Встреча с мечтой

Глава 13

Чувство ликования Майкла скоро погасло, когда спустя четверть часа ему пришлось сопровождать герцога Бофора из увеселительных садов назад в Мейфэр.

— Дорогой сэр, — начал герцог, — вы оказываете огромную услугу, придя мне на помощь. Я никогда в жизни не был в этих садах. Слишком много соблазнов, доложу я вам. Слишком много зайцев, и недостаточно пороха и выстрелов! — загоготал дородный герцог.

— Простите меня, что не провожу вас точно до двери, ваша светлость, но мое жилье находится в другой стороне, — сказал Майкл, чувствуя себя крайне стесненно. Он ненавидел Мейфэр, ненавидел риск, на который ему пришлось пойти, въезжая в эту хорошо охраняемую часть Лондона. Свою высокую шляпу он натянул на лоб как можно ниже.

— Ну что вы, сэр, вам не за что извиняться. Спасибо, что согласились помочь мне. Я ведь уверен, что вас совершенно не обрадовала перспектива остаться со мной.

— Простите, что вы сказали? — Они находились примерно в четверти мили от Мейфэра, и, приближаясь к нему с каждым шагом, Майкл был готов к побегу, его колени сжимали крылья седла.

— Но это же совершенно понятно, что вы влюбились в графиню. И хотели бы ехать в одном экипаже с ней, разве нет? — подмигнул герцог. — Впрочем, знаете, вы выглядите намного выше вашего положения в обществе. Я хорошо знал графа. Отличный стрелок, и он был ей очень предан. Но, надеюсь, вам будет приятно узнать, что я стану всячески способствовать вашим стараниям.

Внимание Майкла привлекли три всадника, приближавшиеся к ним быстрым галопом. Существовала только одна причина, по которой они могли развить такую скорость. Сердце Майкла подскочило к горлу, и он проглотил застрявший там комок, не понимая ни слова из того, что болтал этот глупый человек рядом с ним.

— Я, конечно, рассуждаю так исходя из эгоистических побуждений, — рассеянно продолжал герцог. — Если графиня согласится выйти за вас, тогда герцогиня, возможно, поддастся на уговоры и при случае заедет ко мне в Йоркшир.

Всадники почти их настигли, их сабли блестели как сигнальные огни в серой пыли булыжной мостовой. Господи! Сыщики с Боу-стрит! Майкл постарался успокоить дыхание. Какой же он идиот, что рискнул приехать в Лондон! И они были рядом с конюшнями Мэннинга, уже совсем близко. Он поклялся никогда не приближаться к этому месту снова блинке чем на сотню миль. А герцог словно прочел его мысли. Этот напыщенный осел продолжил свою монотонную речь в другом направлении: — Вы видели новые загоны в конюшнях Мэннинга? Я вчера сам посмотрел их. Теперь его конюшни в три раза превосходят по размеру конюшни аукциона Ричарда Таттерсола. Кто бы мог подумать, что этот выскочка пойдет так далеко и так быстро? От владельца жалкой конюшни до одного из самых известных людей в Лондоне. Но, несмотря на все, он по-прежнему остается шельмецом с вульгарными претензиями на благородство. Я все никак не могу понять, почему принц-регент покровительствует ему. Ричард Таттерсол если уж не лорд, так, по крайней мере, джентльмен.

Лошади сыщиков, почти поравнявшись с ними, перешли на рысь, а Майкл приложил руку к краю шляпы, чтобы хоть немного прикрыть лицо.

— Эй! — крикнул им герцог. — Разыскиваете преступника, да? Кого ищете-то?

Двое всадников проехали мимо, а один приостановлен.

— Ищем вора, сэр. Вы, случайно, не видели чумазого паренька лет четырнадцати, бежавшего с кульком?

Минут двадцать назад он стащил у джентльмена теплое пальто.

— Дело пахнет виселицей, — поморщился герцог. — Теперь мы будем начеку. И если увидим негодяя, застрелить его вместо вас?

