Выбесить босса. Влюбить и не влюбиться

Глава 18. Аделина

Козлина лохматая!

Я нервно передернула плечами, будто пытаясь смахнуть прилипшее ко мне ощущение прикосновения бороды этого козла.

Видите ли, денег у него навалом, кофе в постель он любит и такую сладкую булочку, как я, не обидит.

- Урод! – выругалась я вслух, вернувшись в приемную к Оксане.

- Что случилось? – спросила она участливо, ради чего даже оторвалась от ноута.

- Вася случился! Дегенерат, который думает яйцами и на них же передвигается.

- Понимаю, - протянула она и на секунду поджала губы. – Что на этот раз? Опять сделал комплимент твоей груди? – с плохо скрытой завистью и насмешкой поинтересовалась она. – Ты должна уже спокойно относиться к тому, что грудь – самая заметная часть тебя.

- Да?! – мои брови сами взлетели. – Только почему-то не все так открыто говорят о том, что её заметили. А некоторые вообще её не замечают.

- Ну, конечно, - фыркнула она со скепсисом. – С тем, какое декольте ты иногда носишь, грудь не заметит только слепой.

- Значит, Афанасьев слепой, - кивнула я резко и собрала волосы в тугой пучок на макушке.

- Андрей Васильевич эстет, - уж больно высокодуховно заявила Оксана и мечтательно улыбнулась. – Он понимает, что грудь, подобная твоей, это пошлость и выглядит дешево. Не принимай близко к сердцу, Аделина. Я не о тебе, я в целом… - тут же поспешила она сгладить ситуацию, но не без ехидной улыбочки.

- Ну да, - я тоже натянула на губы нарочито милую улыбочку. Взяла со стола её сумочку и под возмущенным и непонимающим взглядом Оксаны попыталась повесить её на стену, но та снова и снова падала на пол.

- Что ты делаешь? Не за что же зацепиться.

- Вот именно, Оксан. Плоско у тебя всё… тут, - я демонстративно погладила ровную стену. – Рад бы зацепиться, да не за что. Я про ремешок сумки, если что. Не принимай близко к сердцу, Оксана.

Теперь подружиться мне с этой сухой камбалой точно не светит. Выходит, из помощников в этом офисе у меня есть только бабуля Афанасьева, Димочка, и вместе с ним куча охранников, которые ничего не решают, так как к Афанасьеву не приближены, да и боятся его.

Гениальный план «дружить против Афанасьева» провален, а ведь придуман был только вчера.

Да и пофиг.

Все равно мне теперь нужно всего месяц отработать. Как-нибудь потерплю и сделаю вид, что не хочу затолкать ему в глотку оливку в этот раз своими руками.

Вечером у Афанасьева дома, готовя ему ужин, я всё никак не могла отделаться от клокочущей внутри злости.

Стоит всего на мгновение вспомнить зама и то, как он, подойдя сзади, положил свой колючий подбородок на моё плечо, как желание отрезать хоть кому-нибудь хоть что-нибудь повышается в разы.

Похоже, видя моё состояние, меня сегодня боялась не только Киня, но и её хозяин, который периодически появлялся где-то неподалеку, пытался разглядеть, что я ему готовлю, и снова исчезал в своём кабинете.

- Ужин готов! – крикнула я на всю квартиру и ударила ладонью по крану, закончив мыть посуду после готовки. – Киня, твой ужин тоже готов.

Кошка, сидящая у порога кабинета, лишь нервно дёрнула хвостом в ответ и лениво моргнула, делая вид, что ей вообще плевать на это.

Афанасьев вышел из кабинета и сел за стол с очень загруженным видом. Кивнул на стул напротив себя.

- Садись, поужинай, - сказал он сухо.

- Спасибо, конечно, но у меня сегодня нет настроения для наших романтических молчаливых ужинов. Я домой.

- Сядь, Аделина, - произнес он сурово, а я на секунду опешила, услышав первый раз своего имя из его уст.

- Сейчас даже интересно стало, - хмыкнула я и села напротив. Прочистив горло, он положил на стол передо мной белый пухлый конверт, в котором совершенно точно были не письма Деду Морозу. – Что это?

- Считай, что это твоя премия за спасение меня от удушья.

- Что это? – повторила я, понимая, что мой внутренний бык уже видит перед собой красную тряпку и бьёт копытом.

- Деньги, Аделина.

- Ясно. И вы туда же, - я резко вышла из-за стола, воинственно закатала рукава толстовки и жестом показала Афанасьеву встать. – Давайте-давайте, вставайте. Сейчас Ряба и вам яйца снесёт.

- Сядь, Аделина, - сдержано потребовал босс. Вызов на честный бой он демонстративно пропустил мимо ушей.

- Угу. И прямо вам на яйца, наверное? Знаю я эти ваши шутки с замом, - пробубнила я, понимая, что всё меня бесит, и я уже тупо устала и от ситуации, и от этого дня.

С твердым намерением уйти, решила обойти Афанасьева по дуге, но он поймал меня за локоть. Мягко, но уверенно.

- При чём тут Вася? – тяжело вздохнул и посмотрел мне в глаза, тем самым вынуждая смотреть в его в ответ.

Я уж точно не собираюсь тушеваться и отводить взгляд первой.

- При всём, - твердо обронила я, при этом высвободив локоть из его пальцев. – Сегодня днем он намекнул на финансовую помощь взамен на некоторые «услуги», - пальцами показала кавычки. – А сейчас вы мне суете деньги. По-любому дальше будет предложена мутная схема, по которой я должна буду отработать ещё и их. Спасибо, не надо.

