Вулкан Капитал: Орал на Работе 3. 18+

Глава 19

Игорь, стоя у стола и всё ещё переводя дух после бега, тяжело вздохнул.

— Ну и что за игра? — спросил он с натянутой ухмылкой, переводя взгляд с Амины на остальных. — Та, где я опять буду один играть и выполнять ваши задания?

Он сказал это шутя, с горьковатой нотой в голосе, и сам же коротко, нервно рассмеялся. Внутри же прокручивалось: «Заебали эти игры, может, просто пойти лечь спать».

Амина в этот момент громко рассмеялась, её смех был звонким и беззаботным, будто она и не слышала подтекста.

— Нет, — парировала она, качнув головой так, что рыжие волны волос колыхнулись. — Но ты давай побольше привлекай к себе внимание… — она обвела взглядом комнату, её взгляд скользнул по Азизе, развалившейся на диване, задержался на Ксюше, а затем прилип к Миле, стоявшей в тени. — Миль, — позвала Амина уже более мягко, но с ноткой приказа. — Чо стоишь там? Давай тоже за стол.

Миля, будто нехотя, медленно поднесла вэйп к губам. Её большие глаза, отражающие синий свет телевизора, смотрели поверх парилки прямо на Амину. Она сделала глубокую, неторопливую затяжку, задержала дым в лёгких, на мгновение замерла, и затем выпустила его тонкой, идеальной струйкой, которая поплыла к потолку, растворяясь в полумраке.

Потом, не меняя выражения лица, она просто сказала: «Окей». И пошла, её движения были плавными, почти невесомыми. Она обошла стол и опустилась на диван, пройдя между Аминой и Семёном Семёнычем, который тут же заёрзал, стараясь уступить ей больше места.

Игорь, видя, что места у стола не осталось, а Азиза молча смотрит на него с дивана, махнул рукой и направился к ней. Он плюхнулся рядом, чувствуя, как пружины дивана прогибаются под его весом. Полотенце под ним съехалось, обнажив бедро, но ему было уже всё равно. Азиза лишь слегка подалась в сторону, дав ему место, но не отодвигаясь далеко.

— Ну что за игра-то, Амина? — спросила она, её голос прозвучал хрипло и устало.

Лицо Амины озарила радостная, почти детская улыбка, и она торжествующе объявила:

— Короче, игра называется «Я никогда не…»!

— Ой, блээ… — тут же выдохнула Азиза, закатив глаза с таким выражением, будто ей предложили навернуть тарелку говна.

Амина рассмеялась, видя её реакцию, и тут же спросила, подмигивая:

— Мы её уже играли как-то, помнишь, Азиз?

— Ага, — буркнула Азиза, уже с сарказмом в голосе. — Ебать как весело было.

Амина, пропустив её язвительность мимо ушей, обвела взглядом всех собравшихся в полумраке и спросила: «Ну что, играем?» В её тоне не было вопроса, скорее требовательное ожидание согласия.

— Ну, мне пох, — лениво бросила Миля, не отрываясь от экрана телефона, но затем она медленно подняла взгляд и перевела его на Игоря, и её губы тронула едва заметная, ядовитая усмешка. — Хотя будет весело, когда я спрошу у Игоря: «Любишь ли ты нюхать?»

Игорь почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он посмотрел на Милю, пытаясь прочесть в её отстранённом лице хоть что-то.

«Сука, — пронеслось у него в голове, — … это она опять про свои вонючие трусы… И она явно просто так не успокоится. Нахер я их вообще нюхал?».

— А что за прикол-то? — вмешалась Азиза, её голос стал резче, с лёгким любопытством. Она смотрела на Милю. — Ты уже несколько раз об этом говоришь. Нюхать что?

Амина, почуяв интерес и не желая терять контроль над началом игры, перебила их, хлопнув в ладоши.

— Ну вот! — воскликнула она. — Сейчас сыграем и узнаем! — Она перевела взгляд с одного на другого, убедившись, что внимание приковано к ней. — Так, народ, знаете, как играть?

— Я… да, — тут же почти выкрикнула Ксюша, поднимая свой стакан, как будто сдавая экзамен.

Семён Семёныч, откашлявшись и приняв важный, лекторский вид, несмотря на то, что сидел в полотенце, тут же вставил своё:

— Дорогая Амина, — начал он, делая многозначительную паузу, — учитывая различный уровень информированности, считаю, было бы логично и правильно всё же озвучить правила игры. Дабы избежать возможных разночтений и…

— А ты, Сема, никогда не играл в это? — перебила его Амина, смотря на него с наигранным удивлением и хитрой усмешкой.

Её, в свою очередь, перебила Азиза, бросив усталый взгляд на Амину:

— Да скажи уж правило им, че тянешь-то.

Амина фыркнула, но сдалась.

— Ладно, короче, слушайте, — сказала она, снова хлопнув. — Всё просто. Я говорю фразу, которая начинается со слов «Я никогда не…». Например, «Я никогда не прыгала с парашютом». Все, кто прыгал с парашютом, — пьют. Кто не прыгал — не пьёт. Потом ход переходит к следующему по кругу, и он говорит свою фразу. Вот и всё. Понятно же?

— Ага, — коротко, без интонации, бросила Миля, её взгляд уже снова скользил по экрану телефона.

— Да, безусловно, правила предельно ясны и лаконичны, — тут же подхватил Семён Семёныч, кивая с важным видом, будто только что проанализировал сложный финансовый отчёт. — Логика игры основывается на принципе добровольного признания в виде употребления алкогольного напитка. Всё понятно.

— Да-да, — нетерпеливо закивала Ксюша, перебивая его возможные дальнейшие рассуждения. — Давай начинать уже! Кто первый ходит?

— Понятно, — пробормотал Игорь, делая вид, что поправляет полотенце на бёдрах.

Затем он почувствовал на себе взгляд и обернулся на Милю, та, поймав его взгляд, медленно отвела глаза от телефона. На её губах играла та самая хитрая, знающая улыбка, которая заставила Игоря внутренне сжаться.

«Бля, по-любому, — моментально пронеслось у него в голове, — она щас скажет какую-нибудь дичь».

— Так, Ксюш, сейчас решим, — сказала Амина, оглядывая стол. — Но нам нужны стаканы. А то пить из горлышка — не комильфо. — Её взгляд упал на Игоря. — Игорь, глянь на кухне, там должны быть. Принеси сколько найдёшь, но только нормальных.

Азиза, не открывая глаз и всё так же откинувшись на спинку дивана, добавила хриплым, уставшим голосом:

— И сполосни их, а то мало ли кто пил из этих стаканов.

Миля тут же, не отрываясь от телефона, шутя добавила своим ровным, бесстрастным тоном:

— И понюхай их, а то мало ли воняют чем-то.

Она закончила фразу, и её губы тронула едва заметная ухмылка — будто она сама наслаждалась собственной, очень конкретной шуткой.

Азиза резко открыла глаза и повернула голову к Миле, её лицо выражало уже неподдельное любопытство.

— Да ты заебала, — резко сказала она, смотря прямо на Милю. — Что за прикол-то? Ты уже который раз про это нюхание говоришь. Объясни шутку хоть, что ли?

