Враги за рубежом

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТЬ

В моей голове беспорядочная путаница мыслей. За пределами бара я пытаюсь думать так усердно и так быстро, чтобы осмыслить последние несколько минут, что у меня начинает болеть голова. А может, это просто последствия солнца, выпитого коктейля и нулевого количества калорий, которые я ввела в свой организм с обеда.

Последние несколько лет Ной был постоянным членом моей жизни. Через тяжелые расставания и переезды, через страх рака у моего отца и неудачную челку, он был моим коллегой. Моей второй половиной. Моим надежным заклятым врагом.

Сегодняшняя ночь могла изменить это, и виновата в этом только я сама.

Как кто-то придумавший идеальную шутку, я преподнесла себя Ною на блюдечке с голубой каемочкой. Он не мог удержаться, чтобы не зайти так далеко. Я вела себя плохо, и он превзошел меня. Это… это было худшее, что он когда-либо делал.

В моей жизни было несколько раз, когда я чувствовала душераздирающую грусть или одиночество. Когда меня не пригласили на день рождения Лорен Валентайн в пятом классе, что включало поездку на лимузине на концерт Джонас Бразерс и породило множество внутренних шуток, которые мне пришлось терпеть весь следующий год моей жизни. Прости, Одри. Ты должна была быть там. Когда я не поступила в выбранный мною колледж, куда собирались все мои друзья, я думала, что это конец света. Когда в двадцать с небольшим я не получила работу в издательстве, я считала себя лузером и неудачницей, особенно когда мне пришлось вернуться к родителям на несколько месяцев (хорошо, на год), потому что я не могла платить за аренду в городе. Когда я иду сегодня по улицам Рима и прохожу мимо пары, сидящей на крыльце, делящей бутылку вина и прислонившейся друг к другу, смеющейся, глупой, влюбленной, мне больно смотреть на них. Больно осознавать, насколько я далека от того, чтобы быть частью чего-то подобного.

Сегодня ночью меня поцеловали, и это было настоящее сказочное волшебство.

Потом я поняла, что на самом деле это было ничто. Фарс.

Суровое напоминание о том, как я одинока.

Вернувшись в церковь Святой Сесилии, я стою в коридоре перед дверью Ноя со сжатой в кулак рукой. Постучать было бы так просто. Вернуть нас на исходную линию было бы совсем несложно.

«Эй, давай забудем о баре. Утром ты можешь дразнить меня, а я буду вести себя раздраженно, и все будет хорошо в мире. Как насчет этого?»

Но мой кулак не двигается.

Я не могу этого сделать.

Сегодня вечером мои чувства были по-настоящему задеты.

Ной целовал меня так, заставляя чувствовать, что он может… может… неважно. Это вывело наши выходки на уровень, на который мы никогда раньше не решались. Это было жестоко, и я до сих пор не могу простить его за это. Возможно, в глубине души я также не готова простить себя.

Я отпускаю руку и направляюсь в свою комнату, тихонько закрывая за собой дверь. Я снимаю платье и надеваю самую удобную одежду, которую могу найти. Я подумываю написать Кристен и Мелиссе обо всем, но знаю, что у них не хватит терпения на меня. На данный момент они уже слишком часто слышали мои жалобы на Ноя.

«Ты спровоцировал змею, и змея укусила тебя».

Не прошло и полной недели пребывания в Риме, а все пошло прахом.

Я знала, что что-то подобное произойдет, если мы с Ноем будем сопровождать эту поездку. Нас нельзя оставлять одних. Мы как два ребенка, за которыми нужно постоянно присматривать. Поместите нас в одну комнату и, вернувшись, увидите, что там все горит.

Похоже, что на этот раз нет четкого пути вперед.

Наверное, я могла бы отказаться от всего этого, позвонить директору О'Мэлли, сказать ему, что я не могу сделать это в конце концов и должна вернуться домой. Но где тогда останутся ученики и Ной? Я не могу просто взять и бросить их. Сегодняшний день на Римском форуме был тяжелым, но я знаю, что детям здесь так хорошо. Есть еще вопрос о бонусных деньгах, которые не так важны, но это уже что-то. Еще одна причина, чтобы остаться.

