Вулкан Капитал: Орал на Работе 3. 18+

Глава 6

Они подошли и встали у обочины, образуя чёткую, почти парадную группу: Семён Семёныч — неподвижный, с устремлённым на дорогу взором, и Дарья — нетерпеливо переминающаяся с ноги на ногу. Игорь как раз поравнялся с ними, когда к ним вырулило такси.

Оно, подчиняясь жесту Семёна Семёныча, резко притормозило у тротуара, но сделало это неудачно — его переднее колесо с хлюпающим звуком въехало в довольно глубокую лужу, скопившуюся после недавнего дождя. Грязная волна, точная и безжалостная, взметнулась из-под колеса и окатила Дарью. Бежевое пальто, дорогие туфли — всё оказалось заляпано мутными брызгами.

— Бля-я-ять! — пронзительный, полный чистейшего ужаса и ярости крик Дарьи разрезал вечерний воздух.

Она застыла на месте, смотря на свои испорченные вещи с таким выражением лица, будто стала жертвой не досадной случайности, а тщательно спланированного покушения.

Семён Семёныч, оценив ситуацию своим проницательным взглядом, изрёк с лёгким оттенком назидательности:

— Дарья Станиславовна, сохраняйте, прошу вас, самообладание. Временные внешние издержки, сколь бы досадными они ни казались, не должны…

— Замолчи лучше, Семён, — резко оборвала она, не глядя на него, сжимая руки в кулаки от бессильной злости и оценивая ущерб.

— … Семёныч, — тихо, но настойчиво поправил он ее, подтягивая свой галстук.

Игорь, наблюдая за этой сценой, не смог сдержать лёгкой ухмылки.

— Да ладно тебе, — сказал он, подходя ближе. — Это ж даже салфеткой, думаю, отмоется. Не страшно.

Дарья метнула на него уничтожающий взгляд и язвительно бросила:

— А у тебя есть что ли салфетки, умник?

Игорь вспомнил, что в кармане лежит смятый листок — тот самый флаер. Он достал его и с насмешливым видом протянул Дарье.

— На, вот, вытрись.

Дарья скользнула взглядом по листовке, и её лицо исказилось новым приступом презрения.

— В жопу себе это засунь, — отрезала она и, развернувшись, направилась к задней двери машины, оставив их стоять у обочины.

Семён Семёныч, сохраняя невозмутимый вид, изрёк, обращаясь к Игорю:

— Полагаю, нам следует последовать её примеру и занять свои места в транспортном средстве, дабы не задерживать дальнейшее движение.

С этими словами он чинно подошёл к машине и открыл переднюю пассажирскую дверь. Игорь же направился к заднему сиденью, как раз в тот момент, когда молодой водитель, с виноватым видом уставившись на Дарью, пробормотал:

— Извините, я не видел лужу…

— А глаза тебе для чего⁈ Или ты слепой, блядь? — парировала Дарья, с раздражением усаживаясь в салон. — в этот момент она обернулась и увидела Игоря, замершего у двери. Её взгляд, полный нескрываемого раздражения, скользнул по нему. — Ты не можешь обойти машину и сесть с другой стороны, что ли? — язвительно бросила она, отодвигаясь, чтобы освободить место.

Игорь, скрывая улыбку, сел рядом, мысленно отмечая, что поездка явно будет «весёлой».

Семён Семёныч, устроившись на переднем сиденье с важным видом, обернулся к Дарье.

— Дарья Станиславовна, призываю вас к самообладанию. Временные внешние неудобства не должны затмевать…

Но Дарья его не слушала. Она с отвращением разглядывала грязные капли на своём пальто и лихорадочно рылась в сумке. Не найдя салфеток, она с силой поставила сумку на сиденье и произнесла:

— У кого-нибудь есть, блять, хоть одна сраная салфетка? — её голос прозвучал как удар хлыста, обращаясь ко всем одновременно.

— Э-э-э… у меня есть! — тут же отозвался молодой таксист, наклоняясь к бардачку. Он лихорадочно порылся внутри и извлёк полупустую пачку влажных салфеток. — Вот… пожалуйста…

Дарья выхватила пачку из его рук, собравшись что-то сказать, но передумала. Вместо этого она отложила салфетки и повернулась к Игорю:

— Помоги мне… снять пальто…

Игорь охотно взялся за воротник, с лёгкой ухмылкой пробормотав:

— Всегда рад помочь тебе раздеться…

Он тут же мысленно пожалел о своей шутке, бросив взгляд на Семёна Семёныча, но тот делал вид, что погружён в созерцание городского пейзажа за окном.

Дарья, в этот момент скидывая пальто, язвительно парировала, не глядя на него:

— Мечтай, Игорек. За такую помощь могу снизойти и дать тебе потом подержать грязные салфетки.

Тем временем молодой таксист, растерянно моргая, решил сменить тему. Он перевёл взгляд с Дарьи на навигатор и неуверенно просипел:

— Э-э-э, значит, нам на… Преображенскую набережную? Ресторан «Центурион»?

— Именно так, — веско подтвердил Семён Семёныч, будто водитель только что озвучил не пункт назначения, а священную мантру. — Но сначала вы проследуете по указанному в приложении маршруту, где совершите первую остановку для высадки Дарьи Станиславовны в районе её проживания. И лишь затем — к конечной точке нашего назначения. И, пожалуйста, соблюдайте плавность хода.

