Встреча с мечтой

Глава 7

С тяжелой головой, но с опустошенным телом, в очередной раз, очнувшись от короткого сна, Майкл понимал, что не часто переживал такое глубокое волнение или изнеможение. Грейс лежала, свернувшись калачиком, рядом, и Майкл поднял голову, весившую, казалось, пять стоунов, чтобы с благоговейным трепетом посмотреть на удивительную женщину рядом с собой. В этом полусонном состоянии в его памяти всплывали трогательные воспоминания ее нерешительных и трепетно нежных приглашений в течение ночи снова и снова овладеть ею.

А потом, вместе с приглушенными голосами, доносившимися снизу, их затерянный райский уголок атаковали все дьяволы ада.

В полном смысле этого слова.

Потом, спустя некоторое время Майкл пытался понять, какое из двух пережитых им ощущений было хуже: отчетливый страх разоблачения или прилив облегчения, что бригада сыщиков с Боу-стрит, жадная до кровавых денег, не нашла его. Но только в одном он был уверен. Ничто не сравнится с переживаниями, которые ему предстоит вынести в последующие недели.

Руководствуясь внутренним чутьем и опытом, Майкл с проклятиями вскочил с кровати и натянул свои штаны из оленьей кожи.

— Графиня, — потряс он за плечо Грейс, — просыпайтесь.

На лестнице слышался звук многочисленных шагов. Майкл схватил свою седельную сумку и хотел достать пистолет, который всегда хранил там, но не решился. Он не мог рисковать. Не мог начать стрельбу, опасаясь за Грейс. Придется ему идти без боя. Майкл за секунду представил себе всю сцену: они закуют его в кандалы и потащат вниз по лестнице, а Грейс побежит следом и будет умолять, чтобы ей сказали, что он натворил. Боже правый!

Он бросил на кровать скомканную сорочку Грейс и грубо вытащил ее из кровати, когда она не ответила на его призыв просыпаться. Она натягивала нижнюю сорочку, не скрывая своего удивления, когда дверь в спальню распахнулась и открыла путь толпе людей, среди которых не было ни одного человека, похожего на ищеек с Боу-стрит.

Грейс испуганно раскрыла глаза, схватила платье и прижала его к себе. Майкл натянул рубашку и попытался помочь Грейс попасть в рукава платья.

— Кажется, тебе сегодня повезло, Элсмир, — сказал темноволосый, похожий на дьявола человек, ворвавшийся в комнату впереди всей компании, невозмутимому на вид джентльмену, стоявшему рядом с ним. — Удовольствие содрать с тебя твою проклятую шкуру, чтобы освободить Грейс, придется вроде бы отложить. Сначала мы вытащим и четвертуем этого подлеца.

Сквозь толпу пробралась крошечная старушка вся в черном, от мысков ботинок на высоком каблуке до кокетливой шляпки на голове. Она так крепко уцепилась за Грейс, что Майкл смог разглядеть хрупкие кости деформированных шишковатых пальцев.

— Ох, дорогая моя, дорогая… Грейс, ох, я так волновалась. Мы обшарили все до последнего дома в этом приходе. Я думала, ты… — Леди в ту же секунду разразилась слезами.

— Эйта, — наклонилась и обняла старушку Грейс, — со мной все в порядке. Мне повезло… О, мистер Браун, слава Богу, вы целы и невредимы. Я…

Лысеющий старик сделал шаг вперед.

— Браун? — вмешался в разговор Майкл, уставившись на Грейс. — Это и есть мистер Браун?

— Да, это я, — ответил джентльмен. — Хотя я не понял, почему мое имя произносится с таким презрением в этих краях.

— Твое имя теперь синоним позора по всем Британским островам, старый чудак, — пробормотала старушка.

— Нам всем известно, кто он, — заявил разъяренный темноволосый тип так громко, что задрожали балки. — А кто вы такой, черт возьми?!

— Возможно, еще интереснее было бы узнать, Хелстон, почему он в нижнем белье находится в спальне графини, — с явным беспокойством на лице сказал более сдержанный джентльмен.

— На самом деле мне наплевать на его ответы, — с мрачным видом заявил темноволосый. — У меня только один вопрос: закопаем его живьем или сначала спустим с него его распутную шкуру?

— Люк, пожалуйста, — попросила Грейс. Чувство стыда в ней боролось с чувством облегчения, что мистер Браун жив и здоров. — Прекратите все. Мистер Раньер спас мне жизнь. Я в большом долгу перед ним.

— Раньер, да? — Темноволосый дьявол с отвращением окинул взглядом фигуру Майкла.

Майкл коротко кивнул.

— Мистер Раньер, — бросилась вперед Грейс, — позвольте представить вам — герцог Хелстон, Люк Сент-Обин. Люк, познакомься, это мистер Раньер.

