Возвращение домой

5 Конец и начало

Не сходя с сумеречной тропы, девочка осторожно приблизилась к фигуре, застывшей среди корней дерева. Насколько позволяла разглядеть ночная мгла, это был взрослый человек. Тело его было тонким, кожа тёмная и морщинистая, как вяленое мясо. Девочка нашла, что они во многом похожи.

Некоторое время мужчина, погибший в Каахьеле, и ребёнок, рождённый в нижнем мире, смотрели друг на друга. В их мутных глазах мешалось любопытство и непонимание. Кадавер не нападал. Бывшая узница не испытывала омерзения, глядя на него.

– Идём дальше, Ульга, – тихо сказала ей Дженна и поманила за собой остальных.

За время путешествия до Сии она успела познакомиться с каждым из бывших узников. Половина из них была рождена в нижнем мире. Остальные же помнили свои ошибки и желали исправить их, поднявшись против Врага. Поднявшись в прямом смысле слова! Ведь им пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить жажду движения…

Убедился в том и Катан, который поначалу отнёсся с недоверием к затее подруги.

– Кто этот человек? – спросила Ульга, проходя мимо кадавера.

– Один из неупокоенных мертвецов, – ответила Дженна. – Когда-то их было здесь много. Я помогла уйти большинству, но этот – один из тех, что не желает покоя.

– Как наши родители не желали нового мира, – вздохнула Ульга.

– Ты скучаешь по ним? – Дженна коснулась ладонью редких, мягких волос девочки.

– …А здесь все такие же, как мы? – вновь задала вопрос та, не ответив.

– Этот мир населяет великое множество самых разных существ, – сказала Дженна. – Там, куда мы направляемся, есть величайшее хранилище книг. Ты сможешь узнать обо всём, если захочешь, – она болезненно вздохнула и почесала руку. – Ах, как же зудит кожа…

– Не думала же ты, что навеки останешься в этом облике, – отозвался следующий за ней Катан.

– Что это значит?

– Мы меняем кожу, обновляемся.

– Я готова была претерпеть боль, но не чесотку! – возмутилась Дженна.

– Скажи спасибо, что драконы делают это не как змеи – чулком, а точно ящерицы – по частям, – рассмеялся Катан. – Когда-то я знал хранителя, который собирал свои старые шкуры, как платья. К старости он обезумел и стал надевать кожу юнца…

– С хранителями такое случается? – удивилась Дженна.

– Долгие лета не всегда приносят мудрость…

– Так или иначе, хотелось бы сбросить старую кожу до того, как мы достигнем Айваллина, – буркнула Дженна, продолжая неистово растирать руки, бока, голову.

– А мы тоже поменяем кожу? – поинтересовалась Ульга.

– Сия – добрая мать и своим детям, и приёмышам, – заверил Катан. – Я уверен, она напитает вас в достатке. Изменится не только ваш облик, но и сил станет больше.

– И пройдёт боль? – присоединился к разговору старый Зэркор.

– Трещины и язвы заживут, – пообещал Катан. – Детей напитает живая вода. Прокажённых исцелит мёртвая. А вот с болью души придётся справляться самим…

На пороге лета Айваллин утопал в розовой пене цветущих садов. В эту благословенную Элемой пору даже хладнокровные горожане полной грудью вдыхали пьянящий аромат тёплых ночей. Столица наполнилась негромким пением ламий, шёпотками и смехом влюблённых вампиров и оборотней. Дети Ночи и дети Дня в равной степени радовались жизни.

Теперь, когда кадаверов стало меньше, а призраки потеряли свою убийственную силу, даже в Обители смерти живая вода заглушала говор мёртвой. Зверьё спешило плодиться, и окружающие город леса были полны гомона.

После успешной охоты чёрный волк не спешил возвращаться во дворец, где на некоторое время расположились пребывающие в Айваллин хранители. Его горячее сердце не нашло покоя в обществе друзей, и привычка к одиночеству возобладала над хорошими манерами.

В немом беспокойстве волк остановился у высоких, навеки распахнутых ворот, ведущих в столицу. Непроницаемо чёрные глаза его взирали на четырнадцать фигур. Облачённые в длинные ниспадающие одежды боги Семи Путей и богини Семи Вод замерли, будто ожидая своего часа – времени, о котором пророчествовала жемчужный единорог.

Лица богов скрывались в тени деревьев, но согнутые в локтях руки обращались к страннику в приветственных жестах. Восхитительные рельефы завершали два великих древа: Жизни и Знаний. По замыслу художника при смыкании створок древа разделяли богов, дабы даже выточенные в камне они не воссоединились, дабы не были разрушены их творения и весь мир.

Но смогут ли в предстоящем бою удержать мир оставшиеся столпы – древа Смерти, Любви и Знаний? Решающее время близилось, и размышления о нём причиняли боль.

«…И ты, Гьюз, не ответишь нам, видела победу или поражение?» – вспомнил Сайрон.

«Отвечу, – произнесла та. – Нам уготовано и то и другое».

Не звук и не движение заставили чёрного волка сменить облик и насторожиться. До боли знакомый оттенок витали повеял из полуночной тьмы леса.

– Здравствуй, Расантер, – прозвучал голос. – Здравствуй, брат.

– Катхауэт, – прошептал Сайрон. – Здравствуй и ты…

Он не сразу узнал показавшегося в свете луны. Белые волосы ниспадали вдоль обветшалого одеяния некогда могучего хранителя. Младший брат приблизился к старшему, заглядывая в его выцветшие глаза, в лицо соперника, лукавого змея, врага…

– Ты постарел, – произнёс Сайрон.

– Это ненадолго, – Катан улыбнулся присущей ему тонкой едва заметной улыбкой.

– Где Дженна? – задал главный вопрос Сайрон.