Игорь, уже поднявшийся с дивана, чтобы идти за стаканами, резко влез в разговор, стараясь звучать максимально естественно и даже с лёгкой обидой:

— Да я сам не знаю, про что она! — сказал он, разводя руками и избегая смотреть прямо на Милю. — Сама придумала, сама смеется.

«Ебебо, бля», — про себя добавил он.

Миля медленно перевела на него свой тяжёлый, безразличный взгляд.

— А-а-ага, — коротко и многозначительно бросила она, растягивая звук. Затем она повернулась обратно к Азизе, её лицо снова стало отстранённым. — Да я просто угораю уж, — сказала она ровным тоном, как будто констатируя факт. — Забей, короче.

Азиза фыркнула, качая головой, но напряжение, казалось, немного спало.

— Ясно, ебанько, — процедила она, уже скорее с усталой усмешкой, чем со злостью.

И они обе — Азиза с циничной ухмылкой, а Миля с той же своей призрачной, едва уловимой усмешкой — посмеялись над словом «ебанько», как будто это было исчерпывающим объяснением всей этой странной перепалки.

Игорь же, чувствуя, как по спине стекает холодный пот, хотя в комнате было душно, не говоря больше ни слова, быстро направился в сторону кухни, чтобы наконец-то скрыться из поля зрения.

Отойдя в уголок кухонной зоны, он услышал, как кто-то убавил музыку. Громкая музыка сменилась приглушённым фоном, и из гостиной теперь доносились увлечённые, перебивающие друг друга голоса. Он различал хихиканье Амины, хриплый смех Азизы и ровный, лекторский голос Семёна Семёныча, который, видимо, снова что-то расспрашивал про правила или, возможно, уже делился каким-то «никогда» из своей жизни.

Игорь открыл первый шкафчик. Внутри лежали аккуратные стопки тарелок. Он захлопнул его и потянулся к следующему. Его пьяная, уставшая голова медленно соображала, прокручивая обрывки мыслей.

«Кстати, а почему именно меня попросили принести стаканы? — задумался он, упираясь лбом в прохладную дверцу шкафа. — Да ещё и помыть их… Бля, и почему я вообще согласился? Хотя ладно, уже поздно препираться… И будет довольно тупо, если я сейчас вернусь и скажу: „Сами за стаканами идите“.»

Он нашёл стаканы во втором шкафу — простые, прозрачные, довольно чистые на вид. Он взял несколько штук, и в свете тусклой кухонной лампочки его взгляд упал на внутреннюю стенку одного из них. На стекле, у самого дна и по стенкам, были размазаны засохшие, мутно-белые пятна и разводы.

Игорь тут же с отвращением сморщился и мысленно выругался: «Бля…» Затем, не раздумывая, он швырнул взятые стаканы обратно в шкафчик с глухим лязгом и, обернувшись, начал кричать в сторону гостиной, не скрывая брезгливости в голосе.

— Ребята! Тут, короче… стаканы эти…

— Давай неси их сюда! — перебила его Амина, её голос прозвучал нетерпеливо и с нотками радости и предвкушения.

Игорь усмехнулся, но усмешка была кривой. «Ну нет, я их больше трогать не буду, — пронеслось у него в голове с цинизмом, и он включил воду и начал мыть руки. — Что это вообще было? Типа сперма? Похоже… фу…». Помыв руки, он еще раз бросил взгляд на стаканы и, захлопнув шкафчик, пошёл обратно в гостиную.

Подойдя к дивану, он с видом человека, сообщающего важную новость, громко и отчётливо заявил:

— Там в одном из стаканов как будто засохшая сперма, что ли. Весь в белых пятнах.

В гостиной воцарилась тишина, нарушаемая только приглушённым битом музыки. Амина, которая уже собиралась начинать игру, резко замерла, и её лицо изменилось — улыбка сползла, глаза округлились от неподдельного, почти комического непонимания.

Она посмотрела на Игоря и удивлённо протянула: «Ч-ч-о-о-о⁈» Её голос сорвался на высокой, визгливой ноте.

Ксюша, сидевшая рядом, машинально подняла свой стакан с виски и пристально, с брезгливой гримасой, начала разглядывать его на свету, будто пытаясь обнаружить на стенках малейшие следы этой самой «спермы».

— Ты угораешь что ли? Или чо? — спросила Ксюша, отрывая взгляд от стакана и смотря на Игоря со смесью недоверия и отвращения.

Игорь, видя эффект, рассмеялся, уже наслаждаясь произведённым впечатлением.

— Нет, не шучу. — сказал он, разводя руками. — Там реально противная хуйня какая-то, и я с такого пить не буду, но вам могу принести, если кто не против.

Миля, не меняя своего отстранённого выражения, встретилась глазами с Игорем, и на её губах снова заплясала знакомая ему хитрая, ядовитая усмешка.

— А ты, получается, понюхал его? — спросила она своим ровным, бесстрастным голосом. — Или как определил, что спермой пахнет?

Азиза, которая до этого момента смотрела на всю сцену с ленивым недоумением, вдруг громко и хрипло расхохоталась. Её смех был искренним, почти истерическим, хотя она и не понимала, в чём конкретно заключается шутка Мили.

— Блэ-э-э-э, — выдохнула она сквозь смех, качая головой и глядя на Милю. — Ну ты реально ебанько, ха-ха!

Миля подхватила смех Азизы, её плечи задрожали, и она тихо захихикала.

— Ну вот… смешно же. — сказала она Азизе, при этом не отрывая насмешливого взгляда от Игоря.

— Я не нюхал, — встрял Игорь. — Но если хочешь — я могу принести его, сама понюхаешь.

Амина, придя в себя от первоначального шока, тоже встряла в разговор. Её лицо выражало уже не ужас, а скорее дикое любопытство.

— А-а-а… а откуда там сперма-то? Кто-то что… в стакан типа? — спросила она, и её взгляд на секунду чуть ушел в сторону от Игоря, будто в её памяти мелькнул какой-то собственный, недавний и очень интимный эпизод.

Игорь, почувствовав этот мимолётный жест, рассмеялся уже с лёгкой нервозностью и ответил, пожимая плечами:

— Да я-то откуда знаю, может быть.

В этот момент Семён Семёныч, до сих пор молча сидевший и сосредоточенно наблюдавший за диалогом, как будто слушал научный доклад, вдруг нарушил тишину своим назидательным голосом, явно не в тему:

— Кстати, а где мои очки, дорогие друзья? Я, кажется, их положил…

Ксюша тем временем с брезгливым видом громко поставила свой стакан с виски на стол и, нервно фыркнув и перебив Семена, спросила:

— Бля, там реально сперма что ли? Ты серьёзно или угораешь? И в моём стакане тоже что ли было?

Игорь открыл рот, чтобы ответить ей, но тут его опередила Миля:

— Ты же сам их обкончал, да? — спросила она и медленно выдохнула струйку пара от вейпа, продолжая смотреть на Игоря своими огромными невинными глазами, стараясь скрыть усмешку.

Игорь, застигнутый врасплох двойным вопросом и особенно этой внезапной, чудовищной прямотой Мили, не успел среагировать. Его мозг, затуманенный усталостью и алкоголем, на секунду спутал, на какой вопрос он отвечает.

— Да, — автоматически выпалил он. В комнате после его ответа повисла оглушительная пауза, и он тут же понял свою ошибку. — Ой, нет! — резко поправился он, уже почти крича. — Я не… — он хотел было что-то сказать в оправдание, но было поздно.