Мужчина нахмурился, едва кивнув. Грейс безжалостно нарушила этикет, представив аристократа человеку без титула, вместо того чтобы сделать наоборот.

— А это моя ближайшая подруга — Мерседитас Сент-Обин, вдовствующая герцогиня Хелстон, бабушка Люка. Эйта, познакомься, это мистер Раньер.

— Ваша светлость. — Майкл взял старушку за руку и наклонился, чтобы прижаться губами к тонкой, как пергамент, коже.

— А это маркиз Элсмир, Куин Фортескью, и мистер Браун.

Майкл коротко кивнул Элсмиру и повернулся, чтобы пожать руку пожилому мистеру Брауну.

— Похоже, я должен перед вами извиниться, сэр, — пробормотал Майкл.

— Правда? Не представляю почему, — с елейной улыбкой заметил мистер Браун. — А мне хотелось выразить свою бесконечную благодарность. Леди Шеффилд, — обернулся он к Грейс, — я не хочу обременять тебя, девочка, но мне кажется, ты укоротила мою жизнь лет на десять, когда я вернулся к этому проклятому экипажу и обнаружил, что он пуст.

— И ты это заслужил, потому что оставил мою Грейс замерзать, — добавила герцогиня с вытянувшимся от усталости лицом.

Мистер Браун побледнел.

— Эйта, — покачала головой Грейс, — ты ошибаешься. Мистер Браун, я надеюсь, со временем вы меня простите. Я так замерзла, что, боюсь, просто ничего не соображала. И если бы не мистер Раньер…

— Слишком много лести, по-моему, и совершенно недостаточно хорошей взбучки, — раздраженно перебил ее герцог Хелстон. — Теперь, Грейс, вы с Эйтой должны на некоторое время спуститься вниз, пока Элсмир, Браун, этот мистер Раньер и я поговорим. Потом ты должна собрать свои вещи. Полагаю, мы не отнимем у мистера Раньера времени больше, чем требуется.

Грейс посмотрела на него, потом перевела взгляд на остальных собравшихся здесь людей. Майкл восхищался ею. Любая другая дама на ее месте покраснела бы и заикалась от смущения, что ее застали в постели незнакомца.

Грейс вместо этого спокойно подошла к Хелстону и взяла его за руки.

— Люк, прости, что причинила тебе столько тревог и беспокойства.

Вспыльчивый джентльмен заключил ее в объятия и прижал к себе. Майкл почувствовал приступ смертельного желания вырвать ее из рук этого проклятого аристократа.

Но в этот короткий миг на лице герцога, пока он еще не спрятал его в волосах Грейс и не зашептал ей что-то на ухо, Майкл заметил сочетание выражения чувства невероятного облегчения и чего-то еще.

Грейс немного отстранилась от него, заглянула в глаза и покачала головой.

— У вас очень высокий рост, — взяла Майкла за руку бабушка герцога.

— Да, мадам.

— Вы очень крупный мужчина.

— Мне говорили.

— Мне нравятся высокие мужчины.

Мистер Браун фыркнул.

Майкл посмотрел на морщинистое лицо герцогини. Удивительно проницательные глаза темного цвета с подведенными карандашом бровями, копна седых волос, которые грозили развалиться из прически и рассыпаться по ее плечам, тонкие губы.

— На коротышек нельзя рассчитывать, — поделилась старушка.

Мистер Браун снова рассерженно засопел и округлил глаза.

Майкл бросил взгляд на мужчину по имени Элсмир, который в полном молчании задумчиво стоял рядом с Хелстоном. На его лице застыло безошибочное выражение чувства вины. A-а, проклятый изменник собственной персоной.

— Куин, — взмолилась Грейс, — я должна просить тебя, как самого хладнокровного здесь человека, проявить благоразумие. Мистера Раньера нельзя обвинять за то, что, я знаю, на первый взгляд кажется очень странным. Вина целиком моя. Я была ранена и едва не замерзла, когда он меня нашел. Мы были вынуждены разделить. — У нее густо покраснела область декольте.

— Тише, — сказал Хелстон, отпуская ее. — Грейс, ты ни в чем не виновата. Теперь, пожалуйста, позволь мне проводить тебя в…

— Нет. Если ты думаешь, что я оставлю вас здесь, чтобы вы посшибали друг другу головы, то ты ошибаешься.

— Девочка, — подал голос мистер Браун, — посмотри на это с другой стороны. Если ты сейчас спустишься вниз, мы все гораздо быстрее отправимся в обратный путь.

— Идем, Грейс, — протянула к ней руки герцогиня. — Ни у одной из нас нет шанса повлиять на их упрямые, непродуманные убеждения.

Грейс в раздражении вздохнула.

— Только представь, какое удовольствие мы получим, когда чуть позже припомним им об их тупости и о том, насколько они заслуживают свои все без исключения ушибы и синяки, зато что не послушались нас. О, мистер Раньер!

— Да, мадам.