— Я должен догонять своих товарищей, сэр. Но в любом случае хватайте этого маленького дьявола, если заметите. — Сыщик коснулся пальцами края шляпы и помчался вперед.

— Мне это нравится! Вор в Мейфэре! Именно по этому я предпочитаю деревню. В Йоркшире мы знаем, как поймать и расправиться с негодяем. Вы увидите, как это происходит, раз обосновались там. Бродячие цыгане, попрошайки и другое отребье никогда не осмелятся показаться с нами по соседству, мистер Раньер.

Герцог был настолько горд собой и так хвалился, что не заметил крошечного беспризорника, прятавшегося за навозной кучей в переулке, мимо которого они проехали. Майкл мог бы поспорить на собственную жизнь, что пальто лежало в мешке, который держал оборванный худой мальчишка.

— И как вам это удается, сэр?

— Мы сначала стреляем, а потом задаем вопросы. Это избавляет нас от проблем охранять и кормить их, прежде чем выслушать. Судебное разбирательство только продлило бы их страдания, как вы думаете?

— Очень правильно.

— Я рад, что вы тоже так считаете, мистер Раньер. Как бывший лорд-наместник нашей деревни, я всегда ищу единомышленников, чтобы рекомендовать их на место с жалованьем в магистрате. Замечательно, что я смогу рассчитывать на вас, сэр.

— О, вы можете на меня положиться, ваша светлость. Я всегда буду смотреть на попрошаек и бродяг точно так же, как смотрел на них в молодости.

Герцог Бофор бросил на него взгляд, представлявший собой комическую смесь подозрительности и высокомерия.

— Ну вот, сэр, мы приехали. Осталось всего несколько кварталов до Сент-Джеймс-сквер.

— А вы теперь куда направляетесь, мистер Раньер? Где вы снимаете квартиру? У вас наверняка найдется минутка, чтобы выпить со мной чего-нибудь покрепче чая. А я покажу вам свой дом. Вы обязательно должны увидеть коллекцию оружия.

— Спасибо, ваша светлость. — Майкл не сводил глаз с этого отвратительного человека, который сочетал в себе все, что Майкл больше всего ненавидел в английской аристократии. — Но я все же попытаюсь отыскать этого воришку. Мне бы не хотелось, чтобы вам пришлось пачкать себе руки этим бродягой.

— Правильно, — вздернул подбородок герцог и потряс хлыстом. — Может, возьмете мой пистолет?

— Нет, на это я ни за что не соглашусь, не хочу причинять вам беспокойство. — Майкл подумал, что запросто мог бы выстрелить герцогу между глаз. — Но если я не потороплюсь, я могу упустить его. Вы же знаете, какие преступники коварные и упрямые. Особенно те, которые молодые и жестокие.

Герцог некоторое время колебался, его маленький череп раздирало замешательство.

— Ну, тогда до свидания, сэр, — пробормотал он.

— До свидания, — повторил за ним Майкл. Ах ты, старый мерзавец! Он заторопился назад в переулок, стараясь, чтобы никто его не увидел.

Ему навстречу попалось несколько бродяг, потом он наконец заметил мальчишку, который все еще прятался за кучей навоза. Возвращение в Лондон лишь помогло Майклу вспомнить, каким беспомощным он был, учитывая размах крайней нищеты, таившейся повсюду.

— Эй ты, — позвал он мальчишку, — выходи. Сыщики направились на юг. У меня для тебя кое-что есть. — Майкл полез в карман за гинеями и отдал мальчишке половину того, что у него было. — Брось пальто. Оно только приведет тебя к виселице.

Мальчишка был весь перепачкан в грязи, даже белки глаз казались грязными. Получив деньги, он понуро опустил голову.

— Где ты ночуешь?

— Где придется, господин.

— Как тебя зовут?

— Джеймс.

Джеймс… Господи, это было имя его отца.

— А кроме воровства, что? Ты где-то работаешь?

— Работал, сэр. Трубочистом. Теперь стал слишком большим для этого дела. Почти две недели назад потерял работу.

— Понятно. А если я пообещаю тебе работу, пойдешь со мной?

