Вулкан Капитал: Орал на Работе 3. 18+

Глава 12

Миля медленно перевела на Игоря взгляд. В её тёмных глазах на секунду мелькнул проблеск чего-то живого — не то интереса, не то насмешки. Она даже чуть приподняла голову, словно рассматривая его предложение.

Игорь внутренне напрягся, ожидая развития событий по знакомому сценарию. Но затем её губы растянулись в ленивой, почти незаметной улыбке.

— Аааа… — протянула она с лёгкой издевкой и снова откинулась на спинку кресла, закрывая глаза. — Нет, не хочу.

«Ну блядь, — мысленно выругался Игорь, чувствуя, как волна разочарования и досады накатывает на него. — С ней… явно ничего не выйдет».

Воздух в салоне внезапно показался ему спёртым и густым. Запах дорогого парфюма, алкоголя и вейпа стал давить на виски. Ему срочно нужно было глотнуть свежего воздуха, отдышаться, прийти в себя.

— Ладно, как знаешь… — буркнул он и, немного резче, чем планировал, потянулся к ручке двери.

Он пересел, чтобы выйти, его пальцы уже нащупали ручку. В этот самый момент раздался короткий, оглушительно громкий в тишине «БИП-БИП!» И все двери с глухим щелчком автоматически заблокировались.

Игорь дёрнул ручку — безуспешно. Он замер, смотря на заблокированную дверь с глупым и растерянным выражением лица.

«Азиза, блядь… — с тупой злостью подумал он, представляя, как та, нажимая на брелок, весело улыбается. — Закрыла нас, тупица. И главное, зачем?».

Миля, услышав звук, лениво приоткрыла один глаз и посмотрела на его беспомошные попытки открыть дверь. Ни тени удивления на её лице. Лишь лёгкая, едва уловимая усмешка тронула уголки её губ.

— Ты хотел выйти? — спросила она с наигранным простодушием.

«Нет, блядь, я хотел тебе в рот дать», — ядовито пронеслось у него в голове, но вслух он, сдерживая раздражение, произнес, поворачиваясь к ней:

— Да, хотел освежиться. Подышать воздухом, — он бросил взгляд на её вейп, — а то дышать нечем.

Она заметила его взгляд. Медленно, не сводя с него глаз, она снова поднесла к губам электронную сигарету, сделала глубокую затяжку и выпустила прямо перед собой большое, густое облако сладковатого дыма. Оно медленно поплыло в его сторону.

— Ну, печалька, — констатировала она с мёртвым пафосом, наблюдая, как дым окутывает его. — поправившись на сиденье, она устроилась поудобнее, будто собираясь смотреть фильм, и уставилась на него. — Теперь мы как будто в тюрьме, — заявила она с лёгкостью, не подходящей к ситуации.

Игорь усмехнулся, глядя на это цирковое представление. Он только что сказал, что дышать нечем, а она в ответ пускает ему в лицо дым. Ей было абсолютно пофиг. Это одновременно и бесило, и завораживало. Он тяжело вздохнул, смиряясь со своей участи заложника в прокуренной клетке.

— А ты не боишься? — спросил он, глядя на её спокойное лицо.

Миля на секунду замерла, её брови чуть поползли вверх в немом вопросе. Она снова сделала глубокую затяжку, выдохнула плотное облако дыма и, наконец, широко зевнула, прикрыв рот изящной ладонью с маникюром. Потом тяжело потянулась, как кошка.

— Ты это о чем? — её голос прозвучал искренне недоуменно.

Игорь усмехнулся. Эта девушка была непробиваема.

— Ты же сама сказала, что мы теперь как будто в тюрьме, — напомнил он.

Она устроилась поудобнее, развернувшись к нему боком, и уронила на него ленивый, но заинтересованный взгляд.

— И? — протянула она, словно ожидая продолжения очевидной мысли.

Игорь почувствовал, что шутка выходит глупой, но отступать было уже некуда.

— Ну, а я типа опасный преступник так-то, — он неуверенно улыбнулся, сам понимая, насколько это звучало идиотски, особенно учитывая, что она, похоже, вообще не видела в ситуации никакой угрозы. — Не знала?

К его удивлению, её губы растянулись в милой, почти детской улыбке. В её глазах впервые за весь вечер появилось не отстранённое равнодушие, а живое, хоть и ленивое, веселье.

— Опасный преступник? — переспросила она, и в её голосе зазвенел смешок, после чего она добавила: — А может петух?

Игорь фыркнул, не ожидая такого поворота. Усмешка сама по себе сорвалась с его губ — глупая и непроизвольная.