– Она сбрасывает кожу.

– Я должен увидеть её!

– Она не хочет, чтобы ты видел её такой, – возразил Катан.

– Но ты же видел, – странник сжал кулаки.

– Я лишь брат, а не любовник, – негромко рассмеялся мудрец.

О, как же Сайрон ненавидел этот смех: холодный, высокомерный. Никогда не знаешь, что последует за ним: колкость, обман или же искреннее дружеское объятие!

«Я починил игрушку, которую ты сломал», – услышал он голос из воспоминаний.

«Но я хотел, чтобы она была сломанной! Она мне не нравится! Я требую другую!»

«Мы хранители и должны ценить то, что у нас уже есть… Либо ломать, но делая лучше», – эта улыбка и тон мудреца, от которого становится только тошно – тошно от собственной глупости, бессилия, от боли, которую невозможно пережить.

«…Тогда почему ты не починил нашу маму?»

И тишина в ответ.

– …Дженна рассказала, что ты спас её, – прошептал Сайрон. – И его… – дракон не смог договорить.

– Я хотел бы спасти всех наших любимых, Сай, – в голосе Катана не было высокомерия, лишь боль – их общая боль, которую невозможно пережить.

Старший брат сделал шаг первым. Он раскрыл объятия и прижал к себе младшего брата. Тот не противился, но стоял недвижимо. Затем его руки поднялись и сжали плечи самого ненавистного и самого родного во всех мирах врага.

– Я пришёл в ужас, когда узнал, что стражи забрали тебя, – очень тихо проговорил Сайрон.

– Я пришёл в ужас, когда Дженна рассказала, что видела твою смерть, – признался Катан.

– Я ненавидел тебя, но… – Сайрон стиснул зубы, вздохнул. – Но я не хотел тебя потерять.

– Я тосковал по тебе, – сказал Катан. – И даже не знал, насколько, пока не услышал её. Дженна звала тебя из междумирий… Я не мог не помочь.

– Спасибо тебе… – Сайрон отстранился, взглянув в светлые глаза брата. – Но не смей к ней приближаться более.

– Поверь, Дженна отплатила за мою дерзость сполна… – Катан тихо рассмеялся, проведя ладонью по белым волосам.

– Ответь хотя бы, она цела и здорова?

Старший дракон кивнул:

– Вполне. Разве что нуждается в твоём понимании и, может, мази от зуда… Ты ведь помнишь, как это неприятно.

– …Когда ты сам будешь менять кожу? – спросил Сайрон.

– Позже… – ответил Катан. – Я дольше пребывал в заточении. Однако тебе нужно знать ещё кое-что. Мы с Дженной пришли не одни.

– Тейя? – выдохнул Сайрон, ощутив, как внутри всё похолодело.

Он даже не знал, какой ответ жаждет и боится услышать больше! Катан отрицательно качнул головой:

– Я не отыскал её. Да и было глупо надеяться.

– Тогда о ком ты?

– О, наша добрая Дженна вызволила не только меня, – улыбнулся Катан. – И им тоже пригодилась бы помощь хранителей.

– …Меня зовут Ульга, – раздался из-за спины дракона робкий детский голос.

* * *

Стоял не по-весеннему жаркий и душный день. На небе не было ни облачка, и солнце палило неистово. В тень попрятались даже те животные, что обычно любили понежиться под жаркими лучами.

Забрались под коряги змеи и ящерицы. Болотные черепахи скрылись в зарослях камышей. Умолкли птицы, не квакали лягушки. Лишь тихо шелестел ветер в кронах древних исполинов Каахьеля, да изредка раздавалось басовитое гудение шмелей.

Тени уже начинали расти, когда он вышел на лисий перекрёсток. Это был небольшой перекрёсток, соединяющий всего лишь две сумеречные тропы. На их пересечении распростёрлось болотное озеро. И в нём, сокрытая высокими травами и опутанная своими длинными волосами, отдыхала она.

Приближение мужчины не стало для неё неожиданностью. Тонкие губы девушки тронула улыбка, ресницы дрогнули, однако веки остались прикрытыми.

– Как можно быть бесплотным духом и жаждать обрести тело? – пожаловалась она. – Столько мороки с этими телами…

– То нога отвалится, то поясницу защемит, – согласился путник, сминая траву и усаживаясь рядом на берегу. – И всё же, сколько удовольствий открывается перед теми, кто обладает телом.

– Уже не знаю, стоят ли эти удовольствия того, – вздохнула Дженна. Она открыла глаза, посмотрела на старого приятеля: – А что случилось с твоей ногой?

– Плохо ты её прилепила, видать, – хохотнул тот.

– Состав глины был разный… – объяснила самой себе Дженна.

– Но в целом изделие удачное, столько веков продержалось, – с благодарностью кивнул мужчина.

– Буду гордиться собой, – её улыбка стала шире и радостнее. – Привет, Ваше Змейшество.

– Здравствуй, Мудрица… – ответил Дэзерт. – Знал, что найду тебя в каком-нибудь болотце, змеиная твоя порода.

– И не говори, – простонала она, принявшись тереть зудящие плечи.

– Кожу меняешь, – заметил Дэзерт. – Давай почешу спинку, тут нужны мозолистые ладони…

Дженна кивнула и блаженно вздохнула, когда его большие ладони легли на её плечи. Уж что-что, а в том, как прикасаться к женщинам, демон знал толк. Он бережно, но с силой растирал уставшие мышцы, помогал отойти омертвевшей коже.

– Должно быть, я ужасно выгляжу? – Дженна прикусила губу.

– Ты всегда прекрасна… – с императорской вежливостью ответил демон, но поправился: – Кроме тех времён в Алриасе, разумеется.

Девушка не ответила на шутку. Сердце её забилось чаще. Собеседник не мешал, терпеливо ожидая. Лишь спустя некоторое время губы Дженны разомкнулись.

