Вулкан Капитал: Орал на Работе 3. 18+

Глава 11

— Бля, — протянула Миля, нахмурившись, затем оторвала телефон от уха и с искренним удивлением посмотрела на экран. — Батарейка села.

В салоне на секунду повисла тишина, которую тут же оборвала Азиза. Её пальцы, до этого мёртвой хваткой вцепившиеся в руль, разжались в беспомощном жесте.

— Ты угораешь, что ли⁈ — её голос, сорвавшийся на визг, прозвучал особенно громко в наступившей тишине.

Миля, не меняя отстранённого выражения лица, лениво повернула голову к Азизе, её взгляд был пустым и немного сонным.

— Не реально села, есть зарядка? — спросила она ровным тоном, будто интересовалась погодой.

— Пиздец, — Азиза вздохнула, — сейчас поищу, — она скользнула взглядом по салону в поисках зарядки и, остановив свой взгляд на соседнем сиденье, сказала: — Ксюх, глянь в бардачке, а… и, бля, убери эту бутылку куда-нибудь.

Ксюша тут же, с проворством, удивительным для её степени опьянения, сунула бутылку с виски под своё сиденье, прикрыв её сумочкой. Уголки её губ дрогнули в лёгкой, нервной улыбке, когда она полезла к бардачку.

— Щас, — тихо выдохнула она, и, собираясь открыть бардачок, услышала:

— Амин, дай свой телефон, — невозмутимо произнесла Миля, не обращая внимания на суету спереди. — Я позвоню от тебя, так быстрее будет.

Амина, до этого застывшая на коленях у Семёна Семёныча с широко раскрытыми глазами, встрепенулась. Её пальцы полезли в карман, и она извлекла свой айфон, сверкающий в полумраке салона.

— Ты помнишь номер? — с надеждой и сомнением спросила она, протягивая телефон.

Миля затянулась вейпом и, выпустив густое облачко сладкого дыма, коротко бросила:

— Ну, да.

В этот самый момент Игорь, сидевший посередине, оглянулся и увидел, как к их машине, отбрасывая длинную тень в свете фар патрульного автомобиля, приближается фигура инспектора. Шаги его были размеренными, неспешными, отчего по спине Игоря пробежали ледяные мурашки.

Он почувствовал, как всё внутри сжалось в один тугой, тревожный комок, но… в следующую же секунду он успокоился, и в голове промелькнула одна единственная мысль: «Да похуй, мне-то что». И тут, словно из другого измерения, раздался голос Семёна Семёныча. Он сидел, выпрямив спину, с лицом, пытающимся сохранить профессорскую важность, но его бледность и испарина на лбу выдавали настоящий ужас.

— Вероятно, — начал он, тщательно подбирая слова и слегка заплетаясь, — нам стоит хотя бы… пристегнуться? В целях, так сказать, демонстрации видимости соблюдения базовых норм безопасности?

Он бросил взгляд на Амину, всё ещё сидевшую у него на коленях, и его голос дрогнул, обретая оттенок горькой иронии:

— Хотя… учитывая текущую… э-э-э… ситуативную конфигурацию… полагаю, это вряд ли кардинально что-то изменит.

— Нет, давайте пристегнемся, — тут же, с обречённой готовностью, сказала Ксюша, и её пальцы щёлкнули замком ремня безопасности.

Это звук прозвучал как команда, и все, кроме Мили, потянулись за ремнями. Азиза с сильным щелчком застегнула свой. Амина чуть сползла с колен Семёна Семёныча и прижалась к нему боком, что позволило Семён Семёнычу с неожиданной ловкостью защёлкнуть свой ремень. Последним пристегнулся Игорь.

Все снова замерли и обратили внимание на Милю, которая держала телефон Амины, медленно набирая номер. Её лицо, освещённое голубоватым светом экрана, выражало лишь лёгкую досаду, будто её отвлекали от очень важного занятия. Она была единственным человеком в машине, кто, казалось, не до конца осознавал, что их ночь веселья вот-вот превратится в долгую и унизительную ночь в отделе ДПС.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием Азизы, палец Мили с маникюром медленно, с почти издевательским спокойствием тыкал в яркий экран чужого телефона.

— Так есть зарядка у кого-нибудь? — снова спросила она своим ровным, отстранённым голосом, будто дело было в очереди за кофе, а не в салоне машины, к которой уже вплотную подошла тень с чем-то продолговатым.

Азиза, не отрывая взгляда от бокового зеркала, в котором чётко вырисовывалась приближающаяся фигура в светоотражающем жилете, прошипела сквозь стиснутые зубы:

— Да нашли мы зарядку, но ты давай позвони сначала!

На её лице было написано отчаяние, смешанное с яростью. Каждая секунда промедления ощущалась как вечность.

