Встреча с мечтой

Глава 11

Шеффилд-Хаус еще никогда не выглядел столь очаровательно, подумала Грейс, окидывая взглядом огромный холл и бальный зал, пока встречала последних гостей, в числе которых были и Куин с Джорджианой. Витавший в воздухе сильный запах свежесрезанных веток лаврового дерева и вечнозеленой ели, которые обозначали начало сезона, смешивался с духами гостей. Множество разноцветного шелка, атласа и бархата на фоне бледных мраморных колонн и пола из такого же светлого мрамора представляло поразительную картину костюмированной толпы.

И Грейс чувствовала гордость. Ни один человек не отклонил ее приглашения. Ярые приверженцы традиций отложили свои досрочные отъезды в огромные деревенские поместья, чтобы принять участие в этом редком мероприятии как раз накануне Рождества. Не так часто в Лондоне проводится частный бал-маскарад.

Этот маскарад не был похож на те, какие посещала Грейс в юности. То были неинтересные и скучные сборища, где все были одеты в костюмы прошлого столетия: побитые молью платья и сюртуки, а на голове ужасные напудренные парики из конских волос.

Нет, это был настоящий маскарад. Здесь шествовали тигры, дикари и даже довольно высокого роста Наполеон, а лакеи, одетые как слуги махараджи, размахивали в воздухе ветками пальмы.

Это было экзотичное и впечатляющее зрелище, отличающееся изяществом и великолепием. Шушуканье и ядовитые насмешки, которые Грейс слышала в прошлом месяце, все еще звучали в ее голове. Поэтому она приложила все усилия, чтобы бал получился таким экстравагантным, что одна половина насмешливых слов просто замрет на губах наиболее злобных представителей бомонда. А другая — будет подавлена совместными усилиями Эйты и ее подруги леди Каупер, которая занимала очень влиятельное положение в качестве одной из знаменитых покровительниц клуба «Олмак».

В обмен на обещание незабываемого вечера Эйта собрала множество благосклонно настроенных гостей. Да, возвращение Грейс на прежнее место в обществе было организовано также тщательно, как государственный переворот.

Но это того стоило. И самое важное, это очень поможет Сиротскому приюту.

— Пошли, — обратилась Грейс к Джорджиане и Куину, которые были одеты в костюмы египетского фараона и его царицы. — Мне не терпится выпить шампанского. А потом мы войдем в зал и начнем бал. — Грейс чувствовала себя естественно и по-королевски в роли величественной хозяйки, которой она была обучена.

— Грейс, я не знаю, как ты умудрилась сделать все это за такое короткое время. — Темные глаза Джорджианы казались огромными в обрамлении густой челки черного парика.

— Я узнал недавно, — Куин подхватил обеих дам под руки, — что как только в голове у Грейс появится какая-то мысль, ее уже ничто не остановит. И этот план разработан лучше, чем половина мирных договоров в Европе.

Грейс проигнорировала комплимент, поправила свою золотистую тунику в греческом стиле и коснулась волос, чтобы убедиться, что все многочисленные нити жемчуга вплетены в ее длинные локоны.

— Черт возьми! — воскликнула она. — У меня такое чувство, будто тысячи змей взгромоздились на мою голову.

— Да не волнуйся ты так, — улыбнулась Джорджиана.

Грейс вернула на место свою полумаску и схватила с подноса бокал у проходившего мимо лакея, одетого в костюм персонажа с восточного базара. Грейс осушила бокал, стараясь не обращать внимания на пузырьки газа, от которых щекотало в носу. Перед тем как войти в бальный зал, она взяла еще один бокал. Куин продолжал посмеиваться, и Грейс могла поклясться, что он сказал что-то насчет потрясающих перемен в ее характере.

В зале Грейс оказалась перед огромной бурлящей толпой и постаралась принять спокойный и беззаботный вид. Кивнув слуге, который стоял у огромного гонга, она подала ему сигнал ударить в большую металлическую тарелку. Дрожащий звук успокоил толпу из почти четырех сотен гостей. Все члены «Вдовьего клуба» подошли и встали рядом с Грейс, Джорджианой и Куином, и лица всей толпы, на которых застыло безошибочное выражение злобного любопытства, были обращены в их сторону.