Я вновь пошла в сторону прихожей и в этот раз добралась до нее и даже начала надевать ботинки.

- Не веди себя как идиотка, - нагнал Афанасьев, авторитетно нависнув надо мной. – Это просто деньги. Просто благодарность за спасение. Деньги, которые ты не должна отрабатывать ни при каких обстоятельствах.

- Я уже сказала, что они мне не нужны. Купите себе на эти деньги оберег от несчастного случая. Со мной он вам еще много раз пригодится.

Закончив с ботинками, я потянулась к куртке, которую Афанасьев взял быстрее меня и отвел руку с ней в сторону.

- У тебя нет денег и нет свободного времени, чтобы их заработать. У твоего отца тоже денег нет, как и работы…

- «Благодаря» вам.

- … Я видел, как во время готовки ты просматривала свободные вакансии на сайтах. Значит, ты собралась прогуливать учёбу.

- Может, работу на вас? – предположила я, понимая, что бессмысленно возмущаться ому, что он заглядывает ко мне в телефон.

- Учёбу, - твердо обрубил Афанасьев. – При всём том, что ты полностью состоишь из отрицательных качеств и недостатков, ответственность за совершенные проступки перекрывает их с лихвой.

- Спасибо, блин, - фыркнула я саркастично.

- Тебе нужны деньги, Аделина. На продукты, проезд… - он судорожно пытался вспомнить что-нибудь ещё. - …платья. Прими их.

- А вы примите тот факт, что мне от вас ничего не нужно. И я жду не дождусь конца месяца и этого гребаного года, чтобы, наконец, отделаться от вас и от вашего дружка-дебила. А деньги свои сверните трубочкой и засуньте себе в задницу.

Я резко вырвала свою куртку из его руки и, не надевая её, схватила с пола рюкзак и вышла из квартиры, достаточно красноречиво хлопнув дверью перед носом Афанасьева.

До дома добралась всё такая же дерганая и злая. Удивилась и даже опешила, когда, войдя в квартиру, обнаружила встречающего меня папу. Он словно демонстративно посмотрел на часы на запястье.

- Напугал, блин, - сделала успокаивающий вдох и за ним выдох, убрала куртку в шкаф. – Ты чего здесь? Доставку ждёшь?

- Расскажи-ка мне, доченька, где ты проводишь время до учебы и после неё?

Его тон мне не понравился сразу. Шипы вдоль позвоночника, которые я втянула, зайдя домой, вновь вылезли наружу.

Посмотрела папе в глаза, в попытке понять, есть ли в его вопросе подвох, но ничего кроме раздражения в них не увидела.

- Какая разница? Работаю. Я уже говорила об этом, просто ты пьяный не особо меня слушаешь. А пьяный ты уже год.

Сказав это, я попыталась обойти папу. В момент, когда я к нему приблизилась, почуяла запах алкоголя, но не ожидала, что родной отец, который никогда не наказывал меня физически, вдруг толкнет меня в плечо в сторону двери.

Удар не был болезненным, но слёзы на глаза навернулись. Наверное, из-за обиды и непонимания – за что?

- Ты что делаешь? – вспыхнула я. – До «белочки» допил?

- До «стрелочки»! – папа тоже перешел на крик. – Что же ты делаешь, дрянь? Я из-за этого гондона без штанов остался. Мы все! А ты… под него! – с болью в голосе и даже будто со слезами на глазах говорил папа.

- Что ты несёшь?! Под кого «под него»?

- Не прикидывайся дурой, Лина! Тебе не идёт. Под Афанасьева! Думала, я не узнаю?

Честно говоря, именно так я и думала. Даже скажу, надеялась на то, что он проживёт в своём пьяном кумаре до конца года и не узнает о том, куда и ради чего я пропадаю каждый день утром и вечером.

Но раз он узнал, то время вскрывать карты.

- Папа, ты всё неправильно понял… Всё вообще не так!

- Это я ещё матери не сказал, как у неё дочь шлюха! – папу конкретно понесло, но я всеми силами постаралась, чтобы сказанные им в пылу гнева слова прошли мимо меня.

- Папа! Я просто совершила глупость, испортив его машину, и пытаюсь отработать долг. Сама. Этой мой выбор. Я не хотела, чтобы во всё это Афанасьев вплетал вас. Ты год в запое. Не справился бы. Запил бы ещё сильнее. А мама… Мама и так уже от всего устала. И от постоянного пьяного тебя, и от того, что одна работает, чтобы содержать всех нас. Понимаешь? Я не могла вам сказать…

- Ага, пизди побольше. Не могла она, - обронил папа со скепсисом и ушёл в мою комнату, из которой сразу вышел с чемоданом. – Вот твои шмотки.

Он швырнул чемодан мне в ноги.

- Папа, - я смотрела на него сквозь слёзы. – Я… я работаю в его офисе и у него дома. Я могу найти какую-нибудь информацию против него… что-нибудь компрометирующее… Ты только скажи, что искать. Я всё сделаю.

- Пошла вон! – процедил папа, уничтожая меня абсолютно чужим отчужденным взглядом. – Мне Афанасьевские подстилки в доме не нужны. Вон! – крикнул он во всю глотку, отчего я вздрогнула и, кажется, внутри меня сломалось что-то важное и нужное.