Я веду себя как трусиха, правда. Я думаю об отъезде только потому, что не хочу встретиться с Ноем утром. Я бы хотела ускользнуть в ночь, но не могу просто встать и бежать обратно в Штаты, спрятавшись на грузовом судне. У меня осталось больше двух недель в Риме, и я должна провести их с пользой. Я в Европе! В окружении культуры, хорошей еды и прекрасного вина! Странная ситуация с Ноем и неудачный любовный роман с Лоренцо остались в стороне, я наслаждалась своим временем, исследуя город самостоятельно, и я чувствую, что мне еще многое предстоит увидеть и сделать здесь. Вот на чем мне нужно сосредоточить свое внимание.

Ной не имеет значения, говорю я себе, словно повторяю новую мантру. Он не должен так сильно контролировать мое настроение и эмоции. Он мой коллега. Учитель по соседству. Человек, которого я вижу на собраниях персонала и в обеденном зале, и это все.

Я ложусь спать, повторяя все это, с надеждой, что все получится.

Я действительно думаю, что излечилась от этой болезни, а потом захожу в столовую на следующее утро, а там Ной сидит за столом в одиночестве, попивает кофе и выглядит дерьмово.

Под глазами у него едва заметные круги, а рот сжат в тонкую линию. Его густые брови выглядят так, будто случайно застряли в этом нахмуренном положении навсегда. Он еще не видел меня. Его внимание приковано к его чашке, он проводит большим пальцем вверх и вниз по ее длине. Похоже, он не сомкнул глаз. Интересно, это его первая чашка кофе или третья?

Сложные чувства тянут меня в разные стороны. Я чувствую себя плохо из-за того, что, возможно, непреднамеренно причинила Ною какую-то боль. Я не должна была так дразнить его. Может быть, он чувствует себя виноватым, что зашел так далеко. Как это ни странно, я действительно думаю, что он способен испытывать угрызения совести. Думаю, сегодня утром мы оба — собаки с поджатыми хвостами.

На мгновение я задумалась о том, чтобы подойти к нему и сказать все то, что я бы сказала, если бы у меня хватило смелости постучать в его дверь вчера вечером, но потом я вспомнила свою новую мантру. Единственный путь вперед, единственный способ выбраться из этой сумасшедшей петли с Ноем — это разорвать цикл. Я не могу продолжать делать это с ним, притворяясь, что, подкалывая его, дразня его и сосредотачивая на нем все свое внимание, я добьюсь чего-то. Если я не буду осторожна, мои отношения с ним от любви к ненависти высосут меня досуха, и где я окажусь через месяц? Через год? Через два года? Там, где я нахожусь сейчас. Одна.

Я имею в виду, посмотрите, что случилось прошлой ночью. Я поцеловала Ноя, пока была на свидании с другим парнем! Мы с Лоренцо неплохо ладили. Он мне нравился! А потом мои сложные отношения с Ноем испортили мне ночь с Лоренцо. Все, что у нас могло бы быть, теперь пропало, кануло в лету.

Поэтому делаю сознательное усилие, чтобы отвернуться от Ноя и осторожными, размеренными шагами направиться к очереди в столовую. Я чувствую себя актрисой, идущей по сцене к зрителям. Правильно ли я делаю? Выгляжу ли я естественно?

Если Ной поднимает глаза и видит меня, я не замечаю. Намеренно игнорирую его. Я прохожу через очередь за едой и беру банан и бублик. Наливаю кофе до краев чашки, а затем несу свой поднос в ту часть комнаты, которую не занимает Ной, и сажусь к нему спиной.

Вот. Это было не так сложно.

Я смотрю вниз на еду, которую должна с нетерпением поглощать, а затем, как импульсивный наркоман, бросаю взгляд через плечо, чтобы успеть увидеть, как Ной встает. Еще рано, и большинство детей еще не проснулись. Здесь всего несколько человек, и не может быть, чтобы Ной меня не видел.