— Спасибо, что пришли сюда. Прежде чем я представлю сегодня вечером замечательный сюрприз, прошу вас всех поднять бокалы за почетных гостей, моих близких друзей — маркиза Элсмира и его новую жену, с которой многие из вас еще не знакомы. Пожалуйста, поднимите ваши бокалы за Джорджиану Уайлд Фортескью, прекрасную маркизу Элсмир и за маркиза!

На мгновение в зале повисла тишина, а потом свой бокал подняла леди Каупер, и ее мгновенно поддержал лорд Пальмерстон, который, как говорили, претендовал на роль ее любовника.

— Господи, еще раз спасибо Эмили и Пальмерстону, — услышала Грейс тихие слова Люка и его облегченный вздох.

И потом, один за другим, те немногие, у кого, очевидно, хватило храбрости, закричали: «Ваше здоровье! Ваше здоровье!» И не прозвучало ни одного язвительного замечания. Даже из того угла, где в окружении своих подхалимов стояла с королевским видом герцогиня Кендейл, не послышалось ни единого слова. Грейс раньше по ошибке считала хорошенькую герцогиню своей близкой знакомой, пока не поняла, что именно она поощряла слухи о разрыве Грейс с маркизом Элсмиром.

— И поскольку наступает традиционное время дарения подарков, — продолжила Грейс, глядя на герцогиню Кендейл и вновь поднимая бокал, — я уверена, что все вы распахнете сейчас ваши сердца и кошельки, чтобы сделать щедрые пожертвования приюту обездоленных и брошенных детей. Хор этих детей присутствует здесь, как свидетельство доброты, живущей за теми стенами. После этого начнется бал!

Кое-где раздались редкие смешки, и почти до забавного одновременно четыре сотни джентльменов и леди в масках и в разных костюмах повернулись в ожидании к широкому оркестровому балкону, расположенному высоко под потолком бального зала. Там стояли мальчики всех возрастов, в простых черных костюмах перед хормейстером, одетым так же, но еще и в черном плаще, в черной венецианской шляпе-треуголке и в маске. Хормейстер напомнил Грейс одного из толпы гуляк, которых она наблюдала на карнавале в Венеции в тот сезон, когда она сбежала в Италию, а Люк женился на Розамунде.

Хормейстер высоко поднял дирижерскую палочку и искусно подал хору сигнал начинать. Океан чистых невинных голосов нарастал в унисон и вылился в волну одной из ораторий Генделя, величественную по своей глубине. В течение долгих минут казалось, будто все до единого в этом зале онемели от такого исполнения, пока вдруг вначале знакомого длинного фрагмента из общего хора не выбился один голос и тут же словно надломился.

Сердце Грейс вздрогнуло от сочувствия. Бедный мальчик. Его голос выдал, что он достиг переходного возраста юноши, балансирующего на грани зрелости. Но потом ее сердце заполнилось другими чувствами.

Мелодию, на октаву ниже, чем пытался спеть мальчик, который запнулся, подхватил приятный глубокий грудной голос взрослого человека. Грейс постаралась успокоить сбившееся дыхание и внимательно осматривала толпу. Откуда льется этот голос? Складывалось такое впечатление, что он многократно отражается от всех стен.

Это был голос ее мечты. Голос, который она слышала, сидя на огромной лошади в объятиях мужчины, спасшего ее от нее самой.

«Майкл».

И он — в Лондоне, в ее доме.

Боже милостивый, он, наверное, находился здесь уже несколько часов, закрывшись вместе с хором за дверями балкона в музыкальной комнате.

Здравый смысл покинул Грейс, как, впрочем, и хорошее расположение духа.

— Что такое? — За спиной Грейс появилась надменная фигура Люка. — Ты вся дрожишь. — Видя, что она молчит, он взял ее под руку.

Завороженная запоминающимся голосом, Грейс отчаянно пыталась вновь обрести самообладание. В победном финале, озаренном светом и радостью, хор мальчишеских голосов соединился с его голосом.

Когда отзвучали последние ноты, зал разразился бурей аплодисментов. А потом, несмотря на восторженные просьбы повторить ораторию на бис, дирижер поторопил мальчиков удалиться с балкона, их место заняли музыканты, и зазвучали первые аккорды менуэта.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не из-за того, о ком я думаю… — Люк заслонил Грейс собой. — Грейс, если я хоть немного тебя знаю, ты немедленно выберешься из этого тумана, в котором сама же заблудилась, и вспомнишь, что у тебя здесь приличное количество самых важных людей, и ты потратила сумасшедшую сумму денег, чтобы завлечь их сюда. Пойдем, все ждут, когда мы начнем танцевать.

