для голосов, которые донимали ее с тех пор, как она проснулась. Не то чтобы ее разум был когда-либо действительно закрыт для них. Как бы ей ни хотелось, Стефани не могла полностью заблокировать их, но могла немного приглушить. Это как закрыть дверь в спальню, когда кто-то включает стереосистему на такой громкости, что басы вибрируют по всему дому. Это не заставило ее замолчать, даже не сильно уменьшило громкость, но этого было достаточно, чтобы она не потеряла дееспособность. По сути, сейчас она открывала дверь в спальню, чтобы шум мог беспрепятственно проникнуть внутрь.

Стефани подавила стон, когда звук взорвался в ее голове. Так много голосов. Столько эмоций. Слишком много, подумала она с тревогой. Раньше, когда она к этому привыкла, такого не было, но после трех дней абсолютного блаженства и тишины в ее голове эта какофония шума была ошеломляющей, и Стефани почувствовала, как в ней начинает подниматься паника.

— Спокойно, — мрачно сказал Люциан. «Не забывай дышать.»

Глаза Стефани забегали под веками, когда она поняла, что задерживает дыхание. Она глубоко вдохнула воздух, с удивлением обнаружив, что это немного помогло. Не сильно, но достаточно, чтобы паника, которая копилась в ней, немного отступила. Итак, она выдохнула, чтобы сделать еще один глубокий вдох, и давление и паника в ее голове немного ослабли.

«Хорошо. Теперь ищи его голос.»

— Уйди из моей головы, Люциан, — раздраженно сказала Стефани. Она ненавидела, когда он читал ее. Там, где другие не могли, он все мог, и ей это было неприятно. И не только из-за того, что он может читать ее. Стефани не знала, каково это было для других, но для нее это было физическое ощущение, когда Люциан копался в ее мыслях. На самом деле, единственная причина, по которой она могла пропустить его копание прошлой осенью, чтобы получить информацию о Дресслере и охоте, заключалась в том, что она была занята борьбой со своим телом, пытаясь силой воли заставить его стряхнуть с себя наркотик, и снова начать нормально работать. Теперь она чувствовала это, и казалось, что чем-то абразивным протирают ее мозг. Одно это заставляло ее чертовски возмущаться тем, что он был там.

— Найди Дресслера, — приказал Люциан, игнорируя ее просьбу и продолжая читать ее.

«Обязательно. Просто уйди из моей головы!» — настаивала она, подняв руку к голове, словно пытаясь стереть раздражение. Однако она не могла протереть свой мозг. Ее рука опустилась, но ее гнев поднялся.

— Ищи Дресслера, — повторил Люциан.

«Убирайся!» — Она хотела выпалить слова, но они вырвались гортанным ревом. С другой стороны, Стефани внезапно перестала чувствовать Люциана в своем сознании. Однако она могла слышать его. Раздалось испуганное ворчание, за которым последовал громкий, но короткий скрип стула по деревянному полу, как будто он от неожиданности отпрянул назад.

Стефани открыла глаза и увидела, как он трясет головой, словно пытаясь оправиться от физического удара. Нахмурившись, она спросила: «С тобой все в порядке?»

Люциан только хмыкнул и потер лоб, бормоча: «Ищи Дресслера».

— Упрямая задница, — пробормотала она, качая головой и снова закрывая глаза.

«Жопа?» — Люциан раздраженно зарычал. — Ты провела слишком много времени с Магнусом, прежде чем уехать из Порт-Генри, и переняла его британское выражение лица.

— Ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя ослом? — сухо спросила Стефани, но не стала ждать ответа, а вместо этого сконцентрировалась на том, чтобы просеять голоса в своей голове в поисках голоса Дресслера. Она была почти уверена, что узнает его. Как и сказал Люциан, она уже слышала это раньше. Было тихо, и холодно, и… Вот!

«Что такое? Ты нашла его? — сразу же спросил Люциан, когда она тихонько хмыкнула.

Стефани молча кивнула, сосредоточившись на мыслях Дресслера.

— Значит, он близко, — прокомментировал Брикер, и Стефани вздрогнула от его голоса. Она не слышала, как мужчина подошел. Но потом она прислушивалась к голосам в своей голове. Насколько она знала, теперь все могли быть на кухне. Иногда было трудно услышать внешние звуки, когда внутренний шум был высоким.

— Должно быть, он взял под свой контроль кого-то из соседей по обе стороны отсюда, чтобы быть рядом, — сердито сказала Бо.

— Не обязательно, — сказал Люциан, а затем спросил: — Стефани, ты хоть представляешь, как далеко должен быть человек, чтобы ты больше не могла слышать его мысли?

Стефани колебалась, не желая признаваться в правде даже самой себе.

