Возвращение домой

7 Дети Сии

Сия даровала детям Севера необыкновенно тёплое начало лета. Светило расточало жар щедро, страстно. Будто Зоар, не видевший свою богиню долгую тёмную зиму, теперь навёрстывал упущенное. Природа спешила цвести, тянулась к солнцу каждым листом и травинкой.

Но не всем свет и тепло приносили радость в этот день. Окрестности озера оглашали надрывные крики. Казалось, лиственницы, стоящие на карауле вокруг терема, трепетали каждой веточкой. Не пели птицы, затаились звери. Боль и магия – бешеная, злая – заставили всё живое умолкнуть.

Хлопнули двери, ведущие в утробу бани, раздались быстрые шаги. Немолодая растрёпанная женщина подбежала к массивным ступеням терема. На последней проступи она покачнулась, ослабевшие ноги подкосились, – и, не удержавшись, она рухнула на пол. Спрятав лицо в ладони, женщина разразилась беззвучными рыданиями.

Из терема к ней вышел седовласый мужчина. Спустившись, он сел рядом и обнял жену за плечи.

– Всё будет хорошо, – сказал он и повторил ещё несколько раз одно и то же, словно других слов у него не осталось: – Всё будет хорошо…

– Мили уж сутки мучается, – всхлипнула Иарна. – Все воды излила, все силы потратила… Как только на крик хватает? Что будет? Ох, что же будет? Почему мы послушались? Почему не позвали знахарку…

– Она сама чародейка, – скрипнул зубами старый ведьмак. – Расплачивается теперь за гордыню.

– Но дитё-то в чём виновато?.. – Иарна не договорила, слова потонули в рыданиях.

Супруг обнял её, зарывшись лицом в волосы. Он вдыхал аромат усталости, такой горький, но родной, и вспоминал, как пришёл в этот мир их Тонар.

Иарна понесла поздно по здешним обычаям, но роды прошли правильно, хорошо. Тонар будто сам желал поскорее увидеть свет. А сын Мили… Никак не хотел негодник покидать мамку. Что ли не мила ему жизнь?

Одна – за горькими слезами, второй – за злыми мыслями, ведьмаки не заметили появления гостей. Две птицы опустились с небес и, ударившись оземь, превратились в людей. Золотоволосая чародейка даже не поздоровалась с друзьями, которых не видела три десятка лет.

Дженна ещё издали ощутила беду. Она бросилась к бане, где мучилась роженица, оставив позади спутника. У самых дверей дорогу ей преградил мужчина. На миг они оба замерли, во все глаза глядя друг на друга.

– Тонар? – прошептала Дженна, не отдавая себе отчёта в том, что сын ведьмаков не узнал её, а, судя по сжатым кулакам, настроен весьма недружелюбно. – Как же ты похож на дядю…

Тонар поднял густые брови, открыл было рот, но разговор внезапно прервал огромный кабан. Хряк, к величайшему удивлению Тонара, лбом толкнул того в бок, отпихнув с прохода. Чародейка чуть улыбнулась, вспомнив маленького полосатого поросёнка. Тот, похоже, тоже её не забыл.

– Дик! – грозно вскрикнул Тонар, с трудом удержав равновесие. – Свинья неблагодарная!

– Я помочь! Не мешай, – коротко объяснила Дженна, исчезая в бане. – И дверь откройте, нужно больше воздуха…

Лежащая на скамье молодая женщина даже не обернулась к чародейке, закрывая белое лицо руками и мыча. Светлые её волосы и задранная рубаха были мокрыми, точно в бане прошёл ливень. Но воздух дрожал от магии, вот-вот полыхнут бревенчатые стены.

Тонар послушно оставил дверь открытой, и дышать стало легче. Было слышно, как Иарна разразилась плачем. Басовитые голоса Палоша и Сайрона успокаивали её.

– Всё будет хорошо, – твердили оба.

– Всё будет хорошо, – повторила Дженна, положив руки на живот роженицы. – Вот ведь глупые мы, чародейки… Сила твоя идёт в тонкие сферы, а нужно перенаправить в материю… Ты колдуешь, а не рожаешь! – Она вытащила из-под женщины испачканные тряпки, нашла и подстелила чистые. Затем чародейка провела ладонями над круглым животом, будто вырисовывая в воздухе что-то. – Я расправлю нити витали и пущу энергии, как следует…

Женщина взвыла, вскинула руки и схватилась за скамью. Дженна едва не потеряла нити, увидев её лицо: распахнутые бледно-голубые глаза, тонкие хищные черты. Неужели несчастная – дочь волка и мстительницы, дочь врагов? И этот голос…

«…Нет-нет-нет, – услышала Дженна шёпот Ивии Флекси. – Так нельзя… Так не должно было случиться… Это нечестно-нечестно… Да, иногда одной любви недостаточно. Но я не одна. И любовь, которую подарит Луко его дочь, излечит душевные недуги…»

«Невероятны сплетения судеб, – вздохнула про себя Дженна. – Иногда наша любовь не помогает нам, но всё равно важна… для наших детей».

– Ты очень сильная, – ласково зашептала драконица, склонившись над дочерью Луко Лобо. – Вы оба сильные и здоровые… Ребёнок жив, это главное. Он устал, ты устала… Вам больно, но всё получится… Ещё немного помоги мне…

Женщина зажмурилась, откинула голову, показала зубы, будто оскалилась кому-то.