— Тогда давай не будем разочаровывать их, — ответила Грейс, посмотрев в жесткие синие глаза Люка, спрятавшиеся за маской дьявола. В этот момент ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, однако она позволила Люку сопровождать ее, и вскоре следом за ними к танцу присоединилось множество пар. Кавалеры в костюмах крокодилов встали в пару с танцовщицами, пираты кланялись лебедям. Грейс долгие годы приходилось выдерживать на себе суровые испытующие взгляды, и это оказалось хорошей школой. Она, как заводная, механически повторяла движения менуэта.

— Знаешь, — Люк сжал руку Грейс, — если я обнаружу здесь этого негодяя, я его на этот раз убью.

— Конечно, ты его не убьешь, — обрела голос Грейс. — Это право принадлежит мне, а не тебе.

— Благодарю, Господи, — выдохнул Люк. — Я надеялся, что ты не будешь сентиментальной по этому поводу. Я должен был верить, что здравый смысл в тебе восторжествует.

Они поклонились друг другу и легко заскользили по паркету мелкими изящными шагами, склоняясь в церемонных поклонах до самого конца танца. И в этот момент внимание Люка отвлек джентльмен в костюме медведя, и Грейс, оказавшись недалеко от дверей, выскользнула из его рук.

Она очень неуклюже проделала путь среди толпы. Пришлось пережить ужасную давку, пока она не исчезла за изысканно украшенными двустворчатыми дверями. Здесь Грейс сняла полумаску, в которой ей было душно, высоко подобрала подол платья и помчалась по черной лестнице в отдельную комнату музыкантов.

Мальчики из хора, все как один худые и слишком бледные, вели себя здесь очень тихо. С круглыми, как блюдца глазами они наполняли свои тарелки обильной едой, и все это происходило под внимательным присмотром пожилой женщины и еще одной, молодой.

Грейс казалось, что ее тело покалывают сотни иголок, ей стало жарко, когда она еще раз окинула взглядом помещение. Она сразу поняла, что его здесь нет. В этот момент к ней устремилась пожилая женщина из приюта.

— Мальчики выступили прекрасно, миссис Кейн, — сказала ей Грейс и не узнала собственного голоса. — Должна еще раз вас поблагодарить за то, что приняли мое приглашение.

— Это была большая честь для нас, леди Шеффилд. Позвольте мне представить вам мисс Викторию Гиван. В данный момент она работает у нас учительницей пения, потому что прежний руководитель хора мальчиков умер почти два месяца назад.

— Мы очень благодарны вам за вашу щедрость, мадам. — Обаятельная женщина с золотисто-каштановыми волосами сделала реверанс, потупив глаза в пол, потом наконец осмелилась посмотреть в направлении Грейс. Грейс не могла оторвать взгляд от ее необыкновенно ярких зеленых глаз, потому что никогда не встречала таких прежде. Мисс Гиван была настоящей коварной соблазнительницей.

— Я рада, что смогла сделать хоть что-то, чтобы помочь вам всем, — пробормотала Грейс.

— Мне хотелось, — миссис Кейн осторожно изучала Грейс поверх очков, — чтобы вы и с хормейстером познакомились тоже, но он уже покинул нас, миледи.

— Тогда я попрошу вас передать ему мою благодарность, когда вы с ним увидитесь, — тихо сказала Грейс, заметив, как мисс Гиван посмотрела в сторону открытого окна. При этом выглядела она очень смущенной.

— Конечно, леди Шеффилд, — отвечала тем временем миссис Кейн. — Мы с Викторией должны собрать мальчиков и…

— О, пожалуйста, я умоляю вас, не торопитесь. У них было так мало времени, чтобы спокойно и с удовольствием съесть ужин. И еще мы соберем вам корзины с продуктами, чтобы вы забрали их с собой. Кстати, вы также получите большую сумму пожертвований от этого бала, миссис Кейн. Я лично привезу вам деньги.

— Спасибо, мадам, за то, что дарите нам полные надежд и счастья предрождественские дни, которые запомнятся надолго.

Грейс с застывшей на губах улыбкой направилась к двери. Она уже собралась выйти из комнаты, когда миссис Кейн подошла к открытому окну и что-то пробормотала.

— Что вы сказали? — замерла Грейс.