«Должен ли я прочитать тебя, чтобы получить ответ?» — Люциан угрожал, но сам факт того, что он угрожал, а не просто сделал это, заставил ее задуматься. Обычно он просто нырял ей в голову и добывал информацию. Она задумалась об ответе. Теперь, когда он этого не сделал, она задумалась, что же произошло, когда она накричала на него, чтобы он вылез из ее головы. Она как-то причинила ему боль?

— Стефани, — нетерпеливо прорычал он. — «Это важно.»

Она нахмурилась от его тона, но, зная, что он прав и что это важно, наконец ответила: «Пять или шесть миль (8–9,5 км)».

Кто-то в шоке вздохнул. Кто-то еще издал низкий, восторженный свист. Все остальные молчали, но это была лишь поверхностная тишина. Их мысли бежали со скоростью мили в минуту от этой новости. Беспокойство, волнение, уважение и страх наполняли мысли окружающих. Однако именно страх беспокоил ее. Это был не страх за нее, это был страх перед ней. . и угроза, которой она могла бы быть, если бы стала бесклыкастой.

В этом нет ничего нового, мрачно напомнила себе Стефани и сжала губы, игнорируя и блокируя голоса окружающих ее людей в пользу этого более отдаленного голоса, Дресслера.

«Ты уверена?» — наконец спросил Люциан.

На мгновение Стефани показалось, что он спрашивает, уверена ли она, что другие боятся ее, но потом она поняла, что он спрашивает, уверена ли она, что ее предел слышимости мыслей людей, составляет пять или шесть миль. Вздохнув, она объяснила: «У Уинтерсов была семьдесят пятая годовщина свадьбы сразу после того, как я переехала сюда прошлым летом. Им за девяносто», — сказала она. — «Они всю жизнь прожили в городе и всех в нем знают. Итак, они — или, может быть, это были их дети или внуки — устроили большое барбекю, чтобы отпраздновать и пригласили весь город. Это было даже в местной газете.»— Стефани слабо улыбнулась. — «Я думаю, что я, наверное, единственная, кто не пошла».

— Я не понимаю, — сказала Бо, и Стефани услышала хмурый взгляд в ее голосе. — Какое это имеет отношение к…?

— Уинтерсы живут на другом конце города, — перебила Стефани, чтобы объяснить. — «Почти на окраине. Милях в семи-восьми отсюда (11–13 км). И я знаю, что почти все пошли, потому что все они выпадали из моей головы по одному, по два или по три за раз, когда направлялись на вечеринку. Последним человеком, чьи мысли я могла слышать, был почтальон в городе. У нее было тридцать минут внутренних споров о том, следует ли ей закрыть почтовое отделение и уйти или нет, прежде чем сдаться, повесить табличку «На обеде» в окне и отправиться на барбекю. Я потеряла ее мысли не более чем через пару минут», — объяснила она, а затем добавила: «Почта находится примерно в пяти или шести милях отсюда».

— Боже мой, — пробормотал Харпер. — «Мы знали, что ты слышишь людей на расстоянии, но в радиусе пяти-шести миль? Это должно быть. . Я удивлен, что ты вообще выходишь на улицу.

— Харпер, она сейчас внутри и может слышать мысли Дресслера, — тихо заметила Дрина. «Изоляция в стенах и окна с тройным остеклением явно больше не работают».

— Но она сказала. — Его голос стал тише, и Стефани предположила, что это потому, что он понял, что она уже некоторое время лгала. Осознание этого вызвало в ней некоторое сожаление, и она боялась, что он рассердится на нее за это, хотя все, что она пыталась сделать, это облегчить тревогу, которую они все испытывали из-за нее.

«Что ты узнала от Дресслера?» — спросил Люциан, отвлекая Стефани. — Ты можешь сказать, где он?

Стефани снова сосредоточилась на мыслях Дресслера и…. ну, честно говоря, она не знала, как она это сделала, но она как бы отследила его до его физического тела и внезапно смогла видеть его глазами. Однако Стефани не объяснила этого людям вокруг нее. Ей не нужно, чтобы они боялись ее еще больше.

— Он на деревенской кухне, — пробормотала она, оглядывая комнату, в которой находился Дресслер. Он сидел за кухонным столом, прижав к уху телефон, и с кем-то разговаривал.

— Деревенская кухня? — спросил Люциан. — Это название ресторана или…?

«Он на кухне, оформленной в деревенском стиле, — объяснила Стефани. «Открытые балки, открытые полки, одна кирпичная стена, открытые поверхности, много дерева».

Люциан раздраженно фыркнул. «Меня не волнует декор, Стефани. Ты узнаешь дом? Ты знаешь, чья это кухня и где?»