– Правильно, – одобрила Дженна. – Не кричи… не трать силы на крик. Просто дыши… Теперь не дыши и тужься. Хорошо… Вдох, выдох, вдох и задержи дыхание… Тужься…

Солнце поклонилось горизонту, когда новый порыв свежего ветра ворвался в баню, закружил и устремился обратно. Он принёс ожидающим снаружи последний крик матери и первый крик младенца.

– Где ты была все эти годы? – воскликнула Иарна, глядя на то, как Дженна залпом осушила очередную кружку холодного кваса.

– Ох, – только и ответила та, утирая губы. – Вы мне лучше скажите, отчего люди так тяжело дают жизнь? Нет чтобы как птички – яйца нести…

Пока чародейка помогала Милагреш, а потом и малышу, Сайрон коротко пересказал ведьмачьей семье о её странствиях. На переживания сил не осталось, и диковинная история всех отвлекла.

– Вы погостите немного? – вновь обратилась к Дженне Иарна. – Фьёртане надо сообщить. Ты знаешь, что мы скучали?

– И я по вам, – улыбнулась Дженна подруге, её супругу и потерявшему дар речи Тонару. – Дик, значит? – хихикнула она. – По Дику тоже скучала. Как здорово, что все вы живы и здоровы!

– А ты умеешь вовремя появиться, – заметил Палош. – Ходили слухи, что погибли… вы оба.

– Отчасти так и было, – криво ухмыльнулся Сайрон. – Но у Дженны с некоторыми богами свои отношения…

– Не упоминай его в такой вечер, – нахмурилась та.

Сегодня чернорукий жнец не забрал свою жертву, но не стоило его кликать. Первые дни жизни младенца самые опасные. К счастью, измученная мать и ребёнок теперь мирно спали. Остальные домочадцы тоже падали от усталости, но радость встречи не отпускала их.

Они долго сидели за праздничным столом. Палош приготовил ароматное жаркое с мясом, грибами и травами. Сладкий квас пенился в кружках. Разговоры было не остановить. Тридцать лет – шутка ли? Обо всём хотелось и расспросить, и поведать.

Ночью, когда Дженна уже готова была уснуть прямо за столом, бодрости добавил тревожный вой. Но вместо того, чтобы взяться за оружие, ведьмачка побежала открывать ворота. Фьёртана Конопатая, которая неким волчьим чутьём почувствовала, что нужно навестить подругу, что не всё ладно у неё, добавила бодрости собравшимся, да и шума.

Фьёр чуть не задушила Дженну в объятьях. Её грубоватой нежности досталось даже Сайрону. Своим неудержимым смехом Фьёртана разбудила младенца и получила нагоняй от Тонара.

Оставив ведьмаков и мужа устраиваться спать, Дженна увела волчицу в лес. Женщины до самого утра говорили, слушали соловьёв и друг друга. Они смеялись и просто молчали, глядя на луну. Они бесконечно вспоминали прошлое, но ни словом не обмолвились о будущем.

Нагостившись у подруг, Дженна с супругом направились дальше. Индрик, следивший за жизнью всех добрых знакомых, в том числе и общих с Дженной, прислал весточку. Оказалось, её приятели книжники уже какое-то время путешествуют по Бунджуугу – королевству гномов и цвергов.

Совпадение не могло не радовать, ведь Дженна хотела обнять тролля Гвирдра Драйгра и ворчуна брауни Троха Картрифа. Но не меньше она мечтала взглянуть на царство жемчужного единорога. Гьюз рассказала, что после того, как пало проклятие, карты мира пришлось менять.

Исчезло серое пятно на пергаментах и бумагах на месте Бешбьяс. Из земли поднялись новые леса, заколосились травы. Птицы и звери наполнили королевство жизнью, как прежде. Сиды и некоторые эльфы вернулись в Бешбьяс и постепенно отстроили столицу.

На всех крылах золотая соколица и чёрный коршун устремились на запад.

* * *

Ясное летнее небо над Сильвилтом блистало светом. Птицы рисовали на синем полотне кружева, пронзали выси радостными криками. Солнце золотило купола стольного града Гиатайна, поило сердца народа радостью. Лето даровало северянам богатый урожай. Реки были полны рыбы, а леса – дичи, грибов и ягод.

И только лишь лицо хранителя Гиатайна, застывшего у окна своей башни, выражало не радость, но тревогу. Не слышал Финист ни смеха людского, ни песен птиц. Одна чёрная точка в небесах манила его взор, приковывала внимание, вселяла надежду и одновременно пугала. Сердце мужчины стучало часто, точно весенняя капель.

Чёрная точка описала круг над куполами храмов и снизилась. Солнце, слепившее Финиста ранее, блеснуло на крапчатом бронзово-золотом оперение. Теперь светило не скрадывало, а выделяло окрас птицы, её длинные заострённые крылья, аккуратную голову с маленьким загнутым клювом и тёмными бусинками глаз.

Повинуясь внезапному порыву, Финист распахнул высокие узкие створки окна во всю их ширь и подался назад. В тот же миг соколица, точно пущенная стрела, влетела в башню. Ударившись об пол, она обратилась высокой стройной женщиной.

