Выбесить босса. Влюбить и не влюбиться

Глава 3. Аделина

- Лучше, по-хорошему, остановись, - холодный тон Афанасьева нисколько меня не впечатлил. Даже его обозленный взгляд на мою скромную персону нисколько не вселил мне чувство вины или страха.

Пусть смотрит. Кино бесплатное.

Пока его охранник-дуболом куда-то звонил, я продолжала измываться над машиной и получать от этого неподдельное удовольствие. Едва ли сегодняшняя вечеринка, на которую я не пошла, была бы настолько же веселой.

- Хватит, твою мать! – рыкнул Афанасьев, кажется, обнажив свою реальную сущность.

И как же он был зол! Ух! Услада для глаз!

Он попытался поймать меня за локоть и развернуть к себе. И у него это получилось. Потому что я сама этого хотела и с наслаждением размазала зеленую краску по его черному пальто. Даже не жалко, что сама замаралась. Куртка всё равно старая, будет повод купить новую.

- Ты что делаешь, дура?! – вспылил мужчина и попытался скрутить меня так, чтобы я уткнулась носом в капот его тачки.

Но из-за того, что во второй его руке был большой букет красных роз, у него это не получилось.

Я вывернулась, вырвала букет из его руки и просто начала бить его этим букетом по голове и туловищу.

Похоже, я действительно сошла с ума. Сошла с ума настолько, что, даже понимая последствия содеянного, всё равно продолжаю вытворять всю эту дичь.

Красные лепестки летели на по сторонам от нас. Они падали на холодную землю, слегка припорошенную снегом. Приземлялись на машину с ещё не застывшей краской и прилипали к ней, беспощадно увязая.

А Афанасьев всё это время пытался увернуться от моих ударов. В дело хотела вмешаться охрана, высыпавшая из черного стеклянного кубика, но вышедшая вместе с ними бабка не дала им этого сделать. Кутаясь в пуховую белую шаль, она жестом велела им стоять на своих местах, а сама смотрела на меня и Афанасьева так, будто началась очередная серия её любимого турецкого сериала.

Когда от тяжеленного букета в моих руках почти ничего не осталось, а стебли рассыпались по тротуару, я разжала пальцы и осталась безоружна. Афанасьева с опаской, совершенно ошарашенный, выглянул из-под домика, который построил из своих рук, и уставился на меня так, будто захотел придушить.

- Чё вылупился? – хмыкнула я самодовольно.

Показала ему средний палец и рванула в сторону, чтобы убежать и скрыться с места преступления, но Афанасьев поймал меня за капюшон и резко дёрнул назад. Всего мгновение мне понадобилось для того, чтобы смириться с мыслью, что сейчас я упаду копчиком на асфальт. Но случилось то, на что я не рассчитывала – я оказалась в тесном капкане мужских рук, практически лишенная способность дышать и шевелиться. Разве что ногами могла метелить воздух, пропитанный запахом краски.

- Успокоилась! – услышала я у самого уха чёткую команду. Афанасьев не кричал, не угрожал. Он говорил так, будто был уверен, что я повинуюсь ему в ту же секунду.

Ага! Выкуси!

- Как-то не душевно, Андрюшенька-душенька, - выдохнула я и нервно дёрнула головой, чтобы не ощущать касание его теплой щеки к своей. – Ты мне сиськи сплющил. Больно.

Странно, но Афанасьев в эту же секунду слегка сместил руки ниже моей груди, но продолжил удерживать меня так же цепко.

- А теперь подробно расскажи мне, кто ты такая и какого хрена ты тут устроила?

- Размечтался, - я пыталась стряхнуть его руки движением плеч, но ничего не вышло. Чем сильнее я пыталась вырваться из капкана его рук, тем теснее оказывалась к нему прижата.

Мы уже оба были измазаны зеленой краской. От её вони у меня кружилась головы, в которой и так осталось не так уж много разума, судя по тому, что останавливаться я не собиралась, даже видя, как на парковке заехала полицейская машина.