— Вы перепродадите меня? — Мальчишка, как собачонка, низко опустил голову.

— Нет. Теперь либо у тебя хватит здравого смысла, чтобы найти дорогу в приют на Лэмс-Кондуит-Филдс, где ты скажешь миссис Кейн, что это я прислал тебя, и где я встречу тебя сегодня днем, но немного позже, или ты поведешь себя глупо и закончишь жизнь смертью или пожизненной ссылкой. Выбор за тобой, Джеймс.

Мальчишка подарил Майклу долгий изучающий взгляд, потом кивнул, бросил мешок и сиганул назад через переулок. Майкл не знал, увидит ли мальчишку опять. Доверию надо учиться, а таким мальчишкам, как Джеймс, никогда не давали шанса уразуметь это понятие.

Майкл отправился дальше, чтобы подобрать странный набор предметов, необходимых для проведения незабываемого праздничного вечера для детей завтра. Неужели он тоже опутан оковами прошлого, размышлял он по пути. Он задавал себе вопрос, не является ли повзрослевшей копией этого паренька, который не способен доверять или ждать лучшего из того, что должна предложить жизнь, потому что он не имеет крепкой почвы под ногами. Мысленно он изо всех сил старался расчистить тропинку, которая позволит Грейс войти в его жизнь, несмотря на весь хаос невыносимого прошлого. Этот путь втягивал ее в очень большую опасность, и это ставило Майкла в тупик.

В конце концов, у него было все, что нужно. Небольшой земельный участок, который будет процветать в будущем, чтобы обеспечить хорошую жизнь Майклу и другим, таким как Латтимеры и этот мальчишка Джеймс. И все же ему хотелось большего. Он хотел Грейс.

Неужели жизнь всегда, наполнена ненасытными желаниями?

В этот момент, по пути на лесной склад за своей последней покупкой внимание Майкла привлек звон упряжки проезжавшего через перекресток экипажа, запряженного двумя лошадьми. Ухоженная пара гнедых лошадей, украшенная попонами отличительных темно-синих и золотистых тонов конюшни Мэннинга, проехала перекресток перед Майклом. Он сразу узнал этих лошадей, и холодный озноб, прокатившийся по его телу, заморозил все мысли.

Господи, какой же он дурак! Зачем он так рискует? Он должен уехать. Очень скоро. Ему не хотелось стать одним из тех отчаянных бедняг, которые потеряли все, желая невозможного. И, что гораздо важнее, он не мог… не будет… подвергать риску Грейс.

«Какая я все-таки неосмотрительная» — думала Грейс, пока ждала, чтобы привратник в приюте открыл высокие железные ворота для ее экипажа. Да, похоже, она не остановится ни перед чем, чтобы поставить себя в еще более глупое положение, когда дело касается мистера Раньера.

Сегодня вечером она должна была принять приглашение Куина и Джорджианы. Там соберутся все вдовы клуба и их новые семьи, чтобы отпраздновать Рождество. Но нет, она не могла просто так отказаться от еще одного повода увидеть его. Чтобы еще больше приблизиться к дальнейшему жестокому разочарованию, цинично подумала Грейс, потому что пока она в полном масштабе не переживет катастрофу в третий раз, наверное, никогда не убедится, что не создана для того, чтобы искать счастье с кем-то еще. В конце концов, это не важно. Она уже решила, что может найти умиротворение в одиночестве.

Под колесами экипажа хрустела плотно утрамбованная песчаная дорожка, ведущая к входной лестнице подковообразного строения. Крыло мальчиков от крыла девочек отделяла часовня. Пока Грейс выходила из экипажа, один из кучеров разгружал провизию, которую она привезла.

— Миссис Кейн! — воскликнула Грейс, приветствуя спешившую к ней хозяйку приюта. — Спасибо, что прислали мне приглашение на сегодняшний вечер.

— Ваше сиятельство, вы поступили очень великодушно, что приняли его. Уверена, что у вас была возможность провести этот вечер более увлекательно. И я вижу, что вы опять приехали к нам с подарками. Даже не знаю, как вас благодарить за такую щедрость.

