Враги за рубежом

ГЛАВА ПЯТЬ

Я смыла с себя последние двадцать четыре часа, обработала колено и переоделась в простой небесно-голубой сарафан. Он украшен россыпью маленьких белых ромашек, красивый и тонкий. Ткань не слишком плотная, а подол доходит до колен, что означает, что он соответствует дресс-коду сопровождающих, который я для себя установила. Было трудно подобрать гардероб для поездки. При палящих температурах в Риме я не могла заставить себя упаковать ни одной пары джинсов или, не дай бог, брюк. Я выбрала дышащие ткани и много платьев. Детям придется выдержать вид моих плеч и коленей и постараться не получить шрамы на всю жизнь.

За последние полчаса я быстро распаковала вещи и разложила их так, чтобы все выглядело аккуратно и опрятно. Свитер сложен на спинке моего письменного стула на случай, если ночью мне станет прохладно. Мой наполовину законченный экземпляр «Голландского дома» Энн Пэтчетт ждет меня на прикроватной тумбочке рядом с «Там, где папоротник красный» — одной из книг, которые мы будем обсуждать в моем классе в следующем году.

У меня еще не было возможности открыть окно и вдохнуть запах жасмина, как советовал Лоренцо, но я это сделаю. А пока мне нужно вернуться к своим ученикам. Пора собираться на обед.

Обуваю белые кроссовки Вежа и беру кошелек с деньгами и сумку.

Я уже почти вышла за дверь, как вдруг спохватилась и пошла назад, взяв из косметички компактное зеркальце и еще раз проверив свое отражение. Глупо, что я так заботилась о своей внешности. С ровным цветом лица и темными ресницами я обычно просто оставляю все, как есть, особенно в школе. Немного румян и розовый блеск на губах — не так уж много, правда?

— Боже мой! Мисс Коэн! ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ СО СВОИМ ЛИЦОМ?!

— Вы так изменились!

— Она просто накрасилась, — говорит Лиззи мальчикам, закатывая глаза, когда я присоединяюсь к остальным.

— Мисс Коэн, вы прекрасно выглядите, но дайте мне знать, если хотите, чтобы я помогла вам в следующий раз. Я действительно хорошо подвожу глаза, — говорит Элис, едва маскируя свое оскорбление под комплимент.

Я делаю один шаг во двор, и все глаза прикованы ко мне благодаря моим ученикам.

Ной и Лоренцо болтают с другими сопровождающими, и я с раздражением обнаруживаю, что Ной понял задание: турист в Риме, но сделай это модно.

Он — ходячая реклама J. Crew⁵: темно-синие шорты, крутые кроссовки и слегка приталенная белая рубашка.

Он не пожалел времени, чтобы освежиться, а его волнистые каштановые волосы просто *поцелуй шеф-повара*, но я никогда не скажу ему об этом.

Вокруг него кучкуются две женщины, следя за каждым его словом, но он прерывает свою речь, чтобы посмотреть на меня.

Я на подиуме NYFW⁶, двигаюсь к другим сопровождающим. Не споткнуться. Не споткнуться. Подбородок высоко. Притвориться, что никто не смотрит.

Я останавливаюсь рядом с Ноем, потому что враг, которого ты знаешь, и все такое.

— Ты так хорошо освежилась, Одри, — говорит мне Лоренцо, любезно улыбаясь.

Я благодарю его, прежде чем Ной молча щелкает по моему поясу с деньгами, и я бросаю на него смертельный взгляд.

— Одри, это Габриэлла и Эшли, — объясняет Лоренцо. — Они сопровождающие из Тринити и приехали только вчера. Они пробудут здесь почти весь июль.

Я узнаю Габриэллу как женщину, которая ранее просунула голову в уборную, чтобы прокомментировать внешность Ноя. Она высокая и стройная, с массой мягких локонов, в изящной темно-синей юбке и блейзере. Эшли меньше роста, блондинка. На ней та же форма, что и на Габриэлле, только кроваво-красного цвета. Они обе носят одинаковые галстуки под воротниками своих хрустящих белых рубашек.