— Нет, — покачал он головой, чувствуя, как абсурд ситуации окончательно развеивает его напускную угрюмость. — Разве петухи опасные?

Он сам понял, что пошутил несмешно и глупо, но было уже неважно. Главное — она включилась в эту дурацкую игру. Между ними возник тот самый лёгкий, пьяный идиотизм, который стирает все барьеры.

Она снова широко зевнула, по-кошачьи выгибая спину, и лениво посмотрела на него сквозь полуприкрытые веки.

— Не знаю. А за что сидел то? — спросила она с наигранной серьёзностью, подыгрывая шутке.

Игорь на секунду застыл, пытаясь понять: она продолжает дурачиться просто так или же ей интересно это обсуждать. Её невозмутимое лицо не давало ответа. Решив, что столь абсурдную шутку стоит продолжить в том же духе, он с самым мрачным видом, какой смог изобразить, ответил:

— Да так уж, ничего серьезного… просто украл кое-что. — Он сделал театральную паузу, глядя ей прямо в глаза, и его губы тронула дерзкая, почти наглая улыбка. — Могу, к примеру, и твои трусики украсть, — пошутил он, понимая, что переходит грань, но уже не в силах остановиться.

В салоне повисла тишина. Игорь внутренне приготовился к тому, что шутка провалилась, что она сейчас нахмурится, отодвинется или бросит на него осуждающий взгляд. Но Миля лишь медленно подняла на него глаза. На её лице не было ни страха, ни отвращения.

— Аа… ну-у… пон… — равнодушно бросила она и, как будто исчерпав всю интересную для себя часть разговора, снова закрыла глаза, откинув голову на подголовник.

Игорь усмехнулся. Это было просто поразительно.

Любой, даже самый дурацкий или провокационный диалог, она обрывала с лёгкостью, с какой закрывают ненужную вкладку в браузере. Никаких эмоций, никакого продолжения. Просто «пон» и возврат в режим энергосбережения. Игорь почувствовал себя идиотом, продолжая сидеть в напряжённой позе. Ему снова стало душно, и в горле пересохло. Взгляд его блуждал по салону в поисках спасения и наткнулся на полупустую бутылку виски, которую Ксюша оставила на своём сиденье, когда выскакивала из машины.

Не говоря ни слова, он потянулся вперёд, его пальцы обхватили тяжёлое горлышко. Игорь открутил крышку с глухим хрустом, который прозвучал невероятно громко в тишине. Не глядя, и не предлагая Миле, он залпом сделал большой глоток. Алкоголь обжёг горло, но это было именно то, что ему было нужно — физическое ощущение, способное перебить странное чувство неловкости и лёгкого унижения, которое она в нём вызывала.

Он поставил бутылку обратно, чувствуя, как по телу разливается тепло. Теперь он просто сидел, смотрел в запотевшее стекло на смутные очертания магазина и ждал.

Игорь тяжело вздохнул, проводя ладонью по лицу. В голове стоял лёгкий шум — смесь усталости, виски и осознания полного абсурда происходящего. Вдруг он услышал тихий, почти сонный голос:

— Дай… и мне. — Миля не открывала глаз. Потом, ещё тише, добавила: — Виски.

Игорь посмотрел на неё и с глупой улыбкой переспросил: «Письки?», на что Миля неожиданно отреагировала характерным «хрюком-смешком» и с малой улыбкой на лице произнесла:

— Бутылку, бля, дай.

Игорь улыбнулся, смотря на неё, и молча взял бутылку, открутил крышку и протянул ей. Она, не глядя, взяла её, сделала маленький, аккуратный глоток и так же, не открывая глаз, вернула обратно. Затем повернулась к окну, уткнулась лбом в прохладное стекло и снова замерла. Казалось, вот-вот, и она окончательно провалится в сон.

Игорь закрыл бутылку и отставил её на сиденье. «Забавно… возможно, у меня с ней есть шанс», — мелькнуло у него в голове, но после он задумался. — «Блин, а сколько сейчас время-то?»

Он достал телефон. Яркий экран болезненно резанул по глазам: уже за полночь. И он тут же вспомнил, что им с Семёном Семёнычем завтра — точнее, уже сегодня — на работу. Но, глядя на то, как складывается этот вечер, сама мысль о работе казалась нелепой фантастикой. Этот день явно не собирался заканчиваться, упорно переливаясь через край ночи.