Водитель, получив чёткий, хоть и многословный план, лишь кивнул и тронул машину с места. А желая заполнить тягостное молчание, он тут же включил музыку — и салон огласили оглушительные синтезаторы и характерный автотюн известного трека «Грустная песня» от MORGENSHTERN. Строчка «Эта сука хочет денег, поработай в постели, бэйби» прозвучала так громко и неожиданно, что все трое пассажиров вздрогнули, будто получили электрический разряд. Дарья замерла с влажной салфеткой в воздухе, Игорь непроизвольно дёрнул плечом, а Семён Семёныч медленно, с выражением глубочайшего презрения, повернул голову к передней панели, словно наблюдая за кораблекрушением цивилизации.

Дарья заметила, как губы Семёна Семёныча начали складываться в первые звуки грядущей тирады, и невольно ухмыльнулась, предвкушая, как он сейчас обрушит на водителя шквал вычурных формулировок.

В этот момент она почувствовала, как рука Игоря, помогавшего ей снять пальто, вовсе не случайно скользнула вверх и довольно грубо схватила её за грудь.

— Эй! Ну-ка! — вскрикнула она и резко дёрнулась, чтобы ударить его по руке, но запуталась в рукавах пальто.

Игорь на мгновение ощутил под пальцами упругое тепло её сиськи, мягкую округлость, идеально помещавшуюся в его ладони. Он тут же отдёрнул руку, притворно смущённо пробормотав:

— Ой, извини! Просто тут… ну… неудобно как-то, — он сделал вид, что просто потерял равновесие на повороте.

Дарья метнула на него взгляд, в котором смешались ярость и возмущение. Её глаза сузились, губы сложились в тонкую ниточку, но она промолчала, лишь демонстративно дёрнув плечами.

В этот момент Семён Семёныч, набрав в грудь побольше воздуха, изрёк, обращаясь к таксисту:

— Молодой человек, позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что продолжительное воздействие звуковых колебаний повышенной громкости не только пагубно сказывается на слуховом аппарате, но и существенно снижает концентрацию внимания, что в условиях городского трафика может привести к непредсказуемым последствиям.

Таксист, оглушённый музыкой, не понял Семёна Семёныча и громко переспросил:

— Что⁈

Семён Семёныч, сохраняя ледяное спокойствие, уже начал набирать воздух для новой, ещё более пространной тирады, как вдруг Дарья, перекрывая музыку, резко бросила таксисту:

— Да выруби ты эту ебаную песню! Или сделай потише!! Совсем уже охренел! Как будто, сука, один в машине едешь!!

— А-а-а…! Да-да-да, хорошо! — испуганно залепетал водитель и тут же выключил. Музыка мгновенно смолкла.

В наступившей тишине Дарья наконец сняла пальто и, бросив его на колени, потянулась за салфетками, которые упали под ноги. Но она не успела коснуться пачки, как рука Игоря вновь, тоже потянувшийся к ней, — и снова «случайно» скользнула по её груди. Он вновь ощутил ту же упругую мягкость, ту же идеальную округлость, но на этот раз сквозь тонкую ткань блузки.

— Ой, я просто… — начал он с наигранной неловкостью.

Но Дарья не дала ему договорить. В одно мгновение она отшвырнула салфетки и, развернувшись, резко схватила Игоря за яйца. Её пальцы сжались с такой стремительной и точной силой, что у него перехватило дыхание. По его лицу пробежала гримаса — ещё не настоящей боли, но шока и предчувствия того, что сейчас будет действительно больно. В глазах вспыхнула паника, смешанная с недоумением. Она смотрела на него без единой эмоции, лишь с холодной демонстрацией силы, держа в своей руке его самое уязвимое место.

Дарья медленно приблизила лицо к его уху, и её шёпот был обжигающе тихим и чётким:

— Ты че, думаешь, я пиздюшка какая-та?

Игорь чувствовал, как её пальцы сжимают не только яйца, но и основание его члена. Парадоксальным образом, ему стало одновременно и невероятно страшно от осознания её физического превосходства в этот момент, и странно приятно от этого грубого, доминирующего прикосновения. Его тело откликалось на опасность и унижение противоестественным возбуждением.

— Я же помочь хотел, а не лапать тебя, Дарья, — так же тихо прошептал он, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Это случайно вышло.

Она чуть сжала хватку, ещё не до боли, но уже на грани, и её шёпот приобрёл металлические нотки:

— Не пизди мне и не играй со мной. Ты не понял что ли это с прошлого раза?

Игорь прищурился, глядя в её холодные глаза. Ожидание боли смешивалось с нарастающим волнением, и эта гремучая смесь заставляла кровь пульсировать в висках. Её власть над ним в этот миг, как ни странно, лишь сильнее разжигала в нём желание.

— Ты че угораешь, Даш? Говорю же, не специально, — он сделал паузу, и на его губах появилась кривая улыбка. — Зачем мне тебя лапать? Я же тебя люблю и даже огромный букет цветов подарил сегодня.