— Приятно познакомиться, Одри, — говорят они мне с искренними улыбками.

Мы ждем еще нескольких отставших из Тринити, прежде чем наши две группы отправятся на обед под руководством Лоренцо. Это дает мне достаточно времени, чтобы получше узнать других сопровождающих. Оказывается, Тринити — это частная школа в Нью-Йорке. Эшли и Габриэлла преподают латынь и историю соответственно и обе имеют степени магистра престижных университетов. Эшли помолвлена, а Габриэлла не замужем, и этот факт сильно указывает в сторону Ноя.

— А вы обе бывали в Риме раньше? — спрашиваю я.

Габриэлла тяжело вздыхает.

— О, черт возьми. Может быть, я здесь уже десятый или одиннадцатый раз? А ты, Эш?

— О, кто знает? Мы с семьей всегда прилетаем в Рим, когда проводим лето в Италии.

Ну, ла-ла-ла.

— А ты? — Габриэлла спрашивает Ноя.

Он засовывает руки в карманы и дарит ей крошечную улыбку.

— В первый раз.

Клянусь, она облизывается.

— Что ж, нам придется водить тебя по окрестностям! — говорит Габриэлла, наклоняясь к нему.

— Основные правила, — шепчу я себе под нос.

Ной скрывает свой смех, прочищая горло.

Двое последних отставших входят во двор. Они студенты Тринити, но выглядят как взрослые голливудские актеры, играющие учеников средней школы. Господи, у этого парня борода?

По сравнению с ними наши ребята из Линдейла выглядят просто пичужками, и, к всеобщему удивлению, Лиззи, Кайли, Милли и Элис устремляются к ребятам из Тринити, когда Лоренцо хлопает в ладоши и начинает выводить нас на улицы Рима.

Дорога из аэропорта давно забыта, она смыта в канализацию вместе с моей кровью и по́том.

Теперь мы прибыли, и я смотрю на Вечный город свежим взглядом. Даже Ной не может разрушить мой восторг.

Все мои просмотры «Римских каникул» в детстве не подготовили меня к красоте этого места. В середине дня город похож на закат. Штукатурные стены выкрашены в желтый, бледно-розовый, темно-ржавый и оранжевый цвета, а крыши представляют собой солянку из терракотовой черепицы. Растения растут из ничего, покрывая жадными лианами целые участки зданий.

Лоренцо ведет нашу большую группу по Виа ин Арчионе, мы проходим мимо магазинов одежды и ресторанов, а оттуда продолжаем путь по Виа дель Лаваторе.

Улицы узкие, и черные булыжники под нашими ногами со временем становятся гладкими. Мы проходим мимо магазина мороженого, и дети просят нас остановиться, но Лоренцо машет нам рукой с выражением чистой радости в глазах. Я понимаю, что он сделал, когда мгновение спустя Виа дель Лаваторе поворачивает немного вправо, и нас выводит прямо на площадь Треви. Вот так мы стоим перед одной из самых известных достопримечательностей мира.

Фонтан Треви в лучах послеполуденного солнца ослепительно бел. Толпы людей густые и шумные, они с нетерпением ждут своего шанса подойти достаточно близко, чтобы бросить монетку в воду и обеспечить себе обратный путь в Рим. Это чистое суеверие, но определенно стоит потраченного четвертака, если вдруг желание сбудется.

Лоренцо подгоняет наших детей к месту в центре пьяццы, посреди толпы.

— Центральная скульптура, которую вы видите в фонтане Треви, — это греческий морской бог Океан, — начинает он рассказывать ученикам. — В отличие от Нептуна, который несет трезубец и часто изображается с дельфином, Океана сопровождают морские коньки и тритоны, которые наполовину люди, наполовину водяные. Фонтан наполнен символизмом. Видите, как Океан восседает на колеснице в форме раковины, запряженной двумя лошадьми, каждой из которых управляет Тритон? Один конь спокойный, а другой — непокорный, и каждый из них олицетворяет разные настроения моря.

После того, как мы узнали об архитекторе фонтана (Никола Сальви), его архитектурном стиле (барокко) и о том, сколько монет бросают в него каждый день (до трех тысяч евро), мы собрали детей из Линдейла вместе перед фонтаном для фотографий.