— Ок, — коротко бросила Миля, как будто ничего не происходит, и поднесла телефон к ушку. Её безучастность в этот критический момент была почти сверхъестественной.

Игорь, чувствуя, как ладони становятся влажными от всего этого окружающего его напряжения, сделал глубокий вдох и произнес:

— Ладно, давайте делать вид, что всё норм. — его голос прозвучал чуть хрипло, но с попыткой вселить уверенность, которой не было ни у кого, кроме Мили. — Будто мы не пили.

Семён Семёныч, уловив его мысль, тут же подхватил, стараясь придать ситуации академический вид, хотя его собственные руки предательски тряслись:

— Абсолютно верно, коллега! Демонстрация внешнего спокойствия и соблюдения формальностей в ситуации неизбежного контакта с представителями власти является единственно разумной поведенческой моделью, позволяющей минимизировать эскалацию конфликта и…

Он умолк, резко наклонившись к Игорю так, что их плечи соприкоснулись. Запах дорогого виски и дорогих духов смешались воедино, и его шёпот был слышен лишь Игорю, и в нём не осталось и следа от прежнего пафоса, только голая, неприкрытая правда:

— … но мне кажется, что это… это полный… простите за выражение, крах, дружище.

В его широко раскрытых за стёклами очков глазах читалось полное понимание катастрофы: пьяная компания, алкоголь в салоне, явно нетрезвая девушка за рулём. Логика подсказывала ему безрадостный исход. И в этот самый момент, прежде чем Игорь успел что-то ответить, в стекло со стороны Азизы раздался резкий, сухой стук. Негромкий, но отчётливый, он прозвучал как выстрел, начисто срезавший все их жалкие попытки притвориться, что «всё норм».

Все, кроме Мили, разом вздрогнули и замерли, уставившись на тёмный силуэт за тонированным стеклом. Семён Семёныч, нервно поправив очки, и первым нарушил гробовую тишину:

— Полагаю, уважаемая Азиза, инспектор ожидает, что вы опустите стекло для вербальной коммуникации. Это стандартный…

— Да ты что, нахуй! — резко, сквозь стиснутые зубы, перебила его Азиза, её глаза метнули в его сторону молниеносную искру ярости.

Амина чуть хихикнула — сдавленный, нервный смешок. Она мягко прикрыла ладонью его рот.

— Но сейчас-то уж не умничай, — прошептала она. — Азиза ведь сейчас на взводе.

В это время Миля, отрешенная от всей этой суеты, сидела с телефоном у уха, её взгляд был по-прежнему устремлен в пустоту. Азиза, тяжело выдохнув, будто готовясь к прыжку в ледяную воду, нажала кнопку, и электромотор с тихим жужжанием опустил стекло. На её лице вспыхнула натянутая, неестественно широкая улыбка, и в следующую секунду в проёме окна возникла фигура инспектора — мужчины лет сорока с усталыми, опытными глазами.

— Здравствуйте. Инспектор ДПС лейтенант полиции Худанин, — представился он ровным, выученным до автоматизма тоном. — Предъявите, пожалуйста, водительское удостоверение и документ на транспортное средство.

Его взгляд скользнул по салону, выхватывая детали с профессиональной бесстрастностью. Он видел девичью улыбку Азизы, слишком яркую, чтобы быть настоящей. Видел, как Амина, испуганно отдернув руку, застыла в неестественной позе, всё ещё находясь слишком близко к пунцовому от смущения Семёну Семёнычу. Видел попытку Игоря сохранить маску безразличия, обманчивую как тонкий лёд. Его глаза на мгновение встретились с томным взглядом Ксюши, сладко улыбающейся на переднем сидении.

— Здрасьте, — протянула она, и её голосок прозвучал дерзким диссонансом к всеобщему напряжению.

Азиза, не теряя вымученной улыбки, рывком открыла сумочку.

— Сейчас, секундочку… — проговорила она, и её голос на мгновение сбился.

Все в салоне застыли, наблюдая за её движениями. Воздух сгустился, став тяжёлым и густым, наполненным страхом, притворством и запахом дорогого алкоголя, который уже невозможно было скрыть.

Азиза, не теряя натянутой улыбки, протянула инспектору документы. Её рука едва заметно дрожала.

В этот момент Амина, не выдержав напряжения, тихонько, почти беззвучно наклонилась к Миле:

— Ну че там?

Миля, не отрывая взгляда от окна, сделала медленную затяжку электронной сигаретой. Сладковатый пар облачком вырвался в и без того насыщенный воздух салона. Затем она медленно повернулась к Амине все еще с телефоном у уха и сказала:

— Где?

Игорь, сидевший посередине, внутренне коротко и ядовито усмехнулся: «В пизде, блять… Ебать… как же ей похуй. Просто… абсолютли».