Игорь снова взглянул в окно, вглядываясь в дверь магазина, и вдруг услышал ровное, чуть слышное сопение. Он медленно повернулся к Миле. Она и правда спала. Её дыхание было спокойным и глубоким. В свете уличного фонаря, пробивавшегося сквозь стекло, он разглядел её лицо, на котором не осталось и следа от привычной отстранённости или скуки.

Сейчас она выглядела просто очень молодой и удивительно беззащитной. Тёмные ресницы отбрасывали тени на щёки, а губы были чуть приоткрыты. Одна рука бессильно лежала на коленях, вторая на сиденье. Игорь смотрел на неё, и в нём боролись противоречивые чувства. И досада от того, что она так легко отключилась, пока он тут мучился в духоте, и лёгкое раздражение от всей этой ситуации. Но было в этом зрелище и что-то другое — странное, почти непрошеное умиротворение.

«Хм, минус один, — мысленно пошутил Игорь, глядя на её спящее лицо. — Компания тает на глазах».

Он сам не заметил, как зевнул. Усталость накатывала тягучей волной.

«Хотя… я тоже уже не против был бы поспать», — с тоской подумал он.

В этот момент Миля чуть поворочалась во сне, её тело искало более удобное положение. Она расставила ноги чуть шире, и её платье приподнялось выше. Теперь Игорь видел не только её нежные, гладкие ножки, но и смутный, заманчивый контур бёдер, уходящий в тень между ними.

Эти раздвинутые ноги не давали ему покоя, разрушая наступившее былое умиротворение. В его пьяную, уставшую голову пришла тупая, навязчивая идея. Он всё ещё держал в руке свой телефон. Он смотрел на её ноги, на этот интимный, не предназначавшийся для него вид.

«В принципе… если навести телефон… можно же сфотографировать?» — пронеслось у него в голове искушение, низкое и мимолётное.

Он замер, чувствуя, как телефон в его руке внезапно стал тяжёлым и грешным. Палец непроизвольно потянулся к экрану, чтобы разблокировать его. Это было бы так просто — одно движение, и у него останется этот странный, порочный сувенир на память о безумной ночи.

Игорь инстинктивно оглянулся, прильнув к окну. Парковка была пустынна, из магазина никто не выходил. Его взгляд метнулся по салону, выискивая тусклый огонёк видеорегистратора. Ничего. Только приглушённый свет уличного фонаря и тишина.

Он снова посмотрел на Милю.

Она спала так безмятежно и глубоко, что это выглядело почти святотатством — нарушать этот покой. Уголки её губ были чуть приподняты, будто ей снилось что-то хорошее. На секунду его пронзило чувство стыда, но тут же его сменила азартная, пьяная дерзость.

«Ну-у… она же всё равно ничего не узнает», — прошептал ему внутренний голос.

Игорь тихо усмехнулся своей же дурацкой, пошлой затее. Это было глупо, рискованно и абсолютно неправильно. Но именно это и делало идею такой заманчивой. Он разблокировал телефон. Яркий свет экрана осветил его сосредоточенное лицо. Он нашёл значок камеры, открыл её и первым делом потянулся к значку вспышки, чтобы отключить её.

«Чтобы не спалиться», — механически пронеслось в голове.

Сердце застучало чаще, когда он начал медленно, почти не дыша, протягивать руку с телефоном вперёд. Он старался двигаться плавно, боясь сделать резкое движение и разбудить её. В воздухе повисло напряжённое молчание, в котором он отчётливо слышал собственное дыхание и тихое сопение Мили. Он ловил ракурс, чтобы в кадр попали именно её ноги, раздвинутые колени и та смутная тень между ними, будто обещающая открыть вид на запретную зону.

Внезапно его осенило: «Звук-то не отключил!» С тихим проклятием он большим пальцем нажал на боковую кнопку, снижая уровень громкости на минимум. Теперь всё готово.

Он снова навёл камеру, стараясь, чтобы дрожь в руке не смазала кадр. Палец завис над кнопкой. И в этот самый момент, когда он нажал на неё, раздался тот самый, предательски громкий в полной тишине, ЩЁЛЧОК.

«Бля!» — мысленно выругался Игорь, и его сердце на мгновение замерло. «Он же уже был на беззвучном!» — тут же пронеслось в голове паническая мысль.

Звук в тишине салона показался ему оглушительным, как выстрел. Он резко, почти отшвырнув, убрал руку с телефоном, прижимая его к груди, и уставился на Милю, ожидая самой страшной реакции.

Но она… не проснулась. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Она лишь глубже вздохнула, её грудь плавно поднялась и опустилась, а губы чуть шевельнулись, словно что-то беззвучно прошептав во сне.