Стефани недоверчиво рассмеялась. — Обычно я не выхожу из дома, не говоря уже о том, чтобы осматривать кухни моих соседей, Люциан. Откуда мне знать, где он?»

— Верно, — пробормотал он, но затем спросил: — Ну, ты можешь сказать, близко это или далеко… Что происходит? — прервал он себя, чтобы спросить, когда Стефани резко втянула воздух.

Она ответила не сразу. Она сосредоточилась на разговоре, который вел Дресслер.

— Стефани? — Люциан окликнул ее через мгновение.

— Он знает, что ты здесь, — наконец сказала она. «Он разговаривает с кем-то в своем последнем гнезде. Организуя прибытие мужчин. Он планирует нападение».

«Сколько мужчин и как скоро они будут здесь?» — Люциан тут же залаял.

— Не знаю, сколько, — нахмурившись, сказала Стефани. — Все, что он сказал, это привести их всех.

— Господи, — пробормотал кто-то. — В последнем гнезде, которое он завел, было тридцать изгоев.

— Смотри глубже, Стефани, — тихо приказал Люциан. «Это важно. Мне нужно знать, когда их ожидать и следует ли послать за подкреплением.»

— Вероятно, стоит позвонить Мортимеру и попросить его прислать всех свободных людей, — сказал кто-то, и Стефани узнала, что это племянник Люциана, Николас Аржено.

— Позвони и скажи ему, чтобы он подготовился и привел их в состояние готовности, но не посылал, пока мы не скажем, — приказал Люциан, и Стефани услышала, как Николас отошел, чтобы позвонить.

— Стефани, — сказал теперь Люциан, — мне нужно, чтобы ты глубже проникла в его разум. Нам нужно узнать все, что можно».

Она кивнула и сделала то, что она считала глубоким погружением, следуя за мыслями Дресслера не только в его тело, но и в его разум, или в его ядро, или, возможно, даже туда, где обитала его душа. Стефани не знала, куда она уходила, когда это происходило, но обычно это позволяло ей видеть то, что иначе она не могла бы увидеть. Иногда это даже позволяло ей видеть будущие события, и на этот раз было именно так. Чувствуя себя почти оторванной от собственного тела, она пронеслась мимо вспышек его жизни и пыток, которым он подвергал других во имя науки, в….

«Я не могу двигаться. Он выстрелил в меня,» — прошептала она.

«Кто стрелял в тебя? Дресслер? — сразу спросил Тайни.

— Она не слышит тебя, Тайни, — сказала Бо. «Посмотри на ее глаза. Она делает так, когда видит что-то, чего еще не произошло».

Бо была неправа, подумала Стефани. Она могла слышать их. Она также могла обонять, чувствовать и говорить, но, хотя она знала, что ее глаза распахнулись, она не могла ничего видеть вокруг себя, только сцену, разыгравшуюся в ее голове, и она не могла двигаться или остановиться. Это видение, или что бы это ни было, должно было закончиться само по себе, прежде чем она сможет двигаться.

Это было похоже на абсансный припадок, подумала Стефани, вспомнив то, с чем она столкнулась некоторое время назад, проводя исследование. Она знала, что замерла и какое-то время, казалось, безучастно смотрела в пространство, пока это происходило; — Так ей говорили. Ей также сказали, что ее глаза странно светились, когда это происходило, но она не могла это контролировать.

— Она застрелила его, — с удивлением сказала Стефани, наблюдая за происходящим в ее голове.

— Дресслера? — спросил Люциан.

— Она выстрелила в него, — повторила она.

— Ты уже говорила это, Стефани, — тихо сказал Люциан с напряжением в голосе. «Можешь ли ты сказать нам, был ли застрелен Дресслер и кто она такая?»

«Дресслер».

— Это Дресслер, его подстрелили? — Люциан попросил разъяснений. «Здесь? Его здесь подстрелят?

«Я не. ". Она нахмурилась в замешательстве, когда повернулась, чтобы оглядеть комнату, и увидела женщину справа от нее в видении. — Я ее не знаю.

Раздался звон, вытащив Стефани из видения, она моргнула и протянула руку к острову, чтобы не упасть, возвращаясь на кухню в доме Харпера и Дрины.

Долгий вздох Люциана сказал ей, что он понял, что она потеряла связь с Дресслером, но затем он повернулся к остальным, собравшимся на кухне, и сказал: — Я хочу, чтобы заборы охранялись, пока все это не закончится, и скажите Николасу… вот ты где, — прервал он себя, когда Николас вошел в комнату. — Перезвони Мортимеру и скажи, чтобы он послал столько мужчин и женщин, сколько сможет найти. Пусть снимет их со всего, на чем они находятся, и прибудут сюда. Пронто, — мрачно добавил он, а потом глянул в сторону и пробормотал: — И кто это, черт возьми? Это Маргарита?