— Ну как где? — поразилась Амина. — В моем телефоне, блэ-э.

И Миля тут же едва заметно пожала плечами и ответила ей:

— Ааа… пока ничего.

«Просто. Сверх. Мега. Похуй.» — пронеслось в голове у Игоря.

В это время инспектор, лейтенант Худанин, взял документы и начал их внимательно изучать. Он медленно перелистывал страницы, и его лицо оставалось непроницаемым. Наконец, он поднял взгляд на Азизу.

— Зарецкая, — произнёс он, чётко выговаривая звучную фамилию. — Объясните, почему нарушали скоростной режим?

После слов инспектора волна почти осязаемого облегчения прокатилась по салону. Всего лишь скорость. Мелочь. Проблема, решаемая денежным штрафом, на который им всем было плевать. Напряжение в их позах слегка спало, маски притворства стали чуть более естественными.

Азиза, почувствовав почву под ногами, осмелела. Её улыбка стала чуть менее вымученной, более вежливой и даже слегка кокетливой.

— Я не гнала, скорость была обычная, — сказала она, разводя руками с видом невинной овечки.

Инспектор усмехнулся. Это была короткая, сухая усмешка, не сулящая ничего хорошего.

— Обычная? — переспросил он. — По нашим данным, вы двигались почти со скоростью света. — усмехнулся он. — Шутка, конечно, но вы сильнопревысили разрешенную скорость, — тут же добавил он, но его глаза оставались холодными.

Семён Семёныч, до этого сидевший, сжавшись в комок, внезапно воспрял духом. Он выпрямился во весь рост, насколько позволял ремень безопасности, и его голос, пьяный и громкий, заполнил всё пространство вокруг:

— Уважаемый сотрудник правоохранительных органов! — воззвал он, будто выступая на научной конференции, а не сидя в пахнущей виски машине. — Позвольте, прежде чем вы вынесете свой вердикт, обратить ваше внимание на парадоксальную природу самого понятия «скорость» в контексте теории относительности Эйнштейна!

Инспектор медленно перевёл на него свой усталый взгляд. В его глазах читалось безмерное, накопленное за годы службы, удивление от происходящего.

— Ведь если бы мы двигались со скоростью света, — продолжал Семён Семёныч с торжествующим видом человека, изрекающего непреложную истину, — вы бы нас попросту не увидели! Наши массы возросли бы до бесконечности, а временные промежутки… э-э-э… растянулись! Следовательно, ваше утверждение содержит фундаментальное физическое противоречие!

В салоне воцарилась мёртвая тишина. Азиза смотрела на Семёна Семёныча с таким выражением, будто он только что вонзил ей нож в спину. Амина закрыла лицо ладонью. А Игорь почувствовал, как облегчение, испытанное секунду назад, испарилось, сменившись предчувствием неминуемой катастрофы. Они не просто попались пьяными. Они попались пьяными с собственным философом-занудой, решившим какого-то хуя читать лекцию по теоретической физике сотруднику ДПС.

Игорь, не в силах сдержаться, нервно и коротко усмехнулся, глядя на своего коллегу. «Вот же дурак ёбаный…» — пронеслось в голове.

Он медленно повернулся обратно к инспектору, ожидая взрыва, крика, немедленного требования всем выйти из машины.

Но инспектор лишь внимательно, с каменным лицом, выслушал тираду Семёна Семёныча. В его усталых глазах не промелькнуло ни удивления, ни гнева — лишь глубокая, почти профессиональная усталость от абсурда. Он держал в руке документы Азизы, постукивая ими по ладони.

— Понятно, — коротко и безразлично выдохнул он, словно отмахнувшись от назойливой мухи. Его взгляд снова устремился на Азизу, став жёстким и приземлённым. — Гражданка Зарецкая, ответьте на вопрос: употребляли ли вы сегодня алкогольные напитки?

Фраза прозвучала чётко, официально, без намёка на шутку или снисхождение. Это был стандартный, отработанный до автоматизма вопрос, за которым всегда следовала процедура освидетельствования.

Азиза, пойманная врасплох резкой сменой темы, на мгновение растерялась. Её натянутая улыбка сползла с лица.

— Нет, — выдавила она, но её голос прозвучал слабо и неубедительно, выдавая внутреннюю панику.

Инспектор Худанин медленно кивнул, его лицо оставалось невозмутимым.

— В таком случае, прошу вас выйти из транспортного средства и проследовать за мной для проведения освидетельствования на состояние алкогольного опьянения.

— Я не выйду, — тут же, почти рефлекторно, отрезала Азиза. Её глаза расширились от страха. Выйти — означало признать поражение, оказаться один на один с законом в чистом поле.

Инспектор наклонился чуть ближе к открытому окну. Его голос стал тише, но от этого ещё более весомым и неумолимым.