Все девочки — Амина, Ксюша, Азиза и даже Миля — взорвались хохотом. Это был громкий, пьяный, почти истерический смех, в котором смешались и шок от его оговорки, и абсурдность всей этой ситуации. Азиза схватилась за живот, Амина запрокинула голову, а Миля, всё так же спокойная, лишь прикрыла глаза и улыбнулась своей таинственной улыбкой, от которой у Игоря похолодело внутри.

Игорь поднял брови, пытаясь изобразить полное недоумение, и чуть цокнул языком. «Шутница…» — начал он, пытаясь перекричать смех, но его уже не слушали. Девочки, раззадоренные его оговоркой, перешли в наступление.

— Ой, бля, нашел куда кончать! — просипела сквозь смех Азиза, вытирая слезу.

— И давно ты таким занимаешься, Игорек? — подхватила Ксюша, хихикая и подмигивая ему. — «Я никогда не кончал в стакан» — вот тебе и первый ход в игре!

— Ага, что еще скажете? — попытался отбиться Игорь, но его голос потонул в новом визге.

— Семёшка, признавайся, ты знал, чем занимается твой друган, а? — обернулась к нему Амина, вся сияя от восторга.

Семён Семёныч, поймав её взгляд и почувствовав себя в центре внимания, чуть смутился. Он, кажется, так и не понял, что девочки просто троллят Игоря, и воспринял вопрос почти всерьёз.

Выпрямившись на диване, приняв свой самый деловой вид и слегка заплетающимся от алкоголя языком, он начал, растягивая слова:

— Девочки, позвольте мне, как человеку, знающему Игоря в профессиональной среде, заверить вас и… гм… поручиться за своего коллегу и, осмелюсь сказать, близкого друга. Он не мог… — Семён Семёныч запнулся, подбирая нужное, достаточно деликатное слово, чтобы описать гипотетическое «кончание в стаканы», — … совершить подобные… действия с… кухонной утварью. Это было бы… иррационально и противоречит его…

Он снова запнулся, не найдя подходящего завершения, и, чтобы выйти из паузы. Но его торжественная, пьяная защитная речь снова вызвала у них взрыв хохота. Азиза фыркнула, Ксюша захихикала, пряча лицо в ладони, а Миля издала тихий, будто бы кошачий, звук удовольствия.

Игорь, видя полный провал попытки Семёна Семёныча его «реабилитировать», просто плюхнулся на диван рядом с Азизой, бессильно кивая головой. Он и сам тихо усмехался, но это был смех усталого цинизма над всей этой глупостью.

Амина, нахохотавшись, уселась обратно на диван рядом с Семёном Семёнычем, обняв его за плечо.

— Ой, бляя, — выдохнула она, всё ещё давясь смехом. — Давайте лучше думать, из чего пить-то будем, раз стаканов нет? Коньяк есть, а стаканов нет!

Игорь, глядя на них, встрял, не выдержав.

— Так давайте я принесу те стаканы, — сказал он с ухмылкой, делая вид, что снова собирается встать. — Чего такого-то? Немножко спермы ещё никого не убивало.

Ксюша, которая как раз поднимала свой стакан с виски, чтобы сделать глоток, на миг забыв, про что они только что смеялись, резко опустила его и отодвинула от себя, смотря на стакан с преувеличенным отвращением.

— Ну уж нет, — сказала она резко и очень искренне. — Спасибо. Я лучше из горла буду пить.

— Ну ты же не одна будешь пить, — возразила Амина, разводя руками. — Нужны стаканы.

Игорь, поймав взгляд Азизы, встрял с новой идеей:

— Может, у Азизы в машине есть стаканы? — спросил он уже с лёгкой, понимающей ухмылкой. — Надо глянуть… — Он помедлил, глядя прямо на неё, и добавил уже почти шёпотом, но так, чтобы она слышала: — Пошли, сходим? Проверим.

Азиза повернулась к нему лицом. На её губах играла милая, но очень отчётливая улыбка — улыбка, которая говорила, что она прекрасно понимает, на что он намекает, и что этот вариант её не устраивает.

— Нет, — сказала она негромко, но твёрдо, глядя ему прямо в глаза. — У меня там нет стаканов.

Миля своим ровным голосом встряла в разговор:

— А чо, они все в сперме там, что ли? Может, есть чистые? — спросила она с притворной наивностью.

Азиза резко повернулась к ней, её лицо выразило уже подлинное, лёгкое отвращение.

— Ты угораешь, что ли? Я не буду с них пить! Мало ли кто в них свой хуй мокал… или что ещё⁈

Миля тихо хихикнула, подняв взгляд.

— Ну, Ксюша же уже пьёт виски со стакана, — заметила она, кивая в сторону стакана, который стоял на столе. — Ей вроде норм.

Ксюша лишь протяжно и устало выдохнула:

— Блээээ…

Азиза, окончательно раздражённая, заключила:

— Я не буду с них пить! Точка!

Амина повернулась к Миле, её лицо выражало смесь любопытства и брезгливости.

— А ты реально пила бы с таких стаканов? — спросила она.

Миля ухмыльнулась, её губы растянулись в тонкую, ядовитую усмешку.

— Ну нет уж, — ответила она, медленно качая головой. — Я же не Ксюша.

Ксюша, услышав это, громко рассмеялась, но в её смехе слышалось и лёгкое возмущение.

— Ты охуела⁈ — крикнула она в сторону Мили, но больше с весельем, чем со злостью.

Миля ничего не ответила, она просто достала вэйп с легкой ухмылочкой на лице, сделала медленную, глубокую затяжку и выпустила облачко сладкого пара, уставившись в пространство перед собой.

Семён Семёныч, сидевший всё это время молча и, казалось, глубоко раздумывавший над проблемой, вдруг произнёс своим назидательным голосом:

— В данной ситуации, когда есть объективная необходимость в посуде, а доступный нам инвентарь вызывает… обоснованные сомнения в гигиеническом…

Азиза, не выдержав, резко вдохнула и перебила его:

— Короче!

Семён Семёныч поправил воображаемые очки на переносице и, не смутившись, продолжил:

— … может, помыть пустые бутылки из-под пива и перелить коньяк поровну туда? Пустых бутылок, на мой взгляд, здесь достаточно для…

— Точно! — перебила его Амина, хлопнув в ладоши, её глаза загорелись. — Давайте реально в бутылки перельем! Тут как раз шесть бутылок наберется. — она уже начала оглядывать стол в поисках тары.

Семён Семёныч, пытаясь договорить свою мысль, добавил уже чуть тише:

— … хотя, проблема может заключаться в том, как налить коньяк в узкое горлышко без воронки…

— Да норм, — махнула рукой Амина, уже собирая пустые бутылки со стола. — Я налью. Сейчас всё сделаю.

Игорь, видя её старания, поднялся с дивана и схватил пустую бутылку, которая стояла на столе ближе к нему, собираясь помочь, но Амина, заметив это, вырвала её у него из рук и кивнула.

— Спасибо, но я сама помою их сейчас, — сказала она, уже направляясь к кухне с охапкой бутылок. — А то мало ли… — она не договорила, но бросила многозначительный взгляд в сторону гостиной, где все сидели.