— Вот здесь пожертвования, собранные на маскараде, — поспешила сказать Грейс, протягивая миссис Кейн пачку денег, перевязанную ленточкой — и еще небольшая сумма от моих хороших друзей, маркиза Элсмира и герцога Хелстона, и от анонимного дарителя тоже. Я знаю, вы найдете им достойное применение.

Миссис Кейн развязала ленточку и вспыхнула, увидев огромное количество банкнот.

— Миссис Кейн, ничего говорить не надо. Сегодня канун Рождества, и я приехала, чтобы хоть немного порадовать всех вас.

— Порадовать? — засмеялась миссис Кейн, в ее глазах блеснули непролитые слезы. — Я думаю, что этим вы обеспечили нас на ближайшие двенадцать месяцев, если не дольше, миледи. Давайте тогда перейдем в часовню. Я могу провести вас по…

— Нет, нет, миссис Кейн, не хочу забирать вас у детишек. Я так понимаю, здесь будут всякие развлечения, игры, забавы.

— Ну конечно. Мистер Раньер и мисс Гиван организовали игры и все такое. Леди Шеффилд, вы знаете такую игру «Жучок», в которой человек с завязанными глазами должен угадать, кто его ударил, или «Подкуем лошадку»?

— Нет, — покачала головой Грейс, — но мне хотелось бы узнать.

Миссис Кейн улыбнулась, и Грейс последовала за пожилой женщиной, которая быстро шла по коридору, позвякивая при каждом шаге связкой ключей.

Из-за закрытых дверей доносились детские возгласы, шум и смех. Какая сцена… В зале находилась толпа детей, они собрались в большой круг, в центре которого сидела девочка в накрахмаленном фартучке, точно таком, как и у всех других девочек здесь, с завязанными платком глазами. Вперед вышел мальчишка и похлопал ее по плечу, а все остальные дети требовали у нее назвать, кто это сделал.

— Это Том, — ухмыльнулась девочка. — Я думаю, это Том.

Последовали взрывы смеха, и девочка сняла повязку сглаз.

— Как же ты узнала его, — подошел к ней Майкл, — когда не видела ни одного из мальчишек целый год?

— Здесь половину мальчишек зовут Том, а другая половина — Джоны или Гарри.

Все девчонки захихикали, и Грейс тоже не смогла сдержать улыбки. И в этот момент Майкл повернулся в ее сторону и увидел Грейс.

— Ты пришла, а я боялся, что ты не придешь.

— После вчерашнего я думала, что теперь вы знаете, что я никогда не изменяю своему обещанию, мистер Раньер.

— Вы правы, леди Шеффилд. — Майкл засмеялся, и это в очередной раз напомнило Грейс, что Майкл Раньер, когда хочет, может быть невероятно привлекательным мужчиной. Ему достаточно только обратить свое внимание на человека и улыбнуться.

— Я обещала передать тебе вот это, — сказала Грейс и достала из кармана записку. «Господи, помоги мне», — хотелось ей прошептать. — Должна предупредить тебя, что это приглашение от Эйты. Она хочет, чтобы ты поужинал с нами завтра у Хелстона.

— Это правда? — В глазах Майкла вспыхнуло удивление.

— Правда, Майкл.

— А вы, леди Шеффилд, хотите, чтобы я пришел?

Нет, она просто не может пойти на это. Гордость не позволит ей выложить собственные чувства перед ним на блюдечке.

— Я бы не осмелилась претендовать на ваше время в Лондоне, мистер Раньер.

— Понятно. И это будет скорее дружеская семейная вечеринка, чем бал, устроенный для половины жителей Лондона?

Странный вопрос, подумала Грейс.

— С Эйтой трудно что-либо загадывать. Все должно быть как обычно, но когда она приглашает свою большую семью и друзей герцогов… Я не осмелюсь даже предположить.

— Этим приглашением она оказала мне большую честь, — с серьезным видом сказал Майкл, — но я должен отказаться. Мне необходимо побыть здесь. Дети…

— Не надо ничего объяснять, — перебила его Грейс. — Я уверена, что Эйта все поймет.