Светлые волосы, заплетённые в косу, отливали бронзой. Удивительного цвета глаза будто светились на белом лице. Вечерняя синева небес мешалась в них с янтарными всполохами. Такие же глаза были у самого Финиста.

Мгновение оба стояли недвижимо, разглядывая друг друга, прислушиваясь. Затем мать и сын шагнули навстречу друг другу. Их руки сплелись, и сердца встретились.

* * *

Таверна «Под юбкой у Го̀рушки», несмотря на неоднозначное название, заставляющее краснеть приезжих, незнакомых с традициями девиц, слыла весьма приличным заведением. Местные знали, что Горою звали матушку основателя таверны. Гномиха славилась немалым ростом по меркам своего народа, и под её юбкой легко могли спрятаться от наказания не один и не два гномика.

Это была лучшая таверна для семейного отдыха. Хотя баб-Горушка, как ласково называли её внуки, давно перешла в иной мир, под её «юбкой», то есть под крышей таверны, всегда были рады и малым, и старым, и даже соседям троллям. Хотя последним приходилось занимать места на улице, а ночевать в отдельной пещере с более высокими потолками.

И только в «Горушке» могла найти приют странствующая по западной окраине Свободных королевств большая семья с восемью зеленокожими отпрысками. К счастью, четверо из них вошли в отроческий возраст и сидели с угрюмым видом, недовольные тем, что весёлая юность проходит мимо под строгим надзором отца.

Ещё трое, недавно освоившие язык, живо, порой даже слишком, интересовались всем вокруг, засыпая вопросами родителей. Восьмой же малыш умел только агукать, нуждался лишь в маме и не слезал с её колен. Троллиха ласково перебирала рыжие волосёнки самого младшего, вызывая умиление на лице супруга Гвирдра Драйгра.

Семейство ожидало кушанья, устроившись под открытым вечерним небом. Ласковый свет масляных ламп плясал по буковым доскам стола. Дразнящий аппетит дымок струился из стряпной. Веселились и шумели соседи.

Ещё один неродной, но не менее важный член семьи задерживался в местной библиотеке. Судя по многолетнему опыту, ждать Троха было делом бессмысленным. И, как только на столе троллей оказался огромный котелок с овощами, чечевицей и тушёной бараниной, оголодавшее семейство приступило к трапезе.

Гвирдр Драйгр проследил, чтобы всем досталось по-честному: по размеру живота и заслугам. Он уже собирался выудить из котелка кусочек пожирнее для собственного и самого объёмного пуза, когда рядом требовательно плюхнулась ещё одна глиняная тарелка.

– Вот уж диво! – не обернувшись заявил тролль и покорно положил парящее разваливающееся мясо на чистое блюдо. – Рано ты сегодня что-то…

– Ну, могу ещё пару десятков лет погулять, – рассмеялся над его ухом знакомый женский голос.

Поначалу Гвирдр Драйгр замер с широко распахнутыми глазами. Затем он медленно обернулся, приветственно кивнул. Потом невозмутимо перевёл взгляд на семейство и сперва обратился к детям:

– Дорогие мои, закройте-ка свои уши…

Когда те исполнили просьбу отца, тролль вновь повернул голову к Дженне. Негромко, но цветасто он выразил своё крайнее неодобрение её долгим отсутствием, изумление и восторг по поводу внезапного появления и ещё что-то, что понять не удалось даже Сайрону.

Тот, возникший из-за спины жены, так же тихо предупредил, чтобы подобные выражения его супруга слышала в первый и последний раз. Дженна в свою очередь рассмеялась:

– Да подумаешь, путешествуя с тролльскими моряками, я и не такое слышала. Но, – она театрально вздохнула, – повторять, конечно же, не стану. И я тоже очень рада видеть тебя, Гвирдр!

Тролль, пришедший в себя после первого потрясения, вскочил с места. Он подхватил Дженну под бока и, подняв в воздух, прокрутил несколько раз над головой. При этом он смеялся так громко, что даже семеро отпрысков не натворили бы столько шума. Хорошо, что таверна была семейной, и к радостной суете тут все давно привыкли.

– Ты живая! Ты настоящая! Не мираж! – восклицал Гвирдр. – Эй, хозяин, тащи сюда ещё один котелок с бараниной! – оставив Дженну, махнул рукой тролль. – Помнится мне, эта маленькая белокурочка ест за десятерых!

Дженна рассмеялась и села за стол. Тролли-подростки принялись бубнить и толкаться, кучнее сдвигая свои стулья, чтобы могли уместиться двое нежданных гостей. Заказав ещё пару кувшинов эля, Гвирдр представил своё семейство, начиная от пышной «тыковки» Пу̀мпель Драйгр и заканчивая не менее круглощёким младшим Тратата̀йкой.

Чародейка, несмотря на свой драконий аппетит, который отмечали все её друзья, больше слушала и смотрела, чем ела. Так радостно было ей видеть старого друга в кругу большой семьи, о которой он всегда мечтал даже в своих важных для науки странствиях.