Девочки, прекрасно поняв, на что она намекает, снова фыркнули и захихикали, а Игорь, опускаясь обратно на диван рядом с Азизой, сам рассмеялся, уже смирившись с глупостью.

— Ну ладно, — сказал он, пожимая плечами. Затем он наклонился чуть ближе к Азизе, так, чтобы его слова услышала только она, и пробормотал с пьяной, наглой ухмылкой: — У меня, кстати, хуй больше, чем горлышко от пива. Проверено.

Азиза, которая совсем недавно держала этот самый член во рту, медленно повернула к нему голову. На её губах появилась милая, но совершенно непроницаемая улыбка.

Она ничего не ответила, лишь чуть прищурила глаза, будто оценивая шутку, затем она повернулась к Миле.

— Дай-ка мне свою сосалку, — сказала она хриплым голосом. — Тоже хочу покурить.

Семён Семёныч, услышав слово «сосалку», чуть удивлённо поднял брови и посмотрел на них с задумчивым видом, но ничего не сказал, видимо, решив, что это новый молодёжный сленг, который ему не понять.

Миля молча протянула Азизе свой вэйп, и та сразу же сделала глубокую затяжку, зажмурившись, после чего медленно выпустила облачко сладкого пара.

В этот же момент с кухни раздался голос Амины:

— Сём, принеси сюда коньяк, плиз! Тут разольём!

Семён Семёныч тут же встал, приняв важный и деловой вид, как будто его позвали для подписания многомиллионного контракта.

— Ну что ж, — произнёс он солидно, беря со стола бутылку коньяка в подарочном мешочке, и решил выйти из-за стола, чтобы обойти его, но его ноги, ослабленные алкоголем, неожиданно подвели.

Он сделал неловкий шаг, его тело качнулось, и он чуть не рухнул вперёд, судорожно взмахнув рукой с бутылкой. Та с глухим, тревожным звуком ударилась о деревянный пол, но, к счастью или нет, не разбилась.

— Ага, разбей его еще, нахуй! — резко, со смехом крикнула Ксюша, наблюдая за этим балетом.

Все, включая Азизу, выдыхающую пар, невольно усмехнулись. А Семён Семёныч, покраснев, но сохраняя достоинство, поправился и, подняв бутылку для всеобщего обозрения, произнёс своим нудным тоном: «Не переживайте за сохранность продукта, дорогие дамы. Всё под моим чутким контролем». И, осторожно ступая, направился на кухню к Амине.

Азиза тем временем затянулась вейпом и протянула его обратно Миле. Та молча взяла устройство и снова уткнулась в экран своего телефона, её пальцы быстро забегали по стеклу.

Ксюша, наблюдая за ней, спросила с лёгкой хитрой улыбкой:

— С кем общаешься-то? Или чо там у тебя?

Она при этом взглянула сначала на Милю, потом на Игоря, потом снова на телефон, будто намекая на какую-то связь.

Игорь же, сидевший рядом, лишь тяжело вздохнул и откинул голову на спинку дивана, закрыв глаза. Усталость навалилась на него новой свинцовой волной. Шум, смех, голоса — всё это начало уплывать куда-то вдаль, превращаясь в однородный гул.

Единственной ясной мыслью в его пьяном сознании оставалось: «Скорее бы утро, хочется поскорее уже заниматься теми акциями. Блин, — продолжил он думать, сжимая веки, — если Семён Семёныч не подведёт, не наебёт, то я заработаю неплохо так. А если наебёт — проебу 200к. Бля…» Мысль о потере всей суммы от предстоящей сделки, которую он только-только получил, пронзила его холодным уколом трезвости сквозь алкогольную пелену.

Но почти сразу же циничный внутренний голос поправил его: «Но по сути, раз уж себе он сделал состояние, то, значит, шарит. Не станет же он сам себя подставлять? Или…» Он замялся, но затем, словно стараясь успокоить себя, добавил: «Ладно, Семён Семёныч ещё ни разу не подводил, да и в целом есть ощущение, что на него можно положиться, во всяком случае в деловых вопросах. Другое же дело, если бы на его месте была Алиса… то да, наверняка бы вышла хуйня какая-нибудь». Образ Алисы — обиженной и злой после того, как он проконсультировался с Семёном Семёнычем по акциям, — всплыл перед ним. «Интересно, она и дальше будет на меня обижаться?» — промелькнуло у него с лёгкой ухмылкой.

Его мысли прервали шаги и голоса Амины и Семёна Семёныча, возвращающихся к столу.

Открыв глаза, он увидел, как они несут бутылки из-под пива, в которых теперь вместо светлого пива плескался тёмно-янтарный коньяк. Выглядело это одновременно убого и смешно — дорогой алкоголь в замызганной, наскоро промытой таре. Но Амина в этот момент прям сияла от гордости, ставя бутылки на стол, а Семён Семёныч имел вид первооткрывателя, доставившего ценный груз.

— Ну всё, короче, — сказала Амина, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь внимание. — Будем пить так. — она начала протягивать всем по бутылке, и Азиза, принимая свою, ухмыльнулась и покачала головой.

— М-дэээ… дожили.

Все получили свои бутылки и поставили их перед собой на стол. Ксюша, недолго думая, первая сделала глоток и тут же скривилась.

— М-м… крепкий пиздец, — выдохнула она, кашлянув. — Азиз, а что за коньяк вообще? — спросила она, разглядывая бутылку. — Он не просроченный?

Миля, не отрываясь от телефона, лениво влезла в разговор своим ровным голосом:

— Нет уж, Ксю, у алкоголя нет срока годности вообще-то. Блонди, блин.

Ксюша посмеялась над её замечанием, а Азиза, сделав свой глоток и тоже оценив крепость напитка, что было видно по ее скривившемуся на мгновение лицу, ответила:

— Да Реми Мартин какой-то…

Тем временем Семён Семёныч устроился на диване, и Амина тут же уселась к нему на коленки, обвив руками его шею.

— Ну что, начнём тогда? — весело спросила она, оглядывая компанию. — Все же поняли, как играем?

— Ага, — коротко бросила Миля.

— А кто первым ходит? — спросил Игорь, протирая горлышко пивной бутылки.

Амина, сидя на коленях у Семёна Семёныча, задумчиво прикусила губу.

— Тааак… — протянула она. — Ну, давайте с меня начнём, что ли? Вы же не против?

— Да вообще пофиг, — бросила Ксюша и снова выпила, сделав более осторожный глоток.

— Ну тогда начинаем с меня, — решительно заявила Амина. — И… потом по часовой стрелке… следующий будет… — она обвела взглядом сидящих: — … Игорь.

Игорь, услышав это, лишь ухмыльнулся и кивнул. «Отлично, — подумал он». Он сделал вид, что внимательно слушает, но внутри уже лихорадочно перебирал варианты безопасных «никогда», которые не выдадут ни одной из его многочисленных тайн этой ночи.

Амина наклонила голову, её рыжие волосы спали на плечо, пока она смотрела в потолок, обдумывая свою первую фразу. В её глазах плескался азарт и желание задать тон — личный, провокационный. Комната затихла в ожидании, нарушаемом лишь тихим гулом музыки и прерывистым дыханием Семёна Семёныча, на чьих коленях она сидела и, по всей видимости, ощущалась совсем не как перышко.

— Я никогда не… — начала она, затем сделала паузу для драматизма, оглядывая всех. — … занималась сексом в лифте.