— Мне кажется, что с моей стороны будет честно, если я предупрежу вас, поскольку здесь получается трое на одного, а мой внук великолепно владеет опасным хуком слева. Хотя я бы не стала недооценивать прямой удар правой у Элсмира. Кажется, он называется апперкот, да? Ну, в конце концов, не важно, как он называется, но прошлым летом после этого удара на челюсти Люка остался впечатляющий след.

Хелстон нахмурился, а Элсмир, похоже, чувствовал себя крайне неловко.

— Грейс, не бойся, — продолжала герцогиня. — Вспомни, они и раньше проявляли такую же глупость, но это лишь значительно приближало конечный результат, разве ты не согласна?

— Мистер Раньер, — Грейс кусала губы, словно хотела сдержать смех, — простите. И после всего, что вы для меня сделали…

Хелстон уставился на Майкла.

— Это невозможно, — продолжала Грейс. — Я не знаю, что сказать.

— Идите, графиня. Эти щеголи правы. Нам действительно необходимо поговорить, — сказал Майкл, сохраняя внешнее спокойствие.

Грейс посмотрела на мрачные лица и, похоже, сдалась.

— Вы любите кашу? — обратилась она к пожилой герцогине. — Я приготовлю для всех завтрак.

— По правде говоря, — крошечный рот старушки растянулся в лукавой улыбке, — мне кажется, для некоторых лучше всего подойдет мороженый бифштекс.

— Эйта, — Грейс взяла герцогиню за руки, — я овладела новым искусством, пока пережидала вьюгу. Это — кулинарное искусство. Я вполне приспособилась к этому.

Если бы он не был так сильно смущен, слова Грейс вызвали бы ухмылку у Майкла. При данных обстоятельствах он был рад возможности дышать, учитывая напряжение в переполненной комнате.

Грейс собрала свою одежду и вышла, старая герцогиня, хмыкая, пошла за ней следом. Дверь закрылась, и Хелстон обошел вокруг Майкла.

— У вас действительно высокий рост, Раньер.

Майкл хранил молчание.

— Высокий по росту, но низкий по совести, — с презрением проронил Хелстон. — Но ведь на это никогда нельзя рассчитывать при встрече с… с… А кстати, вы кто?

— Точно не принаряженный денди.

— В этом даже сомнений никаких не было, — вздохнул Хелстон. — Просто скажите нам, что вы не лакей здесь и не лесник.

— Думаю, надеяться на городского жителя — это слишком, даже в самом худшем случае, — с благоразумным подтекстом заявил Элсмир.

— Точно, как он говорит, — прикрыл глаза Майкл.

— Что, черт возьми, вы хотите этим сказать? — сделал шаг вперед маркиз Элсмир.

— Я хочу сказать, что хотя все мои знаки внимания к графине Шеффилд были бесчестными во всех мыслимых и немыслимых отношениях, они не разбили ее сердце. Ваши оригинальные ухаживания, как я догадываюсь, были благородными во всех отношениях. Но вы, милорд, совершенно беспечно сломили ее дух.

Майклу следовало с большой осторожностью отнестись к совету вдовствующий герцогини. Левый хук Хелстона действительно был жестоким, как она и предупреждала. Майкл крепко сцепил руки за спиной, отказываясь ввязываться в драку с тремя мужчинами, стоявшими перед ним. Он заслужил каждый удар, полученный от них.

— О, да ты герой! — после серии ударов вкрадчивым голосом сказал Майклу на ухо Хелстон. — Но если ты думаешь, что, разыгрывая из себя стойкую колонну, сможешь завоевать хоть немного уважения, после того как признался, что обесчестил ее, то ты очень сильно ошибаешься. Знаешь, а в том несговорчивом нахохлившемся мальчишке в твоих конюшнях было что-то такое, что свидетельствует о необдуманной лжи и тайнах.

— Мне все равно, даже будь вы королем Англии. — Майкл сделал шаг вперед, намеренно столкнувшись с герцогом. — Если вы хоть пальцем коснетесь Тимми Латтимера, я задушу вас вашим кружевным шейным платком и запихну в глотку этот изысканно украшенный лорнет.

— Подождите минутку, ребята, — захихикал мистер Браун. — Все это бессмысленно. Разве мы не должны обсудить положение леди Шеффилд?..

— Не лезь не в свое дело, если тебе дороги последние волосы на голове, старина! — отрезал Хелстон.

— Браун прав, — настаивал Элсмир.

— Разговорчивый, как настоящий дипломатический зануда, — пробормотал герцог.

— Я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя, что ты напомнишь мне о моем месте, — сухо заметил Элсмир. — Но точно так же я должен напомнить тебе, что тактика морского командира приносит мало пользы на суше.

— Мы хотим или не хотим докопаться до сути? — Хелстон выглядел как корабельная пушка, готовая выстрелить.