Я отправляю лучшую фотографию — то есть шесть из девяти наших детей с открытыми глазами — в групповое сообщение, которое мы отправляем их родителям, и ответы начинают поступать сразу же.

«Как весело!»

«Какая замечательная группа!»

«Почему Кайли сзади? Я едва могу ее разглядеть».

— Хорошо, — говорит Лоренцо, снова привлекая всеобщее внимание. — Кто хочет есть?

Мы заказали столик в маленьком кафе, расположенном прямо за углом от фонтана.

Учитывая размер нашей группы, они смогли разместить нас только снаружи, и мы расположились за несколькими столиками. Ученики группируются по группам: мальчики из Линдейла и девочки из Линдейла, мальчики из Тринити и девочки из Тринити.

Я первая занимаю место за столом сопровождающих. Выбираю место в конце, и тут, к моему огорчению, Ной выдвигает стул слева от меня.

Я бросаю взгляд на свободный стул в дальнем конце стола — место, где должен сидеть он, но Ной просто берет свое меню, не беспокоясь о моей пассивной агрессии.

— Мы быстро воспользуемся туалетом, — говорит нам Габриэлла, прежде чем они с Эшли уходят.

Лоренцо нужно переговорить с официантом о том, как мы будем делить чек, а это значит, что я остаюсь наедине с Ноем. Как вам такой ужасный поворот событий?

— Там полно мест, — говорю я, махнув рукой в сторону противоположного конца стола. — Нам с тобой даже не придется смотреть друг на друга. Ты можешь притвориться, что меня не существует.

— Я вполне могу сделать это прямо отсюда. К тому же, стулья стоят на солнце.

Верно, а это значит, что я тоже не двигаюсь. В тени погода не такая уж плохая. И под «неплохой» я подразумеваю, что моя задница наконец-то перестала потеть.

Мы оба обращаем внимание на наше меню, снова игнорируя друг друга.

У Ноя это получается лучше, чем у меня.

Я думаю, он мог бы просидеть в тишине целый день. Его сила воли превосходит мою. Тем временем я барабаню пальцами по столу, оглядываюсь по сторонам в поисках других сопровождающих, делаю глоток воды. Медленно теряю самообладание.

Тишина становится невыносимой. Мне нужно ткнуть его.

— Я кое-что поняла, — говорю я, не отрываясь от своего меню.

Ему удается полузаинтересованно хмыкнуть.

— Даже ты не сможешь испортить для меня Рим. Это прекрасное место.

Ной не клюет на мою приманку, поэтому я пытаюсь снова.

— Так что ты думаешь о Габриэлле?

— Она свободна?

— Да. Кажется, ты ей интересен.

Он, наконец, откладывает свое меню и смотрит на меня.

— Она симпатичная.

Что?!

Что это значит?

Я никогда раньше не слышала, чтобы Ной говорил о женщине. Я знаю, что у него были свидания. Я следила за ним на Фейсбуке. Год назад на его профиле была фотография с симпатичной блондинкой, ее щека была прижата к его щеке. Ее глаза блестели от любви.

Прежде чем я успеваю попросить Ноя рассказать подробнее о «Она симпатичная», возвращается Лоренцо и занимает место рядом со мной, напротив Ноя.

— Если вы позволите, я бы хотел сделать заказ на стол, — говорит он, глядя на меня. — Это один из моих любимых ресторанов в Риме. Сюда ходят обедать все местные жители.

Я отодвигаю от себя меню и улыбаюсь.

— Звучит замечательно.

Габриэлла и Эшли возвращаются, и до конца трапезы я не обращаю внимания на Ноя.

Это относительно легко сделать, когда рядом Лоренцо. Я уделяю ему все свое внимание, улыбаюсь, смеюсь и настраиваю свое обаяние на сто.

Габриэлла и Эшли потерялись в своем собственном мире, болтая без умолку о людях, которых мы не знаем, а Ной — это… Ной.