В голове у Игоря моментально прокрутилось: «В лифте… так, с Мариной из охраны было… и что мне теперь, пить что ли?». Он решил не торопиться и подождать, и в этот самый момент раздался характерный звук — лёгкий стук стекла о зубы, а затем глотание.

Все обернулись на Милю. Она была единственной, кто выпил, и все тут же начали смеяться — не столько над фактом, сколько над её полным равнодушием к тому, что она только что призналась.

Миля, увидев, что все смотрят на неё, буркнула:

— Чо не так? — спросила она своим ровным голосом. — Пьёт тот, у кого было же? Ну вот я и выпила.

Амина, сияя от восторга, что её первая же фраза дала такой сочный результат, хихикнула и подтвердила:

— Ага! Да! А чо ты нам не рассказывала-то про этот случай, а?

Миля, смотря на всех своими большими, отсранёнными глазами, пожала плечами:

— Вы не спрашивали.

Азиза, смеясь, покачала головой:

— Прикол… И с кем же это ты еблась?

— Потом скажу, — отрезала Миля, снова утыкаясь в телефон, явно не желая развивать тему.

— Да коры, — сказала Ксюша, всё ещё весело посмеиваясь.

Затем все перевели взгляд на Игоря, ожидая его хода. Он сидел, обхватив свою бутылку двумя руками, его внутренний голос бормотал: «Да похуй. Чё такого-то?». Он тоже поднёс бутылку ко рту и сделал глоток, демонстративно, чтобы все видели.

— Ого, ещё один! — весело воскликнула Ксюша, указывая на него.

Семён Семёныч, видя, что и его коллега «признался», чуть смутился, но, сохраняя профессорское достоинство, лишь прочистил горло и ничего не сказал.

— Ну что, теперь я? — спросил Игорь, поставив бутылку на стол с глухим стуком. Его голос звучал уже с вызовом.

— Да, — кивнула Амина. — Давай, Игорек. Жги!

Игорь усмехнулся. Он не стал долго думать и выбрал самое простое, мужское и, как ему казалось, безопасное «никогда». Поэтому в следующую секунду после ответа Амины, смотря прямо на девушек, он чётко произнёс:

— Я никогда не сосал.

В гостиной на секунду воцарилась тишина, а затем по лицам девушек — Амины, Ксюши, Азизы и даже отстранённой Мили — пробежала волна удивления. Они смотрели на него не с шоком, а скорее с оценкой, с лёгким презрением и пониманием, что это откровенный подъёб.

Игорь, видя их реакцию, рассмеялся и добавил, уже явно дразня:

— Ну что? Пейте, красавицы.

Девочки переглянулись. Амина первой фыркнула, поднесла бутылку ко рту и сделала глоток. За ней, с кривой усмешкой, потянулась к своей бутылке Азиза. Ксюша просто пожала плечами и тоже выпила. Миля, не меняя выражения, молча последовала их примеру.

Игорь наблюдал за этой картиной, и внутри него, сквозь усталость, прорвался циничный, почти злой смех. «То-то же, — мысленно процедил он, — шлюшки. Любите сосать, значит». Его взгляд скользнул на Семёна Семёныча, и он с удивлением заметил, что тот тоже, слегка смущаясь и отворачиваясь, подносит свою бутылку ко рту и делает небольшой, но явный глоток.

«В смысле, блять?» — пронеслось в голове у Игоря. Он не выдержал и прямо спросил:

— Семён Семёныч, вы же услышали, что я сказал, да?

Семён Семёныч, сделавший глоток, вытер губы тыльной стороной ладони и ответил своим нудным, пьяным, но абсолютно искренним тоном:

— Само собой, дружище. Так сказать, вопрос был: «Сосал ли кто?» И я, если честно, очень люблю… леденцы. Особенно ментоловые.

В комнате повисла секундная пауза, а затем девочки взорвались смехом. Они, как и Игорь, явно подумали про сосание члена, но Семён Семёныч, абсолютно без всяких пошлых намёков, искренне ответил про леденцы и сделал из этого логичный вывод, что ему тоже надо выпить.

Азиза, давясь от смеха, повернулась к Игорю:

— Вот именно! Все сосут! — крикнула она, тыча пальцем в его сторону. — Так что тоже пей, гений!

Девочки снова залились смехом, наблюдая, как Игорь попал в собственную ловушку. Тот внутренне выругался: «Сука… надо было сказать „не сосал хуй“». С гримасой поражения он взял свою бутылку и сделал большой, почти злой глоток крепкого коньяка, который обжёг горло.

Миля, наконец увлекшись игрой, пошутила своим ровным голосом:

— Ты получается тоже любишь леденцы, да?

Азиза тут же встряла, уже не скрывая весёлого злорадства:

— Или хуй?

От этой прямой и грубой шутки девочки снова разразились хохотом. Только Семён Семёныч, окончательно смущённый и явно не понимающий, почему все так веселятся из-за леденцов, чуть покраснел и кивнул Игорю, будто поддерживая его в этой, как ему казалось, невинной дискуссии о кондитерских предпочтениях.

Игорь, поставив бутылку, отмахнулся от смеха и, стараясь вернуть контроль над ситуацией, указал на Азизу.

— Ну ладно, — сказал он, и в его голосе снова появились нотки вызова. — Давай теперь ты, Азиза. Чё скажешь?

Он посмотрел прямо на неё, и в его памяти всплыл образ — её голова, ритмично движущаяся у него между ног в тёмном салоне машины, её губы, обхватывающие его член. От этой мысли он невольно ухмыльнулся, и его взгляд стал многозначительным.

Игорь продолжал смотреть на Азизу, которая в свою очередь задумчиво смотрела в потолок, перебирая в голове варианты. Она улыбалась своей хитрой, немного уставшей улыбкой. «Жаль, что не кончил ей в рот, — с досадой подумал Игорь, вспоминая машину. — Мужик, бля, ну долбоёб сопливый… Не мог в другом месте, что ли, покурить?».

Азиза, поймав его взгляд, улыбнулась ещё шире, как будто читая его мысли или просто наслаждаясь моментом.

— Так ладно, — сказала она, растягивая слова. — Раз уж Игорь начал эту… тему… тооо… Я никогда не делала куни.

Она произнесла это прямо, без стеснения, и, улыбаясь во всю ширину своих губ, обвела взглядом всех присутствующих, явно ожидая реакции.

Девочки сначала замерли на секунду, а затем взорвались громким смехом. Это был не шокированный, а скорее одобрительно-нахальный хохот. Игорь тоже ухмыльнулся, потянулся к своей бутылке, чтобы сделать глоток, и заметил, как к своей потянулся и Семён Семёныч. Все девочки перевели взгляд на Амину, которая хохотала громче всех.

— Амииииин! — протянула Ксюша, указывая на неё пальцем. — А кому он лизал? Ты не скажешь?

Амина, пойманная врасплох, лишь смущённо хихикала, покраснев ещё сильнее, и добавила:

— Я-то откуда знаю, — и посмотрела на Семёна Семёныча, который в этот момент делал глоток, и, выпив, поставил бутылку на стол и заключил:

— Что ж… коньяк хороший… крепость правильная… — его голос был едва слышен из-за смеха Амины.

Девочки, видя её смущение, только сильнее захихикали. Затем их взгляды, почти синхронно, перешли на Игоря. В их глазах читался немой вопрос и явное любопытство.