— Конечно, хотим, — успокоил его Элсмир. — Мистер Раньер, давайте ближе к фактам. На самом деле нас мало волнует, что вы там скрываете. Но вы скомпрометировали леди, когда она была в вашей власти. Однако по своему положению она недосягаема для вас.

— Я говорю, надо его избить, — пробормотал Хелстон.

— У тебя парень, тридцать секунд и ни секунды больше, чтобы объясниться, — предупредил Браун.

— Я никогда не говорил, что у меня есть объяснения.

— Ты соблазнил графиню Шеффилд или нет? — рявкнул Хелстон. — И, если я правильно понимаю, она была ранена и не могла сопротивляться. — Хелстон завершил очередной обход крупной фигуры Майкла и теперь стоял вплотную рядом с ним. Трехдюймовое превосходство Майкла в росте не лишало Хелстона мужества.

— Не вижу смысла комментировать ваши предположения, — заявил Майкл.

Хелстон посмотрел на него так, словно готов был вонзить кинжал ему прямо в сердце. Но за этим взглядом Майкл разглядел такое же выражение лица, какое он еще раньше заметил у маркиза: безошибочное выражение чувства вины.

— О, теперь я понимаю. Это вы тот тип; который бросил ее в первый раз, да?

Мистер Браун и Маркиз схватили герцога за плечи, видя, что он сжал кулаки.

— К черту! — пролепетал мистер Браун. — У парня непреодолимое желание умереть.

— Ну, хотя бы окажите нам честь и сообщите: вы владеете этой собственностью или вы всего-навсего привлекательный слуга?

— У меня есть документ, подтверждающий мое право на Бринлоу.

Мужчины, все трое, дружно выдохнули.

— Но, к сожалению, должен сказать вам, что это наследство я получил совсем недавно. До сих пор я подковывал лошадей и обрабатывал полоску земли.

Лица джентльменов перекосила острейшая боль, и у Майкла перехватило горло. Если он собирался вызвать у них пожизненное сожаление, то весьма эффективно добился этого.

Он обманул Грейс. Он обманул женщину, которая была ранена и находилась в его власти, пока бушевала вьюга. Он подтолкнул ее вступить в порочную связь с незнакомцем.

— Почему такой человек, как ты, становится владельцем такой собственности, как эта? — зловещим сдавленным голосом продолжал допрос герцог.

— Завещание.

— Ну вот. — Маркиз Элсмир все еще не пришел в себя от высказываний Майкла. — По крайней мере он землевладелец, если говорить по существу дела.

— И почему это так важно? — процедил сквозь плотно сжатые губы Майкл.

— Полагаю, они пытаются решить, что лучше: графине выйти за вас замуж или им воплотить в жизнь свое первое намерение — закопать вас, — пояснил Браун.

— У Грейс Шеффи нет особого желания выйти за меня замуж. Она говорила, что собиралась поехать на остров Мэн.

На лицах джентльменов появилось облегчение.

— Ты, конечно, перед ее отъездом предложишь ей выйти за тебя замуж. В порядке любезности, — решительно заявил герцог Хелстон.

— А мы тоже в порядке любезности сделаем все, что в наших силах, чтобы убедиться, что она не совершает величайшую в своей жизни ошибку, — продолжил Элсмир.

— Похоже, для меня желание графини имеет большее значение, чем для вас. И поскольку совершенно ясно, что я не обладаю манерами вашего круга, то без каких бы то ни было угрызений совести не собираюсь принимать участие в вашем принудительном фарсе.

— О Боже, вот оно! — У Хелстона вспыхнуло лицо. — Этот акцент. Он — изменник Короны. Это так, да? Неблагодарный дикарь из колоний!

Эти слова лишили Майкла самообладания. Этим людям очень не повезло, что они заранее не получили совета его близких друзей в Виргинии. Через несколько мгновений стало понятно, что эти лорды мало что знали, о драках в самых страшных трущобах Лондона и самых грязных канавах Вашингтона. Тактика этих драк включала в себя неистовство локтей, коленей и зубов.

— Грейс, дорогая моя девочка, — пробормотала Эйта, сжимая руку Грейс, когда они присели на кухне. — В развалившейся карете Люк обнаружил пятна крови.

— Это был небольшой порез, о котором не стоит беспокоиться, Эйта.

— Не смей мне врать, Грейс Шеффи. — Эйта безуспешно пыталась осмотреть открытые участки кожи Грейс.

— А как же Розамунда и Джорджиана? Они не поехали с вами?

— Они настаивали на том, чтобы уехать из Корнуолла и увидеться с тобой в Лондоне, как только Джорджиана выйдет замуж за Куина. Но мы приехали туда через день после того, как ты опять уехала. Когда твоя прислуга сообщила, что ты уехала с мистером Брауном к нему домой в Шотландию, мы решили отправиться за тобой. Но Розамунда и Джорджиана остались в Лондоне, потому что дочери Куина и детям было очень тяжело. Остальные продолжили путь, но застряли на самом отвратительном постоялом дворе, когда началась вьюга. Мы покинули его вчера, несмотря на плохие дороги, и вскоре наткнулись на разбитый экипаж мистера Брауна.