Он сидит тихо, слушая, как Лоренцо рассказывает о наших планах на следующие несколько дней. С завтрашнего дня ученики начнут следовать строгому расписанию. По утрам с девяти до одиннадцати они будут находиться в классе, изучая латынь с преподавателем из школы Святой Сесилии. У них будет часовой перерыв на обед, а после обеда Лоренцо поведет нас всех на экскурсию по городу. Некоторые дни, конечно, будут отличаться друг от друга. Например, наша поездка в Ватикан займет два полных дня, поэтому детям придется пропустить латынь. В остальном, мы с Ноем будем свободны по утрам. Рим будет у меня под рукой.

Я уже мечтаю о том, как проведу время. Высплюсь, поброжу, найду милое кафе, выпью слишком много кофе.

Когда нам приносят еду, я едва могу сдержать восторг.

— Это polpette all'amatriciana, — говорит Лоренцо, указывая на блюдо с крошечными фрикадельками в томатном соусе. — А это baccalà — запеченная в духовке соленая треска. Обязательно попробуйте это блюдо, но оставьте место для cacio e pepe.

Моя тарелка мгновенно наполняется. Я не смогу пошевелиться, как только закончу эту трапезу. Им придется пригнать тачку, чтобы отвезти меня обратно в школу.

Каждый кусочек вкуснее предыдущего. Звуки, исходящие из моего рта, порнографичны.

Ной телеграфирует мне о своем раздражении, но мое внимание сосредоточено на пасте.

— Вкусно, да? — спрашивает Лоренцо, пока я выскребаю остатки томатного соуса последней порцией лапши.

— Я не хочу уезжать.

Он ухмыляется.

— Я так рад, что тебе понравилось, — он вытирает рот салфеткой и откидывается на стуле. — И как долго вы двое преподаете в одной школе? — спрашивает он, жестом указывая на нас с Ноем.

Я отмахиваюсь от его вопроса.

— О, недолго.

— Три года, — говорит Ной, не задумываясь.

— И вам обоим это нравится? Работать вместе?

Ной откладывает свои приборы на тарелку и просто отвечает:

— Все хорошо.

И мы оставляем все, как есть.

Только когда мы идем к нашей следующей остановке, колонне Марка Аврелия, Лоренцо подталкивает меня плечом.

— Ной — та еще заноза, да? — тихо спрашивает он.

Я не могу удержаться от смеха.

— Это так очевидно?

— Ты ему не нравишься?

Я на мгновение прижимаю руку к его предплечью, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Это чувство взаимно, уверяю тебя.

Его брови нахмурились в замешательстве.

— Тогда как же вы двое оказались в паре для этой поездки?

— Не повезло.

Он кивает, начиная понимать.

— Ну, завтра утром, если ты свободна, я подумал, что мы могли бы с тобой прогуляться? Может, позавтракаем? Я могу показать тебе окрестности.

— О, да! Это было бы так полезно.

— Это свидание, — говорит он с уверенной ухмылкой и отступает назад, чтобы привлечь внимание группы.

Бабочки танцуют в моем животе. Я едва могу сдержать свое волнение.

Лоренцо — это все, что я могу хотеть от мужчины, и я знаю это, потому что у меня было много времени, чтобы подумать об этом.

Очень много времени.

В старших классах мальчики смотрели на меня сквозь пальцы. Мои большие глаза и большие губы тогда не были в моде. Я выглядела, как инопланетная форма жизни, по сравнению с милашкой Сьюзи.

Переходим к колледжу. Все, кто не достиг пика в средней школе, достигают пика в колледже; так нам обещают. К сожалению, все сложилось иначе. Я жила за пределами кампуса и работала в библиотеке с кучей пожилых женщин. В моих классах английского и поэзии было много женщин и несколько геев. Если я и достигла пика, то об этом не знала.

В конце концов, меня пригласили на свидание, и я встречалась то тут, то там.

Джефф был серьезным претендентом на мое сердце, или я так думала.