Миля медленно кивнула Игорю и, глядя ему прямо в глаза своим тяжёлым, оценивающим взглядом, она сказала ровным, но на этот раз без иронии голосом:

— Молодец какой, а.

Азиза, расхохотавшись, хлопнула Игоря по плечу так, что он чуть не поперхнулся глотком коньяка.

— Ну что, ты у нас лизунец получается, — сказала она, и в её голосе явно звучал намёк на их недавнюю близость в машине.

Девочки снова залились хохотом, а Игорь, пьяный и раздражённый тем, что его снова сделали центром шуток, сказал им, не подумав:

— Ну вы же тоже лизали хоть раз в жизни! Мороженое, например… — добавил он, думая, что ловко их обыграл. — Так что пейте тоже.

Но Азиза, всё так же смеясь, покачала головой и отрезала:

— Не-не, нихуя. Я же сказала «никогда не делала куни», так что не пизди мне тут.

«Бля, точно, — моментально сообразил Игорь, — она же сказала „не делала куни“. Что-то я совсем проебался».

— Игорь лизун-сосун выходит, ха-ха, — тихо, но отчётливо подколола его Миля, и девочки снова разразились смехом.

Ксюша, всё ещё смеясь, взяла бутылку и сделала глоток. Амина тут же укоризненно посмотрела на неё.

— Ээээй! — протянула она. — Мы чего-то не знаем, что ли?

Ксюша, будто придя в себя, смущённо рассмеялась и отмахнулась:

— Ой, это я просто захотела выпить, — ответила она, улыбаясь.

— Тупица, блин, — беззлобно бросила ей Миля.

— Ты! — парировала Ксюша.

— Ты! — тут же, ровным голосом, вернула ей Миля, и в их перепалке не было злобы, лишь пьяное дурачество.

Азиза, улыбаясь, подвела черту:

— Короче, понятно всё с вами, мужчинами. — она повернулась к Миле. — Давай, сучка, твой ход.

Миля, сделав затяжку и выдохнув дым, сказала коротко:

— Щас.

Она медленно перевела взгляд с одного лица на другое, и на её губах играла та самая ленивая, хитрая улыбка, которая не сулила ничего хорошего. Её взгляд скользнул по Амине, по Азизе, задержался на Семёне Семёныче, который нервно поправлял полотенце, и наконец остановился на Игоре. Она смотрела на него долго, прямо, не моргая.

Игорь видел её милый и одновременно хитрый взгляд и мысленно, уже почти с обречённостью, подумал: «Кажется, я знаю, что она скажет».

И она, всё так же улыбаясь ему, чётко и ровно произнесла:

— Я никогда не нюхала чужие трусики.

В комнате воцарилась короткая, напряжённая тишина. Все чуть удивились такой специфичной и прямой фразе. Затем, почти синхронно, все девушки перевели взгляды на Игоря. Улыбки на их лицах стали шире, понимающими, ведь именно его Миля уже который раз подкалывала намёками на «нюхание». Но теперь это был уже не намёк, а прямой выстрел.

Игорь сначала громко рассмеялся — смехом, в котором слышалась и досада, и циничное признание. «Так и знал, вот же сука! Бестолочь, бля», — пронеслось у него в голове.

Он продолжал смеяться, глядя на девочек, которые уставились на него с одинаковыми хищными ухмылками. Он почувствовал, как по его щекам разливается жар.

— Что так смотрите? — спросил он их, пытаясь звучать шутливо, но в его голосе прозвучала лёгкая, непроизвольная смущённость.

— Пей, — ровно сказала Миля, не отводя от него своего тяжёлого взгляда. Её губы были растянуты в победной улыбке.

Игорь, стараясь отшутиться, фыркнул и махнул рукой:

— Да щас, нахуй! Я не нюхаю чужие вонючие трусы!

Но в тот же миг он почувствовал, как у него в горле пересохло от волнения и рука сама двинулась к бутылке. И тут же, как удар током, в его голове вспыхнула мысль: «Бля, чё я делаю? Нельзя же пить». Но в это время Азиза, наблюдающая за всей сценой с возрастающим интересом, уже как будто поняла, в чём прикол. Её глаза сузились.

— Он что, — начала она, поворачиваясь к Миле, — типа твои трусики нюхал?

Игорь резко влез в разговор, громко рассмеявшись, пытаясь сделать вид, что всё это одна большая, нелепая шутка.

— Не-е-ет, уж! — выкрикнул он, разводя руками с преувеличенным недоумением. — Я свои-то не нюхаю, зачем мне ещё чужие нюхать? Ха-ха! Бред же!

В этот момент Семён Семёныч, до сих пор сидевший в задумчивой прострации и, видимо, пытавшийся осмыслить логический поворот игры, неожиданно прокомментировал вопрос Мили своим уже изрядно пьяным, но в то же время всё равно назидательным тоном:

— Вопрос, если вдуматься, содержит в себе несколько… гипотетических предпосылок, — начал он. — Во-первых, предполагается существование чужих трусиков как объекта. Во-вторых, подразумевается акт их нюхания, который, надо сказать, с точки зрения гигиены и социальных норм… — он запнулся, ища нужное слово, — … не является широко распространённой практикой. Поэтому статистическая вероятность того, что Игорь… э-э… занимался этим, крайне мала.

Игорь тут же подхватил его, кивая с преувеличенной серьёзностью:

— Вот-вот! — воскликнул он. — Причем тут вообще я?

В этот момент Миля тихо рассмеялась, глядя на то, как он судорожно оправдывается.

— Ладно, пох, — сказала она своим ровным голосом. — Я же просто сказала. Смешно же. — И она снова, уже мельком, но очень многозначительно, посмотрела на Игоря, улыбка так и не сходила с её губ, и затем она добавила. — И мало ли, тут есть такие? Хотя бы… один.

Амина, в этот момент глядя на Милю и внимательно слушая ее, покачала головой с понимающим видом.

— Ясно, понятно, — протянула она. Потом, обводя взглядом всех, добавила уже более философски: — Ну по сути, в этой игре можно говорить что угодно. Главное, чтобы было весело. — она перевела взгляд на Ксюшу, сидевшую рядом. — Давай, ЛПшка моя, говори.

Ксюша взяла свою бутылку, пока думала, и сделала ещё один глоток коньяка, будто ища в нём вдохновения.

— Заебала, — лениво процедила Миля, глядя на неё. — Это же для игры, а ты просто так фигачишь.

— Отстань, — отмахнулась от неё Ксюша, даже не повернув головы. Затем она поставила бутылку на стол с лёгким стуком и, подперев щёку рукой, задумалась. Потом её лицо озарила хитрая, весёлая улыбка. — Я-я-я-я… — протянула она, растягивая звук и оглядывая всех, — Никогд-а-а-а…

Она не успела договорить, как Азиза, сидевшая в утомительном ожидании, тут же подколола её, сказав резко и хрипло:

— Никогда не растягиваю слова!

Ксюша фыркнула от смеха, но не сдалась.

— Ну… не-е-ет, — снова протянула она, нарочито замедляя речь. — Я-я-я…

Миля, не отрываясь от вэйпа, тихо, но чётко вставила:

— Головка от хуя.