В этот момент Семён Семёныч, беспокойно покосившись назад и пытаясь понять, что происходит на заднем сиденье, вежливо спросил:

— Дарья Станиславовна, позвольте поинтересоваться, у вас там… всё в порядке?

Дарья медленно разжала пальцы, отпуская Игоря, её взгляд по-прежнему был прикован к его лицу, и абсолютно спокойным голосом ответила:

— Да, всё ок.

Достав салфетки, она принялась оттирать грязь с пальто, её движения были собранными и резкими. Игорь тяжело вздохнул, ощущая, как волна облегчения разливается по телу, смешиваясь с остатками адреналина и странного возбуждения.

Семён Семёныч, удовлетворённо кивнув, изрёк, обращаясь к Дарье:

— Что ж, следует признать, Дарья Станиславовна, что ваши методы донесения информации до нашего водителя, пусть и выраженные в несколько… э-э-э… лаконичной манере, возымели…

Дарья закатила глаза и перебила его, громко цокнув языком.

— Боже… — на выдохе произнесла она. — Да скажи ты это простыми словами! Не еби мозги!

Семён Семёныч замолчал, чуть отстранился и с лёгкой обидой в позе уставился в окно, словно разглядывая узоры на стёклах. Пауза затянулась на несколько секунд, наполненных лишь гулом мотора.

Наконец, не поворачивая головы, он тихо, но чётко добавил:

— В данном конкретном случае… то, что вы сказали водителю, сработало безотказно.

Игорь, наблюдая за тем, как непреклонный Семён Семёныч вынужденно подчинился её требованию и изрёк наконец почти простую мысль, не сдержал короткого смешка.

Дарья, не отрываясь от своего занятия и с силой проводя салфеткой по пятну, тяжело вздохнув, произнесла:

— Чтобы я ещё раз с вами, даунами, в одно такси села… и куда-то поехала.

— Кстати, Дарья, — перебил её Игорь, с интересом наблюдая за её тщетными усилиями, — говоря уж о даунах… А зачем ты это здесь оттираешь? Мы же на такси едем. Тебя у подъезда высадят, ты домой поднимешься и там уже всё нормально отмоешь.

Дарья подняла на Игоря взгляд, не прекращая механически тереть салфеткой пятно. В её глазах читалось раздражение, смешанное с пониманием абсурдности ситуации. Она уже открыла рот, чтобы парировать, но в этот момент Семён Семёныч, всё ещё глядя в окно, изрёк своим ровным, назидательным тоном:

— Игорь Семёнов в данном случае формулирует вполне резонную мысль. Действительно, рациональнее было бы произвести финальную очистку верхней одежды в удобных для того условиях, нежели тратить силы и ресурсы здесь и сейчас, в ограниченном пространстве движущегося транспортного средства.

Дарья медленно ухмыльнулась, переводя взгляд с Игоря на затылок Семёна Семёныча.

— И этот туда же… Два умника, блядь, — процедила она, наконец-то откладывая салфетку.

Она ещё раз с отвращением посмотрела на пятно и, махнув рукой, откинулась на спинку сиденья.

Помолчав пару секунд, она перевела взгляд на переднее кресло и с внезапным любопытством спросила:

— Кстати, а зачем вы, два клоуна, едете в «Центурион»? — не дожидаясь ответа, она фыркнула и, с насмешкой глядя на Семёна Семёныча, добавила: — Ты что, бухать начал, Семён?

Семён Семёныч медленно повернул к ней голову, его лицо выражало спокойное достоинство.

— Дарья Станиславовна, мы с Игорем Семёновым направляемся в упомянутое заведение для проведения важной деловой беседы, — произнёс он, тщательно выговаривая каждое слово. — Обсуждение важных вопросов требует соответствующей обстановки, но никак не предполагает злоупотребления алкогольными напитками. Это сугубо рабочий ужин.

Игорь, услышав это, многозначительно кивнул, стараясь придать своему лицу выражение серьёзности и деловой ответственности, хотя в уголках его губ играла усмешка.

Дарья расхохоталась, переводя взгляд с одного на другого.

— Ты там, кстати, аккуратнее, Семён, — сквозь смех сказала она, — у нашего Игоря очень шаловливые ручки. Будь внимателен, смотри, а то мало ли что, залезет куда не следует за ужином. — Она многозначительно подмигнула Игорю, явно намекая на тот случай в ресторане, когда его пальцы под столом нашли дорогу под её юбку.

Семён Семёныч откровенно удивлённо поднял брови и повернулся на переднем сиденье, чтобы полностью увидеть Дарью.

— Прошу прощения? — переспросил он, и в его голосе впервые за вечер прозвучала неподдельная растерянность.

Дарья, всё ещё смеясь, закончила:

— Хотя… ты же не в юбке. Но всё же — береги карманы. А то лишит тебя невинности.

Игорь уставился на Дарью с немым вопросом в глазах: «Ты что, ебанутая? Зачем такое рассказывать⁇» — пронеслось у него в голове.

Семён Семёныч, всё ещё переваривая её слова с выражением человека, пытающегося понять сложную математическую теорему, вежливо, но с заметной напряжённостью в голосе переспросил:

— Простите, Дарья Станиславовна, не могли бы вы уточнить, о чём именно идёт речь?