— Либо вы выходите и проходите освидетельствование, — произнёс он с холодной чёткостью, — либо я сейчас принесу техническое средство — алкотестер — и мы проведём процедуру здесь. Или вы отказываетесь от прохождения освидетельствования? Выбирайте.

Воздух в салоне снова стал ледяным и напряженным. Азиза замерла, её взгляд метнулся в зеркало заднего вида к Миле. На её лице читалась настоящая, животная борьба — страх перед процедурой против ещё большего страха перед отказом и неминуемыми последствиями. И вдруг её лицо изменилось. Напряжение сменилось странной, почти вызывающей расслабленностью.

Она повернулась к инспектору и, чуть усмехнувшись, сказала так, словно они обсуждали погоду:

— Ну-у… приносите.

Лейтенант Худанин тяжело, устало вздохнул, будто видя эту уловку в тысячный раз.

— Ожидайте, — коротко бросил он и, развернувшись, направился к своей патрульной машине, откуда уже выходил его напарник, молодой сержант.

Едва окно поднялось, в салоне вспыхнула тихая истерика.

Ксюша, повернувшись через переднее сиденье, с нервной, вымученной улыбкой ткнула пальцем в сторону Семёна Семёныча:

— Ну ты чо? Ты можешь не нести хуйню, а? Ты же нам всё обосрал! Молчать не пробовал, а?

Семён Семёныч, пьяно возмущённый, попытался парировать, возведя глаза к потолку:

— Милая девушка, я всего лишь пытался внести элемент научной объективности в явно субъективную оценку ситуации сотрудником, ибо…

— Да тихо ты! — резко, срывающимся от напряжения голосом, перебила его Амина, хватая его за рукав. В её глазах читалась неподдельная злость. — Бесишь.

В этот момент Миля протянула ей обратно телефон, её лицо было безучастным.

— Короче, не берёт он.

Азиза, услышав это, резко обернулась к ней, её глаза полыхали.

— Да ты что, угораешь, что ли⁈ — прошипела она.

Миля, невозмутимо затянувшись вэйпом, пожала плечами.

— Да позвони своему отцу, в чём проблема-то?

— Да бля! — Азиза с силой схватилась за свой собственный телефон, её пальцы дрожали. — Я ему обещала, что больше не сяду пьяной за руль! Если опять позвоню, сказав, что попалась, он машину у меня заберёт! Нахуй мне это надо?

Миля медленно выдохнула облачко пара.

— Ну а я чё сделаю, если мой не берёт? — её голос звучал как оправдание, но без тени сожаления.

— Ну спасибо нахуй, — с горькой усмешкой бросила Азиза, лихорадочно листая контакты на своём телефончике, понимая, что выбора у неё нет.

Семён Семёныч, наблюдая за этим раздором, с пьяной важностью поднял палец:

— Коллеги… ой… девушки, уверяю вас, в ситуации стресса межличностные конфликты лишь усугубляют… э-э-э… обстановку. Нам не следует ссориться, необходимо…

Он продолжал говорить, но его никто не слушал. Игорь сидел, уставившись в спинку переднего сиденья, чувствуя, как по телу разливается усталость. Он слышал этот лепет, этот абсурдный спор на фоне надвигающейся проблемы, и всё, что он мог делать, — это ждать. Ждать, когда инспектор вернётся с алкотестером и поставит жирную точку в их безумной ночи.

Ксюша, наблюдая, как Азиза в ярости листает контакты, тяжело выдохнула.

— Ну и похуй, — бросила она с философским спокойствием отчаяния и, наклонившись, достала из-под сиденья бутылку виски.

Игорь, глядя на это, невольно усмехнулся.

— Может, потом? А то странно же, — попытался он вставить логику в абсурд.

Ксюша, уже откручивая крышку, сладко улыбнулась ему.

— Да нам-то можно пить, — сказала она, словно это было очевидно. — Это ей нельзя. — Она сделала длинный глоток, и её лицо на мгновение исказила гримаса, смесь удовольствия и горечи.

— Дай мне тоже, — безразлично протянула Миля, не отрывая взгляда от окна.

Ксюша протянула бутылку через Игоря. Тот, принимая бутылку виски, на секунду задумался. В голове пронеслось: «Блин, мне переживать или… похуй?» Взгляд скользнул по искажённому страхом лицу Азизы, по пьяному Семён Семёнычу, по отстранённости Мили. «Да… похуй», — смирился он мысленно и сделал глубокий глоток.

Обжигающая жидкость разлилась теплом по телу, притупляя остроту происходящего. После он передал бутылку Миле, она сделала свой глоток с видом, будто пила воду, и вернула её обратно ему. И тут к нему протянулась рука Семёна Семёныча.