Игорь сидел, не двигаясь, прислушиваясь к бешеному стуку собственного сердца, которое готово было выпрыгнуть из груди. Он смотрел на её безмятежное лицо, на её расслабленное тело, и по нему разлилась странная смесь дикого облегчения и горького стыда. А она продолжала спать, чистая и невинная в своём сне, совершенно не подозревая, что её интимная беззащитность только что была украдена.

Игорь выдохнул с таким облегчением, что у него закружилась голова. Он тут же метнул взгляд в сторону магазина, и их компания всё ещё не выходила.

«Блин, надо быть аккуратнее», — пронеслось в голове, и он с лихорадочной поспешностью перевёл телефон в беззвучный режим.

На его губах расползлась хитрая, пьяная улыбка азартного игрока, сорвавшего куш. Сердце всё ещё бешено колотилось, но теперь уже от предвкушения. Он тапнул по иконке галереи, его палец заметно дрожал. И вот он — последний снимок. Он увеличил его, вглядываясь в экран. И… его лицо вытянулось. На фото была лишь размытая темнота, с трудом угадывались контуры её ног, но не более того. Снимок был испорчен — слишком темно, ничего толком не разглядеть.

— Бля, — тихо выругался Игорь, с досадой цокнув языком. Вся его авантюрная эйфория мгновенно испарилась, сменившись разочарованием.

Он медленно поднял взгляд на спящую Милю. Лунный свет скользил по её бёдрам, выхватывая из полумрака куда более откровенные и соблазнительные детали, чем то тёмное пятно у него в телефоне. И тут в его голове, одурманенной алкоголем и азартом, родилась новая, ещё более безрассудная мысль. Он снова посмотрел на значок вспышки на экране камеры.

«Может… попробовать со вспышкой?» — подумал он, и по его телу пробежала смешанная дрожь — наполовину от страха быть пойманным, наполовину от возбуждения.

Это было уже откровенно опасно — яркий свет наверняка разбудит её. Но мысль о чётком, ясном кадре, который останется у него навсегда, снова затуманила его рассудок. Пальцы, уже влажные от нервного пота, потянулись к значку вспышки на экране. Он коснулся его, и иконка молнии загорелась жёлтым. Игорь чуть ухмыльнулся.

«Какой же я идиот, — пронеслось у него в голове. — Прямо как школьник, который никогда в жизни пизденки не видел, причем упратанную в трусики».

Он снова посмотрел на Милю. Она спала так же безмятежно, её грудь плавно поднималась и опускалась. Азарт перевесил последние крупицы здравомыслия. Он принял нелепую, почти клоунскую позу. Левой рукой он медленно, с величайшей осторожностью, словно бомбу обезвреживая, приподнял ладонь, чтобы прикрыть ей глаза от предстоящей вспышки.

Пальцы его правой руки снова сжали телефон, и он начал медленно наводить камеру в тот самый смутный просвет между её раздвинутых ног. Сердце колотилось так громко, что, казалось, оглушало его самого. Он задержал дыхание и нажал на кнопку. Вспышка озарила салон на долю секунды ослепительно-белым, безжалостным светом. В её лучах каждая деталь стала гиперреалистичной — текстура кожи, складки платья, тени.

Игорь, ослеплённый, инстинктивно дёрнулся, резко убирая обе руки и зажимая телефон под мышкой, словно обжигаясь. Он прищурился, ожидая от неё шока или чего-то еще. Но тишина не нарушилась. Миля не шелохнулась. Ни её веки, ни губы не дрогнули.

Она лишь чуть глубже вздохнула, как будто яркий свет на секунду проник в её сон, но не смог разбудить. Она продолжала спать, всё так же нежно и беззащитно, совершенно не ведая, что только что её интимность была не просто украдена, а запечатлена в высоком разрешении. Игорь сидел, тяжело дыша, чувствуя, как по телу разливается странная смесь триумфа, легкого стыда и острого, гнетущего страха.

Но он получил то, что хотел.

Игорь отодвинулся от неё, прижимаясь к другому окну, будто пытаясь создать дистанцию между собой и своим поступком. Сердце всё ещё бешено колотилось, но теперь его гнал новый импульс — жгучее любопытство. С хитрой улыбкой, которая никак не хотела сходить с его лица, он снова разблокировал телефон и тапнул по превьюшке в галерее.

Экран ярко вспыхнул, показывая снимок. Игорь замер, его дыхание перехватило.