У Майкла был такой вид, словно он хотел сказать что-то еще, но вдруг передумал.

— Пошли. Детям надо устроить настоящий праздник, они ждали этого целый год. Ты приехала как раз вовремя.

— Правда? — Грейс почувствовала, как спало напряжение с плеч, когда она поняла, что неудобный момент миновал.

Итак, он не примет приглашение Эйты. Ему действительно ничего, кроме дружбы, не надо. Извинения принесены, теперь они должны расстаться по-дружески.

— Настало время притащить сюда самое большое полено в Лондоне, сжигаемое в святки.

Дети услышали громкий голос Майкла и взорвались одобрительными возгласами.

— Звучит устрашающе, — сказала Грейс, стараясь не обращать внимания на занозу, впившуюся в ее сердце. — Но я уверена, вы справитесь, мистер Раньер. У вас все отлично получается.

— Какая лесть, мадам! — усмехнулся Майкл. — Только она не поможет мне тащить бревно.

— Если вы хотите получить совет, мистер Раньер, то я рада вам его дать, хотя он может вам не понравиться.

— Неужели?

— Именно так.

— Продолжайте.

— Наверное, тут надо немножко подумать, мистер Раньер.

— Отличный совет, но я всегда знал, что те, кто дает советы, редко предоставляют то, что действительно необходимо.

— И что же это такое, сэр? Умоляю, скажите.

— Рука помощи или подбадривающее слово. Да, в данном случае поддержка необходима больше всего, больше всего желательна. — Майкл смотрел на нее в упор, и Грейс хотелось, чтобы он отбросил все намеки и говорил прямо. У нее никогда не было таланта разобрать разницу между опасным флиртом и безопасным «дружеским» каламбуром. Скорее всего за его словами ничего не скрывалось, кроме шутки, которая предназначалась только для того, чтобы очаровать.

— Дети, дайте, пожалуйста, дорогу мистеру Раньеру, — хлопая в ладоши, подошла к ним в этот момент мисс Гиван. — О, леди Шеффилд, вы оказали нам большую честь своим визитом. Майкл! Привратник сказал, что он постоит рядом, чтобы помочь, если надо.

— Единственная помощь, которая мне потребуется, касается белой омелы. Естественно, я не стану просить помощи Чарлза в этом деле. — Майкл снова ухмыльнулся Грейс и подмигнул Виктории. Рыжеволосая красавица выгнула бровь и мило улыбнулась в ответ, после чего на щеках у нее появились очаровательные ямочки.

Глядя на мисс Гиван, Грейс почувствовала приступ головокружения. Девушка пристально смотрела вслед мощной, фигуре Майкла, когда тот переключил свое внимание на массивное бревно на лестнице.

Грейс было так одиноко. Зачем она пришла сюда? Она всегда, независимо от местонахождения, чувствовала себя как рыба, вынутая из воды. Когда она была маленькая и жила на острове Мэн, никому из детей не позволяли играть с ней, потому что ее отец, барон Атолл, был пэром, занимавшим самое высокое положение на острове. Потом, в Лондоне, когда финансовое состояние ее семьи пошатнулось, от нее стали держаться подальше. Даже с другими вдовами в тайном клубе Эйты она из-за оставшегося после смерти мужа богатства чувствовала себя обособленно в окружении других дам, находящихся почти у черты бедности. А теперь и здесь она была не более чем развлечением и только отвлекала внимание. Дети продолжали смотреть на нее и перешептываться, а миссис Кейн бросала на нее взгляды и старалась усмирить детей.

Грейс наспех придумала три или даже четыре причины для своего немедленного отъезда, когда ее внимание снова привлек Майкл, тащивший полено. Оно было больше самого Майкла. И он снял с себя грубо сшитый сюртук, шейный платок и даже рубашку и заменил их кожаным фартуком, очевидно, чтобы защититься от колючих веток, грязи и пыли, осевших на полене.