Оглядываясь назад, могу сказать, что я была с ним только ради выгоды. Он был инженером (механиком или электриком, не помню), и этот парень мог повесить телевизор, оптимизировать мой диапазон Wi-Fi, заменить разбитый экран Айфона (дважды) — без проблем. Мне никогда не нужно было беспокоиться о том, что за странные вещи делает мой компьютер, потому что он всегда мог это исправить. И он был достаточно милым. В целом это были неплохие отношения, но, в конце концов, Джефф сказал, что было слишком больно любить меня и понимать, что в ответ он мне только нравится. Это, конечно, было правдой. Несколько раз после того, как мы расстались, я почти пьяная писала ему смс, ища совета по поводу сломанного принтера. «Ты не спишь?» набирала я, а затем: «Если да, то, что означает Ошибка: Письмо загрузки ПК?»

У Лоренцо есть реальный потенциал.

С точки зрения внешности, у него есть все. Личность — есть. Итальянский акцент не помешает, а его знание Рима — дополнительный бонус. Это будет только интрижка, так как через три недели я возвращаюсь в Штаты, но это не страшно. Немного романтики лучше, чем вообще никакой.

Я уже злорадствую, когда поднимаю глаза и вижу, что Ной смотрит на меня.

На нем фуражка детектива. Его глаза прищурены и оценивают.

Я игнорирую его.

Мы уже в пункте назначения и должны слушать, как Лоренцо рассказывает о колонне Марка Аврелия. Я так и делаю. Ах да, дорическая колонна. Создана по образцу колонны Траяна. Завершена в сто девяносто третьем году.

— Что? — шиплю я на Ноя, который встал рядом со мной, отбрасывая на меня свою тень.

— Ничего…

— Выкладывай.

— Ладно, — он поворачивается ко мне лицом, загораживая меня от взглядов остальных членов группы. — Я хотел спросить, не хочешь ли ты выпить со мной кофе утром.

— Пха.

— Что?

— Ты уморительный. Ты меня здорово зацепил. Кофе — да, точно. Ты бы подмешал в него яд? Приказал бы баристе сделать мне двойную дозу из четырех порций эспрессо, чтобы я весь оставшийся день была нервной?

— Я говорю серьезно.

На мгновение мне кажется, что я вижу на лице Ноя выражение, которого никогда раньше не видела: серьезность.

У меня просто перехватывает дыхание.

Со злобным Ноем я могу справиться. Агрессивный, хитрый, грубый Ной? Конечно.

Но не это.

Его карие глаза по-щенячьи милы.

Я нахмуриваю брови и делаю шаг ближе, тыкая пальцем ему в грудь.

— Скажи мне, что ты делаешь.

— Я хочу выпить с тобой кофе.

Его выражение лица не меняется.

Ничего себе. Должно быть, он тренировался в этом перед зеркалом раньше.

Или… он честен.

Мое сердце бьется в два раза быстрее. Мой мягкий центр не может справиться с возможностью того, что у Ноя есть настоящие человеческие чувства. Что в глубине души он может быть таким же, как и все мы.

— Я не могу завтра.

— Почему?

— Лоренцо попросил меня позавтракать с ним.

И в это мгновение глаза Ноя сверкают достижением.

Он достиг своей цели, и мы оба это знаем.

Я закатываю глаза.

— Ты хуже всех.

Он пожимает плечами, ничуть не обеспокоенный.

— Я просто хотел посмотреть, будешь ли ты придерживаться основных правил, и очевидно, что нет.

— Иди к черту.

Он протягивает мне руку.

— С радостью, если только ты пойдешь со мной.

Мне хочется задушить его прямо здесь и сейчас, просто покончить с этим и все. Пока итальянские полицейские увозили бы меня, я бы кричала, что это того стоило, что я бы сделала это снова, если бы у меня был шанс.

Протискиваюсь мимо него и подхожу ближе к группе, чтобы послушать конец дискуссии Лоренцо о колонне Марка Аврелия. Сейчас момент для вопросов и ответов, и мои дети не упускают такой возможности.

Старательным, деловым тоном Зак спрашивает:

— Мистер Риччи, да, я хотел спросить, не знаете ли вы, какой длины ствол у колонны?

— На этой же ноте, — продолжает Исайя, звуча так же серьезно, — я хотел бы узнать об обхвате колонны.