Вспышка выхватила из полумрака каждую деталь с почти клинической чёткостью. Он видел гладкую, бледную кожу её бёдер. И там, в самом центре кадра, сквозь тончайшую, почти прозрачную ткань её тёмных трусиков, проступал отчётливый, соблазнительный контур.

Он видел аккуратную, пухлую полоску её половых губ, нежно прикрытую кружевом. Ткань слегка натянулась, обрисовывая её форму, такую интимную и идеальную. Это было одновременно невинно и до неприличия откровенно. Снимок был настолько чётким, что он мог разглядеть даже мелкую текстуру кружева и лёгкую влажность ткани.

Триумф ударил в голову не хуже, чем крепкий алкоголь. Он с жадностью вглядывался в детали, и по телу разливалось тёплое, возбуждающее волнение, на время заглушающее стыд. Он сидел, уставившись на экран, полностью поглощённый этим изображением, забыв на мгновение о спящей девушке рядом, о друзьях в магазине, о всей остальной ночи.

Он продолжил смотреть на ее бархатистую кожу внутренней поверхности бёдер, ведущую взгляд вверх, к самому интимному месту. Тончайшее чёрное кружево трусиков, скорее символ, чем преграда, обтягивало её киску.

Ткань была настолько прозрачной, что чётко проступала нежная анатомия: пухлые, слегка приоткрытые половые губы, образующие влажную тёмную щель, скрытую в тени, и крошечный твёрдый бугорок клитора, угадывающийся под натянутой тканью. Это была картина абсолютной, беззащитной женственности, застывшей в неведении.

Внезапно движение за стеклом вырвало его из транса, и, повернув голову, он увидел, как из магазина вываливается их весёлая компания. Амина и Ксюша несли пакеты, Азиза что-то рассказывала, размахиваясь руками, а Семён Семёныч, пошатываясь, нёс ящик пива.

«Так… дома надо будет дрочнуть на это», — с похабной, животной усмешкой пронеслось у него в голове.

Затем он быстро заблокировал телефон и сунул его в карман, чувствуя прилив низменного, собственнического удовлетворения. Игорь вздохнул и снова посмотрел на Милю.

Теперь его взгляд был другим — не украдкой, а оценивающе, нагло. Он снова скользнул по её раздвинутым ногам, но теперь уже не как на запретный образ на экране, а как на реальный объект желания. Воспоминание о том, что он видел на фото — эта влажная тень, эти очертания — вспыхнуло в его сознании с новой силой.

И он понял. Фотографии ему уже было мало. Ему захотелось настоящего. Захотелось прикоснуться, почувствовать её кожу, раздвинуть эти ноги ещё шире и увидеть всё то, что скрывало кружево, не на экране, а вживую. Стыд испарился, смытый волной нового, более мощного и настойчивого желания.

Игорь снова пересел ближе к Миле, на прежнее место. Воздух между ними казался теперь другим — заряженным его тайной и зарождающимся вожделением. Ему срочно нужно было закрепить это новое, наглое состояние, прогнать последние остатки неуверенности.

Он потянулся за бутылкой виски и сделал глубокий, обжигающий глоток. Алкоголь разлился по венам твёрдой уверенностью. В этот самый момент к машине подошли остальные. Раздался звук бип-бип, и все замки с громким щелчком открылись. Одновременно сзади приоткрылся и багажник, куда они собирались сложить покупки.

В салон ворвалась струя свежего, прохладного ночного воздуха. Игорь сделал глубокий вдох, чувствуя, как лёгкие наполняются кислородом, прочищая голову от дурмана, но лишь обостряя его новое желание.

Следом же пространство заполнилось голосами. Азиза, запрыгивая на водительское место, с хохотом кричала:

— Семёна больше не берём! Он ебать мозгоеб!

Ксюша, закидывая пакеты с закусками в багажник, подхватила, смеясь:

— Амине, кстати, повезло!

Амина, которая стояла рядом с Семёном Семёнычем, с игривым любопытством повернулась к ней:

— Это почему?

В этот момент Семён Семёныч, аккуратно ставя ящик пива в багажник, выпрямился, готовясь услышать вердикт.

Ксюша, лукаво подмигнув, выпалила:

— Ну, он так хорошо языком работает! Наверное, лижет просто божественно!

В следующий миг взорвался сдержанный, но довольный смех девушек. Амина, покраснев, смущённо хлопнула Ксюшу по плечу, но в её глазах читалось заинтересованное веселье. Азиза, за рулём, фыркнула, качая головой.