От этой неожиданной и грубой метафоры все — Азиза, Амина и даже Игорь — снова взорвались смехом. А Ксюша, покраснев от смеха и досады, замахала руками и выкрикнула:

— Да не перебивайте, я думаю же!

Амина, всё ещё смеясь, подбадривающе хлопнула её по плечу.

— Давай, блонди, сконцетрируйся…

Сказав это, она подмигнула Азизе, и та в ответ хихикнула, глядя на Ксюшу, которая пыталась собраться с мыслями, но явно тупила из-за алкоголя и, возможно, чего-то еще, например нехватки серого вещества в голове.

Сама же Ксюша в этот момент наконец выпалила:

— Короче, я-я-я… — и снова запнулась, её взгляд стал стеклянным.

Игорь, выдохнув, мысленно, уже почти с истерикой, подумал: «Всех заебала-а-а-а…». Он закрыл глаза на секунду, чувствуя, как тяжесть окончательно наваливается на веки.

Ксюша тем временем продолжала тянуть: «Никогда не-е-е…». Её лицо выражало искренние мучения творческого процесса.

Азиза, не выдержав, снова влезла, её голос прозвучал уже с оттенком раздражения:

— Бля, реально? Ты что, не можешь придумать какую-нибудь хуйню?

Ксюша, будто раздражённая сама на себя, взяла бутылку, сделала большой глоток коньяка, скривилась и выдохнула:

— Да я хз, что сказать! Хочется что-то прикольное, а в голове — фигня какая-то…

Азиза громко рассмеялась, качая головой.

— Короче, ясно всё с тобой, Ксю, — заключила она, уже с лёгкой усталостью в голосе. — Давай, кто там дальше ходит? Пропускаем её.

Но Амина, хоть и смеялась над всей этой дурацкой ситуацией, вступилась за подругу.

— Не-е-е, так нельзя! — сказала она, поднимая палец. — Пусть уж скажет. — она повернулась к Ксюше, сидевшей с потерянным видом. — Ну чо, блонди? Хоть бы что-нибудь простенькое ебани.

Ксюша тяжело выдохнула, провела рукой по лицу. Её взгляд блуждал по комнате и вдруг остановился на Игоре. Она посмотрела на него, и на её лице появилась хитрая, вспомнившая что-то улыбка.

— Ладно, короче, — выпалила она, уже с новым энтузиазмом. — Я никогда не трахалась в машине!

В следующую же секунду она сама же громко рассмеялась своей фразе, как будто нашла гениальный выход из тупика.

Миля, не отрываясь от своего вэйпа, медленно выдохнула облачко пара и, улыбаясь, сказала ей ровным голосом:

— Ну молодец. Теперь сама и пей, хули…

Ксюша повернулась к ней с недоумением на лице и сразу спросила:

— В смысле? Зачем это?

— Ну ты же сама мне как-то рассказывала, что в тачке у тебя было, или напиздела тогда?

На лице Ксюши мелькнуло осознание, затем смущение, и она снова рассмеялась, хватая бутылку и говоря: «А, бля… ну, и ладно, пох». она сделала глоток, и все посмеялись над этой незамысловатой и даже глупой ситуацией.

Игорь же мысленно отметил: «Ну, у меня было вроде как». Его взгляд невольно перешёл на Азизу, и он заметил, что она тоже смотрит на него. Её глаза — милые, но с явной хитрой искоркой внутри — встретились с его взглядом. Молча, ничего не говоря и медленно отводя глаза, она потянулась к своей бутылке.

Игорь, следуя её примеру, тоже потянулся за своей, а Амина, наблюдая за этим синхронным движением, протяжно и весело произнесла:

— О-о-о-о… крутяк!

В тот момент, когда Игорь делал глоток, он заметил движение на диване рядом с Аминой. Семён Семёныч, убрав руку с её талии, произнёс:

— Ну что ж, вынужден признать, что имею опыт подобного характера… — и он тоже неспешно, с видом человека, выполняющего необходимый ритуал, потянулся к своей бутылке.

Игорь, глотая крепкий коньяк, чуть не поперхнулся от внезапной мысли, которая пронеслась в его голове с силой удара: «Ни-ху-я-се-бе!» Он поставил свою бутылку на стол с глухим стуком, и внутри него всё перевернулось. «В жизни бы не подумал!» — лихорадочно продолжал он удивляться, наблюдая, как Семён Семёныч делает свой глоток.

Семён Семёныч, поставив бутылку, вытер губы и с видом человека, завершившего важное дело, произнёс:

— Как говорится, факт есть факт.

Миля, обводя взглядом выпивших — Азизу, Игоря, Семёна Семёныча, — тихо выдохнула:

— Жесть… как скучно я живу.

Амина тут же подхватила её, глядя на Семёна Семёныча с восхищённой и в то же время хитрой улыбкой:

— Не ты одна, Милька!

Все посмеялись, переглянувшись с понимающей усмешкой, и в воздухе появилось странное чувство товарищества.

Ксюша, снова взяв свою бутылку и сделав ещё один, уже почти автоматический глоток, обвела взглядом круг и указала пальцем:

— Ну, теперь… Семён.

Амина, сидя у него на коленях, подхватила с энтузиазмом, обняв его за шею:

— О-о-о, да! Давай, Сёма, удиви нас!

Семён Семёныч с важным видом чуть поправил своё полотенце, которое сползало, и прочистил горло.

— Ну что ж, дамы и господа… — начал он своим нудным, пьяным, но торжественным голосом.

— Ебать, объявил! — расхохоталась Азиза, перебивая его. — Мы как будто на каком-то шоу, блять!

Девочки снова рассмеялись, но Семён Семёныч, не смутившись, продолжил в том же духе, будто читая лекцию нетрезвым студентам:

— Так вот, учитывая стилистику, так сказать, ваших вопросов… то позвольте мне озвучить следующий тезис… Я никогда не… — он сделал драматическую паузу, оглядывая всех поверх воображаемых очков, — … участвовал в интимной близости на рабочем месте в часы официальной трудовой деятельности.

Игорь тут же подумал: «Ха-ха! Я не буду пить, нахуй! Точно не буду! Потом ведь будет думать, что я у нас на работе так делаю». Он ухмыльнулся про себя и, улыбаясь Семёну Семёнычу, посмотрел на других. Никто не тянулся к бутылкам.

Амина, оглядев молчаливую компанию, подхватила с удивлением:

— Что, никого?

Ксюша одна выпалила задумчиво, глядя в пространство:

— Ну, бляяя… вроде нет… — она замялась.

Миля тут же подхватила её, не меняя выражения:

— В смысле «вроде»? Ты же не работала никогда, дура.

Ксюша, чуть обидевшись, надула губы:

— И чо?

Азиза, смеясь над тем, как она тупит, добавила:

— Сёма же сказал «на работе». Типа ты у себя на работе.

Ксюша в этот момент, пьяно соображая, подумала вслух:

— А? А-а, ну да… тогда нет. — и она сама рассмеялась над своей же глупостью.

Миля, без злобы глядя на неё, пошутила своим ровным голосом:

— ТПшка.

Все посмеялись, и игра продолжила свой неторопливый, пьяный ход. Круг за кругом бутылки пустели, голоса становились громче, а фразы — откровеннее и абсурднее.