Я затаила дыхание и смотрю, как он идет, предвкушая что-то. Выпрямляю спину, а рукой инстинктивно тянусь к волосам, чтобы убрать их за ухо. Я не дышала с тех пор, как он сделал свой первый шаг. Я как воздушный шар, наполняющийся гелием, растущий, растущий, растущий, растущий, а потом я ЛОПАЮСЬ, когда он поворачивает к выходу и исчезает за углом, даже не взглянув в мою сторону.

Верно.

Ну, я стояла к нему спиной. Есть шанс, что он принял меня за кого-то другого.

С поникшими плечами обращаюсь к своему завтраку, и все выглядит так… уныло. Я заставляю себя съесть три кусочка рогалика и жую, жую, жую, жую, и глотаю только тогда, когда кажется, что я должна это сделать. Банан откладываю на потом и выпиваю только половину кофе, опасаясь, что большее количество может вызвать у меня тревогу.

Сегодня, поскольку это воскресенье, у детей есть выбор. Расписание не такое, как на протяжении всей недели. У них есть перерыв в занятиях латынью и запланированных экскурсиях. У них есть выбор: пойти с Лоренцо и Ноем на спортивную площадку поиграть в футбол, вместе с Габриэллой и Эшли отправиться на ближайший фермерский рынок или остаться со мной в церкви Святой Сесилии. Мы выбрали посты в начале недели. Я хотела пойти на фермерский рынок, но было ясно, что никто не в восторге от того, чтобы остаться в школе, и, чтобы покончить с неловкостью, я вызвалась добровольцем.

Сейчас, как никогда, я жалею о своем решении стать командным игроком. Мне бы не помешало отвлечься от темного облака, нависшего над моей головой.

После завтрака я поднимаюсь на балкон на втором этаже и наблюдаю, как начинают формироваться группы. Ной и Лоренцо собрали десять шумных ребят, которые уже пинают друг другу футбольный мяч туда-сюда, переговариваются и обещают хорошую игру. Я не могу удержаться, чтобы не осмотреть каждый дюйм Ноя, ища боевые раны. Сейчас он выглядит лучше, чем в столовой, почти вернулся к нормальной жизни. Он переоделся и привел в порядок свои волосы. Один из детей побуждает его показать себя, и он делает впечатляющее маленькое движение, когда отводит мяч ногой назад за спину, подбрасывает его в воздух, а затем ловит его другой ногой впереди.

Я остаюсь на своем месте на балконе, пока они уходят. Двор опустел, и через несколько минут Габриэлла и Эшли собрали свою небольшую группу из шести человек и повели их за покупками на рынок.

Сейчас я здесь одна с тремя детьми. Два мальчика и девочка, все из Тринити. О радость. Мальчики играют в видеоигры в одной из своих комнат, а девочка сидит во дворе и читает. Когда я стучу в дверь мальчиков, они открывают ее и смотрят на меня, как будто понятия не имеют, кто я и что здесь делаю.

Я делаю раздражающий жест, о котором тут же жалею.

— Привет, я Одри, эм… мисс Коэн, одна из сопровождающих из Линдейла. Я просто хотела сказать вам всем, что я здесь, если вам что-нибудь понадобится.

Больше похоже на: «СЛУШАЙТЕ, я все еще здесь, так что не пытайтесь шутить».

Они ворчат, а потом захлопывают дверь у меня перед носом.

Правильно.

Выхожу во двор, машу девушке, а она смотрит на меня, как на вчерашний мусор. «Что с этими детьми из Тринити?!»

— Что ты читаешь? — спрашиваю я ее.

Она лениво поднимает ее книгу. «Маятник Фуко» Умберто Эко. На итальянском! Когда я была в ее возрасте, я зачитывалась книгами Сары Дессен.

Мои брови взлетают вверх.

— Вау, это обязательное чтение для Тринити?

— Нет.

Ее тон не мог быть яснее: «Убирайся, плебейка».