Семён Семёныч, покраснев, с комичной важностью поднял палец, пытаясь сохранить достоинство:

— Уважаемые дамы! Позвольте заметить, что владение риторикой и искусством красноречия, безусловно, предполагает определённую… э-э-э… артикуляционную гибкость. Однако экстраполировать ораторские навыки на сугубо интимные аспекты человеческих взаимоотношений — это, мягко говоря, смелое допущение!

Его напыщенный ответ, совершенно не соответствовавший ситуации, вызвал новый взрыв хохота. Даже Миля, всё это время спавшая, шевельнулась и приоткрыла глаза, оглядев всех сонным, ничего не понимающим взглядом.

Пока Ксюша, Семён Семёныч и Амина закрывали багажник и рассаживались по местам, Миля широко зевнула и, повернувшись к Игорю, спросила сонным голосом:

— Я что, уснула?

Игорь, делая вид, что ничего особенного не происходило, мягко улыбнулся:

— Ага.

В этот момент Ксюша, устроившись на своём месте, обернулась к ним. В её глазах читалось лёгкое ревнивое любопытство.

— А вы тут… что делали, мм? — спросила она, игриво подмигнув Игорю.

Игорь хотел было отшутиться, но Миля, всё ещё находясь в полусонном состоянии, неожиданно бросила с невозмутимым видом:

— Ебались. А что?

В салоне на секунду повисла оглушительная тишина. Азиза на переднем сиденье подавилась собственным смехом. Ксюша сначала округлила глаза, а затем её лицо исказила обиженная гримаса.

Желая подколоть Милю в ответ, но ничего не придумав, она язвительно произнесла:

— А-а… ну ясно.

Семён Семёныч, усаживая Амину к себе на колени, с профессорской важностью поднял бровь и изрёк:

— Милая Миля, позвольте усомниться в достоверности вашего заявления! Подобные… э-э-э… процессы, как правило, требуют взаимной активности и, если можно так выразиться, звукового сопровождения. А здесь явно царила благостная тишина…

Миля чуть поправилась на сиденье и, снова зевнув, пренебрежительно махнула рукой:

— Ну и пофиг. — Затем она добавила, глядя на Семёна Семёныча с каменным лицом: — Я вообще-то пошутила, если ты не понял, Семён.

Семён Семёныч, не смутившись, важно поправил очки:

— Что ж, я, собственно, именно это и имел в виду, косвенно намекая на несоответствие вашего утверждения наблюдаемым фактам, которые, как известно…

— Ок, — резко оборвала его Миля и, повернувшись к передним сиденьям, спросила уже обычным, слегка сонным голосом: — Девочки, а вы вино мне взяли?

— Да, взяли, — отозвалась Азиза, нажимая на кнопку зажигания. — Всё, погнали!

Двигатель ожил, машина плавно тронулась с места.

Игорь, глядя на эту сцену, с усмешкой подумал: «Зачем она так пошутила? Хм, может, Ксюша и Миля не в ладах?» Он посмотрел на Милю, которая снова взялась за свой вэйп, её лицо в дымке выражало полное безразличие. «Но лучше бы мы и правда ебались», — с долей сожаления мелькнуло у него в голове. — «Киска-то на вид просто отменная…»

Потом его пальцы нащупали в кармане холодный корпус телефона, и по губам пробежала хитрая улыбка.

«Хотя… это тоже неплохо», — с тёплой волной возбуждения подумал он, и они поехали дальше, оставляя за собой освещённый магазин и растворяясь в ночи.

Азиза прибавила громкость. На этот раз из динамиков полился мрачноватый электронный бит, идеально совпадающий с их ночным движением по пустынной трассе. Ксюша, отпивая из новой бутылки, которую они купили, раскачивалась в такт музыке, а Амина, устроившись на коленях у Семёна Семёныча, что-то оживлённо ему рассказывала, на что тот кивал с пьяной, важной серьёзностью.

Игорь откинулся на сиденье, уставившись в тёмное стекло. За окном мелькали редкие огни неизвестных посёлков, тёмные массивы леса и одинокие придорожные столбы. Он ловил себя на том, что абсолютно не ориентируется в местности. Они давно свернули с главной трассы и теперь двигались по каким-то второстепенным дорогам. Фонари остались позади, и только дальний свет фар выхватывал из темноты асфальт, обочину да ветки деревьев, склонившихся над дорогой.

«Где мы вообще?» — пронеслось у него в голове.

Он попытался вспомнить название того глэмпинга, который забронировала Азиза, но не смог. Это ощущение было одновременно тревожным и освобождающим. Игорь был отрезан от своего привычного мира, от планов. Здесь, в этой движущейся по тёмной незнакомой дороге машине, с сидящей рядом девушкой, чья интимка теперь хранилась в его телефоне, существовали только они — их пьяное веселье, их безумие и эта бесконечная, поглощающая ночь.