— А Сара с Элизабет?

— Остальные вдовы ждут нас в дивном имении Бьюли-Парк в трех-четырех милях отсюда. Основное местопребывание герцога Бофора. — Эйта казалась взволнованной. — Этот герцог — очень услужливый джентльмен. Грейс, что у тебя с шеей? Она почему-то сильно покраснела. Ты обожглась? Здесь что, нет мази?

— Ничего страшного. — Грейс подскочила к плите и помешала булькавшую кашу. — Я думаю, это от холода такая реакция.

Тишину на кухне нарушало только постукивание пальцев Эйты по столу.

— Грейс, ты должна рассказать мне. Он обидел тебя? Обещаю, что не скажу ни Люку, ни Куину. Он не похож на того, кто может обидеть, но ведь у него очень угрожающий вид. Я могу помочь тебе, понимаешь. Я очень хорошо знаю, что это такое — мужчина… — Эйта замолчала. — То есть… Ох, Грейс, я так счастлива, так счастлива, видеть тебя целой и невредимой! Но ты изменилась, а может, это потому, что ты ведешь себя по-другому. Я имею в виду готовку. Где прислуга? О, да ты краснеешь…

— Эйта, мистер Раньер не насиловал меня.

— Так-так, — ответила крошечная вдова, совсем ничего не понимая. — Он очень крупный мужчина.

— Ты уже говорила об этом.

— Но мне кажется, он очень нежный, — с понимающей улыбкой добавила Эйта.

Грейс не могла произнести ни единого звука. Вместо этого она стала накрывать на стол.

— Ты должна выйти за него замуж. Он очень эффектный, и в нем чувствуется настоящая мужская сила. Ты доставишь нам такую радость, когда мы увидим тебя счастливой.

— Прости, но о чем ты? Я никогда даже не думала о том, чтобы выйти замуж за мистера Раньера.

— В мое время леди не вступала в любовную связь с джентльменом без последующего брака. О, очень дерзкий тип мог опередить клятвы в любви на неделю, но даже так…

— Мне очень жаль, Эйта, что я не могу осчастливить тебя и других. — Грейс налила подогретое молоко в две чашки и подвинула горшочек с медом.

Старушка долго молча смотрела на Грейс.

— Но я же должна была попытаться, правда? — пробормотала она наконец. — Должна была сделать так, чтобы это казалось романтичным. Знаешь, Грейс, в отличие от Люка и Куина мне все равно, если он лесник. Если этот человек нравится тебе, то это самое главное. И никому не надо будет знать. Ты могла бы продать городской дом, который граф оставил тебе в Лондоне, и купить собственность в Корнуолле, рядом со всеми нами, а мы бы придумали историю для мистера Раньера. О, это было бы идеально. Ты, возможно, и вовсе не показывалась бы в Лондоне, поскольку мы обе знаем, нюх на родословную человека у лордов лучше, чем у охотничьих собак на охоте. И потом, кому надо в город, когда…

— Эйта, мы с мистером Раньером договорились с самого начала. Он настроен на то, чтобы день и ночь работать и сделать это имение, это наследство, которое свалилось на него как снег на голову, процветающим. И хотя он никогда бы не сказал этого, но у него нет желания приобрести себе дополнительную заботу в виде жены…

— Но мужчины никогда не знают, что они… — попыталась перебить ее Эйта, но безуспешно. — Нет. Я должна все прекратить. — Грейс изучала свои обветренные руки. — Я решила временно воспользоваться свободой, которую дает вдовство.

— В мое время такого никогда не было — фыркнула Эйта и отодвинула остывшее молоко. — Говорю тебе, женщины сидели, запертые на ключ, под замком.

Застывшая на лице Грейс улыбка исчезла.

— И потом, что это за идея вернуться на Мэн? Неужели это серьезно? — В глазах Эйты промелькнул испуг. — Грейс, ты не должна была пытаться выбраться из сложившихся в Лондоне обстоятельств самостоятельно. Почему ты не позволила нам помочь тебе?

— Мне кажется, это должно быть совершенно понятно. Неужели ты действительно думала, что я захочу разрушить внезапное счастье Джорджианы, стоя над душой в роли, брошенной невесты? Возможно, Джорджиане не следовало скрывать от меня свою большую любовь к Куину, но я понимаю, почему она это делала. А сама я разве не проделывала то же самое много лет с Люком?

Эйта вдруг как-то постарела на глазах.