Альвы живут в три-четыре раза дольше людей, поэтому какие-то тридцать лет почти не сказались на внешности Гвирдра. Его треугольная бородка была всё такой же огненно-рыжей. А вот чуб на макушке стал менее ярким, зато пряди сильно отросли, и теперь тролль заплетал их в косу.

Дженна с улыбкой вспомнила предка Драйгров – Изу Драйгра, торговца и разбойника, которого прозвали Красной бородой, хотя тот всегда чисто брил подбородок. Как же ей хотелось рассказать обо всём друзьям! О Пятом океане, о Сквойте, о звёздном ките, превратившемся в остров… И узнать более подробно, как в итоге сложилась судьба моряков.

Кое о чём ей, конечно, поведал Дэзерт. Но девушка твёрдо решила расспросить и Гвирдра. Тролль, гордый, что чародейка интересуется историей его семьи, в красках рассказал ей и своим отпрыскам о незабвенных подвигах Ялки Иза. О том, как он со своей отважной командой проложил безопасные пути между материками и наладил торговый союз.

– Постой! – вдруг вскричал тролль, ударив кулаками по столу. – Трох же не знает! Нельзя, чтобы он увидел тебя вот так! Клянусь, его удар хватит! Я побегу в библиотеку и сообщу сам! Не уходите никуда. Не двигайтесь с места. Вы, – обратился он к старшим сыновьям, – следите, чтобы этот мираж не рассеялся!

– О нет, – запротестовала Дженна, отодвигая тарелку. – Если я съем ещё хотя бы кусочек пирога с клюквой, то лопну. А я его обязательно съем, ибо не в силах противостоять аромату! Лучше уж пойду с тобой.

– А твой кусок пирога съем я, – удивил Дженну её супруг.

– Я поухаживаю за гостем, – удивила Гвирдра его супруга.

Чародейка хихикнула про себя. Дракон понравился Пумпель? Неужто Фьёртана была права, заявив, что Сайрон напоминает ей тролля? Ох уж это чутьё оборотней.

Оставив семью, Гвирдр и Дженна направились к зданию библиотеки. Чародейка впервые оказалась в Бунджууге, стране гномов и цвергов. Она с интересом поглядывала на проходящих мимо коренастых альвов.

Большую часть жилищ гномы строили в недрах гор. Зато арены для театров и площади для рынков, школы и библиотеки возводили, как и собратья эльфы. Это были невысокие, надёжные постройки с плоскими крышами и колоннадами, щедро украшенными геометрическими орнаментами, мотивами змей и драконов.

Неширокие каменные дороги, петляющие вдоль горы, выглядели не менее надёжно. Их обрамляли стражи-буки, между которыми высились масляные фонари. Тёплый свет разгонял тени и золотил листву.

– Нужно было захватить пирога для Троха, – задумчиво проговорила Дженна.

– Не стоит, – покачал головой Гвирдр Драйгр. – Трох ест раз в день… – Он поднял руку, дав понять, что не закончил. – Я должен тебе сказать кое-что важное, Дженна. Бу-бу снова нездоровится, как тогда, после библиотеки Айваллина. Нет, он не заразился проклятием, таящимся в запретных знаниях. Но некоторые знания буквально сводят его с ума. Трох вообразил себе, что близится конец мира…

Дженна тяжело вздохнула:

– Откуда у него эти сведения?

– Нашёл какие-то дневники стародавнего купца, по имени рода схожего с нашим мракоборцем Григо…

– Вага? – Дженна подняла брови.

Неужели молодой купец, которого она спасла от бандитов на тёмной улочке Алриаса, написал о тех событиях? Хорошо, что ей хватило ума тогда представиться другим именем. Ох и наследила она в прошлом!

– Какой-то Вага, – кивнул тролль. – Он писал про дракона, которого видели тысячу лет назад в Джаэрубе. И Трох считает, что гибель Сии связана с ним. Какое-то новое пророчество про крылья и третью Бурю…

– Купец Вага написал про дракона? – с сомнением переспросила Дженна.

– Не только он, – ответил Гвирдр. – Трох утверждает, что подобных свидетельств немало. Что, ты думаешь, он выискивает у гномов?

– Гномы разбираются в драконах, – догадалась Дженна.

– Да, когда-то недра этих гор родили змеев, как моя Пумпель – тролльчат…

– Ты, как и прежде, поэтичен, – Дженна усмехнулась. – Думаю всё же, то были низшие драконы…

– Ты смеёшься, а Трох похудел, – строго сообщил Гвирдр. – Не ест почти, всё читает и курит. Постой… А с чего ты взяла, что дракон Джаэруба был высшим?

– Я читала «Сказки лунных дней», – спешно пояснила девушка. – Истории Южного континента.

– Тебе говорили, что ты не умеешь обманывать, милая? – хохотнул тролль.

– Бывало, – покачала головой Дженна, вспомнив воришку Тикку. – Ты прав, вру я так себе, но и правду не всегда могу раскрыть.

– Значит, ты что-то знаешь о третьей Буре и о драконе? – фыркнул Гвирдр.

– А ты прекрасно знаешь, что не обо всём безопасно знать, – нахмурилась Дженна. – Но ладно уж, кое-что я расскажу.

Библиотека, как видно, не пользовалась большой популярностью. Она стояла на самой окраине города и выглядела неказисто. Двухэтажное здание со всех сторон обступил скорее лес, чем парк. Из нескольких фонарей поблизости горел всего один.