Амина, вернув ход к себе, выпалила: «Я никогда не танцевала стриптиз» — и тут же, хихикая, потянулась к бутылке, глядя при этом на Семёна Семёныча, который лишь многозначительно поднял бровь.

Игорь, чувствуя, что градус повышается, старался держаться в безопасных водах: «Я никогда не трахался на первом свидании», — произнес он, после чего выпили все, кроме него самого, что вызвало новый взрыв смеха.

Потом, уже во время хода следующего, он вспомнил, что вроде как было, но признаваться не стал. А когда ход вновь перешел к нему, он, поддавшись общему настроению, рискнул и сказал: «Я никогда не спал с кем-то, кто старше меня на двадцать лет». Азиза тут же фыркнула и выпила, бросив на него вызывающий взгляд.

Семён Семёныч задумчиво закачал головой, но к бутылке не потянулся. Ксюша, окончательно захмелев, выдала: «Я никогда не давала в попу!» — и тут же смутилась, когда выпили Амина и Азиза, после чего заявила, что ей «просто было интересно».

Миля, сидевшая с телефоном в руках, удивляла своей немногословной прямотой: «Я никогда не отправляла никому свои нюдсы». После долгой паузы и недоверчивых взглядов выпить пришлось всем девушкам, включая её саму, что она сделала с таким же безразличным видом, как если бы пила воду.

С каждым следующим «Я никогда не» воздух становился гуще от вэйпового дыма, смешанного с запахом коньяка и пота. Смех уже не был таким звонким, как в начале — он становился хриплым, уставшим, да и глаза всех присутствующих уже слипались.

И первой из всех выбыла Ксюша.

Она просто в какой-то момент перестала реагировать на вопросы, уронила голову на спинку дивана и уснула, обняв пустую бутылку, словно подушку. Миля, вздохнув, без лишних слов встала, подхватила её под руку и, почти волоча, потащила в одну из спален наверху, бормоча что-то вроде: «Ну пиздец ты». Она обещала вернуться, но так и не вернулась, растворившись в тишине второго этажа.

Азиза, сделав последний глоток из своей бутылки, потянулась и хрипло объявила: «Всё, заебало меня это полотенце, я пойду переодеваться». Она неуверенно поднялась, подмигнула Игорю и, пошатываясь, направилась наверх. А сам Игорь, уже будучи изрядно напившимся и уставшим, вероятно, не понял её намека, решив, что она скоро вернется, чего не произошло.

В гостиной, в сизом мареве под потолком и при призрачном свете экрана, остались только трое. Семён Семёныч, уже окончательно расслабившийся, полулежал на диване, а Амина устроилась рядом, положив голову ему на плечо. Игорь сидел напротив, чувствуя, как каждая клетка его тела кричит, что хочет спать, но циничный ум цеплялся за последнюю ясную мысль — о сделке, которая должна была произойти уже сегодня.

Музыка давно перестала играть, и в комнате царила тяжёлая, пьяная тишина, изредка нарушаемая тихим шёпотом Амины.

Игорь сидел, чувствуя, как его сознание плывёт, как его веки наливаются свинцом, а тело требует горизонтального положения. Он понимал, что если сейчас не встанет и не доползёт до кровати, то уснёт прямо здесь, на диване.

Он поднял голову и увидел, как Семён Семёныч и Амина сидят, тесно прижавшись друг к другу. Амина что-то шептала ему на ухо, а тот кивал, его лицо в полумраке выражало блаженную, пьяную сосредоточенность.

Игорь сиплым голосом нарушил их уединение:

— Семён Семёныч…

Тот, будто вынырнув из глубин собственных мыслей, медленно повернул к нему голову. Его глаза были мутными, но в них всё ещё теплилась искра деловой ответственности, пусть и сильно искажённой алкоголем.

— Слушаю… вас… дружище. В чём… вопрос?

Игорь, сам с трудом выговаривая слова, будучи очень пьяным, медленно произнёс, растягивая слоги:

— Думаю, нам уже пора… ложиться спать. Завтра нам… на работу…

Семён Семёныч, слушая его, важно кивал, будто воспринимая это как глубокомысленное стратегическое предложение.

— Абсолютно… верно, дружище. Абсолютно… согласен.

Игорь кивнул, мысленно пробурчав: «Ну и хули он тогда тут сидит, раз согласен?»

Решив, что уже нет сил, он с трудом поднялся с дивана. Его тело не слушалось, и он неуклюже задел край стола, и пара пустых бутылок с грохотом покатилась по полу.

— Ну… я пойду, Семён Семёныч, — сказал он, уже не пытаясь скрыть усталость.

Тот, не двигаясь с места, ответил:

— Желаю… приятного отдыха… и… продуктивного… завтра.

Игорь лишь махнул рукой и направился в сторону лестницы. Он чувствовал, как каждое движение даётся ему с огромным трудом. И вот так, тяжело ступая босыми ногами по прохладному дереву пола, он добрался до небольшой прихожей у подножия лестницы. Тусклый ночник освещал вешалку, на которой висел его пиджак, аккуратно повешенный ещё чуть ли не в начале вечера, когда они только приехали. Вид знакомой одежды на секунду отрезвил его пьяное сознание.

«Так, стоп, — подумал он, останавливаясь и пошатываясь. — Мне же нужен телефон, чтобы поставить будильник, а то в таком состоянии я точно не проснусь сам».

Он потянулся к пиджаку, пытаясь нащупать карман. Его движения были неловкими, пальцы плохо слушались, и вместо того, чтобы аккуратно достать телефон, он ухватился за край пиджака и ненамеренно потянул его, и тот вместе с галстуком, висевшим на той же вешалке, с глухим шумом свалился ему под ноги.

— Бля… — тихо выругался Игорь, затем наклонился, и мир тут же поплыл перед глазами.

«Короче, просто возьму всё с собой, — решил он и, схватив пиджак и галстук, побрёл дальше наверх. — Там разберусь».

Наконец, тяжело опершись на перила последней ступеньки, он оказался на втором этаже. В ногах и спине гудела тупая боль от непривычного подъёма в пьяном состоянии.

«Ну жесть, — подумал он, чувствуя, как сердце колотится в груди. — Я как будто на Эверест забрался…» — Выпрямившись и чуть пошатываясь, он оглядел тёмный коридор, и снова, как тогда, его встретил ряд одинаковых тёмных дверей.

«О нет, и какая из них свободна?» — с досадой задумался он.

Память, продираясь сквозь алкогольный туман, услужливо подсказала образ: дверь справа. Там он наткнулся на голую Амину и, приняв её за Ксюшу, трахнул. Вспомнив эту абсурдную ошибку, он улыбнулся.

«Ну, пойду туда… сейчас чем ближе, тем лучше», — подумал он и, глубоко вздохнув, направился к той самой двери.

Он надавил на ручку, толкнул, и дверь открылась беззвучно. В комнате царила тишина и темнота, слабо нарушаемая лунным светом из окна.

«Целая комната и только для меня», — подумал он, заваливаясь внутрь, и, сделав ещё несколько шагов, не раздумывая, рухнул плашмя на большую двуспальную кровать прямо с вещами, что нес в руках. Под его весом неожиданно раздался тихий, но отчётливый хруст — не такой, как должен издавать матрас, но… ему уже было всё равно.

— Завтра… — бубнил он, уже проваливаясь в сладкий, столь долгожданный сон. — Завтра будет… хорр-р… хрр-р…