Грейс пришла в голову мысль, что скорее всего именно так он был одет, когда работал в кузнице.

Плечи блестели от пота, и мышцы рук бугрились от напряжения. Он был похож на настоящего Атланта, который держит на плечах небесный свод. Полено, наконец, заняло свое, место перед камином.

— Стоп, стоп! — завопила толпа. Дети тут же устроили свалку, пытаясь по очереди взобраться на полено.

— Они хотят посидеть на нем, чтобы в новом году к ним пришла удача, — пояснила Грейс мисс Гиван, перекрикивая шумную свалку вокруг бревна.

И только одна девочка из младшей группы, лет шести, молча стояла в дальнем углу.

— А почему тот ребенок не присоединяется к остальным детям?

— О, это Лара. Лара Пибоди. На самом деле очень плохо, что она одна. Она должна была вернуться сюда только в январе. В семье, которая взяла ее к себе в младенческом возрасте, сейчас плохи дела. Жена заболела, и поэтому мужу пришлось вернуть Лару пораньше. У нее грустный вид, потому что она скучает по той семье. Но ничего страшного, через пару дней хорошее настроение вернется к ней. С ними со всеми так. Я помню, мне потребовалось около недели, чтобы быстро подружиться с половиной дюжины девочек, когда я вернулась из деревни.

— Понятно. — Грейс посмотрела на бесстрашное выражение лица мисс Гиван. — Значит, все дети в младенческом возрасте живут в семьях?

— Да. Потом они возвращаются, когда подрастут, чтобы учиться читать и писать буквы. По крайней мере, мальчики. Все они здесь для того, чтобы овладеть ремеслом. Девочки обычно становятся служанками в богатых домах, мальчики идут в море или получают другую профессию.

— Такую, как кузнечные работы, — добавила Грейс, бросив взгляд на Майкла, который все еще усаживал и снимал детишек с бревна.

— Да, — согласилась мисс Гиван. — Но мы больше не посылаем мальчиков к Мэннингу, где был Майкл, он, возможно, уже рассказывал вам.

Итак, он был в учениках в конюшнях Мэннинга, сделала вывод Грейс.

— Нет, он мне ничего не рассказывал, — нервно вздохнув, произнесла она вслух. Ее задело, что он мало, чем поделился с ней.

— О, простите. Я думала, он обо всем вам поведал.

— Мы познакомились недавно.

— Ах, так вот в чем дело. Ну а я знаю Майкла с тех пор, как он прибыл сюда. И хотя мальчикам и девочкам не разрешено вместе посещать занятия или обедать, я видела его каждую неделю. Я отвечала за стирку, и он всегда помогал принести одежду мальчишек в прачечную, потому что ее было очень много.

Грейс не хотелось, чтобы мисс Гиван втягивала ее в подобный разговор, но она была слишком вежлива, чтобы внезапно сменить тему.

— Мы были очень близки. Его уход едва не разбил мое сердце. Как замечательно видеть его снова! И к тому же в таком хорошем настроении.

Грейс, не задумываясь, встала. Она не могла больше это слушать. Она бросила взгляд на удрученную малышку в углу зала. Огромные серые глаза смотрели прямо в глаза Грейс.

— Простите меня, мисс Гиван, но, может я, постараюсь хоть как-то утешить вашу вновь прибывшую.

— Конечно, леди Шеффилд. Вы так добры. И Майкл рассказывал нам, что вы всегда ко всем очень добры. Сам Майкл точно такой же. Мы так благодарны вам за вашу щедрость.

Нет, а чего, собственно, ожидала Грейс? Майкл был самым обаятельным и сильным мужчиной из тех, кого она встречала в своей жизни. И мисс Гиван не уступала ему в жизненной силе и энергии. Разве могла Грейс обвинять ее или любую другую женщину за сумасшедшую любовь к нему? Она посмотрела на Майкла, пока он рассаживал на полене самых маленьких детишек и упрашивал тех, кто постарше, дождаться своей очереди, и испытала отвращение к самой себе. Она никогда не могла понять характер чувств мужчины и женщины друг к другу. Виктория Гиван и Майкл Раньер знакомы друг с другом с самого детства, совсем как Джорджиана с Куином. Казалось, что последняя пара не имела меж собой ничего, кроме глубокой дружбы, но с колотившимся в горле сердцем Грейс подумала, что это оказалось столь же далеко от истины, как, возможно, и дружба мисс Гиван с мистером Раньером. А что? Они происходят из одной и той же социальной среды и созданы друг для друга.