Тролль и драконица давно не встречали прохожих. Но вот в тусклом свете на дороге показалась маленькая фигурка, слишком худая, чтобы быть гномом. Брауни шёл неторопливо, чуть ковыляя, а завидев двух путников, замер. Дженна, как и договорились, не проронила ни слова, ожидая и вслушиваясь в витали альва.

– Это я, Трох, – обратился к другу Гвирдр. – А со мной кое-кто из старых знакомых. Прежде чем вы поздороваетесь, скажи, ты ел сегодня? Как самочувствие? В обморок не рухнешь?

– Я прекрасно отужинал, Гвирдр, – негромко ответил брауни и добавил невозмутимо: – Можете не беспокоиться за меня. Я за милю учую цветочный запах нашей ложной феи.

– И я рада встрече, табачный твой дух, – ответила взаимностью Дженна. – Может, всё-таки стоило взять пирог с клюквой? – обратилась она к Гвирдру. – Сладкое поправило бы настроение.

– Это же Бу-бу, – отрицательно покачал головой тролль.

– Хватит подшучивать надо мной, – Трох приблизился к друзьям и приветственно протянул руку Дженне.

Вместо пожатия та склонилась и осторожно обняла брауни. Она обняла, потому что хотела подарить немного силы и послушать его мелодию поближе.

– Прости меня, – прошептала девушка. – Бурчание – действительно не повод для шуток. Твоя душа очень чуткая, поэтому тебе так часто бывает грустно, – она обернулась к Гвирдру. – Трох остро ощущает настроения мира… вот в чём дело. Проклятие хранительницы касалось не только её, но и всего Севера. Трох пытался разобраться в том, что происходит, найти единорога, найти исцеление. Теперь же…

Дженна не договорила, опустив глаза.

– Буря близится, – закончил за неё брауни.

– И хрен с ней, – буркнул Гвирдр. – Сия пережила две Бури, выдержит и третью… Верно я говорю?

– Я вам обещаю одно, – приободрилась Дженна, – всё будет хорошо! Так сказала хранительница Бешбьяс. Значит, так оно и будет. А сейчас я должна развеять твою хандру, дружище Трох. Мир миром, но не дело это – не удивляться моему возвращению! Обидно даже.

– Что у тебя на уме? – Трох свёл у переносицы кустистые брови.

Дженна не ответила, только внимательно огляделась по сторонам. Удостоверившись, что улица пуста, она скинула с себя плащ и передала его Гвирдру. Через миг девушка исчезла, а хищная птица взмыла ввысь и растворилась в ночи. Спустя время мир окутала странная тишина.

И вдруг, несмотря на поздний вечер, поднялось оглушительное чириканье, писк, блеянье, треск, топот. Тучей поднялись в небо перепуганные птахи. Устремились в разные стороны звери, обитающие в горных рощах. Друзей чуть не сбило с ног стадо баранов. Серыми тенями мелькнули обычно скрытные кошки.

Воцарился неимоверный шум! Где-то взвыли волки. С высоты горных пиков им вторил низкий глухой рык низших драконов. Заклекотали и защёлкали виверны. Казалось, пробудились даже духи камня.

Не сразу Троху и Гвирдру удалось понять, в чём причина переполоха. А поняв, оба не смогли сдержать возгласов, присоединившись к многоголосью. Книжники вспомнили самую причудливую брань древних, потом рассмеялись.

Взгляды их были прикованы к небу. Будто что-то слизнуло с него драгоценные звёзды ночи. Мрак сдвинулся, запел ветер под взмахами гигантских чёрных крыльев. Плеть змеиного хвоста рассекла воздух.

– Гляди, Трох, гляди! – орал Гвирдр.

– Матери милостивые! – визжал брауни. – Дракон!

Дракон был так велик, что рассмотреть его целиком книжники смогли лишь отчасти. Чёрный, как сам мрак, силуэт пронёсся прямо над ними, обдав чудовищным жаром. Он сделал круг, другой, затем взмыл ввысь. Воспарил высоко над горами.

Звёзды на небосводе снова вспыхнули, озарив на мгновение мощное тело в броне чешуи. Но ещё миг – и всё исчезло. Видение истаяло. На Бунджууг вновь опустилась тишина.

А Трох с Гвирдром так и стояли, запрокинув головы, распахнув глаза, не в силах закрыть рты. Только женский голос привёл обоих в чувство. Брауни ойкнул и подпрыгнул от неожиданности.

– Ну что же, удалось мне вас удивить? – рассмеялась Дженна, выбираясь из зарослей буков.

– Восхитить, но не удивить, – заверил её тролль.

– Как же это? – изумилась девушка.

– Давным-давно мы видели твои глаза с драконьими зрачками, – напомнил Гвирдр. – Ты тогда пришла в ярость из-за гибели матери шаркани. Помнишь? Я пытался тебя удержать, а ты оставила на моих руках ожоги и говорила на вашем древнем языке.

– …Как же это?! – воскликнула Дженна. – Вы знали уже тогда! А я нет!