— Дружище, будьте так любезны… — его голос дрожал, но пафос никуда не делся. — Ибо, как известно, даже на тонущем «Титанике» оркестр не прекращал играть, демонстрируя… э-э-э… торжество человеческого духа над неизбежностью судьбы.

Игорь, не в силах сдержаться, фыркнул, передавая ему бутылку. Этот бредовый пафос в ситуации, когда их вот-вот должны были уличить в пьянстве за рулём, был верхом сюрреализма. В тот самый момент, когда Семён Семёныч, запрокинув голову, делал глоток, телефон Амины наконец-то зазвонил, вибрируя у неё на коленях. Она вздрогнула, посмотрела на экран, и её глаза расширились.

— Миля, — прошептала она, протягивая аппарат. — Это, похоже, твой папа.

Азиза, услышав это, мгновенно отложила свой телефон. Её лицо просветлело, в глазах вспыхнула последняя надежда.

— Есть! — выдохнула она с облегчением. — Давай, детка, решай. — Её взгляд снова устремился в зеркало заднего вида, где два сотрудника ДПС что-то доставали из багажника своего автомобиля. — Спасай мою жопу, красотка!

Теперь всё зависело от одного телефонного разговора. В салоне воцарилась абсолютная тишина, даже Семён Семёныч замер с бутылкой в руке. Все смотрели на Милю, превратившись в один большой, затаивший дыхание организм. Азиза сжала руль так, что костяшки пальцев побелели. Игорь неосознанно задержал дыхание. Ксюша прикусила губу. Амина смотрела на подругу с немой мольбой.

Миля же, приняв телефон, с видом глубокой неприязни к происходящему, тяжело вздохнула и, закатив глаза, наконец поднесла аппарат к уху. Её голос прозвучал устало и немного капризно, как у ребёнка, которого заставили сделать что-то против воли.

— Пап, привет, это я… — все продолжали молчать, ловя каждое её слово, каждую интонацию, пытаясь угадать, что происходит на другом конце провода. — Нет, всё нормально… просто телефон сел. Как у тебя дела? — протянула она, глядя в потолок. — У меня тоже… Да… всё хорошо… Да, подарок отличный был, мне очень понравился… Ну, от мамы тоже, да… Нет, от бабушки я еще не открывала… Нет-нет, не смотрела… — в этот момент все смотрели на нее с недоумением и с ярким шоком на лицах. И, заметив это, она сделала такое лицо, будто только что что-то вспомнила. — А пап… меня, кстати, тут с друзьями остановили гаишники… Возникла пауза, которой Миля воспользовалась, чтобы затянуться вэйпом. — Да не, не я за рулём… — ответила Миля, выдыхая дым. — Я что, дура что ли… Это Азиза… Снова пауза, более долгая. Она положила вэйп и покрутила свободной рукой прядь волос. — Ну я не знаю, какой участок… Миля лениво повернула голову к окну, как бы пытаясь разглядеть что-то. — Какой-то Худойнин… Худик… лейтенант какой-то в общем…

Азиза, услышав фамилию, названной Милей, недовольно цокнула языком и произнесла вполголоса: «Лейтенант Худанин…» — её взгляд тут же снова стал напряжённым, когда Миля продолжила.

— А да… Худанин… лейтенант. — возникла новая пауза. — Ну пап… хелп ми. — её голос приобрел оттенок скучающей просьбы, словно она просила не спасти их от лишения прав, а купить новое платье. — А то они тут с каким-то прибором… алкотостером, в общем… — она поморщилась, будто произнесла что-то неприятное. — Да… не я… Азиза… ага, всё, давай сейчас передам…

Она опустила руку с телефоном, но не положила трубку, а просто уставилась в пространство, ожидая.

— И? — не выдержала Азиза, её шёпот прозвучал оглушительно громко в тишине.

— Сейчас, — безразлично сказала Миля, делая вид, что её это вообще не волнует, но в её позе читалась лёгкая напряжённость.

Все снова замерли, уставившись на неё, на телефон, на зеркало заднего вида, где инспекторы уже закруглялись у своего багажника. Судьба всей их безумной ночи висела на тонком волоске этого телефонного звонка. Игорь смотрел на Милю, которая, не прерывая разговора, сделала медленную затяжку вэйпом. В её руке всё ещё был телефон с папой на линии.

«Ну и хули дальше?» — задумался он. — «Как я понимаю, всё сейчас решится? Эта девушка явно живет в реальности, где всесильный отец решает любые проблемы одним звонком».

И тут он заметил, как лейтенант Худанин с алкотестером в руке направился к их машине. Его шаги были твёрдыми и неспешными.

Миля, увидев это же, чуть обернулась и сказала в трубку:

— Пап, ты тут? Пауза. Она молча опустила своё боковое стекло. — Сейчас передам ему.