— О, простите меня, миледи. Я просто сказала, что сегодня, после недавнего нашествия холода, стоит необыкновенно теплый и спокойный вечер. — Легкий ветерок колыхал края шторы. — Прекрасный вечер для прогулки в вашем очаровательном саду. Как вы считаете?

Грейс прочистила горло и произнесла несколько пустых, но приятных слов, потом извинилась и бросилась назад, на нижний этаж своего дома.

В укромном уголке она прижалась горячим лбом к прохладной мраморной колонне. Его нет в саду. Миссис Кейн ничего не пыталась ей сказать.

По правде говоря, она ведет себя просто глупо. Все это потому, что она слишком долго кипятилась, чтобы состряпать отличное рагу из слов и вылить его на голову этого человека, если у нее когда-нибудь будет возможность увидеть его опять, и теперь ей не терпится найти эту возможность. Грейс потянула дверь, ведущую в сад, и заторопилась в темноту.

Нечего сказать, племенной жеребец на привязи.

С балкона доносились хихикающие голоса гостей. Человек совершенно четко сказал, что не хочет, чтобы она осталась с ним, и сам не захотел поехать с ней. Ему нужен был лишь короткий роман, временное утоление желания, а не соединение сердец.

Она бы никогда на это не согласилась, если бы представляла глубину чувств, обрушившихся на нее после того, как пробудилось желание. Ей было гораздо спокойнее в ее упорядоченной жизни.

Грейс прислонилась к одной из каменных арок, покрытой фруктовыми деревьями, выращиваемыми на шпалерах, и закрыла глаза. Ей не хотелось возвращаться в дом. Но она знала, что в конечном счете ей придется это сделать.

Она соберет клубок своих эмоций и распихает их назад на свои места, как летние платья, переложенные хрупкой папиросной бумагой и запертые в дорожные сундуки, хранящиеся на чердаке.

В конце концов Грейс услышала звуки своего любимого вальса, которые доносились через открытые стеклянные двери балкона над ней. Не открывая глаз, она раскачивалась в такт музыке и собиралась с мыслями на остаток вечера. Перед ужином она станцует с Куином. А потом будет ужинать с…

Внезапно на нее нахлынуло теплое мучительное воспоминание о его запахе… аромат мха и хвои вместе с дымом. Грейс распахнула глаза, обернулась и заметила огромную зловещую тень на стене под балконом. Он показался еще больше, чем запомнился ей, когда оттолкнулся от стены и пошел к Грейс, стягивая с себя маскарадный костюм. Он подошел совсем близко, закрыв собой все пространство перед Грейс и не оставив ей другого выбора, как только смотреть на него. Она чувствовала, как колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди.

— Хотите повальсировать, леди Шеффилд? — В его голосе звучала интимная ласка, необыкновенное обаяние и раздраженная насмешка. — Или предпочтете застрелить меня? — Майкл наклонился ближе, и Грейс отступила назад и наткнулась на каменную арку за спиной.

— Знаете, вы задаете неверные вопросы, мистер Раньер.

— Ты долго ждала возможности сказать это, — хохотнул Майкл.

— Довольно долго. — Грейс подавила в себе дрожь, грозившую охватить плечи, и выпалила напрямик то, что больше всего хотела знать: — Так что привело вас в Лондон, мистер Раньер? Я думала, что ничто не сможет выдернуть вас из Бринлоу.

Его янтарного цвета глаза в полумраке стали почти черными; резкие тени подчеркивали выступающие скулы.

— Я появился здесь по нескольким причинам, Грейс.

— Правда? — На этот раз Грейс не смогла сдержать дрожь, услышав, как он назвал ее по имени. После этого все слова из заготовленной ею речи были забыты, как сны в длинную зимнюю ночь.

Майкл отказался продолжать. Ему хотелось тянуть этот разговор так долго, насколько хватит сил, чтобы запечатлеть ее образ в лунном свете. В этом греховно-экзотическом наряде, который был слишком открытым и подчеркивал все то, что скрывала под собой золотистая ткань, она была похожа на ускользающую прекрасную греческую богиню. И при этом только он знал о простой доброте и милой невинности, которые прикрывала дорогая ткань.

— Так ты собираешься поделиться со мной причинами своего появления здесь или нет? — Несмотря на внешнее спокойствие, глаза Грейс выдавали ее волнение.

Господи, ее голос был таким милым и живым.