Дарья фыркнула и, игриво подмигнув, с преувеличенной серьёзностью ответила:

— Уточнить? Тебе подробно рассказать, как он пальцами входил в мою киску, что ли?

Игорь, не выдержав, легонько ударил её по ноге, пытаясь остановить этот поток откровений. В этот момент он заметил в зеркале заднего вида лицо водителя. Тот, услышав последнюю фразу, заметно покраснел, но при этом не мог сдержать широкой, смущённой улыбки, украдкой поглядывая на Игоря.

Семён Семёныч застыл. Казалось, его мозг, привыкший к сложным финансовым терминам и выверенным корпоративным формулировкам, на мгновение завис, пытаясь обработать услышанное. Он сидел неподвижно, не в силах подобрать слов.

— Да не было такого! — поспешно начал Игорь, чувствуя, как горит его лицо. — Дарья, не неси чушь! Зачем ты всё выдумываешь?

Дарья, видя его смущение и шок Семёна Семёныча, расхохоталась ещё громче, откинувшись на спинку сиденья.

— Ну ты и пиздабол, Игорек! — выдохнула она сквозь смех, показывая на него пальцем. — Ох… видел бы ты сейчас свое лицо.

Игорь смотрел на неё, не в силах сдержать улыбку, которая пробивалась сквозь маску возмущения. Её заразительный хохот, пусть и вызванный его же смущением, действовал как наркотик. В уголках его губ играли смешинки, а в глазах светилось странное обожание к её бесстыдной прямоте.

Семён Семёныч тем временем испытывал явный когнитивный диссонанс. Он выпрямился на сиденье, приняв свой самый официальный вид, и произнёс с подчёркнутой, почти протокольной вежливостью:

— Дарья Станиславовна, позвольте усомниться… подобные… э-э-э… интимные подробности, будучи озвученными в столь легковесной манере, более соответствуют жанру анекдота, нежели достоверному отчёту о событиях. Я склонен рассматривать их как элемент розыгрыша.

— Конечно, Семён Семёныч, она просто шутит! — тут же подхватил Игорь, с облегчением хватаясь за это оправдание.

— Ага, бля, — фыркнула Дарья, всё ещё покатываясь со смеху. — Шутник тут только ты, Игорь. Или скорее шут.

Семён Семёныч, удовлетворённо кивнув, изрёк, обращаясь больше к самому себе:

— Что ж, коллега Игорь Семёнов, в данной ситуации вы продемонстрировали вполне зрелую реакцию, предпочтя не усугублять неловкий розыгрыш и не поддаваться на провокации.

— Ладно, Семён, не верь… но я тебя предупредила, — с театральным вздохом заявила Дарья. Она устало провела рукой по волосам, посмотрела на затылок таксиста и добавила: — Устала я от вас. — в этот момент Семён Семёныч открывал рот, чтобы изречь очередную тираду — вероятно, о важности сохранения позитивной атмосферы в коллективе, но Дарья решительно перебила его, обратившись к водителю: — Эй, включи-ка лучше музыку какую-нибудь… Только, давай, негромко.

Таксист с готовностью кивнул, и через секунду в салоне зазвучали приглушённые, но пронзительные аккорды акустической гитары и хриплый, полный тоски голос. Это была «Lost on You» LP. Звук был негромким, но он идеально лёг на вечернюю усталость, создавая общий эмоциональный фон, под который можно смотреть в окно на мелькающие огни.

Игорь посмотрел на Дарью и, качая головой, беззвучно показал ей: «Ну зачем было всё это рассказывать?» И на его лице была скорее улыбка, чем упрёк. Она встретила его взгляд, и её губы тронула хитрая, почти невинная улыбка. Ничего не сказав, она просто расслабилась и снова повернулась к окну, растворившись в созерцании ночного города.

Они ехали так ещё минуты две в тишине, нарушаемой лишь музыкой и гулом мотора. Вдруг Дарья выпрямилась, узнавая знакомые улицы.

— Подъезжаем наконец-то, — тихо сказала она, скорее сама для себя.

Она потянулась за своим пальто, чтобы надеть его. Игорь, увидя это, тут же сказал:

— Помочь?

Она повернулась к нему, и на её лице снова появилась язвительная улыбка.

— Себе помоги лучше… хотя знаешь, вот, подержи это, — сказала она и всучила ему прямо в руки смятые, влажные и грязные салфетки, которыми до этого оттирала пятна.

Игорь машинально взял этот мокрый, липкий комок и на секунду застыл. «Бля…» — пронеслось у него в голове. Первым порывом было швырнуть их ей в сумку или в нее, но он лишь вздохнул с мыслью: «Ладно, хрен с ней, сам выброшу».

Дарья легким, привычным движением сама накинула пальто, и в этот момент таксист плавно притормозил.

— Дальше, извините, не проехать, — сказал он, показывая на оранжевые конусы и перекрытую плитами дорогу. — Там ремонт. Вам тут удобно будет?

Дарья высунулась, чтобы посмотреть, и громко цокнула языком, увидев перекрытый подъезд к её дому.

— Блять… ну да, самое время после дождя дороги делать… конченые, — с сарказмом выдохнула она и потянулась к ручке двери, чтобы выйти… — Ладно… дойду как-нибудь.