– Расскажи мне о ней… – произнесла хранительница. – Я читала стихи, но так и не смогла понять: Зоири нашла своё счастье?

Дэзерт покачал головой, и не было ясно до конца: в знак согласия или же отрицания.

– Тебе не интересно, нашёл ли своё счастье я? – попытался он вновь шутить. Видя, что Мудрица не улыбается, демон продолжил: – Я нашёл Айши, жёны львов не обманули. Обе они с Зоири обрели дом в тайной обители, построенной красными ведьмами на границе между лесами Цонлимна и пущей Похонбесара…

– Красные ведьмы, которые не признают любви мужчин, – проговорила Дженна. Она поморщилась, затем прикрыла глаза и спросила очень тихо: – У Зоири были дети?

– У наших подруг была целая орава приёмных детишек, – негромко усмехнулся Дэзерт.

– Я спросила, продолжился ли род Велонес? – повторила вопрос Дженна.

– Продолжился, – демон поглядел вдаль. – Но не благодаря Зоири…

– Значит, Плутарх, – Дженна улыбнулась. – И… – улыбка превратилась в усмешку. – Постой, я угадаю! Махаан?

– Именно.

– Уже хорошо. Но как же царь царей? Махаан так любила его!

– Можно подумать, она одна любила не только первого мужа, но и других, – хохотнул демон. – Ну, слушай же, чем закончилась эта сказка.

Дженна вновь прикрыла глаза, погружаясь в обволакивающий низкий тембр мужского голоса. Дэзерт мог бы стать дивным сказителем, если бы оставил свои пошлые шуточки, которыми то и дело пересыпал рассказ.

Увы, близкое общение с лярвой и колдуном не прошло для владыки Джаэруба бесследно. Тадж Намур Хаким ушёл из жизни, не достигнув старости. Однако у царя царей от прекрасной Махаан родилось двое сыновей. Почему ни белая чародейка, ни Дженна не почуяли во чреве царицы двойню, осталось большой загадкой.

Первый сын Намура, известный уже Дженне царь Жайвѐль, с раннего детства проявил талант и вкус к власти. Его живой ум тянулся не только к знаниям, но и к людям. Мальчик перенял от отца и матери качества, позволившие ему стать достойным правителем большой страны.

Второй же сын, незамеченный в утробе и неприметный при жизни, больше тянулся к книгам. Мальчик рос молчаливым и скромным. С раннего детства он невзлюбил пышность, шум и суету дворца. Праздникам и веселью он предпочитал библиотеку и красоту природы.

Пришедший в мир вторым, отпрыск Хакима будто бы сразу смирился с тем, что в Алриасе может быть лишь одна луна, один правитель. Он уступил брату и трон, и любовь отца. Нужно ли говорить, что в его воспитании большую роль сыграл царский учитель и философ Плутарх Велонес?

В пору совершеннолетия сына Махаан открыла тому правду о его деде Малике. Она поведала об обнищавшем лесорубе из рода Дешеров, что отыскал в джунглях пещеру с сокровищами, а в ней демона и свою судьбу.

Уже не мальчиком, но мужчиной царевич обнаружил, что его настоящий двоюродный прадед разорился ещё в пору воцарения Малика. Его сыновья погибли при неизвестных обстоятельствах, не оставив потомков. И благородный род Дешеров зачах на корню.

– Но ведь род Дешеров не прервался! – перебила Дженна.

– Обожди ты, сейчас поясню, – хохотнул Дэзерт. – В память о предках и во благо истины царевич взял себе второе имя – Дешер. Думаю, сделал он это и ради собственной безопасности… Ты ведь помнишь, как в царском гареме относились к детям царей? Тёмные века! Брат мог погубить брата…

– Вот оно что! – воскликнула Дженна.

– А теперь угадай, – улыбнулся Дэзерт, – как звали этого младшего сына Хакима?

– Неужели Алем? – рассмеялась Дженна.

– Именно! – подтвердил демон. – Я запомнил, потому что ты упоминала библиотекаря Алема, своего знакомого из Энсолорадо.

– Выходит, что Алем Дешер, супруг дочери белой чародейки, – это потомок Алема Дешера, сына белой чародейки. Поэтому у них с Гриерэ всё сложилось. И он всё-таки стал царём, но в Энсолорадо!

– От судьбы не уйдёшь, – смеясь, кивнул Дэзерт.

– Но что же было дальше?

– По шесть лет было царевичам, когда их сиятельный отец уснул и не проснулся, – продолжил Дэзерт. – Боюсь, все эти годы в мире его держало лишь живительное пламя хранительницы, которая вернулась в Джаэруб.

– Феникса Флермис, – понимающе качнула головой Дженна.

– Она же помогала наследнику в правлении после смерти его отца. А Махаан с Плутархом вернулись в Калос, прожили там долгую и счастливую жизнь. Пятеро было дочерей у Плутарха или семеро, я всё время путаюсь!

– А Зоири? – вздохнула Дженна. – Плутарх хотя бы навещал её?

– Их связь не стала слабее, даже напротив, – заверил демон. – Озеро Джик ведь находится в Калосе, – он помедлил, подбирая слова. – И там же в лесах у озера обоих похоронили…

– Красные ведьмы сжигают своих, – проговорила Дженна.

– Да, но эсфирцев они предали земле, как те пожелали… – пояснил мужчина.

– …Там, где растут высокие сосны? – прошептала чародейка.

– Чуть западнее озера в лесу есть холм… – кивнул демон.

Дженна вздохнула и на некоторое время ушла с головой под воду.

– Слушай, эти поэтессы… – начал Дэзерт, когда девушка вновь появилась на поверхности.

– …Находят большее счастье в поэзии, – продолжила за него та.