– Знали – сильно сказано, – поправил Гвирдр Драйгр. – Скорее предполагали… Ведь поверить в такое сложно. Сотни лет вас никто не видел… Даже единорог являлся народам, а вы…

– А мы надеваем свой доспех лишь в крайних случаях, – Дженна вновь огляделась, нет ли поблизости свидетелей, и посмотрела на брауни, который всё это время молчал. Его восторг внезапно сменился ужасом. – Бу-бу? – нахмурилась драконица. – Что случилось?

– «И на чёрных крылах своих дракон принесёт гибель всему миру…» – глухим голосом прошептал Трох Картриф.

– Нет, друг, – ответила ему Дженна. – Не гибель… Мы защитники! Мы появляемся, когда миру грозит опасность, но только для того, чтобы защищать. Помни об этом… – она взглянула на тролля. – Помните вы оба… Я обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить мир, вас, ваши семьи, всех детей Сии. Мы это сделаем… Я, Сайрон, хранители Севера и Юга, – девушка опустила голову. – Ты прав, Трох. Грядёт величайшая битва. И нам нужна ваша вера…

– Ты справишься, Дженна, – твёрдо ответил Гвирдр.

– Мы верим в тебя, – согласился Трох и вдруг усмехнулся: – Да что там вера? Мы знаем! Ты же постоянно кого-нибудь спасаешь!

Брауни подался вперёд и, обхватив Дженну руками, крепко обнял её. Гвирдр последовал его примеру. Так они и стояли втроём посреди пустынной дороги. А с высоты небес на них смотрели звёзды.

– Ты не отчитываешь меня за содеянное? – с наигранным разочарованием поинтересовалась Дженна.

– Ты и сама всё знаешь, – улыбнулся ей Сайрон.

– А как горожане повели себя, когда увидели дракона? – уточнила девушка.

– Они увидели, да не поверили своим глазам, – ответил маг. – Такое бывает. Существа наблюдают чудеса гораздо чаще, чем думают. Но их ум находит более приемлемое объяснение. Кто-то решил, что сильный ветер принёс тучу. Кому-то в глаз соринка попала… Кто-то выпил лишнего или переутомился.

– Значит, я не сильно набедокурила, – заключила Дженна.

– Только потратила собственные силы на представление, – ухмыльнулся Сайрон.

– На очень важное представление, – подчеркнула драконица.

Ранним утром маги оседлали волшебных скакунов и покинули гостеприимную таверну, направившись на юго-запад, в Бешбьяс. Каменные леса Маймору можно было преодолеть лишь в облике птиц, но Дженна не рискнула бороться с бушующими в каньонах ветрами. После перевоплощения она и правда немного устала, к тому же хотела поскорее увидеть море Гуруб.

В прошлый раз она так и не смогла полюбоваться им, хотя вдоволь искупалась и напилась солёной воды, сражаясь с Безымянной. Бесплодная чёрная пустыня и белая пена, ледяные волны и тяжёлое свинцовое небо – такими чародейка запомнила берега Гуруба.

За три десятилетия местность переменилась. Жемчужная хранительница вдохнула новую силу в, казалось бы, безжизненную пустошь. Разрослись густые травы и кустарники, ближе к горам поднялись леса. А у самой воды, среди чёрных песков изредка можно было встретить невероятной красоты белые цветы, напоминающие лилии.

Вернувшиеся в древнее королевство эльфы отстроили поселения и города. Путники проезжали мимо рыбацких деревушек и искусственных заводей – морских садов, в которых эльфы выращивали рыбу, креветок, водоросли. Через несколько дней пути перед их глазами предстала столица королевства – белокаменный город с изящными башнями, играющими на солнце всеми оттенками перламутра.

Если бы Дженна не знала точно, где она оказалась, никогда бы не узнала это место. Ни следа не осталось от проклятия и их с Сайроном трагедии. Подумать только… Неужели где-то здесь она вспыхнула и сгорела вместе с Безымянной? А затем Сайрон получил удар в спину от лучшего друга. Чародейка нахмурилась, но омрачение длилось лишь миг.

Невозможно было печалиться в этом белоснежно-жемчужном граде, полном света и смеха. Живая вода в Бешбьяс пела даже громче, чем в Ферихаль у древа Любви. Она отражалась во взглядах и улыбках горожан, звучала в детском смехе, била фонтанами на площадях, веяла нежными ароматами из цветущих садов.

Как и в Ферихаль, архитектура Бешбьяс напоминала причудливую игру подводной и надводной природы. Воздушные кружева кораллов ткали здания. Лианы оплетали фасады. Папоротники украшали оконные проёмы, балконы и арки. Улицы были выложены плитами в форме раковин, морских звёзд, листьев.

– Знаешь, когда я бродила здесь в туманах, развалины выглядели совсем не так, – удивлённо сообщила Дженна супругу. – Я постоянно спотыкалась о разбитые статуи и прямые, как в Энсолорадо, колонны…

– Я видел Бешбьяс до второй Бури, – кивнул Сайрон. – То был совсем другой город. И это нормально. Посмотри вокруг: нас окружают не сиды, но эльфы. Они пришли из Ферихаль и возвели город по собственному вкусу.

– Ясно, – вздохнула Дженна.

– Я читал, что до того, как Единый материк раскололся, ещё в Золотую эпоху, Амир располагался на берегу моря.