В этот самый момент мимо на приличной скорости пронеслась машина. Её колесо с громким хлюпающим звуком врезалось в яму с лужей на дороге. Грязная волна поднялась в воздух и с силой ударила в нижнюю часть двери и тротуар как раз в тот миг, когда Дарья начала её открывать. Брызги летели во все стороны, заляпывая стекло и порог.

Дарья резко дёрнула дверь на себя, спасаясь от грязевого потопа. Игорь, наблюдавший за этой сценой, не удержался от ухмылки.

— Иди, чего ждёшь-то? — поддел он её.

Она медленно повернулась к нему. В её глазах играли озорные искорки, а на губах расцвела самая что ни на есть невинная и милая улыбка.

— Игорь, будь джентльменом, — сладко протянула она. — Сними свой пиджак и постели его мне… под ножки.

Этот неожиданный ход застал его врасплох. Он на секунду застыл, а затем рассмеялся.

— Нет, — покачал он головой. — Но я могу дать тебе вот это. — он поднял руку с зажатыми в ней мокрыми, грязными салфетками. — Думаю, пригодится.

Дарья язвительно ухмыльнулась.

— О-о-о, спасибо, конечно, но оставь себе. На память.

С этими словами она решительно толкнула его в плечо.

— Давай, двигай. Я с твоей стороны лучше выйду. Там, гляжу, посуше.

Игорь с притворной усталостью откинулся на спинку сиденья.

— Не могу, устал… ноги не двигаются, — с пафосом вздохнул он.

Семён Семёныч, наблюдавший за этой сценой, тут же вставил своё веское слово, обращаясь к Игорю с лёгким, но вполне отчётливым упрёком:

— Дорогой коллега, полагаю, в данной ситуации следовало бы проявить элементарную галантность и уступить даме, обеспечив ей беспрепятственный выход из транспортного средства, нежели усугублять и без того неловкий момент неуместными шутками.

Таксист в этот момент, стараясь не встречаться ни с кем глазами, уткнулся в навигатор, изучая дальнейший маршрут.

Дарья, не дожидаясь, пока её вежливо пропустят, решительно двинулась через Игоря, отодвигая его колени.

— Ладно, блять, — буркнула она и, пролезая, язвительно добавила: — Джентльмен хуев.

Игорь, пропуская её, инстинктивно обхватил её за талию, чтобы помочь ей проскользнуть, и тут же, обращаясь к Семёну Семёнычу, парировал:

— Да я же пошутил, Семён Семёныч! А она уже через меня прёт.

— Юмор юмором, Игорь Семёнов, — продолжил Семён Семёныч, не снижая назидательного тона, — однако именно ваше предшествующее поведение и породило данную необходимость в столь экстренном манёвре со стороны Дарьи Станиславовны. Не стоит создавать предпосылки для неловких ситуаций, а затем ссылаться на шутливый характер их интерпретации.

В этот момент Дарья, пробираясь между его коленями к двери, резко потянулась к ручке и с глухим стуком ударилась головой о низкий проём крыши.

— Ай! Чёрт! — вырвалось у неё, и она на мгновение присела от неожиданной боли, оказавшись своей упругой, отчётливо очерченной в обтягивающих штанах попкой прямо в области его паха.

От чего Игорь почувствовал укол возбуждения, его член слегка напрягся, и он в ту же секунду инстинктивно переместил руки, чтобы поддержать её. Его ладони легли на округлости её ягодиц, и сквозь тонкую ткань он ощутил податливую упругую попочку, идеально заполнявшую его руки. От этого внезапного интимного контакта по его спине пробежал электрический разряд.

Дарья тут же повернула к нему раздражённое лицо, и их взгляды встретились в считанных сантиметрах друг от друга. Несмотря на ярость в её глазах, он увидел ее милое лицо, которая всегда его сводила с ума: с припухшими от возмущения губками, соблазнительным изгибом бровей и разлетающимися прядями волос. Не думая, почти на импульсе, он резко наклонился и чмокнул её в губы.

Её лицо тут же исказилось от шока, и она дернулась назад.

— Ты охуел, что ли? — тихо, но с ледяной яростью прошипела она и с размаху ударила его по щеке ладонью.

Звонкий шлепок прозвучал в салоне. Семён Семёныч, услышав возню и резкий звук, беспокойно попытался обернуться.

— Что у вас там происходит? Уточните, пожалуйста, характер инцидента!

Дарья, уже не глядя на Игоря, оттолкнулась от него, дёрнула ручку и начала выбираться из машины, бросая через плечо:

— Щенок, сука…

Щека Игоря горела — не столько от боли, сколько от внезапности её удара. Это было жгучее, слегка пульсирующее напоминание о том, что он преступил границу.

И когда она уже почти выбралась наружу, её приятная попка, всё ещё обращённая к нему в тесном пространстве двери, оказалась в слишком соблазнительной зоне досягаемости. Игорь, повинуясь чистейшему животному импульсу, не удержался от отмщения — его ладонь со звонким шлепком легла на ее упругую попку.

После он тут же резко дёрнул дверь на себя, захлопнув её. За стеклом, как в немом кино, показалось её лицо, искажённое яростным возмущением. Она что-то кричала, но звук поглотил уличный шум и герметичность салона. И лишь по движению ее губ можно было понять, что там явно не комплементы.