– Ты ведь не винишь себя?

– Я бы не прошла порог Нижнего мира, продолжая себя винить в чём бы то ни было…

– Ты прошла порог Нижнего мира? – вдруг сообразил демон. – Но если ты исполнила то, что хотела… Если ты прошла порог, побывала… там, – его голос дрогнул, речь сбилась от охватившего мужчину возбуждения. – Ты вернулась… Теперь меняешь кожу… Значит, и он…

Дженна подняла глаза к небесам, синеющим между исполинскими кронами деревьев. Там в вышине в это время показались две птицы. Они парили очень высоко, превратившись в крохотные точки, но не было надобности угадывать, кто это. Сила витали, исходившая от силуэтов, не оставляла сомнений.

«Не удержался, – подумала Дженна. – Несмотря на запрет, Сайрон всё-таки решил навестить меня… Но братья вместе, – вздохнула она с облегчением. – Значит, вражда их утихла…»

– Мудрец! – воскликнул Дэзерт, чуть не подпрыгнув на месте, и взмахнул руками, словно тоже желая взлететь к облакам.

– Оба брата живы и здоровы, – произнесла Дженна голосом, полным нежности.

– И не бьются друг с другом! – с удивлением отметил демон.

– В глубине души я никогда не сомневалась в их братской любви, – вдруг поняла девушка. – Кто-то давно должен был им напомнить об этом.

– А ты поведала Сайрону о… – поинтересовался Дэзерт, хмурясь.

– Я рассказала Сайрону обо всём, – кивнула Дженна. – Правда, не нашлось времени… или повода упомянуть о том случае у озёр Чармины, когда я поделилась с тобой витали, – её глаза сузились. – Не хвастай и ты, Змейшество…

– Слушаю и повинуюсь, – усмехнулся демон. – Не буду хвастать и тем, как я спас тебя, поделившись своей витали…

– Обманом украденной у нежных жён Азрэка, – шутливо огрызнулась Дженна. – Договорились.

Птицы скрылись за кронами кайлеси. Дэзерт, постояв ещё немного, снова рухнул в смятую осоку. Явно недовольный тем, что приходится сидеть в сырости, он вернулся к плечам Дженны.

– Долго собираешься отмокать? – пробурчал демон. – Не зябко тебе, водяная душа?

– Нет, – рассмеялась Дженна. – Но сочувствую всей своей водяной душой. Угораздило же тебя связаться с такими, как мы: Лилио, я, Катан. Общался бы с пламенным драконом…

– Владыка Расантер никогда не выказывал интереса к демонам, – ответил на её предложение Дэзерт.

– Но у него есть спутники… – заметила Дженна.

– Шакалы – ночные духи, – кивнул Дэзерт. – Простые помощники вроде твоего Дива. Могут добавить сил, могут полакомиться болью, слегка уняв её. Но они даже человеческой речью не владеют.

– Хм, насколько мне известно, одно время Сайрон не брезговал общаться с суккубами, – ехидно бросила девушка.

– Этого я уже не знал, – усмехнулся Дэзерт. – Я бы тоже не отказался с ними пообщаться.

– Не сомневаюсь…

Солнце двинулось к закату. Оно то ускользало за набухшие от влаги тучи, то вновь озаряло весенний мир Каахьеля желанным теплом. За время, проведённое в водоёме, Дженна почти полностью сменила кожу. Новая плоть – молодая, нежно-розовая – была чувствительной, как у младенца. От нового касания Дэзерта девушка дёрнула плечом и поморщилась.

– Довольно, – прошептала она.

Демон отстранился, вздохнул, будто собираясь с духом.

– Ну же, – подбодрила его Дженна, – спрашивай, Змейшество.

– Я всё думаю, – негромко начал Дэзерт. – Если бы амулет был у маэстро… Я бы оказался в заточении у стражей вместе с ним.

– Тринадцатая отказалась идти со мной, – припомнила Дженна.

– А что там? – выдохнул демон. – Тюремные стены или пустошь? Сильно ли тот мир отличается от Миркира? Расскажи…

– Там… – задумчиво произнесла Дженна. – Там очень по-разному, как и в любом мире… Но если в Миркире, где мне пришлось оказаться волею судьбы как "джинну", витали не отличается от волшебных миров, то пласты стражей… – она помедлила. – Нет, в них тонкие сферы почти сливаются с плотными, и сильны законы мира духов, но… качество витали иное. Сила жизни похожа на энергии смерти… Это место напомнило мне…

Дженна умолкла, и продолжил Дэзерт:

– Оно напомнило тебе родной мир?

– Тринадцатая тебе рассказала? – удивлённо подняла брови девушка.

– Кое-что… – кивнул демон. – Ты и правда особенная. Ты должна обладать необыкновенной силой, если выжила и смогла покинуть тот мир.

– Я вовсе не особенная, – покачала головой Дженна. – Я чувствую, во многих таится маленькая, но могучая искорка Единого Источника… В детях она особенно сильна – Его мелодия, Его сила. Знаешь, я ведь привела кое-кого из заточения стражей? Они сами решили пойти с нами.

– Вернулись не только вы с Мудрецом?

Дженна кивнула:

– Катан возлагает на этих детей большие надежды.

– Там были дети? – опешил Дэзерт.

– Особенные дети, как и все дети, выросшие в неволе, – с грустью ответила девушка. – Это мир, где создания любят и чахнут. Они умирают и рождаются очень тяжело, нескоро – и всё же в этом смысле законы природы там похожи на наши…

– Поведай мне, – попросил демон.

* * *

Он обнимал хранителя Сет и поднимал того в воздух, хохоча, как ненормальный. Демон сжимал тонкие плечи седовласого старца в своих ручищах, называя того «негодным мальчишкой» и в то же время ругаясь почище морских разбойников с Дубабушкой.