Поскольку мои утренние обязанности выполнены, мне больше нечего делать. Я снова проверю детей через некоторое время, а пока ополаскиваюсь в душе и одеваюсь, пытаясь делать вещи, которые могли бы заставить меня чувствовать себя нормально. Я не тороплюсь, когда сушу волосы, разглаживаю их, чтобы они были, как шелк. Я наношу немного косметики и увлажняю загоревшую кожу. Пытаюсь навести порядок в своей комнате, но все уже убрано, так что это не занимает много времени. Я беру в руки «Там, где папоротник красный», читаю один и тот же абзац четыре раза, а потом бросаю. Я проверяю электронную почту и не вижу ничего нового, кроме рекламных писем от Gap²³ и Match.com²⁴ (Хотите закончить создание своей анкеты? Вы упускаете подходящих одиночек в вашем районе!), и я вдруг не могу сдержать слез, которые наворачиваются на мои глаза.

Я не могу точно сказать, что именно не так. Это тревожное чувство в животе, то, как я не могу сделать полный вдох.

Я звоню маме, чтобы поговорить, зная, что она позволит мне выплакаться, а затем даст мне тот же мудрый совет, который всегда дает: «Знаешь, что поможет тебе почувствовать себя лучше? Прогулка. Пойди подыши свежим воздухом и выработай эндорфины!» Но она не отвечает, и я с запозданием понимаю, что дома еще глубокая ночь. Мои сдерживаемые слезы начинают падать. Я чувствую себя нелепо, когда плачу. Из-за чего? Из-за того, что я вдали от дома? Из-за моей ссоры с Ноем?

Нелепо.

Ной не плачет. Ной выделывает причудливые движения ногами на футбольном поле, красуясь перед кучкой новоиспеченных подростков, которые его боготворят. Он забыл о моем существовании.

Я никогда не умела предаваться унынию. Я могу простоять перед окном, драматически рыдая, словно главная героиня музыкального клипа, так долго, пока не иссякнет кран. Вот, это было эффективно. Я поплакала, и теперь я как новенькая. Барби прямо из коробки. Не из тех, кому какой-то надоедливый младший брат отрезал волосы и вырвал руку из сустава.

Один глубокий успокаивающий вдох кажется божественным, поэтому делаю еще один.

Я умываю лицо холодной водой, заново наношу макияж, а затем снова проверяю детей Тринити. Никто из них не пошевелился. Закончив, устраиваю себе настоящую экскурсию по церкви Святой Сесилии. Это место вполне может быть музеем. Удивительно, что они могут сохранять произведения искусства в целости и сохранности в месте, заполненном детьми. Я нахожу и изучаю двенадцать статуй и восемнадцать картин, прежде чем группа с фермерского рынка возвращается со своим грузом.

Я охаю и ахаю над всем, что они распаковывают во дворе. Там есть свежая клубника и запечённый Панэ Тоскано²⁵, которые мы передаем друг другу и делимся. Хлеб теплый и хрустящий, а клубника такая ароматная и сочная, что я хотела бы иметь целую миску для себя. Несколько учеников собрали маленькие букеты цветов для своих комнат: георгины, амаранты, лизиантусы и садовые розы, выращенные на близлежащих фермах. Эшли купила пару кожаных сандалий, которые мастер подогнал для нее прямо на месте. Милли купила крошечную картину с пейзажем Рима, и я похвалила ее за находку.

Все собирают свои вещи, чтобы отправиться в школу, когда Габриэлла отводит меня в сторону и говорит, что чувствует, что со мной что-то не так после вчерашнего вечера в баре.

— Я знаю, ты, вероятно, не хочешь вдаваться в подробности, но я подумала… вот. Это просто мелочь. — Она протягивает крем для рук в маленьком тюбике из фольги, покрытом нежным цветочным рисунком. — Продавец сказал мне, что он с ароматом розы и гардении. Его семья делает его небольшими партиями.

Этот жест настолько мил, что я не могу не обнять ее.

— Это было очень мило с твоей стороны. Спасибо.

Она поглаживает мне спину.

— Ты в порядке? После вчерашнего вечера? Было странно, когда вы с Ноем ушли. Я не была уверена, что произошло между вами двумя.

Мое горло грозит снова сжаться от эмоций, но я заставляю себя улыбнуться и качаю головой.

— О, ничего страшного. Мы с ним всегда враждуем.