О, Эйта, прости. Но теперь я понимаю, что лучше было бы поговорить об этом тогда, чем бежать в Италию, когда Люк женился на Розамунде. Послушай, в прошлом месяце я уехала из Корнуолла, чтобы доказать себе, что я, могу сама вернуться в общество и построить жизнь заново. Я хотела сделать это без посторонней помощи, но, в конце концов, мне просто не хватило силы духа для этого. — Грейс посмотрела на свои руки, лежавшие на коленях. — Светская хроника была полна диких слухов, никто не стучал в мою дверь, я не получила ни одного приглашения. И поэтому я самым бессовестным образом упросила мистера Брауна взять меня в свой экипаж, когда узнала, что он едет в Шотландию.

Эйта больше не пыталась перебивать Грейс.

— И опять я пыталась сбежать от разочарования. Но теперь понимаю, что никогда не найду там вечного счастья. И мне нравится огромное разнообразие жизни в Лондоне. Я всегда наслаждаюсь этим. Обожаю, бурлящее волнение городской жизни, обожаю находиться в окружении друзей. И больше всего — быть рядом с тобой, Эйта.

— О, дорогая моя, — выдохнула Эйта, крепко сжимая руки Грейс. По ее морщинистым щекам текли слезы. — Я не могу слышать, что тебе пришлось пережить. Мне кажется, если бы Люк не был моим родственником, я бы выпустила ему пулю в сердце в прошлом году. И Куин… Но это еще слишком свежо. Единственное мое утешение состоит в том, что я знаю, они страдают больше, чем ты, уверяю тебя.

— Эйта, я думаю, ты понимаешь, я не могу переносить всеобщую жалость. — Грейс вернулась к кастрюле, чтобы помешать кашу, которую, она знала, никто из них есть не станет. — Я на самом деле молюсь, чтобы мистер Раньер рассказал Люку и Куину чистую правду о последних нескольких днях. Я очень благодарна мистеру Раньеру. Уверяю тебя, что роли несчастной, дважды обманутой невесты, с радостью предпочту роль скандальной вдовы, лишенной всех правил приличия.

— Грейс!

— Но это правда. И мы обе это знаем.

— Мне кажется, что пэры увидят это в несколько другом свете, — сухо добавила старушка.

— Представляю.

— Ну и что нам делать?

Грейс было грустно видеть вдовствующую герцогиню в таком состоянии. У Эйты никогда за всю ее жизнь не было такого, чтобы она не знала, что надо предпринять. Когда дело касалось ее желаний, она превращалась в монстра.

— Думаю, придется просто сделать то, что доставит всем нам сильное смущение и большое несчастье: вернуться в Лондон.

— О! — В проницательных карих глазах старушки появился блеск. — Я знаю, что делать. Никто никогда не узнает о том, что здесь случилось. Ты устроишь грандиозный бал в честь Куина и Джорджианы. Это позволит держать под контролем всех сплетниц. Как думаешь, у нас есть шанс заманить на этот бал мистера Раньера, а? Если ты станцуешь с ним парочку вальсов… А что, он такой мужественный, буквально излучает силу, как дикий зверь, и все сразу забудут о тех разговорах, какие были о тебе с Куином.

Грейс закрыла глаза. Неужели ей вечно придется терпеть подобные ситуации? Пустое поместье на пустынном острове Мэн действительно казалось сейчас более привлекательным.

С лестницы доносились приглушенные голоса Люка, мистера Брауна и Куина, послышались их шаги, однако они не зашли на кухню. Они что-то скрывали.

— Эйта… Грейс… — Хриплый голос Люка донесся от двери, ведущей на конюшни. — Мы позаботимся об экипаже. Через четверть часа мы уезжаем к Бофору. Этого времени тебе, Грейс, должно хватить, чтобы завершить свои дела. Эйта, ты не должна оставлять ее одну с этим… чертовым дикарем!

Герцог не стал ждать ответа. Захлопнувшаяся со стуком дверь объявила миру о том, что он хотел сказать на самом деле.

Блеск в глазах Эйты, как ничто другое, успокоил Грейс.

— Высокомерный и самодовольный щеголь, — заявила старушка. — Всегда таким был. И всегда таким будет.

— Ты его любишь, — улыбнулась Грейс.

— Ну а как я могу его не любить? Я с грустью признаю, что в его жилах течет моя упрямая кровь. И мне некого винить, кроме самой себя.

Грейс снова улыбнулась, ей было так приятно видеть, что к старой вдове вернулось чувство юмора.

— Давай, девочка, продолжай, не будь глупой. У меня нет нужды говорить тебе, чтобы ты не обращала внимания на моего внука. Если ты хотя бы наполовину такая, какой я тебя знаю, ты прекратишь заниматься чепухой, ухватишься за этого невероятно большого мужчину наверху, и опять будешь компрометировать его до полусмерти.

— Эйта!

— О, какая досада! Ты хочешь, чтобы я занялась этим вместо тебя? Я почувствовала внезапную симпатию к нравам этой эпохи.