– Ты ли это, Дэзерт? – смеялся Катан. – Дженна, кто тебя учил так делать кукол?

Дженна, глядя на это зрелище, даже прослезилась. Сайрон, не отпускавший её руку с момента возвращения, скупо улыбался. Индрик, не стесняясь, покатывался со смеху, точно ребёнок.

– Что бы нам ни сулило будущее, сегодняшний день поистине самый счастливый за прошедшие века! – заявил единорог.

Его сестра согласна кивнула. Гьюз улыбалась, но в её взгляде Дженна заметила грусть. Диковинного розоватого цвета, смотрящие в будущее глаза единорога не могли обмануть драконицу. Все они обязаны радоваться… здесь, сейчас и всегда! Пока ещё могут.

«Много ли у нас времени? – спросила Дженна у Гьюз до общей встречи. – Что ты видишь? Когда Враг нагонит меня? И нагонит ли?» – крохи надежды теплились в душе странницы.

«Я не могу ответить точно, – сказала Жемчужная. – Год, два, может, и пять… Но видения порой меняются. Всё может случиться даже завтра…»

Дженна посмотрела на Сайрона, украдкой любуясь своим драконом. Тот крепче сжал её кисть. «Что бы ни случилось, всё будет хорошо», – поняла девушка.

Второй в жизни Дженны совет хранителей состоялся не в пещере, а в тронном зале дворца Айваллина. Дети ночи под руководством мороя Биша постарались, чтобы королевская обитель вновь радовала глаз, как прежде. Коридоры и комнаты очистили от пыли, черепков и осколков, не тронув разросшиеся щупальца лиан, которые поддерживали кое-где обветшавшие стены.

Выцветшие портреты прежних владык взирали на гостей с мозаик, увитых зеленью. Копыта единорога мерно цокали по полу, покрытому рисунками сложных символов. Весёлый Индрик настоял, чтобы Дженна, виновница собрания, вновь ехала верхом.

Хранитель Севера с прекрасной всадницей на спине ступил под высокий арочный проём тронного зала с величавой неторопливостью. Судьбоносное решение для всего мира должны были принять этим вечером тайные владыки Сии, и начало действия не терпело спешки.

Свет вечернего солнца, свободно проливавшийся сквозь распахнутые створки десятков окон, щедро купал всадницу в своих потоках. Закатные краски отражались в глазах и на рыжей гриве её необыкновенного скакуна. Оба будто сошли со страниц старинной легенды: «Дева на единороге…»

«Вот круг и замыкается», – почему-то подумала Дженна.

После испытаний и перерождения девушка не до конца восстановилась, была не так блистательна, как в юности. И всё же её длинные свободно ниспадающие волосы отливали драгоценным металлом в ореоле солнца. Открытое платье с вышивкой из золотых чешуек и жёлтых бериллов повторяло каждый самый малый изгиб тонкого тела, облегая его, словно змеиная кожа.

По толпе собравшихся пробежали вздохи и восторженные шепотки. Ожидавшие хранители поднялись со своих мест и поклонились. Дженна и обратившийся в человека Индрик ответили им, затем проследовали к своим местам за круглым столом.

Однако девушка не стала садиться, замешкалась. Обратив взор на хранителей, Дженна улыбнулась. Сколько лет они не виделись! Как она была рада им! И как она могла не обнять тех, с кем ещё не поздоровалась, – прежде чем начать говорить?!

Первым её порыв угадал хранитель Похонбесара. Пахаом улыбнулся в ответ, протянув руки. Дженна подошла и крепко обняла того, кого знала ещё юношей, нагоняющим страх на всю пущу Чернокрылом.

– Ты совсем не изменилась, – произнёс грифон.

– А твои волосы побелели! – воскликнула Дженна.

– Так сколько же лет прошло… – смутился Пахаом.

– Вы… – быстро прошептала Дженна. Она не удержалась, хотя время было неподходящее. – Ты и Белый цветок! Помогло ли семя с озёр Чармины?

– У нас было всё хорошо, – с благодарностью поклонился хранитель.

Спохватившись, уверенная, что никто из владык Юга не знает о её приключениях в прошлом Сии, Дженна взглянула на Бацуна Эмона в белом плаще и Ишчель Маяуэль, обворожительную и одетую довольно прохладно, как всегда.

Их лица отнюдь не выглядели удивлёнными. Быть может, пока девушка странствовала в Нижнем мире, Сол всё рассказал остальным. Однако же лицо золотого дракона как раз выдавало недоумение.

– Не тревожься за свои секреты, хранительница Агару, – тихо проговорил Бацун Эмон, глядя на Дженну разноцветными глазами. – Мы всё знали с самого начала…

– Как? – не сдержал возгласа Дэрей Сол.

– Пока ты боролся за мир в Энсолорадо, – ласково пропела Ишчель Маяуэль, – мы с Бацуном штопали тонкие пласты, разорванные странницей во времени.

– Я всё-таки нанесла ущерб Сии? – выдохнула Дженна.

– Это было неизбежно, но необходимо, – успокоил её Бацун Эмон. – Мы с Ишчель удержали равновесие, а ты излечила Агару и…

– Значит, вы всё знали, и я могла не скрываться! – перебила его Дженна. – Я могла сойти с корабля и побродить по улицам Бурунулара, изучить четвероцарствие Калоса…

– Всё же не стоило слишком терять время, – пояснила Маяуэль. – Здравствуй, милая.

Хранительница Добура подошла к Дженне и обняла девушку. Последовавший за ней хранитель Калоса коснулся губами руки драконицы.

– …Ничего, что она сто лет потеряла из-за колдуна обкаканного? – негромко фыркнул стоящий в стороне Дэзерт. Чёрное пятно, примостившееся на его плече, резко дёрнулось, как будто согласно кивнуло. – Могли бы и подсобить нам, раз уж обо всём знали.