— Я приехал по просьбе миссис Кейн, чтобы организовать детям достойный праздник Рождества, — тихо сказал Майкл.

Грейс молчала, продолжая смотреть на него, ее белокурые волосы в лунном свете сияли серебром.

— Каково же было мое удивление, когда я приехал… — Майклу так хотелось взять Грейс за руки, — и узнал о твоем внезапном интересе к приюту. Дорогая моя, ты…

— Не смей больше так называть меня! — прошипела Грейс. — Полагаю, ты думаешь, что все это как-то связано с тобой?

— Я бы никогда не осмелился оказывать влияние на твои поступки. Миссис Кейн попросила меня дирижировать хором сегодня вечером.

— Эта благотворительность не имела к тебе никакого отношения, — вздернула подбородок Грейс и с сомнением, посмотрела на Майкла.

— Очень жаль это слышать, — не скрывая сомнения в голосе, откликнулся Майкл. — Но я могу быть разумным, леди Шеффилд. Я не стану предполагать, что оказал влияние на ваше великодушие, если вы, в свою очередь, не будете думать, что для моего нахождения здесь существует какая-то другая причина, кроме данного мной обещания.

У Грейс был крайне недовольный вид, и это порадовало Майкла. Больше всего он боялся безразличия. Может быть, он все-таки не убил в Грейс последней капли любви, которая оставалась в ней для него в Йоркшире. О Боже, как ему хотелось заключить ее в свои объятия и целовать до тех пор, пока она не начнет задыхаться!

— Почему ты прячешься в моем саду? Ты ведь уже выполнил свои обязательства на сегодняшний вечер! — не дожидаясь ответа на свой вопрос, выпалила Грейс.

Майкл приблизился к ней еще на один шаг и был околдован пьянящим запахом ее духов.

— На самом деле для приезда в Лондон у меня есть другие причины, и пока ты пытаешься скрывать мотивы своих поступков, я этого делать не стану, — сказал он, загнав ее в ловушку. — Я приехал, чтобы поблагодарить тебя за варежки, которые ты для меня связала.

— Это мелочь! — нетерпеливо бросила Грейс. — Не большая награда за то, что ты спас меня в ту ужасную вьюгу. А другие причины?

— Почему ты считаешь, что есть другая причина? — Он не скажет ей правду.

— Ты говорил, что были причины… во множественном числе.

Как же ему хотелось погладить пульсирующую жилку у основания ее хрупкой шеи!

— Ну же, Майкл?

— Может, я соскучился по еде, приготовленной тобой, Синеглазка.

— Наверняка вы сами, мистер Раньер, можете справиться с этим намного лучше, — выдохнула Грейс. — Даже…

Вдруг с балкона над ними упало несколько теней. Похоже, это были дамы, потому что послышался высокий заливистый смех. Майкл обнял Грейс и увлек под выступ. Она сдавленно охнула, и он ее отпустил.

— Нет, — он приложил палец к ее губам, — не говори ни слова, если не хочешь, чтобы тебя увидели вместе с негодяем.

— Знаешь, не надо постоянно повторять мне, кто ты есть! — прошипела Грейс. — Я и так уже знаю!

— Но я думаю, что справедливо напомнить об этом жертве, пока я не пошел на убийство.

— Фу! — фыркнула Грейс. — Ты такой же безобидный, как… как…

— Как что, Грейс? — прошептал Майкл, наклоняясь вперед. Еще дюйм, и он утонет в изумительном, пробуждающем воспоминания запахе ее духов.

— И все-таки почему ты здесь, в моем саду? — отшатнулась Грейс.

— По той же самой причине, что и ты, — пробормотал Майкл.

— Прекрати!.. — отвела взгляд Грейс.

Майкл был благодарен, что она оказалась сильнее его. Не важно, насколько силен в нем здравый смысл, желание обладать ею победило все его благие намерения.

— Я пришел, потому что хотел узнать… Нет, мне необходимо знать, не беременна ли ты.

— Я уже говорила тебе, — Грейс сдвинула тонкие брови, — что об этом тебе не стоит беспокоиться. В этом плане у меня нет таких проблем, как у других дам… О, это нелепо. Я уже говорила тебе…

— Да, но вероятность всегда остается, когда два человека занимаются…

— Знаешь, — оборвала его Грейс, — я совершила чудовищную ошибку, думая, что просто создана для этого. Я считаю это неприемлемым. — У Грейс был очень смущенный вид. — Я не беременна и на прошлой неделе получила этому подтверждение.