— Всё! Поехали, — бросил Игорь таксисту, откидываясь на сиденье. — Быстрее, быстрее!

Машина тронулась. Игорь смотрел в боковое стекло на удаляющуюся фигуру. Она стояла на тротуаре, всё ещё что-то выкрикивая им вслед и забавно размахивая кулаком.

И странное дело — сначала в его глазах читалось лишь лёгкое сожаление о случившемся, но затем, по мере того как расстояние росло, по его лицу поползла непослушная ухмылка. Эта её ярость, этот огонь в её глазах, эта абсолютная, неконтролируемая реакция — всё это было чертовски притягательно.

Семён Семёныч, всё ещё не видевший кульминации инцидента, но слышавший возню и чувствовавший напряжение, обернулся к Игорю. Его лицо выражало глубокую озабоченность, смешанную с привычным менторским неодобрением.

— Игорь Семёнов, — начал он, тщательно подбирая слова, — должен констатировать, что в данной ситуации ваше поведение было, мягко говоря, далеко от идеалов корпоративной этики и простых норм человеческого взаимодействия. Честно говоря, я несколько удивлён подобной… импульсивностью с вашей стороны.

Он сделал паузу, давая своим словам проникнуть в сознание молодого коллеги, и затем продолжил, слегка понизив голос, будто делясь важным открытием:

— Позволю себе предположить, что определённое… деструктивное влияние на ваше обычное благоразумие оказывает непосредственно общество Дарьи Станиславовны. Её манера общения, её… э-э-э… экспрессивность, очевидно, обладает свойством провоцировать в вас подобные нехарактерные реакции. Вам, как перспективному сотруднику, следует быть осмотрительнее в выборе окружения, способного негативно влиять на вашу профессиональную репутацию.

Игорь, всё ещё с непослушной ухмылкой на лице и с горящей щекой, коротко парировал, глядя в окно на удаляющийся тротуар:

— Да она просто… чересчур эмоциональная.

Семён Семёныч тяжело вздохнул, поняв, что его назидание не возымело должного эффекта. Он перевёл дух и, повернувшись к водителю, изрёк с церемонной вежливостью:

— Молодой человек, приношу извинения за возникшую задержку и за… некоторую нервозность обстановки. Благодарю вас за терпение.

Таксист, который всё это время с невозмутимым видом смотрел на дорогу, лишь пожал плечами, не оборачиваясь:

— Да пофиг. Работа такая.

И, нажав сильнее на газ, он повёз их дальше — к ресторану «Центурион», где предстоял важный разговор.

Оставшаяся часть пути прошла в почти полной тишине, нарушаемой лишь ровным гулом мотора и приглушённой музыкой. Семён Семёныч сидел неподвижно, глядя перед собой, и в салоне витало невысказанное напряжение. А Игорь, уставившись в окно, мысленно возвращался к последним минутам, и его ухмылка понемногу таяла, сменяясь более трезвым осознанием того, что его выходка могла быть излишне рискованной.

В это время городской пейзаж за окном постепенно менялся. Улицы становились шире, фонари — наряднее, а вместо ярких вывесок магазинов появились строгие витрины бутиков и ухоженные фасады. Машина свернула на Преображенскую набережную, где в отполированных до зеркального блеска стёклах отражались огни ночного города.

Через несколько минут таксист плавно затормозил у внушительного здания с массивными бронзовыми дверями и скромной, но дорогой вывеской «Центурион».

— Всё, приехали, — коротко объявил водитель, заглушая двигатель.

Тишина, наступившая после затихшего мотора, казалась особенно гулкой.

Семён Семёныч, нарушая возникшую паузу, обернулся к водителю с безупречно вежливым, почти церемонным видом.

— Молодой человек, разрешите выразить вам признательность за предоставленные услуги и соблюдение маршрута, — произнёс он, и его голос прозвучал особенно чётко в наступившей тишине. — Желаю вам безопасных дорог и благодарных пассажиров.

— Спасибо, — коротко ответил таксист.

Затем его взгляд переместился на Игоря, и в нём вновь зажёгся тот самый огонёк наставника, ведущего своего подопечного к важной цели.

— Ну что ж, дружище, — сказал он, и в его обращении странным образом сочетались отеческая теплота и деловая серьёзность. — Полагаю, нам пора. Настал момент, когда нам с вами предстоит покинуть это транспортное средство и ступить на путь решения намеченных вопросов.

— Ага, идём, — кивнул Игорь, чувствуя, как лёгкое напряжение сменяется деловым настроем.

Они вышли из такси. Вечерний воздух на набережной был прохладным и свежим. Перед ними возвышалось массивное здание ресторана «Центурион». Сквозь высокие стеклянные двери виднелся тёплый свет хрустальных люстр и проблески белоснежных скатертей.

Войдя внутрь, они оказались в просторном холле с мягкими коврами и приглушённой музыкой. Их сразу же встретила администратор зала — высокая стройная девушка с безупречной осанкой. Её каштановые волосы были убраны в элегантный пучок, а на изящных чертах лица играла профессиональная, располагающая улыбка. На ней была светлая рубашка, тёмная жилетка и облегающая чёрная юбка, подчёркивавшие её безупречный внешний вид.