– Это бы нарушило сплетение Судьбы, – вмешался в разговор Катан.

«А ведь он тоже всё знал, – подумала, но не произнесла Дженна, бросив взгляд на Кукольника. – Сайрон невзлюбил Бацуна Эмона, потому что тот был дружен с его старшим братом! Катан и Бацун общались и, скорее всего, обсуждали то событие в прошлом…»

Маэстро угадал её мысли. Его губы прошептали: «Прости, моя пташка».

– Мы все следовали написанному в книге Судьбы, – раздался голос, которого Дженна ещё не слышала. Из-за спины Бацуна вышла невысокая хрупкая женщина в алом шёлке. – Прости нас за то, что пришлось тебя направить… Только ты могла пойти против самого Времени, против силы иномирного металла и спасти меня.

Дженна ощутила, как глаза защипало от слёз.

– Флермис, – прошептала она. – Феникс Джаэруба…

– Я отправилась к Владыке Агару, дабы помочь ему совладать с безумием, но попала в ловушку проклятого металла. Он почти убил меня, ты же сняла сдерживавшие цепи. Я смогла возродиться в пламени… Да ты и сама всё знаешь.

– Возродиться, тогда как Дженна сгорела в другом пламени, – проскрежетал Сайрон.

– Люди Агару должны были увидеть, как погиб дракон, – напомнила Дженна. – Только так я могла избавить их от страха…

Девушка взглянула на опустившего голову Сола. Тот промолчал. Все они здесь совершали ошибки. Ошибки ли? Кто знает?

Хорошо, когда всё можно свалить на книгу Судьбы, на написанные богами страницы, предназначение. Но может ли быть идеальной жизнь со всей своей сложностью и разнообразием? Что если по Замыслу Единого идеальна именно такая жизнь – с ошибками и трагедиями, а не то, что придумали себе люди или хранители?

– Я была там, где должна была быть, – громко произнесла Дженна. – Я знаю, что моя жертва стоила того… – девушка посмотрела в глаза феникса и улыбнулась. – Рада наконец познакомиться с тобой, Флермис.

– Взаимно, драконица, – низко поклонилась феникс.

– А что остальные хранители? – спросила Дженна, переведя взгляд на Индра. – Пустынного моря, Эльхайндрэя и… Где Финист? Как он?

– Все они будут с нами на расстоянии, – ответил единорог, кивнув на лежащие на столе серебристый рог и два пера: белое лебединое и крапчатое соколиное. – Финист не поспел к сегодняшнему дню. Но он в добром здравии, хранит земли Гиатайна.

– Ты ещё сможешь прогуляться по улицам Бурунулара и угоститься шоколадом, – тихо обратилась к Дженне Ишчель, прежде чем обе заняли свои места за столом. – И ты, силач, – игриво улыбнулась она Дэзерту.

– Только вот верну свои волосы, – смутился тот, проведя ладонью по лысой голове.

– Что же, начнём, – на правах хозяина обратился к присутствующим Индрик.

Сегодня на его плечах лежал синий плащ, вышитый золотой нитью. Рыжеватые кудри обрамлял широкий золотой обруч с рисунком в виде ветви остролиста и красными ягодами рубинов.

– И несмотря на то, что собрал нас всех отнюдь не Праздник, я хочу пожелать света вашим душам. Ибо свет и радость нам нужны как никогда…

– Все вы уже знаете, что новая Буря не за горами, – поднялся Дэрей Сол, одетый в скромное белое облачение жреца Единого. – Более тридцати лет назад Враг попытался прорваться в наш мир с помощью моих жрецов.

– Однако другая иномирная гостья, чей приход я предрекала, остановила его, – продолжила Гьюзайлин. Её изящное платье переливалось жемчужными бликами, единственным украшением единорога служили густые белые волосы. – Дженна излечила меня от проклятия и тем помогла укрепить Сию, отсрочить возвращение Врага…

– И ещё до того события некоторые из нас знали о существовании иномирной хранительницы Агару, – присоединился к этой речи Бацун Эмон. – По воздействию на тонкие пласты Сии мы поняли, что она пришла издалека: вероятно, из другого времени.

– Но признаем: мы не ведали, что всё будет так запутано, – рассмеялась Ишчель Маяуэль. – Увидев Дженну на празднике у Индра более тридцати лет назад, мы с Бацуном были крайне удивлены. Разумеется, не сразу мы признали в ней ту самую драконицу… Мы не были уверены до конца.

Дженна перевела взгляд на Катана. Он тоже сперва не разгадал её сущность. Как же быстро он затем понял, куда направить её крыла?

– Милая, – обратился к девушке Индрик. – Я слышу, как Финист передаёт тебе свой нижайший поклон. Он напоминает, что и к его вызволению ты приложила свою нежную длань. – Единорог вздохнул. – И он интересуется, почему мы думаем, что Дженна – спасение от Врага, а не та, что привела его за собой?

– Да как ты смеешь, мальчишка? – тихо взревел Сайрон. – Она была не обязана помогать вам с самого начала! Ещё тридцать лет назад мы оба могли уйти в странствие по междумирью…

Дженна положила руку на плечо любимого.

– Не сердись, прошу… Мне и самой этот вопрос приходил в голову.

– Ты нашла ответ на него? – прозвучал прохладный голос Катана.

«Конечно же, ты знаешь, что нашла», – рассмеялась про себя девушка. У неё защемило сердце. Собрание подходило к самому важному моменту, самому сложному разговору. Дженна должна была озвучить то, чего не знал никто, кроме Катана да, быть может, демонов-помощников! И губы её онемели.

– Я… – выдавила с трудом девушка и умолкла, не в силах говорить дальше.