Впервые в жизни где-то глубоко внутри Грейс ощутила острую боль. Она думала, что уже испытывала ее прежде, сначала с Люком, потом — с Куином. Но нет. Сейчас боль оказалась невыносимой. Ей хотелось вопить от этой боли так, как вопят все фазаны в Англии.

Ладно.

Она переживет этот вечер, как переживала все другие несчастливые вечера своей жизни. Грациозно. Точнее ее назвать было бы невозможно, если бы родители изменили свое решение и передумали назвать ее Грейс[7].

Направляясь к одинокой малышке, Грейс попыталась привести свои мысли в порядок.

— Простите, мисс, но я чувствую себя немножко неловко, потому что знаю только двух-трех человек в этой комнате. Я увидела, вы тоже здесь стоите одна. Можно мне попросить присесть рядом с вами? — закусила губу Грейс. — Тем самым вы окажете мне огромную услугу.

Маленькая девочка долго смотрела на Грейс, ее серые глаза напоминали зимнее небо острова Мэн. Потом она, наконец, кивнула один раз и сделала то, что затронуло сердечные струны Грейс. Маленькие пальчики проникли в ее руку в перчатке и потянули Грейс к стоявшей рядом скамейке. Там они сели рядышком.

— Как вас зовут? — спросила малышка.

— Грейс Шеффи.

Девочка сверлила ее взглядом из-под длинных ресниц.

— У вас очень мягкие перчатки, — тихо сказала она, так что Грейс пришлось даже наклониться, чтобы услышать.

— Спасибо.

— Меня зовут Лара. — Девочка еще ближе придвинулась к Грейс.

— Мне очень приятно с тобой познакомиться, Лара. А тебе разве не хочется сесть на большое полено?

— Нет, — с тоскливым лицом покачала головой девочка, — я не верю в удачу.

— Я тоже. — Неожиданно Грейс почувствовала, что на душе у нее стало спокойно. Ей не пришлось развлекать разговором ребенка, сидящего рядом. Она держалась за руку Лары и ни за что на свете не отпустила бы ее.

Время от времени она смотрела на маленькую головку с ровным прямым пробором, и на сердце становилось легче. Впервые в жизни она осознала мощную, безграничную связь матери с ребенком. Ей отчаянно захотелось оградить Лару от всех последующих разочарований в жизни, чтобы из этих печальных серых глаз ребенка исчезла боль.

В это мгновение на Грейс посмотрел Майкл и улыбнулся.

О Боже, она была прекрасна, как Мадонна. Картина, которую она создала с маленькой белокурой девочкой, сидевшей с ней рядом, была слишком болезненна для созерцания. Она напомнила ему о сне, в котором он видел Грейс в яблоневом саду.

— Майкл!

Он повернул голову и увидел, что к нему через море детей пробирается Виктория.

— Повар говорит, что через пятнадцать минут будет готово угощение. Давай перейдем к другой игре. Дети хотели сыграть в жмурки.

Мальчишки громкими возгласами выразили свое одобрение.

— А я переоделся для игры «Подкуем лошадку», — засмеялся Майкл. — Я даже обеспечил «лошадь», — кивнул он в сторону балки, подвязанной с двух сторон «поводьями».

— Но девочки никогда не выигрывают в этой игре, — вышла вперед девочка постарше. — Очень трудно удержать равновесие и забивать воображаемые гвозди. Давайте сначала сыграем в жмурки.

— Пусть никогда не говорят, что меня нельзя убедить выполнять желания дамы. — Майкл с важным видом поклонился и достал из кармана кожаного фартука платок. — Кто первый?