Инспектор, держа в руке прибор, шёл, чуть улыбаясь про себя. Возможно, он думал о скором завершении смены или о стандартной бумажной волоките, которая его ждала. Он уже видел, как заднее стекло опустилось, и из него показалась рука с телефоном.

— Возьмите, это вас, — ровным тоном сказала Миля, протягивая телефон.

Инспектор, удивлённо приподняв бровь, остановился.

— Кто это? — спросил он, не принимая телефон.

— Это мой папа, — как ни в чём не бывало ответила Миля.

Инспектор мягко, но твёрдо покачал головой.

— Я ни на какие звонки отвечать не буду. Выполняю служебные обязанности.

С этими словами он развернулся и сделал несколько шагов к водительскому окну, постучав костяшками пальцев по стеклу.

Азиза, с лицом, на котором застыла смесь надежды и паники, опустила стекло. Её взгляд умоляюще скользнул к Миле.

— Миль?.. — тихо выдохнула она, не зная, что делать.

Миля, не меняя выражения, поднесла телефон обратно к уху.

— Пап, он сказал, что не хочет разговаривать.

Инспектор, не обращая внимания на этот диалог, ровным, официальным тоном протянул Азизе алкотестер.

— Гражданка Зарецкая, дыхните, пожалуйста, в эту трубку.

В этот момент Миля, всё ещё с телефоном у уха, наклонилась вперёд, к проёму переднего окна, и её голос прозвучал чётко и спокойно, без намёка на просьбу, скорее как констатация факта:

— Извините, а вам фамилия Волконский о чём-нибудь говорит?

Воздух на мгновение застыл. Инспектор Худанин замер, его рука с алкотестером осталась неподвижно висеть в воздухе. Он смотрел то на Азизу, то на Милю, оценивая новый, совершенно неожиданный расклад.

Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то резкое, вероятно, о том, что фамилии его не интересуют, но Миля, словно угадав его намерение, добавила тем же ровным, невозмутимым тоном:

— Это он хочет с вами поговорить. Возьмете?

Инспектор явно поморщился, его лицо выразило крайнее неудовольствие. Он был человеком процедуры, а этот звонок вонзался в его отработанный алгоритм как шило в гладкую обёртку. Нехотя, почти с отвращением, он взял протянутый ему телефон. Его пальцы сжали аппарат так, будто он был раскалённым.

— Подождите, — буркнул он Азизе, делая строгий вид, и отошёл на пару шагов от машины, повернувшись к ним спиной. Он поднёс телефон к уху, и Игорь, сидевший в ожидании, уловил обрывки фраз, произнесённых уже другим, не таким официальным голосом:

— Да, слушаю… Инспектор ДПС лейтенант Худанин… — Пауза. Глаза инспектора сузились, пока он слушал. — Нарушение скоростного режима… — он бросил взгляд на Азизу, — … и водитель, по всем внешним признакам, находится в состоянии алкогольного опьянения. — снова пауза, более долгая. Его спина напряглась. — Понимаю… но вы же сами знаете, правила… — он помолчал, слушая что-то с другой стороны, и его лицо стало ещё более непроницаемым. — Да, я понимаю… конечно… но факт остаётся… — его плечи слегка опустились, и в его позе появилась усталая покорность, будто он смирился с неизбежным. — Хорошо… ясно… будет сделано.

В салоне всё это время царила напряжённая тишина. Азиза не дышала, уставившись на спину инспектора. Амина сжала руки Семён Семеныча, а тот замер, забыв о своём красноречии. Ксюша нервно кусала губу.

Только Миля, откинувшись на кресло, снова сделала медленную затяжку вэйпом и, выпустив облачко пара, тихо произнесла, глядя в потолок:

— Чё паритесь? Сейчас всё решит.

Она говорила с такой уверенностью, будто наблюдала за уже предсказуемым финалом, а не за разговором, от которого зависела судьба её подруги. Инспектор тем временем коротко кивнул и бросил в трубку: «Да-да, понятно», и, не прощаясь, положил трубку.

Он медленно развернулся. Его лицо было невозмутимым, но в глазах читалась подавленная досада. Он вернулся к машине и молча, уже без прежней уверенности, протянул телефон обратно Миле. Она взяла его, даже не глядя на инспектора, и тут же протянула Амине.

Все в салоне застыли в ожидании приговора.

Лейтенант Худанин несколько секунд молча смотрел на Азизу, его лицо было каменным. Потом он коротко вздохнул, протянул ей документы обратно и произнёс ровным, лишённым всяких эмоций тоном:

— Можете быть свободны.

Он развернулся и, не добавляя больше ни слова, направился к своей патрульной машинке. Его плечи были напряжены, а походка выдавала сдерживаемое раздражение.

Азиза, не веря своему счастью, кинула документы обратно в сумочку. На её лице расцвела широкая, сияющая улыбка облегчения.