Она кивает, изучая меня.

— Вы двое кажетесь близкими… для коллег, я имею в виду, — она немного смеется. — Я имею в виду, Эшли — одна из моих лучших подруг, и я не думаю, что мы с ней так близки, как вы с Ноем.

Я отвожу взгляд, ненавидя, что слезы снова жгут мои глаза. Я думала, что покончила со всем этим. Я должна покончить.

Чувствуя, что мне не по себе, она быстро меняет тему.

— Кстати, надеюсь, ты имела в виду то, что сказала вчера вечером о Лоренцо, потому что я не пытаюсь наступать кому-то на пятки… и не то чтобы я обычно просто прыгаю от одного парня к другому, но было совершенно ясно, что с Ноем ничего не получится.

Она должна видеть мое замешательство. Я была там, когда они вернулись со свидания. Я слышала, с каким энтузиазмом она все это восприняла.

— Честно говоря, сначала я была в восторге от Ноя, — она пожимает плечами. — Но что-то было не так всю ночь, пока мы гуляли. Как будто у него был чип на плече или, может быть, он просто не хотел там находиться. Он был достаточно любезным, но заставил нас сделать заказ, как только мы пришли в ресторан, и попросил чек, когда я еще ела. То есть, конечно, он заплатил, но могу ли я спокойно допить свой бокал вина? Ну и дела.

Я не знаю, что сказать.

— В любом случае, не хочу, чтобы ты чувствовала себя странно, но у Лоренцо было такое же чувство по отношению к тебе… что ты не настолько увлечена им. Это тебя не шокирует, правда? Потому что скажи мне, нравится ли он тебе, и я полностью отступлю…

— Нет! Пожалуйста, соглашайся. Он кажется отличным парнем… может, я просто не в том положении или что-то в этом роде? В любом случае, я рада, что у вас все получилось.

Она улыбается, явно испытывая облегчение от того, что мы завели этот разговор.

Лоренцо приходит ко мне позже, во второй половине дня. Он стучит в мою дверь, и на мгновение я думаю, что с другой стороны может быть Ной. Когда это Лоренцо, я вздыхаю с облегчением. Будучи джентльменом, он спрашивает, как у меня дела и все ли в порядке после прошлой ночи. Я заверяю его, что все в порядке.

Он заламывает руки.

— Хорошо. Ты бы сказала мне иначе, верно? Прошлой ночью ты ушла не из-за меня, не так ли? Я знаю, что много разговаривал с Габриэллой, но…

Я спешу его поправить.

— Нет. Нет. Это точно не имеет к тебе никакого отношения.

Он вздыхает.

— Хорошо. Я бы не хотел, чтобы ты думала, что я такой. Игрок или что-то в этом роде.

Я понимаю, что чем больше Лоренцо говорит и извиняется, тем хуже я себя чувствую. На каком-то уровне я ценила его компанию в последние несколько дней. Я хотела наслаждаться временем, проведенным с ним, изучая город. Хотела использовать его как отвлекающий маневр и, возможно, убедить себя, что интрижка с ним — именно то, что мне нужно, но, по правде говоря, я беспокоюсь, что мои мотивы были гораздо более эгоистичными. В тот момент, когда Ной упомянул об основных правилах в первый день нашего приезда, Лоренцо стал пешкой, и за это я чувствую себя ужасно.

— Я думаю, давай просто будем друзьями, ты и я, хорошо? Габриэлла действительно замечательная. Я знаю, что сказала это в баре, но я действительно это имею в виду — если вы оба заинтересованы друг в друге, не позволяй мне стоять на пути.

Он улыбается.

— Да. Может быть. Она милая.

— И красивая, — говорю я, дразня его.

Я не вижу Ноя до ужина. Я нахожусь в столовой с Эшли, Габриэллой и Лоренцо. Мы выбрали длинный стол у окна и садимся за него всего за мгновение до того, как входит Ной. Я поднимаю глаза, вижу его, мой желудок сжимается, и я быстро отвожу взгляд, переключая свое внимание на еду.

Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи.

— Ной! — кричит Лоренцо. — Иди поешь с нами!