— Здесь нечего смущаться, — немного печально заметил Майкл. — Естественный процесс.

— Не знаю, зачем ты приехал. Я же обещала, что сообщу, если что. Мне можно верить, я всегда говорю правду в отличие от некоторых, с кем я недавно познакомилась.

Господи, он не мог перенести боль, промелькнувшую в ее рассерженных глазах.

— И когда это я был нечестен с тобой?

— Когда я прощалась с тобой в Бринлоу. И не смей заставлять меня повторять твои слова. Мы оба знаем, что у тебя нет гордости, о которой ты говорил, и я…

Звуки шагов по каменным ступеням, ведущим со стороны балкона, заставили Грейс замолчать. На зимней лужайке с пожухлой травой за арками появились четыре вытянутые тени. Потом в поле зрения показались два джентльмена и с ними — две дамы. Маленького роста пожилая вдова опиралась на руку необыкновенно красивой черноволосой дамы. Взгляды Хелстона и маркиза метнулись в их сторону, и они двинулись вперед, а дамы направились за ними следом.

Бренди едва не выплеснулся из бокала Хелстона, когда он вдруг резко остановился.

— О, не предвестник ли трагедии собственной персоной! Мне следовало убить тебя, ты, проклятый…

— Люк! — с ужасом в голосе перебила его темноволосая дама.

— Оставь его, Розамунда, — тихо сказал Элсмир, дымя сигарой. — Хелстон абсолютно прав. Грейс?

— Со мной все в порядке. Я как раз собиралась…

— Он поклялся, что больше мы его не увидим! — отрезал герцог, не в состоянии сдерживать свое негодование. — Какой же я глупый, что принял на веру слова отступника! Какого черта ты здесь делаешь?

— Вопрос века, — пробормотала Грейс.

Майкл молча терпел их пристальные взгляды, пока Хелстон уже не мог больше сдерживаться и повернулся к Грейс:

— Очень плохо, что полукровки в Англии ходят с гордым, надменным видом, возвышаясь над нами и лишая хорошей возможности вытащить ответ из его…

— Эйта говорила, что вы высокий, мистер Раньер, но я никогда не думала… — со сдавленным смехом прервала его дама, очевидно, являвшаяся женой Хелстона.

— Проводи, пожалуйста, Эйту с Грейс в бальный зал, дорогая, — проскрежетал зубами герцог.

— Но, Люк, — повернулась к внуку старая герцогиня, — намного занятнее отнестись к врагу по-дружески.

— Вот почему битву полов никогда не выигрывает ни одна из сторон, Эйта, — рассмеялся Элсмир.

— К черту все! — взорвался Хелстон. — Разве нельзя ближе к делу?

— Люк, под маскарадными масками уже чешется кожа, да и подышать свежим воздухом немного надо. А теперь, молодой человек, — старая герцогиня повернулась к Майклу, — говорите, что вы здесь делаете? И почему вам потребовалось так много времени, чтобы появиться здесь? Мне кажется, Грейс должна танцевать танец перед ужином с вами вместо маркиза.

— Я здесь не для того, чтобы танцевать, мадам. — Майкл сжал руки в кулаки. Этот проклятый танцевальный зал был слишком открытым со всех сторон.

— Ну что ж, никто из джентльменов не горит желанием танцевать, но это к делу не относится! — отрезала вдовствующая герцогиня, даже Хелстон не успел ей помешать. — А как вы собираетесь снова завоевать ее расположение, если не позволите ей отдавить вам ноги?

Жена Хелстона прижала пальцы к губам, чтобы молчать.

— Я уже говорил графине, что хору мальчиков был необходим хормейстер, и я дал обещание… За его спиной Грейс издала, едва слышный сердитый возглас.

— В самом деле? — с сомнением уточнила Эйта.

— Убери от моего лица эту проклятую сигару, Элсмир, — сказал Хелстон.

Маркиз улыбнулся и пустил очередное колечко дыма.

— И что тут, по-твоему, такого забавного? — продолжал Хелстон. — Это ты виноват, что мы оказались в таком положении, когда вынуждены выслеживать в кустах бездельников.