— Спасибочки! — мило и почти певуче бросила она ему вслед и тут же, с лёгким щелчком, закрыла стекло.

В салоне разом выдохнули. Напряжение, сковывавшее всех последние минуты, лопнуло, словно пузырь.

И в этот момент Семён Семёныч, не упуская возможности блеснуть эрудицией, или же попыткой это сделать, громко начал:

— Что мы имеем в сухом остатке, друзья мои? А в остатке мы имеем… то, что мы имеем! А имеем мы то…

И Амина с ярким смехом и затыкая ему рот ладонью выпалила:

— Да замолчи уже! Не обламывай нам победу своим занудством…

Все, включая Азизу, разразились нервным, счастливым смехом. Эта абсурдная фраза, врезавшаяся в тишину ночи, стала точкой, поставившей окончательную победу над законом.

— Кайф! — выдохнула Азиза, заводя двигатель. — Поехали дальше! — Она бросила взгляд в зеркало заднего вида на Милю. — Спасибо, жопка. Выручила.

Миля, не меняя отрешённого выражения, сделала затяжку вэйпом.

— Ага, — коротко бросила она и, выпустив облачко пара, добавила с лёгкой, едва заметной усталостью в голосе: — Теперь мне мой папа будет читать лекции целую неделю.

В её словах не было злости или раздражения, лишь привычная покорность перед неизбежной расплатой за свою «спасённую» ночь. Но сейчас, когда опасность миновала, даже это не могло омрачить всеобщего чувства освобождения. Машина тронулась с места, увозя их от обочины, инспекторов и неприятностей — прямиком в продолжение их безумного вечера.

Игорь, всё ещё не до конца веря в произошедшее, смотрел на Милю. Та, откинувшись на сиденье, с безразличным видом разглядывала свой маникюр, лишь изредка поднося к губам вэйп. Её слова «теперь мне мой папа будет читать лекции» висели в воздухе, обрастая в его сознании абсурдными смыслами.

«Пиздец, — медленно пронеслось у него в голове, — и это всё? Можно ездить пьяной, тебя ловят с поличным, и максимум, что грозит, — это… натация? Она что, угорает, что ли?»

Этот простой, почти бытовой итог столкновения с законом не укладывался в его голове. Для него, человека, привыкшего к причинно-следственным связям и ответственности, такая безнаказанность была непонятна. Он обернулся, чтобы поделиться этим осознанием, но увидел, что Семён Семёныч, окончательно размякший и довольный, что-то тихо и оживлённо обсуждал с Аминой.

Та слушала его, кивая с преувеличенным вниманием и иногда вставляя свои комментарии, от которых он заливался смущённым, пьяным смехом. Они уже жили в новой реальности, где инцидент с ДПС был просто забавным приключением.

Игорь перевёл взгляд вперёд. Ксюша, сияя и танцуя сидя, протянула бутылку виски Азизе. Та, не отрывая одной руки от руля, другой ловко приняла её, сделала победный глоток и, поставив бутылку в подстаканник, уверенным движением прибавила громкость музыки. Оглушительный бит вновь заполнил салон, окончательно смывая последние следы недавнего происшествия.

Они мчались в ночь, неотразимые, безнаказанные и абсолютно безумные, и Игорь понял, что любые попытки осмыслить их мир были бессмысленны.

Салон превратился в передвижной клуб. Амина, устроившись на коленях у Семёна Семёныча, дирижировала воображаемым оркестром, подпевая песне, гремевшей из динамиков. Семён Семёныч, раскрасневшийся и сияющий, пытался вторить ей своим густым баритоном, путая все слова, но от этого лишь сильнее распаляя её веселье.

Ксюша, раскачиваясь на переднем сиденье в такт музыке, время от времени протягивала бутылку виски Азизе, и та, не сводя глаз с дороги, ловко отхлёбывала прямо из горлышка. Даже Миля, казалось, оттаяла — она сидела, закрыв глаза, и чуть заметно покачивала головой, а на её губах играла лёгкая, отстранённая улыбка.

Игорь наблюдал за этим карнавалом, чувствуя, как алкогольная волна окончательно смывает последние островки трезвости. Он уже не удивлялся, не осуждал, а просто существовал внутри этого хаоса, как в некоей новой, альтернативной реальности.

И вдруг Ксюша, глядя в окно на проплывавшую мимо освещённую витрину круглосуточного магазина, с внезапным осознанием в голосе крикнула, перекрывая музыку:

— Блин! А че мы пустые, что ли, поедем веселиться? У нас же с собой только это… — она перед собой потрясла полупустой бутылкой виски.

Ее слова прозвучали с такой детской, почти трагической обидой.

— Блин, точно! — тут же, словно получив электрический разряд, подхватила Азиза. Её взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. — Мы же ничего не взяли! Так нельзя!