— Хватит! — Грейс смеялась так, что даже слезы выступили у нее на глазах.

— Знаешь, — наклонилась к ней Эйта, — я никому не говорила, но на самом деле сама пыталась сделать что-то подобное пятьдесят лет назад, хотя, может быть, это было не так дерзко. К сожалению, мужчина, которого я выбрала, оказался слишком трусливым, чтобы довести дело до конца.

Бедный мистер Браун…

Их разговор прервал скрип ступеней, и они обе посмотрели наверх.

— Иди к нему, — сжала плечо Грейс старушка. — Я видела, он любит тебя, Грейс. Тебе нечего бояться.

— Я никогда не говорила, что боюсь его, Эйта. Он на самом деле, может быть, единственный мужчина, которого я не боюсь.

Грейс сняла с огня кастрюльку с кашей и вышла из кухни, прежде чем Эйта успела сказать еще что-нибудь. Она постучала в дверь его комнаты и, не дожидаясь ответа, вошла.

Он стоял перед камином, уперев руки в бока.

— Я пришла попрощаться, — начала Грейс, видя, что он не повернулся к ней. — И спасибо тебе. Спасибо, что спас меня, и за… Ну и за все остальное. Мне только жаль, что мои друзья так и не поняли, в каком я неоплатном долгу перед тобой. — Майкл по-прежнему не поворачивался к ней лицом и молчал, поэтому Грейс чувствовала себя очень неловко. — Еще я хотела сказать, что, в конце концов, решила вернуться в Лондон. Глупо было с моей стороны думать, что я найду счастье на острове Мэн. Всем известно, что дом твоего детства никогда уже не будет таким, каким ты его запомнил.

— На самом деле, дорогая моя, иногда он бывает точно таким, каким ты запомнила. — Майкл повернулся, и Грейс бросилась к нему.

— Ой, у тебя кровь! — Грейс достала из кармана носовой платок и потянулась к его лицу.

— Стоп! Это ерунда, простая царапина.

— Не говори глупостей. Подожди, позволь мне…

— Не надо, ангел мой, — перехватил на полпути ее руку Майкл.

Итак, они вернулись к впечатляющему списку беспристрастных имен, которыми он называл ее. Ну что ж, может так оно и лучше, ведь речь шла о прощании.

— Это все ерунда, — продолжал Майкл, — нам нужно обсудить кое-что более важное. — У него было напряженное, бледное лицо, и непохоже, чтобы причиной тому была царапина на подбородке.

— Мистер Раньер, если вы скажете хоть одно слово о браке, я не прощу вас. — Эти слова Грейс постаралась произнести с легкостью. — В отместку я могла бы даже целый месяц готовить вам ужин.

— Так, Синеглазка, разве я когда-нибудь жаловался на еду, которую ты так восхитительно приготовила? — Напряжение на его лице немного ослабло.

— Да нет… Ты был слишком вежлив, чтобы проронить хоть слово. Но я убеждена, что получила бы великое удовольствие, наблюдая, как ты корчишься еще больше, предложив мне радости супружеского счастья. Я знаю, это работа Люка и Куина.

— Супружеское счастье? Вот как вы это называете? — Он приблизился к Грейс и оказался невыносимо близко.

— Не надо. Пожалуйста, — прошептала Грейс, поднимая глаза. Его запах разбудил воспоминания о страсти, вспыхнувшей между ними, и о страсти, которую предстоит потерять навсегда. — Мы договорились. И я буду считать это серьезным оскорблением, если ты осмелишься сделать неискреннее предложение.

— С вами, моя дорогая графиня, понятие супружеского счастья содержит в себе больше привлекательности… Хотя я, возможно, назвал бы это чем-нибудь более интересным. Ох, любимая… то, что произошло вчера ночью… Об этом я буду мечтать всю оставшуюся жизнь…

— Нет, — Грейс вытянула руки, чтобы остановить его, — не говори так.

На какую-то долю секунды по его лицу промелькнуло величайшее напряжение от сдерживаемых эмоций, которые он подавлял в себе ценой огромного самообладания, но через секунду от него не осталось и следа.

Это было чудовищно несправедливо. Соблазн был слишком велик. Грейс должна узнать, правду он говорил или был как все остальные… мужчина, который выражал чувства во имя благородства. Ему было легко изображать душевные волнения, когда она пообещала отказать ему. Но что он стал бы делать, если бы она не выполнила свою часть договоренности?

Грейс проигнорировала собственное смущение и приняла решение, пока мужество не покинуло ее. И она сделает это, стоя на своих ногах, без его теплых объятий.

— Майкл… Ты как-то сказал мне, что мужчинам для собственной самооценки важно их состояние и положение в жизни. Я просто хочу, чтобы ты знал, что меня эти две составляющие ни капли не волнуют в мужчине или в будущем муже.

Глаза Майкла наполнились болью и чем-то еще, чем-то очень похожим на страх.