– Поэтому он похож на подводное царство. Он, а теперь и Бешбьяс.

В центре столицы возвышался дворец, будто бы сплетённый из каменных древ. Неплотно прилегающие друг к другу, их ветви образовывали арки окон и проходов. Свет, льющийся внутрь, создавал ощущение, будто бы находишься не в здании, а в беломраморном лесу.

Дженна нашла дворец бесподобно красивым. Однако здесь ей было не уютнее, чем в пещере Ледяницы. Если на улицах властвовала мелодия живой воды, то в обители единорога, несмотря на белокаменные красоты, звучала вода мёртвая.

Впрочем, в личных покоях владычицы было больше оттенков и жизни. Уже знакомые Дженне вьюны в ярко-багряных бутонах оплетали оконные проёмы. Цветущие мхи ткали узорчатые гобелены.

Хранительница Севера пригласила путников разделить с ней трапезу и погостить некоторое время.

Ночь драконы провели во дворце. Ни отголоски мёртвой воды, ни морской ветер, точно ревнивец, треплющий балдахин над ложем, не могли притушить их пламя. До самого рассвета супруги не размыкали объятий, даря друг другу нежность и страсть. Словно каждым вздохом, каждым прикосновением хотели доказать Судьбе, как неправа она была, разлучив их когда-то.

Утро встретило хранителей пением птиц и настойчивыми голосами в коридоре. За дверями ждал новый подарок: в гости к сестре пожаловал Индрик. Единорог был не один, а в компании самых непоседливых узников Нижнего мира.

Некоторые из детей остались учиться и исследовать сокровищницу знаний в Айваллине под руководством сначала Катана, а потом Олу Олан Биша. Таких, впрочем, было немного. Остальные предпочли живое знакомство с новым миром. Точно табунок жеребят, четыре девочки и шесть мальчишек неотлучно следовали за Индриком.

– Я показал им Каахьель и Ферихаль, – отчитался хранитель. – Мы вкушали яства в трактирах Кривхайна и Гиатайна, путешествовали по рекам, немного пообщались с разбойниками Доменийских равнин, с духами у Синих болот и бежали от стаи волков. Без обид, сестрица, но эти сорванцы заявили, что в Бешбьяс все слишком красиво, но скучновато. На этом мои возможности исчерпаны!

– Что ж, видно, нам предстоит всем вместе воспользоваться приглашениями Бацуна Эмона и Ишчель Маяуэль, – рассмеялась Дженна, любуясь воззрившимися на неё горящими от любопытства глазами. – Обещаю, вам понравятся засахаренные кузнечики Калоса и горькое какао Добура!

Её шутливый тон вызвал бурю эмоций, на которые раньше эти создания способны не были. Катан оказался прав, Сия даровала детям чужого мира силы и частично помогла излечить изъяны. Сухая потрескавшаяся кожа на их лицах разгладилась, налились румянцем щёки, а волосы стали гуще и заметно отросли. Дети и подростки стали похожи на самих себя, а не на маленьких сгорбленных старичков.

Как радостно Дженне было видеть эти перемены, как хотела она подарить ещё больше жизни: времени, эмоций, приключений. Всё то, что получила она сама – слабая девочка, рождённая на умирающей планете, но ставшая могучей хранительницей.

«А можем ли мы с Сайроном, с прочими хранителями помочь и другим детям?» – вдруг подумала Дженна.

Мысль о детях родного мира Василисы мелькнула и истаяла, на миг омрачив думы и немало озадачив. Как она посмела допустить мысль, что может помочь своему миру? Ещё не соткана сфера-ловушка, не остановлен Враг, а вон куда её понесло!

Переведя взгляд на Индрика, Дженна вздрогнула. Ей показалось, что не бард в пыльном дорожном плаще стоит теперь перед ней, а блистательный ферихальский музыкант в дорогой одежде. За ним угадывалась светловолосая женская фигура, лица которой девушка рассмотреть не успела.

Как молния мелькнуло видение и истаяло. Осталось знание: так должно быть, и так оно будет.

Дженна тряхнула головой, но та лишь закружилась сильнее. Не выспалась она, что ли? Или же… Нечто подобное Дженна уже ощущала в древней Сии. То ли открылись раны на сфере памяти, то ли сама Судьба проявила свои дороги, чтобы странница, следуя по ним, не навредила будущему.

– Сайрон, разреши пригласить твою супругу на прогулку? – услышала девушка голос Гьюзайлин и ощутила её прохладные пальцы на своём запястье. – Дженна, я уверена, ты захочешь взглянуть на морскую даль…

По пути к побережью, ступая по каменным мостовым Бешбьяс, Дженна разглядывала жителей его столицы и приезжих. Эльфов и людей вдруг стало больше, собралась невероятная толкучка! Но некоторые из них казались не плотнее ветра. Дженна будто бы услышала переливчатый смех хранительницы, однако, обернувшись, увидела по обыкновению немного грустное лицо.

– Миры смешались или же я грежу наяву, – призналась драконица с испугом в голосе.

– Твои глаза налились серебром, – ответила Гьюзайлин. – Будто зимние тучи сгустились над зеленью морской. Это случается с теми, кто смотрит в будущее…

– Не слишком ли много способностей на одну меня? – возмутилась Дженна.