Всё, что она готова была изложить: речи о силе проклятого металла, о лампе-тюрьме для Врага, о магах из Нижнего мира и стражах, которые должны были явиться за беглецами, которых она хотела заставить вступить в бой с Врагом – всё смешалось. Уверенность улетучилась! Аргументы показались нелепыми – детский лепет, глупые сказки, которые сочинил ребёнок.

Сайрон взял подругу за руку, подбадривая. Дэзерт сделал шаг вперёд, словно готовясь постоять за свою мудрицу в случае, если её ответ не понравится хранителям.

– Я избрана Кхором – хозяином Судьбы, великим Сьидам, – хрипло изрекла Дженна самое главное. – Мне дано его благословение… менять Судьбу, идти против Законов. Я не всегда знала, как именно… Я была там, где должна была быть, там, где нужна! Не я это решала, как не решают молот и наковальня, каким выйдет изделие мастера, – она вздохнула. – Нет, я не снимаю с себя ответственность за собственные действия! Но я и не могу отвечать за Судьбу, которая ведёт меня. Я не сам Кхор! Я даже… – Дженна умолкла, собираясь с силами. – Я даже не та, кем вы меня считаете.

– О чём ты говоришь? – негромко спросил Сайрон.

– Я должна рассказать вам, как оказалась в Сии, – прошептала Дженна. – Это важно. Насколько я понимаю, за мою особенную силу я должна благодарить родной мир…

Вновь повисло молчание. Дженна колебалась. Почему так сложно было озвучить самое простое?

– Я человек, – наконец произнесла она.

Девушка хорошо ощутила, как стоящий вплотную к ней Сайрон вздрогнул, порываясь оспорить её слова. Но смолчал.

– Я подменыш, – Дженна улыбнулась, вдруг осознав нечто важное. – Я родилась в далёком, умирающем мире будущего. Как и в мире Кхора, в нём не было ни солнца, ни неба! Мне помогли сбежать из него… Я была нужна в другом месте, или они были нужны там, я не знаю точно. Как ребёнок, оставленный родителями в лесу и попавший к феям, моя душа попала в тело дракона. Вероятно, смысл обмена был тем же, что и в древнем ритуале…

– Обновление крови! – восторженно воскликнул молчавший до того морой Олу Олан Биш. Как и Дэзерт, он стоял поодаль. – С помощью человечьей крови – универсальной субстанции – альвы и волшебные создания обновляют силу своих родов.

– В это сложно поверить, даже я различил тонкую структуру Дженны не сразу, – добавил Катан. – По всей видимости, именно благодаря тому, что человеческие души универсальны, они могут прижиться в любом плотном теле… Даже в теле хранителя.

– Неужели человеческая душа обладает большей силой, нежели душа хранителя? – поинтересовалась Ишчель Маяуэль. – В чём смысл?

– В некоторых свойствах душа человека сильнее, – кивнул Катан. – Вспомните, на Дженну не повлияло проклятие чёрного единорога, она совладала с металлом Владыки. Ей подчинились и пламя, и мёртвая вода, которые, – он кивнул на брата, – часто противоречат друг другу.

– Даже Ледяница не стала с ней связываться, – рассмеялся Индрик.

– И не только Ледяница, уж поверьте мне, – добавил Дэзерт.

– …Особая сила людей заключена в их… в нашей приспособляемости, – заключила Дженна, вспомнив давнишний разговор книжников. – Знакомый некоторым из вас мракоборец Григо Вага считал, что Единый создал нас такими для неких важных задач. Я тогда не согласилась с ним, ведь любое создание Единого сотворено не просто так. Но, вероятно, в чём-то он был прав.

– Всё самое прекрасное и самое ужасающее – дело людских рук, – со вздохом процитировал сам себя Дэрей Сол. – Это правда. Я всегда чувствовал это. Ваше созидание особенное… Альвы создают дивные творения! Ваши же творения… на удивление разные.

– К силе Врага люди тоже приспосабливаются лучше прочих, верно? – тихо вымолвил Сайрон.

– Ненамного хуже хранителей, – криво усмехнулся Катан. – Но ты прав, брат, общение с ним Дженна перенесла лучше, чем я… Впрочем, не будем углубляться в детали. О свойствах подменной души можно дискутировать много дней. – Он обернулся к девушке. – Лучше расскажи нам, дорогая сестра, что ты придумала, находясь в прошлом Сии?

– Тогда я уже знала о стражах, которые забирают бывших слуг Врага, – начала Дженна. – Затем я столкнулась с жутким металлом, что отнимал волшебную силу, сводил с ума… – Она поморщилась, вспоминая крики красных ведьм. – Его создали хозяева стражей, сущности вроде богов – великаны… Я сопоставила одно и второе. Как уже было сказано, сто лет я провела в лампе, времени на раздумья было достаточно.

Дженна говорила – говорила долго, порой сбивчиво. Хранители слушали, иногда задавая вопросы, выясняя детали, помогая сосредоточиться на главном. Дженне пришлось повторить всю свою историю – самое основное.

Она поведала друзьям об изобретении Каада, одарённого, гениального, но неизлечимого колдуна. Рассказала о том, как застряла в лампе и в чуждом ей облике, а затем научилась управлять плотным телом. Она смогла стать не хранителем, но человеком – и наоборот, легко меняя и плотную сферу, и тонкую.

Сайрон слушал повторение рассказа, опустив глаза. Дженна явственно чуяла его напряжение. Дэзерт разделял мнение владыки Расантера. Зато Индрик и Катан нашли её приключения и метаморфозы не только интересными, но и увлекательными.

Через лебединое перо Леда попросила подробностей о действиях Махаан. С помощью пера сокола Дженна поведала Финисту историю его матушки. Она рассказала, что, как и сын, та долгое время была пленницей духа в Клыках Салжу, что виною их разлуки – вовсе не страсть к другим мирам, но потерянная память.