— Мне смешно, потому что он явно умеет хитрить. Было бы возможно использовать его в дипломатическом корпусе, если бы его рост и черты лица не делали его таким узнаваемым, — ответил маркиз. — А теперь, мистер Раньер, начнем сначала. Вы здесь, несомненно, для того, чтобы увидеть графиню. Но скажите, пожалуйста, зачем? Я думал, мы раньше все уже решили.

Наверняка даже такой человек, как вы, выполняет обещанное.

Майкл посмотрел на обеспокоенное лицо Грейс, обдумывая ответ. В тишине раздавались звуки с ее конюшни; расположенной поблизости: одна лошадь ржала, прося корм, другая недовольно била, копытом. И вот наконец, слава Богу, ему в голову пришла мысль. Идея была совершенно смехотворная, совершенно эгоистичная, но это — лучшее, что он смог придумать под пристальным взглядом пяти пар глаз.

— Я здесь для того, чтобы выполнить другое обещание. Не так давно я кое-что обещал леди Шеффилд. Я согласился дать ей несколько уроков верховой езды, когда она гостила у меня в Бринлоу.

— Ни на что такое я не соглашалась! — с изумлением воскликнула Грейс. — Вы просто придумали это!

Элсмир захихикал.

— Вы отрицаете, что мы говорили об уроках верховой езды, леди Шеффилд? — пробормотал Майкл.

— Какая нелепость! Может быть, в шутку вы и предлагали какую-то странную идею, но всем известно, что я терпеть не могу… — Грейс замолчала, явно расстроенная боязливыми словами, которые едва не сорвались с ее губ.

— Никогда не понимала, почему ты так не любишь лошадей, Грейс, — подала голос Эйта. — Они ведь такая необходимая часть нашей жизни. Я обожаю их. И Розамунда, и Джорджиана. И я держу пари…

— Это абсурдно, — перебила ее Грейс, прищурив глаза. — Я люблю лошадей. Это они меня не любят. И я отказываюсь продолжать этот разговор. Мистер Раньер ведет себя возмутительно Мне нужно возвращаться к…

— Ей потребуется компаньонка, — обратилась к Майклу Эйта, не дав Грейс договорить, — а я обожаю кататься верхом. Грейс, дорогая моя, у Люка есть очаровательная небольшая серая кобылка из Уэльса, на которой ты можешь попробовать проехаться. Мы все могли бы поехать с тобой. Не смотри на меня так, Люк. Я же не предлагаю скачки на Роттен-роу. На окраине увеселительных садов Рейнлаг есть симпатичная дорожка вокруг декоративного озера. По утрам там никогда никого нет. Надо отправляться туда завтра утром, такая хорошая погода стоит.

Кроме жены Хелстона, которая изо всех сил сдерживала смех, все остальные с немым ужасом смотрели на крошечную герцогиню. Герцог схватился за голову, а его жена что-то прошептала ему на ухо и поцеловала в щеку.

— Девять часов — не слишком ранний час для всех вас? — тихо спросил Майкл.

— Это слишком поздно, как бы рано ты ни предлагал, — пробормотал Люк, внимательно посмотрев на Грейс. — Розамунда, — повернулся он к жене, — думаю, я соглашусь на эту, э-э, сделку… немедленно. — У него потемнели глаза, он нахмурился и потащил жену к огромной иве, где было темнее.

Маркиз поднес сигару ко рту, прикрыл глаза и не сказал ни слова.

А что же Грейс? Грейс Шеффи вздернула подбородок и внимательно посмотрела в лицо каждому, кто здесь был, прежде чем ее взгляд остановился на Майкле.

— Мистер Раньер, хорошие манеры не позволяют мне сказать вам все, что я думаю. Мне неизвестна причина, которая скрывается за этой абсурдной идеей, но вам следует знать, я не позволю втянуть себя в…

Откуда-то сверху кто-то издал звук, похожий на кудахтанье, и Грейс резко повернула голову. В отсвете фонарей, украшавших перила лестницы, на мгновение обозначился четкий силуэт джентльмена низкого роста, который тут же вернулся в дом.

Если бы Грейс принадлежала к тому типу женщин, которые имеют пристрастие к пари, как ее отец, она бы поставила половину своего состояния на то, что это был мистер Браун… И эти звуки он издавал для нее.

— В девять часов ровно. — Грейс вновь перевела взгляд на Майкла. — Я вас оставлю, чтобы вы обсудили детали. — Она в одиночку направилась к лестнице, чтобы не унижать себя еще больше.

Для этого у нее еще будет время.

Завтра.