Она даже не стала ничего обсуждать. Её правая рука сама собой потянула руль, и автомобиль с визгом шин развернулся и с ходу вписался в парковочное место перед магазином.

В салоне на секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь урчанием двигателя. Затем все разом оживились, как будто получили новую, сверхважную миссию.

— Надо шашлык взять! — сразу заявила Амина, хватая Семёна Семёныча за рукав.

— Фу, нет! Мясо на ночь⁈ — скривилась Ксюша. — Давайте лучше сыров и фрукты там!

— Можно пиво взять, — лениво бросила Азиза, хватая свою сумочку. — И солёных палочек.

— А мне вина! — сонно произнесла Миля.

Азиза, слушая их, закатила глаза.

— Блин, я так одна ничего не запомню. Пошлите все вместе! Быстренько всё купим!

— Да-да! — легко согласилась Ксюша и, обернувшись к Игорю, с хитрой улыбкой спросила: — А ты, красавчик, идешь?

Игорь почувствовал, как по телу разливается приятная алкогольная тяжесть.

— Да я, наверное, тут останусь… — лениво протянул он. — Просто возьмите мне тоже чего-нибудь. Что-нибудь крепкое и… съедобное.

— Тоже мне, барин нашёлся, — фыркнула Азиза, но без злобы.

В этот момент Амина уже вытаскивала за собой Семёна Семёныча.

— Семён, пошли! Ты же у нас мужчина! — заявила она как неоспоримый факт. — Пакеты нести будешь. И оплатишь, ты же джентльмен!

Семён Семёныч, явно польщённый такой ролью, важно поправил пиджак, скомканный после недавних объятий.

— Что ж, милые дамы, с превеликим удовольствием возьму на себя функции логистического и финансового обеспечения данного предприятия! — провозгласил он, слегка пошатываясь. — Сия миссия представляется мне весьма приятной…

— Да пошли ты уже, зануда! — рассмеялась Амина, толкая его в сторону магазина.

— Миля, а ты? — спросила Ксюша, всё ещё надеясь составить компанию тому, кто остаётся.

Миля, не двигаясь, наконец открыла глаза.

— Не, я остаюсь. Возьмите мне вина. Красное полусладкое. «Империал Крофт», если будет. Или что-то похожее. Но главное, не кислятину. — Сказав это, она уткнулась в спинку кресла, давая понять, что разговор окончен.

Ксюша надула губки, явно недовольная из-за возможности остаться с Игорем.

— Ладно… — протянула она обиженно.

— Ксюх, пошли, блин, че встала! — позвала её Азиза, уже стоя у входа в магазин с нетерпением на лице.

Ксюша, бросив последний взгляд с ноткой ревности на Игоря и Милю, с неохотой поплелась за подругами и важной фигурой Семёна Семёныча, который что-то увлечённо объяснял Амине, жестикулируя.

Дверца захлопнулась, и в салоне воцарилась непривычная тишина, нарушаемая лишь приглушённой музыкой. Игорь перевёл взгляд на Милю. Та уже откинулась на сиденье, уставившись в окно на ярко освещённый магазин, где их друзья уже исчезли за стеклянными дверями. На её лице не было ни усталости, ни раздражения — лишь полная, абсолютная отстранённость. Казалось, она была не участником этого безумия, а лишь сторонним наблюдателем, зачем-то согласившимся на эту поездку.

Игорь смотрел на неё, заворожённый этим контрастом. Пока в машине царил хмельной хаос, она оставалась островком холодной, отстранённой красоты. Его взгляд скользнул по её лицу: идеально ровный тон кожи, тёмные, чуть грустные глаза с поволокой и те самые, надутые и мягкие, будто специально созданные для поцелуев, губы. Они были яркими даже без помады, с чётким, соблазнительным контуром.

Она почувствовала его взгляд и медленно перевела на него свои тёмные глаза. В них не было ни вопроса, ни удивления — лишь спокойное, почти ленивое ожидание.

Не зная, что сказать, но чувствуя, как напряжённость между ними нарастает, Игорь наклонился чуть ближе. Его голос прозвучал тише, приглушённей, чем обычно, окрашенный лёгкой хрипотцой от виски и внезапно проснувшимся интересом.

— У тебя… уставший вид, — произнёс он, его взгляд скользнул по её идеальным, но безразличным губам.

Она не ответила, лишь чуть приподняла бровь, давая ему понять, что он может продолжать, если ему есть что сказать. В её молчании была не просто отстранённость, а вызов.

— Не хочешь передохнуть? Хотя бы пять минут, пока их нет, — он сделал паузу, давая словам проникнуть в её сознание. — Могу плечи помассировать. Говорят, у меня неплохо получается снимать… напряжение.