- Ты же понимаешь, что тебя сейчас упакуют, и ты, возможно, сядешь? – будто сам Дьявол шептал мне на ухо Афанасьев.

- Ты мне-то сказки не рассказывай. Максимум – штраф и возмещение ущерба.

- Подготовилась, я смотрю?

- Просто, не дура, - уточнила я, стараясь держать голову прямо, пока этот тип держал меня до приближения к нам полицейских.

Передав меня им, он чётко объяснил, что я вытворяла и свидетелем чего ему пришлось стать. А затем Афанасьев отошёл в сторону, пока показания брали у меня. Начал кому-то звонить. Очевидно, уже нанимал адвокатов, чтобы прикрыть свой зад. Понятное дело, что из этой ситуации он выйдет чистеньким и в белом пальто. И плевать, что его пальто черное и зеленой кляксой. Всё это лишь прибавило во мне злости.

Рванув от полицейских, которые не надели на меня наручники, а занимались вялым вечерним допросом, я подбежала к уличной урне с пепельницей, стоящей у входа в офис, и побежала с этой тяжелой металлической штукой к машине.

Просто перекрасить её – для Афанасьева слишком мягкое наказание. Пусть выложиться по полной. Пусть имеет дело с большим, очень большим ремонтом. Один фиг, я уже попала по-крупному.

- Дура! Убери эту хрень от стекла! – донесся мне в спину вопль Афанасьева, от которого мой внутренний демон получил новую порцию удовлетворения.

Злорадно хохотнув, я бросила урну прямо в лобовое его тачки, а затем, понимая, что Афанасьев вот-вот меня снова поймает, с визгом запрыгнула на крышу машины и оттуда вновь посмотрела на него с улыбкой, параллельно прикидывая, в какую сторону попытаюсь побежать в этот раз. Совсем без боя сдаваться сейчас я не хотела.

- Ловите её! – крикнул уже крайне разъяренный Андрюшенька-душенька. Он настолько в себе уверен, что может командовать полицейскими, как своими подчиненными? Запредельная наглость. Такой тип точно шёл по головам к имеющемуся у него успеху, и одна из таких голов оказалась головой моей папы.

- Иди-ка сюда, - с поддельной добродушностью меня стащили с крыши машины и завели руки за спину, явно намереваясь надеть наручники.

Я попыталась вырваться, упала на колени и, высвободив руку, схватила остатки букета, которыми начала отбиваться от полицейских.

- За нападение на сотрудника полиции при исполнении ты точно получишь настоящий срок, - как главный всё знающий задрот класса сказал Афанасьев, пытаясь безуспешно стереть с пальто следы краски обычным носовым платком.

И вот тут я поняла, что шутки закончились. Об этом я не подумала. Не подумала, что моя мелкая пакость может обернуться статьёй и даже сроком за настоящее преступление.

- А он… - указала я на Афанасьева, ткнув в его сторону пальцем. - … он… - тут не мешало бы придумать что-нибудь такое. Сенсационное. - … он домогался меня. Да! Видите эти цветы и лепестки? Видите? Это всё он! Я просто защищалась!

- Ты что несёшь, ненормальная?! Я тебя первый раз в жизни вижу! – завопил Афанасьев.

- В участке разберемся, - вздохнул уже порядком уставший сотрудник полиции, пакуя теперь в машину не только меня, но и Афанасьева.

До полицейского участка мы с Афанасьевым ехали в одной машине.

Он сидел рядом. Чувствуя себя пупом мира, вальяжно расселся, заняв, наверное, две три пассажирского сиденья. А мне пришлось практически вжаться в дверцу, лишь бы не соприкоснуться с этим снобом в пальто коленями или любыми другими частями тела.

- Ну и вонь от вас, - фыркнул один из полицейских, приоткрыв окна в машине. Дышать, действительно стало легче. Хотя ощущение того, что даже во ту есть привкус краски, никуда не делось.

Афанасьев кому-то писал смс-ки, полностью игнорируя чьё-либо присутствие рядом.

Не удивлюсь, если он там с кем-то ведет милый диалог. Например, с той, которой намеревался подарить тот букет красных роз.