Он закрыл глаза, отдавшись течению дороги и громкой музыке, растворяясь в этом странном временном отрезке жизни. Но в следующий миг машина слегка подпрыгнула на кочке, и Миля, всё ещё находящаяся в полусне, инстинктивно потянулась, пытаясь найти более удобное положение. Её рука непроизвольно поднялась, а корпус слегка развернулся. В этом движении её грудь, упругая и мягкая даже через ткань платья, на мгновение прикоснулась к его плечу.

Это было мимолётное, почти эфемерное прикосновение, длящееся меньше секунды. Но для Игоря, чьи нервы и так были натянуты после недавней тайной фотосессии, оно стало подобно лёгкому электрическому разряду. Он почувствовал не просто мимолётный физический контакт — он ощутил податливую упругость, и по его коже тут же пробежали мурашки, а в низу живота ёкнуло, посылая по всему телу тёплую, настойчивую волну возбуждения.

Он резко открыл глаза и повернулся к ней. Миля, казалось, даже не заметила этого крошечного столкновения. Она просто устроилась поудобнее, снова уткнувшись в подголовник, её дыхание оставалось ровным.

Через пару минут Миля достала телефон. Она нажала на кнопку, но экран остался чёрным.

— Блин, — тихо выдохнула она, — он же разрядился. — она посмотрела на Ксюшу, которая на переднем сиденье снимала себя на телефон, подпевая песне и покачивая головой в такт музыке. — Ксюш, — позвала Миля, перекрывая музыку. — Поставь мой телефон на зарядку, а?

Ксюша, прерывая танец перед камерой, лишь обернулась на секунду и, увидев протянутый телефон, лениво бросила:

— Ну давай.

Она взяла аппарат, и через мгновение телефон Мили был подключен и уже лежал в подстаканнике, а на его экране загорелся значок зарядки. Амина с Семёном Семёнычем в это время о чём-то тихо шептались. Амина что-то рассказывала ему на ухо, от чего он смущённо улыбался и кивал, изредка вставляя свои, вероятно, многословные, но тихие комментарии. На его лице читалось полное пьяное блаженство.

Игорь же просто сидел, глядя в лобовое стекло. Он просто существовал в этом моменте — в грохоте музыки, в тёплом воздухе салона, пахнущем алкоголем, духами и дымом от вэйпа, в приглушённом шёпоте. Но постепенно это ощущение начало меняться. Игорь сидел и думал о том, когда же они наконец доедут. Веселье, царившее после ресторана и побега от ДПС, куда-то ушло, сменившись усталой дорожной апатией.

Ему внезапно остро захотелось домой — в тишину, в свою кровать, подальше от этого бесконечного хаоса. Миля, которая, казалось, уже немного отдохнула, будто ей хватило тех нескольких минут сна, и стала выглядеть бодрее.

При этом же она явно не знала, чем себя занять: её телефон был на зарядке, Ксюша увлечённо танцевала под музыку, Азиза вела машину, а Амина оживлённо о чём-то шепталась с Семёном Семёнычем, но их слов не было слышно из-за музыки.

— Блин, скучно, — тихо, но вполне отчётливо сказала Миля, и Игорь это услышал. — следом она заметила, что её платье задралось, и стала его поправлять, делая это с небрежной неуклюжестью. Игорь, оглядев её, не смог сдержать усмешки. Миля поймала его взгляд и, глядя на него прямо, сказала: — Слушай, ты же просто сидишь. Дай свой телефон, я хоть… что-нибудь посмотрю в интернете.

Игорь фыркнул, чуть удивляясь этой глупой просьбе, но протянул ей свой телефон со словами:

— Держи. Только не потрать мою зарядку.

Она взяла телефон и тут же спросила:

— А какой пароль?

— Четыре семёрки, — начал было Игорь, но в ту же секунду его кровь похолодела.

Он вспомнил последнее, что делал на телефоне, там было… то самое фото. Галерея была открыта именно на нём. Если она сейчас просто нажмёт на экран, чтобы разблокировать и ввести пароль, она тут же увидит крупным планом интимный снимок самой себя, сделанный без её ведома.

Его лицо на мгновение стало маской ужаса. Он застыл, не в силах вымолвить ни слова, глядя на её палец, который уже тянулся к экрану. И инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли. Его рука резко дёрнулась вперёд, и он буквально выхватил телефон из её расслабленных пальцев.