– Силы даются тем, кому необходимы, – с улыбкой ответила единорог. – Боги или же твой покровитель Сьидам преподнёс новый дар. Не сопротивляйся. Пока рядом с тобой провидица Сия, не упусти возможности получить урок… Поэтому я увела тебя.

Снова уроки! Дженна тяжело вздохнула и продолжила изучать прохожих.

Полупрозрачные видения и живых соединяли сложные рисунки витали. Нити энергий сплетались в дивные орнаменты. Нет, сфера памяти чародейку не подводила. Напротив, она будто стала больше, вместив не только прошлое, но коснувшись будущего.

– Как удивительно, – спустя время произнесла Дженна. – Оказывается, многие существа связаны друг с другом, точно братья и сёстры… любимые. Поэты утверждают, что истинная любовь должна быть одной-единственной! На деле выходит, что вариантов гораздо больше…

– Одни связи крепче, другие слабее, – согласилась единорог. – Их нужно поддерживать – возделывать сад, наблюдать цветение по весне, умирание по осени, снова и снова. Истинная любовь существует, но если она истинная – это ещё не означает, что всё будет просто. Связь между тобой и Сайроном изначально была неодолимой. И что случилось потом? Много лет вам пришлось провести в разлуке…

– Ты сейчас говоришь и о своей связи с Кизэем, – предположила Дженна, внезапно разглядев за плечом подруги высокую мужскую тень. – Я обещала, но так и не нашла его…

– Всё должное случится, – уверенно проговорила Гьюз. – Никто не знает, где Кизэй, и всё же он всегда рядом со мной.

– Бешбьяс тоже был вычеркнут с карт многие десятилетия, – вспомнила Дженна. – Погибло столько существ…

– Но их души обрели новое воплощение, – продолжила единорог. – Любимые, дети, супруги, родители – все они вновь встретились. Теперь ты видишь сплетение их судеб.

– А что видишь ты? – спросила Дженна, заглядывая в нежно-алые глаза единорога – в глаза женщины, которая призвала маленькую странницу в мир Сия в надежде на спасение.

– Всё будет хорошо, Дженна, – улыбнулась Гьюз.

– Но нас словно обступили призраки, – прошептала Дженна.

Более не в силах выносить видения, она опустила взгляд.

– Нам открыто будущее, – пояснила Гьюзайлин. – Как набросок на листе бумаги. Не страшись! Доверься Судьбе.

Решив, что на первый раз с Дженны довольно, единорог взяла её за руку и сквозь сумеречную тропу вывела к берегу моря. Здесь было тихо, только вода, чёрный песок и ветер играли друг с другом, напевая нежную мелодию. Город за спинами хранительниц потонул в голубом утреннем тумане. Пляж был пустынен.

– Дар предвидения проявляется нечасто, – пояснила единорог. – Призраки будущего, неясные картины, голоса не будут беспокоить тебя. И всё же знай, что подобное случается, и не теряй самообладания. Видения предназначены лишь для нас, а остальным о них знать не нужно… – Уловив вопрос во взгляде собеседницы, Гьюзайлин продолжила: – Ты увидела связь многих эльфов со многими. Но им бы не понравилось это знание. Я понимаю, что тебя беспокоит один вопрос. Ты можешь узнать ответ и на него, но твоим друзьям он придётся не по вкусу.

– Я поняла тебя, Гьюз, – нахмурилась Дженна. – Прошу, не будем продолжать этот разговор.

– Забавно, что рассуждения о смерти пугают тебя меньше, чем разговоры о любви! – рассмеялась единорог.

Пожалуй, впервые Дженна услышала её смех. Нежностью пены морской и горечью бескрайней воды веяло от него.

– Некоторые рассуждения о любви могут вполне привести к братоубийству, – вздохнула драконица. – Хотя у меня есть один вопрос к Судьбе, на который я не отказалась бы узнать ответ. Наша собственная участь тоже открыта нам?

– Случается и так, – покачала головой Гьюзайлин.

– И когда ты стала чёрным единорогом, ты видела свою гибель или избавление от проклятия? – пояснила мысль Дженна.

– Я всегда видела свою гибель, – ответила хранительница, не переставая улыбаться. – Но образ маленькой странницы, идущей ко мне сквозь время и миры, дарил надежду…

– А я следовала за образом чёрного единорога, который стал символом мечты, – прошептала Дженна, опустив глаза.

– Я помогла тебе исполнить мечту? – спросила Гьюзайлин.

– Ты даровала мне возможность, – кивнула Дженна. – И как только мы победим Врага, я воспользуюсь твоим даром.

Воцарилось молчание. Через некоторое время хранительница Севера произнесла:

– Позволишь спросить, о чём ты мечтаешь?

– О Доме… – с улыбкой ответила Дженна. – И чтобы моим любимым ничто не угрожало…

Девушки шли вдоль воды. Обе сняли туфли, позволив белой пене ласкать босые ступни. Волны накатывали и убегали, сглаживая следы хранительниц. Ветер перебирал их распущенные волосы.

– Какие дивные цветы, – вдруг произнесла Дженна, указывая на бутоны, сияющие белизной на чёрном полотне песка. – Как они называются?

– У них нет имени, – удивила спутницу единорог. – В то же время у них множество имён…