Стефани автоматически повернулась, чтобы проследить за его взглядом до монитора с камерами на боковой стойке, ее глаза нашли источник сигнала, который вырвал ее из видения. Это был сигнал, сообщающий, когда ворота открывались. Подъехал еще один внедорожник и припарковался в конце дорожки, ведущей к крыльцу. И это действительно была Маргарита, вылезшая с переднего пассажирского сиденья, в то время как Джулиус вылез с водительской стороны. Все молча наблюдали, как Маргарита открыла заднюю дверь, чтобы помочь невысокой круглой седой женщине в черном платье до колен выйти из машины, а Джулиус подошел к задней части внедорожника, чтобы достать переносное инвалидное кресло. Он разложил его и подкатил к задней двери со стороны водителя.

Стефани увидела, что он открыл дверь, а затем наклонился в машину и ненадолго скрылся из виду, прежде чем закрыть дверь и обойти машину, толкая инвалидное кресло с женщиной в нем. Она тоже была пожилой, с белыми волосами, бледным лицом, на ней были темно-синие классические брюки и белоснежная блузка.

Стефани слегка нахмурилась, поняв, что они не взяли с собой ребенка. Маргарита и Джулиус повсюду брали с собой свою малышку Бенедетту. Ее отсутствие сейчас с ними несколько удивило. . если только они не знали о грядущей беде.

— Какого черта они здесь делают? — Люциан пробормотал и встал. Он вышел из комнаты, а затем остановился, чтобы проткнуть Стефани указательным пальцем. «Жди здесь. Я хочу знать, что ты видела».

Стефани кивнула и снова посмотрела на монитор. Затем она встала и подошла, чтобы использовать мышь на столешнице, чтобы щелкнуть маленькое изображение крыльца, увеличив его, когда Джулиус толкнул инвалидное кресло по дорожке к нему, а Маргарита и другая женщина последовали за ним. Она сразу же вздрогнула, когда смогла лучше рассмотреть двух женщин.

— Стефани? — спросила Бо, подходя к ней. — «С тобой все в порядке?»

«Кто эти женщины с Маргаритой и Джулиусом?» — почти настойчиво спросила она.

Бо повернулась, чтобы посмотреть на экран, но через мгновение покачала головой. «Я не знаю. Я никогда не видела их раньше».

— Это мать Торна и его тиа. Они остановились у Маргариты, и я звонила им сегодня утром. Я подумала, они должны знать, что он был ранен. Я думаю, они, должно быть, решили сами удостовериться, что он выздоравливает».

Стефани обернулась на эти слова и увидела Дэни, входящую на кухню с Декером, следовавшим за ней по пятам. Она почти снова повернулась к монитору, но заколебалась, когда заметила следы слез на лице Дэни и то, что ее глаза были налиты кровью. Она плакала, и Стефани знала, что это ее вина. Она бросила ей несколько довольно обидных слов, прежде чем Люциан позвал ее. Обида и негодование/ возмущение, которые она держала внутри все эти годы, вырвались наружу. В то время было приятно, наконец, сказать это, но теперь, когда она увидела эффект, который это произвело на Дэни, Стефани почувствовала, как ее начинает мучить чувство вины.

— Они не должны были приезжать, — сказала Бо, хмуро повернувшись к экрану. — «Это слишком опасно, когда Дресслер планирует атаку».

«Дресслер планирует нападение? На этот дом? — обеспокоенно спросила Дэни.

— Я лучше пойду посмотрю, не нужно ли помочь Люциану, — мрачно сказал Декер, но остановился, чтобы погладить Дэни по руке и нежно поцеловать ее в лоб, прежде чем уйти.

— Люциан отправит их обратно в Торонто, — предсказал Тайни.

— Нет, — уверенно сказала Стефани, снова поворачиваясь к монитору. Люциан остановил небольшую группу, когда они достигли крыльца и разговаривал с ними. Он не выглядел счастливым, как и Маргарита, что бы они ни обсуждали, и Стефани сказала: — Люциан может попытаться отослать их, но они не уйдут.

«Откуда ты знаешь?» — с любопытством спросила Бо.

«Потому что это она стреляла в Дресслера», — ответила она.

— Маргарита? — спросил Тайни.

Стефани покачала головой, ее взгляд остановился на двух женщинах на экране.

— Одна из смертных женщин выстрелит в Дресслера? — удивленно спросил Харпер, а когда она кивнула, спросил: «Какая?»

— Обе, — ответила Стефани и повернулась, чтобы пройти через кухню к Дэни. Схватив ее за руку, когда она проходила мимо нее, она развернула ее и потащила за собой из кухни. Подгоняя ее к спальне, где она очнулась, Стефани сказала: «Нам нужно поговорить».