Движение было настолько резким и грубым, что Миля вздрогнула и отшатнулась, впервые за весь вечер на её лице появилось живое, неподдельное чувство — удивление, смешанное с лёгким испугом.

Она медленно подняла на него широко раскрытые глаза.

— Ты чё? — вырвалось у неё тихим, ошарашенным выдохом.

Игорь, сжимая в потной ладони грешный телефон, чувствовал, как сердце колотится где-то в горле. Мозг, за секунду до этого парализованный страхом, лихорадочно искал хоть какую-то причину, отмазку. Молчание затягивалось, становясь звенящим. Он не мог отвести от неё взгляд, видя в её глазах нарастающее непонимание. И тогда он выдавил из себя, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

— Я… мне нельзя, — выдавил он, сжимая телефон в потной ладони. — Я забыл, там… рабочие переписки. И мне строго-настрого запрещено давать свой телефон кому-либо. Конфиденциальность и всё такое, — он выпалил это на одном дыхании, придумывая на ходу.

Миля медленно подняла на него глаза. Её губы тронула короткая, снисходительная ухмылка.

— Что за бред? — протянула она с лёгким пренебрежением. — Ты думаешь, я твои дурацкие переписки читать буду, что ли? Я же говорю, я в инет…

— Нет, нельзя! — резко, почти отчаянно, перебил её Игорь, чувствуя, что теряет почву под ногами. — ему отчаянно нужен был авторитет, весомость. Его взгляд метнулся на Семёна Семёныча. Тот, сияющий и раскрасневшийся, о чём-то оживлённо шептался с Аминой, явно пребывая в своём маленьком раю. — Вон даже Семён Семёныч может подтвердить, что у нас всё серьёзно! — почти взмолился Игорь, обращаясь к нему. — Семён Семёныч! Скажите!

Тот отвлёкся от Амины, его лицо выразило лёгкое, пьяное недоумение от того, что его вернули в реальность. Он поправил очки.

— А, Игорь Семёнов? В чём ваш вопрос, дружище?

— Да просто… Миля, — Игорь кивнул в её сторону, чувствуя, как горит лицо, — просит мой телефон, чтобы в интернет зайти. А ведь нам… нам ведь нельзя передавать, — он искал нужные, убедительные слова, цепляясь за деловой жаргон. — Там ведь… рабочий чат с клиентами. Всё такое.

Семён Семёныч на секунду замер, его взгляд стал отсутствующим, будто он пролистывал в памяти толстый том корпоративных регламентов. Затем его лицо прояснилось, и он принял вид человека, несущего свет истины в массы невежд. Он повернулся вполоборота, обращаясь уже не столько к Игорю, сколько через него — к Миле, как к главной аудитории.

— Ах, вот в чём дело! — произнёс он с лёгким укором, но в его голосе звучало и одобрение бдительности Игоря. — Совершенно верно, дорогой мой коллега! Вы абсолютно правы, проявляя должную осмотрительность! — он сделал многозначительную паузу, давая своим словам проникнуть в сознание слушателей. — Вопросы конфиденциальности коммерческой информации и защиты данных клиентов — это, если позволите, краеугольный камень нашего профессионального духа! — провозгласил он, и его палец непроизвольно поднялся вверх. — Любая, даже самая, казалось бы, незначительная утечка, будь то в мессенджере или в случайном разговоре, может привести к необратимым репутационным и, что немаловажно, финансовым издержкам. Мы не вправе рисковать доверием наших партнёров!

Игорь слушал, едва веря своему счастью. Его жалкая ложь была облачена Семёном Семёнычем в такие мощные, непробиваемые доспехи корпоративной риторики, что она стала выглядеть не как отмазка, а как проявление высочайшего профессионализма.

Он посмотрел на Милю.

Та слушала эту тираду с каменным лицом, но в её глазах читалось уже не пренебрежение, а скорее… скука и лёгкое раздражение, направленное теперь не на него, а на этого внезапно разоравшегося зануду.

Семён Семёныч, удовлетворившись произведённым эффектом, кивнул Игорю с отеческим одобрением и снова повернулся к Амине, которая смотрела на него с обожанием, явно не поняв ни слова, но польщённая его красноречием.

— Ну-у… тогда, — начала полушепотом Миля, наклонившись к Игорю, так будто боясь, что Семён Семёныч услышит и снова начнет какую-нибудь заумную тираду, — сам разблокируй, и давай с твоих рук «ТикТок» хоть посмотрим. Это-то можно?

«Бля», — тут же пронеслось у Игоря в голове.