— Послушай, — пальцы Грейс инстинктивно потянулись к жемчугу на шее, — дело в том, что я владею состоянием, которого достаточно, чтобы, не скупясь, содержать нескольких лордов с их семьями гораздо дольше, чем длится одна жизнь.

Майкл немного помолчал, потом тихо спросил:

— Вы предлагаете, чтобы ваш будущий муж жил на вашем иждивении, графиня?

— А ты разве не говорил, что моя привлекательность кроется как раз в моем состоянии? — Грейс попыталась сказать это с юмором, но знала, что шутка не удалась, уж слишком она волновалась за результат.

— Нет. Я говорил, что вы должны начать думать как мужчина, графиня.

— Ты должен знать, что английские джентльмены никогда не чураются возможности повысить свое положение в обществе, женившись на даме ради ее состояния. На самом деле жены являются основными вкладчиками игровых домов в Лондоне. По правде говоря, щедрые пожертвования, которые джентльмены добывают в туго набитых карманах богатых невест, достигают невероятных размеров. — Грейс долго смотрела в непроницаемое лицо Майкла. Ее переполняла боль от полученного отказа, которая все равно упрямо подталкивала ее продолжать, до полного и окончательного унижения. — Если, конечно, в женщине нет чего-то безвозвратно отталкивающего. В таком случае, как я обнаружила совсем недавно, мужчина решает проявить благородство и чрезмерную гордость, чтобы принять такую неожиданную удачу.

— Во имя всего святого, — Майкл встряхнул ее за плечи, — если прошлая ночь не доказала тебе, как сильно этот забытый Богом кузнец желает тебя, тогда это просто безнадежно.

— Ну что ж, значит, в тебе проснулась гордость, которая… — Грейс не могла говорить дальше.

— Значит, — на мгновение в глазах Майкла проблеснул странный огонек, — вот как ты называешь отказ мужчины заискивать и жить за счет богатой женщины?

— Да.

— В таком случае… Да, должно быть, это проклятая гордость.

— Не надо богохульствовать.

— Проклятие, сейчас как раз самое время для богохульства. Я предупреждал тебя, что не умею говорить красивых слов, даже если эти разодетые в шелка лорды в Лондоне преуспели в этом. Ты права. Тебе нужно возвращаться туда, любовь моя. Там твое место, и не надо слоняться по северным графствам.

— Я не стану извиняться за свою жизнь, за богатство, которое оставил мне муж. — Грейс чувствовала, как в ней нарастает волнение. — Твой знакомый завещал тебе этот дом, и ты принял его.

— Правда. Но ты никогда не найдешь меня в Лондоне, пристегнутым на поводок и танцующим, как получивший приз жеребец. Возвращайся в свой мир, где мечты продаются и покупаются по чьей-то прихоти. У меня нет здесь места для тебя.

Со сдавленным стоном Грейс с силой ударила его по щеке так, что голова Майкла мотнулась в сторону, и побежала к двери. Она была в двух шагах от свободы, когда ее талию обхватили сильные руки и Майкл, развернув ее к себе, грубо поцеловал, не обращая внимания на сопротивление.

Ему не надо было привлекать Грейс в свои объятия. Он это знал. Но он не хотел, чтобы в его памяти она осталась такой рассерженной. Он был все-таки слишком эгоистичен. Поэтому за одно короткое мгновение, пока она не вырвалась из его рук, он излил всю, до последней капли, страсть к этой прекрасной женщине в его объятиях.

Майкл не успел открыть глаза, когда Грейс резко оттолкнула его и выбежала за дверь. Он даже рассмотреть ее толком не успел. Черт, у него текли слезы из глаз. Сказывалось общение с важными особами щеголеватого вида.

Майкл опять подошел к камину и старался расслышать звуки отъезда Грейс. Ноги стали тяжелыми, словно увязли в болоте.

Господи, он так не хотел говорить ей то, что сказал. Но для нее будет лучше считать его полнейшим идиотом, чем понять истинное положение вещей. Что там с этими проклятыми аристократами и их бестолковой гордостью?

Он никогда не позволит страшной опасности разоблачения и жестокой правде разрушить жизнь, которую она заслуживает. Жизнь рядом с настоящим джентльменом, который даст ей солнце над головой.

Внутри Майкла зрела паника. Сквозь затуманенный мозг проник звон постромок на лошадях экипажа герцога. Майкл даже не знал, где искать ее в Лондоне. Но может, это и к лучшему. Она обещала сообщить, если вдруг забеременеет. Черт, если это случится, Майкл не сомневался, что эти два лорда, став плечом к плечу, разыщут его.

Он закрыл глаза, напряженно прислушиваясь, пока все не стихло, и только потрескивавшие дрова в горящем камине нарушали тишину. И вдруг все мысли о Грейс Шеффи были изгнаны из памяти воспоминаниями о другом огне, который случился так давно…