Дженна открыла свою задумку хранителям. Великий кудесник и соединитель миров Катан должен был соткать сферу-тюрьму для Врага, вроде Миркира. Затем с помощью мастера по металлу, нечувствительному к материалу великанов, нужно было создать плотную сферу, которая не пропускала бы к узнику питающих его энергий. И уже после заключить её в другую сферу – «лампу» из свинца, которая защитила бы уже магов от действия Lucidum metallum.

– Скорее это будет не лампа, а яйцо, – задумчиво проговорил Катан. – Более совершенная форма, нет слабых точек, чтобы пролилось наше «масло».

– Ты думаешь, что сумеешь сделать нечто подобное? – спросил Дэрей Сол.

– Он сумеет, – уверенно ответил за брата Сайрон.

– Финист говорит, что знает кузнеца, гениального в своём деле и нечувствительного к магии, – сообщил Индрик. – Говорит, он ученик знакомого вам Кая Двейга с Дымной горы.

– Значит, и в этом мастере мы можем быть уверены, – кивнул Сайрон.

Слушая их, Дженна улыбалась. Ей казалось, что все они, не заметив того, сами прошли ритуал единоцелостности – стали друг другу ближе, роднее. Если раньше на совете могли разгореться споры, – а ведь проблема, собравшая их, была неоднозначной, как и её решение, – то теперь хранители всецело поддерживали друг друга! Один развивал и дополнял высказанную мысль другого. Они словно стали единым организмом.

Обсуждения затянулись до утра. Хотя в груди девушки ярче разгорелась надежда, Дженна сильно утомилась. Вскоре она сама не заметила, как усталость смежила ей веки. Сквозь сон Дженна ощутила, что Сайрон подхватил её на руки и унёс в одну из спален. Положив девушку на перины, маг лёг рядом и крепко обнял её.

Сайрон не стал возвращаться на совет, оставшись с любимой. Он знал, о чём будут совещаться хранители, и не хотел этого слышать.

Некоторые эльфы говорили, что глаза их владычицы Гьюзайлин бледно-розовые, потому что та, видя конец мира, выплакала не только слёзы, но даже краски. И мозаики, которые складывала художница, всё чаще были серых оттенков.

– Вы ведь знаете пророчество моей сестры, – холодно произнёс Индр, когда Сайрон унёс уснувшую Дженну.

Те молчали, избегая смотреть друг на друга. Они были заняты собственными мыслями, но думы эти были схожи. Каждый хранитель озирал свою жизнь, свои земли, любимых и друзей.

– Пришло время вновь воссоединиться в брачном союзе семи богам и семи богиням, – первым нарушил тишину высокий певучий голос Флермис. – Новое перерождение близится.

– Перерождение всей Сии, – тихо добавил Бацун Эмон.

– Вы не предложили затаиться, переждать осаду, но беспрекословно решились на битву с Врагом, потому что были уверены в нашем поражении?! – грозно сверкнула очами Ишчель Маяуэль.

– Это будет не поражение, – Дэрей Сол приблизился к ней и ласково обнял за плечи. – Мы должны победить Врага, чтобы было возможно перерождение.

– …Перерождение, а не забвение, как стало с моим миром, – добавил Катан.

– Мы не позволим этой твари поглотить душу Сии, – твёрдо произнёс Сол.

– Но что будет с душой Дженны после всего? – прошептал Катан.

– Ей вновь придётся пережить боль, – с грустью ответил золотой дракон.

– Это слишком жестоко, – заметил чёрный. – Мы даже не можем раскрыть ей всей правды…

– Для чего? – Сол продолжил спор. – Чтобы сломать её волю на пороге великой битвы?

– Чтобы… попросить прощения, – предложил Катан.

– Дженна переживёт боль, – проронила Гьюзайлин и вдруг улыбнулась. – Моё видение неизменно. Она обещала, что мы с Кизэем воссоединимся, так оно и будет.

– Именно, – вмешался Индр. – Вы уже оплакиваете Сию, каетесь пред Дженной, пытаетесь обвинять её в приходе Врага, – он метнул взгляд на соколиное перо. – Но начало нашего конца было положено после первой Бури! И было то задолго до появления Дженны и пророчества о гостье из другого мира.

– Оглянитесь вокруг, – поддержала его Флермис. – Где наши братья и сёстры? Где супруги? Дети? Они исчезли после первого явления Врага!

– Пусть мы нашли любовь среди эльфов и людей, – спокойно продолжил Бацун Эмон. – Но мы не бессмертны… мы последние из нашего рода. Уйдём мы, – что будет с волшебной Сией? Что случится с миром, окончательно утратившим связь с тонкими сферами волшебства?

– Перерождение неизбежно, – подытожил Индрик. – Гьюз видела, как все мы соединимся с нашими любимыми… Думайте об этом! Думайте не о конце, а о начале!

– Начало обретёт Сия, но не мы с братом, полагаю? – Катан вопросительно взглянул на Гьюз. – Видела ли ты Тейю или других наших женщин?

Единорог улыбнулась дракону:

– Вам не нужна Тейя… Ты и сам всё знаешь. Её нет, но есть Хонс. Есть Сет и те, кого спас ты, Змей. Твоему миру не понадобится сила Дженны. Достаточно твоей…

– А Сайрон? – задал вопрос Катан.

– У Сайрона будут другие задачи, – ответила пророчица.

– Что ж, тогда выпьем за славное начало, – присоединился к беседе Дэзерт. – Есть в этом дворце что-то покрепче родниковой водицы, а? – он обернулся к морою.

Тот кивнул.

– Как ты прав, демон, – рассмеялся Индр. – Нужно отпраздновать конец конца и начало начал!