— Мисс Гиван! — с проказливым видом выкрикнул один из самых отважных мальчишек. — Мы все хотим, чтобы это была мисс Гиван.

— Послушайте, мальчики, — покачал головой Майкл, — ведите себя прилично. Мисс Гиван, кажется, вас выбрали!

— Очень хорошо, — расплылась в улыбке Виктория и согласно кивнула.

— Не подсматривать, Виктория. — Майкл осторожно завязал глаза женщины, которая из заурядной девочки с рыжими кудряшками превратилась в огненно-рыжую красавицу. — Я лучше всех присутствующих здесь знаю твою склонность к жульничеству. Но к счастью, мне, как твоему бывшему сопернику, известны все твои уловки.

— Ты совершенно не прав, Майкл. У меня всегда была склонность только к… — в этот момент Виктория повернулась в его сторону, Майкл едва успел отскочить, — к победе.

— Давай, Виктория. — Майкл сделал еще несколько шагов в сторону. — То, что в детстве тебе иногда удавалось поймать меня, вовсе не означает, что я позволю тебе выиграть сейчас. — С каждым произносимым словом Майкл перемещался то влево, то вправо, и Виктория, кажется, отказалась от своего поиска.

Майкл направился к скрытому алькову, где он оставил одежду. Сняв кожаный фартук, он надел рубашку, повязал шейный платок и, натянув сюртук, стал застегивать пуговицы. Потом он подошел к колонне, прислонился к ней, сложив руки на груди, и наблюдал за веселой игрой, тайком поглядывая в сторону Грейс.

Он едва сдержал себя, чтобы не подойти к ней. И несмотря на все свои сомнения, он принял решение на несколько дней задержаться в Лондоне, только чтобы увидеть ее. Конечно, он не останется здесь до конца рождественских праздников, но, возможно, уедет в первый день нового года. Конечно, мало кто из сыщиков будет шататься по улицам в Рождество, день подарков и День святых невинноубиенных младенцев.

Его столкновение в переулке с Джеймсом, бывшим трубочистом, который так и не пришел в приют, заставило Майкла осознать, что он действительно очень похож на этого мальчишку. Слишком недоверчивый. Глядя на Грейс, он понимал, что мог воспользоваться шансом и довериться ей. Но одновременно с этим ему хотелось защитить ее от самой ужасной мерзости. Поэтому он лишь частично объяснит ей свое возвращение в Бринлоу и почему в будущем не сможет вернуться в Лондон.

Чья-то рука схватила его за бок. Какого черта… О Господи…

— Я поймала тебя, — задыхаясь, произнесла Виктория, все еще не снимая повязку с глаз. Она подкралась к нему сзади, пока он стоял, погрузившись в собственные мысли. — Теперь мне нужна минутка на размышления, чтобы угадать, кто это.

Майкл замер, а дети разразились громким хохотом. Виктория протянула руку вперед, чтобы ощупать его тело спереди.

— Хм, дайте подумать. Может быть мистер Уилкис? Или Чарли Хау? Нет, подождите, вы слишком высокий и широкоплечий, чтобы быть Чарли, — с растущей неуверенностью заметила Виктория.

— Ты решила продлить мое унижение как можно дольше, да, Вик? — прошептал Майкл так, чтобы услышала только она.

— Ну конечно. Это самое смешное, что у меня было за год! — Очаровательный рот под повязкой расплылся в улыбке.

— Не говорите, что я не предупреждал вас о ее любви к жульничеству, — обратился к хихикающей публике Майкл. — Неужели никто не видит щель у нее в повязке? Она смотрит на мои ботинки. Вам не стыдно, мисс Гиван?

— Нисколечко, мистер Раньер, — ответила, снимая с глаз платок, Виктория. — Теперь ваша очередь играть эту роль.

Дети восприняли ее слова громкими одобрительными воплями. Виктория прижалась к нему своим теплым телом, поднявшись на цыпочки, чтобы завязать ему глаза.

Плохо, что в этот момент он не видел выражения лица Грейс.