— Добрый вечер, — произнесла она мелодичным голосом. — Рады приветствовать вас в «Центурионе».

Семён Семёныч выступил вперёд с видом человека, чувствующего себя здесь как дома.

— Добрый вечер, — ответил он, слегка склонив голову. — Нам потребуется столик на двоих. И, если возможно, — он понизил голос, придавая ему конфиденциальные нотки, — в более уединённой части зала. Мы планируем обсудить важные вопросы, требующие определённой… концентрации.

Пока Семён Семёныч вёл переговоры, Игорь окинул взглядом заведение. Интерьер поражал сдержанной роскошью: высокие потолки с лепниной, стены, обшитые тёмным деревом, массивная барная стойка, где сверкали ряды бутылок элитного алкоголя.

В воздухе витал тонкий аромат дорогого кофе, выдержанного вина и чего-то едва уловимого — возможно, дорогой кожи и денег. Посетители, негромко беседующие за столиками, были одеты в дорогие костюмы и вечерние платья. Игорь почувствовал лёгкий укол самосознания, но вместе с тем и азарт — он был здесь, на пороге чего-то важного.

«Интересно, — промелькнуло у него в голове, — какие вообще доходы нужно иметь, чтобы вот так просто приходить сюда ужинать, а не по особым случаям…»

Его мысли прервал спокойный голос Семёна Семёныча:

— Дружище, пойдёмте, нас сейчас проводят. Наш столик готов.

Игорь коротко кивнул, и они последовали за администратором, чьи каблуки бесшумно ступали по мягкому ковру.

Семён Семёныч, не теряя времени, завёл с ней неторопливую беседу, задавая вопросы своим характерным, многословным стилем:

— Скажите, а какова общая гастрономическая философия вашего заведения? — Семён Семёныч произнёс это с лёгким наклоном головы, будто задавая вопрос первостепенной важности. — Если конкретнее: вы отдаёте приоритет аутентичным региональным продуктам, или же ваша кухня — это, прежде всего, авторская интерпретация, где классические техники служат фундаментом для смелых новаторских решений?

Он сделал паузу, давая девушке осмыслить вопрос, и добавил с лёгким намёком на снисхождение:

— Просто я заметил, что в последнее время многие рестораны следуют тренду на то, что принято называть «модерн-классик». Мне же всегда было интересно, насколько глубоко ваше заведение погружено в эту дихотомию между традицией и экспериментаторством.

Девушка, сохраняя идеальную улыбку, отвечала ему так же вежливо и подробно.

Пока они шли мимо столиков, Игорь краем уха ловил обрывки этого разговора, но больше смотрел по сторонам, погружаясь в атмосферу места, где каждая деталь — от тяжёлых столовых приборов до едва слышной фоновой музыки — говорила о статусе и исключительности.

Их путь лежал мимо нескольких уединённых зон, отделённых от основного зала высокими спинками кресел и шёлковыми портьерами цвета тёмного шоколада. Одна из таких штор была слегка отодвинута, образуя небольшую щель.

Краем глаза Игорь заглянул туда и на мгновение застыл, пытаясь осознать увиденное. За столиком сидел мужчина лет пятидесяти, с внушительным животом, плотно обтянутым дорогой рубашкой бежевого цвета.

Его короткие пальцы, украшенные массивной золотой печаткой, лежали на столе рядом с хрустальным бокалом, в котором плескался коньяк насыщенного янтарного оттенка. Лицо его, с тяжёлым подбородком и коротко стриженными седеющими волосами, было запрокинуто назад. Глаза были закрыты, а губы сложены в блаженную, почти благостную улыбку.

Но самое шокирующее было ниже уровня стола. К нему головой к проходу склонилась официантка в элегантном костюме, а её тёмный пучок волос ритмично покачивался. Рука мужчины лежала у неё на затылке, и его пальцы мягко, но настойчиво направляли её движения.

Игорь застыл на месте, будто вкопанный, его взгляд прилип к этой сцене, которую он явно не должен был видеть.

В полумраке за шторой он различал каждую деталь: как официантка, склонившись, нежно обхватывала губами толстый, напряжённый член мужчины. Её губы, подведённые алой помадой, плотно облегали его ствол пениса, а щёки ритмично втягивались, создавая лёгкий вакуум.

Она двигала головой в чётком, размеренном ритме — плавно скользя вниз, почти до самого основания, и так же плавно поднимаясь, оставляя головку во влажной теплоте своего рта. Её пальцы, с аккуратным маникюром, нежно перебирали у основания, а её шея выгибалась под давлением его руки на её затылке.

Воздух вокруг, казалось, гудел от этого немого, откровенного действа, столь контрастирующего со сдержанной роскошью зала. Игорь, заворожённый, наблюдал, как официантка на секунду отстранилась, её плечи тяжело вздымались, она пыталась перевести дух, не поднимая взгляда.

В уголках её губ, смазанной помады, блестела прозрачная капля его выделений, смешавшаяся с её слюной. Она свистяще вздохнула, и в этот момент мужчина, не поднимая запрокинутую голову и не меняя блаженно-расслабленного выражения лица, убрал руку от бокала.

Одной рукой он грубо обхватил свой влажный, напряжённый член у самого основания, направив его, а другой — вцепился в её затылок, с силой притягивая её голову к себе.

— Соси, давай, сука, — его низкий, хриплый голос прозвучал негромко, но отчётливо и грубо, не оставляя места для неповиновения.

Её губы снова разомкнулись, принимая его, и ритмичные покачивания головы возобновились, теперь ещё более быстрые и подчинённые.

Игорь смотрел на это со странной смесью шока и восхищения. «Интересно, — мелькнула у него циничная мысль, — это у них в меню отдельным пунктом идёт или как?» На его губы прокралась непроизвольная ухмылка.

Внезапно его отвлёк спокойный, ровный голос Семёна Семёныча, прозвучавший совсем рядом:

— Дружище, а вот, кажется, и наш столик. Полагаю, он вполне соответствует нашим скромным требованиям к уединению и комфорту для предстоящей беседы.

Игорь вздрогнул и резко отвёл глаза от не до конца затянутой шторы, словно школьник, пойманный на чём-то неприличном. Он увидел, что Семён Семёныч уже стоит у столика, расположенного в уютной нише, и с одобрительным видом осматривает его.

Рядом, с неизменной улыбкой, замерла администратор.

— Да, иду, — поспешно кивнул Игорь, заставляя себя сосредоточиться, и направился к столику, стараясь выбросить из головы только что увиденное.

Он подошёл к уединённому столику в глубине зала, где Семён Семёныч уже восседал на бархатном кресле, с одобрением окидывая взглядом интерьер.

— Идеально, — изрёк тот, складывая пальцы домиком. — Соответствует и критериям приватности, и требованиям к эстетике пространства.

Игорь опустился напротив, как раз в тот момент, когда администратор с неизменной улыбкой обратилась к ним:

— Господа, вы готовы сделать заказ или вам принести меню?

Семён Семёныч повернулся к ней с видом знатока.

— Будьте так добры, предоставьте нам, пожалуйста, ваше меню. И попросите подойти официанта — у нас, вероятно, возникнет несколько вопросов, требующих компетентного разъяснения.

— Конечно, хорошо, — кивнула администратор и, отойдя на пару шагов, тихо сказала в рацию:

— Алина, подойди, пожалуйста, к столику у фонтана.

Затем она вернулась к ним:

— Сейчас к вам подойдёт официант. Может, принести вам пока воды?

— Пока воздержимся, благодарю, — вежливо, но твёрдо отклонил предложение Семён Семёныч.

Игорь в это время наблюдал, как из-за той самой злополучной шторы появилась официантка. Та самая, которая сосала член. Она направилась к служебному столику, взяла два кожаных меню и пошла в их сторону. Администратор, встретившись с ней взглядом, что-то тихо и быстро сказала, на что официантка лишь кивнула.

Через мгновение она уже стояла перед ними. Её каштановые волосы были собранны в безупречный пучок, форменный костюм сидел безукоризненно. И только если приглядеться, можно было заметить, что её губы, подведённые алой помадой, казались слегка припухшими, а их контур был чуть смазан. Она одарила их сияющей, профессиональной улыбкой.

— Добрый вечер, меня зовут Алина, я буду вашей официанткой сегодня, — её голос звучал ровно и мелодично, без намёка на смущение или напряжение. Она с лёгким поклоном протянула каждому по меню. — Вот, пожалуйста, наше меню.

Игорь поднял взгляд и встретился с её глазами. Они были большими, зелёного цвета, с золотистыми искорками вокруг зрачков, и совершенно невинно смотрели на него из-под аккуратно подведённых стрелками век.

Её лицо было молодым, милым, с мягкими чертами, пухлыми щечками и аккуратным носиком. Лет ей, на вид, было не больше двадцати. И этот контраст между её невинным, почти девичьим обликом и тем, что он видел всего несколько минут назад, заставил его кровь снова пробежать быстрее.

— Да-а… — тихо и немного замедленно ответил Игорь, глядя на её спокойное, улыбающееся лицо.

В голове у него пронеслись обрывки только что увиденного: запрокинутое блаженное лицо мужчины, влажный блеск на губах и низкий хриплый приказ. И его собственная, внезапно родившаяся мысль, от которой кровь ударила в виски: «Вот она, настоящая валюта этого мира. Не только деньги, а статус, который позволяет вот так, среди этой показной роскоши, делать что хочешь. Сидеть в VIP-зоне, пить дорогой алкоголь и заставлять красивую девушку сосать тебе…»

Он мысленно представил себя на месте того мужчины. Как он тоже сидит в кресле, откинувшись, а перед ним склоняется эта Алина или кто-то другая, такая же ухоженная и, казалось, недоступная для простых смертных.

«Надеюсь, сегодняшний разговор с Семёном Семёнычем — это и есть тот самый трамплин. Тот самый путь, который приведёт меня сюда. Не в качестве гостя у столика, а в качестве хозяина ситуации. Чтобы можно было вот так… давать красотке в рот, не таясь, зная, что тебе за это ничего не будет».

— … нам потребуется несколько минут, — закончил он фразу, насильно возвращая себя в реальность и отводя взгляд от её припухших губ.