А мне писать было некому. О том, что сегодня на дискотеку я не приеду, подругам я уже написала, а вот о том, что, возможно, сегодня не приеду даже домой, надо бы написать маме. Она точно будет волноваться, если я пропаду на всю ночь, ничего не сообщив.

Поэтому я тоже вынула из кармана куртки телефон и, боясь, что полицейские могут его у меня забрать, написала маме смс о том, что останусь сегодня с ночевкой у подруги. И, конечно же, мама была бы не мама, если бы не перезвонила мне в ту же минуту, чтобы услышать мой голос и убедиться в том, что это точно писала я, и я не валяюсь сейчас убитой в какой-нибудь канаве.

- Да, мам, со мной всё хорошо, - говорила я тихо, прикрывая губы и часть телефона ладонью. Но мой криминальный сосед, похоже, решился прислушаться к разговору, ради чего отвлекся от своей переписки.

- Просто, ты обычно с утра начинаешь меня готовить к тому, что останешься у кого-то на ночь, - мама явно подозревала что-то неладное.

- А сегодня так получилось, - с нарочитой лёгкостью выдохнула я. Даже улыбку не поленилась изобразить. – Просто подружка сегодня рассталась с парнем. Редкостный дебил, - протянула я многозначительно, глянув на Афанасьева, который правильно всё принял на свой счёт. – Не хочу оставлять подругу одну. Сама понимаешь, ей сейчас нужна поддержка.

- Ладно, Лин, хорошо, - мама грустно и устало вздохнула. – Спасибо, что предупредила. И, только вы это, девчонки, без глупостей там, ладно?

- Ну, что ты, мам?! Какие глупости в наши годы? – хохотнула я. Афанасьев осуждающе качнул головой и фыркнул как конь в стойле. – Ладно, мам. Я побегу. Подруга ждёт. А то опять сейчас реветь начнёт.

- Хорошо, доченька. Спокойной ночи.

- Спокойной, мам, - отправив воздушный поцелуйчик, я закончила телефонный разговор и убрала его в джинсы. Не в карман, а прям в джинсы. Даже немного под трусы, чтобы точно не нашли, если решат отобрать. Скрестила руки на груди и отвернулась к окну.

- Думаешь, мама не заметит, когда тебя посадят? Или ты планируешь несколько лет прикрываться ночевкой у подруги? – высокомерный тон Афанасьева и его физиономия, с которой он на меня смотрел, напрашивались на ещё одну банку краски и кучу мусора из урны.

- Не твоё дело, - бросила я ему и снова отвернулась к окну. Закусила нижнюю губу и, несколько секунд подумав, не оборачиваясь, ответила. – За свои проступки я буду отвечать сама. Мама здесь ни при чем.

Афанасьев снисходительно хмыкнул, будто сделал мне большое одолжение, выслушав меня.

- А когда шла всю эту хрень творить, о маме думала? – вопросил он.

Я резко повернула голову в его сторону. В полумраке салона встретились наши взгляды. Его глаза казались черными и очень злыми. Могу поклясться, мои были ничуть не лучше.

- Я же сказала, что это не твоё дело. Сиди и обтекай, - отчеканила я повелительно, указав взглядом на пятно зеленой краски на его пальто.

Афанасьев сверлил меня взглядом. Наверное, только присутствие в одной с нами машине сотрудников полиции не позволяло ему придушить меня прямо здесь и сейчас.

С видом победительницы, которая на самом деле редкостная дура, я вновь отвернулась к окну, чувствуя, как мой затылок до самого участка прожигал очень злой взгляд темных глаз.

В полицейском участке нас сразу завели в кабинет и снова посадили рядом. Всё время, что нас допрашивали, я не могла отделаться от ощущения, что вновь нахожусь в кабинете директора школы, где объясняю, что мой одноклассник-идиот получил по спине стулом вполне заслуженно.

Правда, сейчас я предпочла молчать и грозиться тем, что без своего адвоката говорить не буду. Даже имени своего не назвала.

Зато Афанасьев выложил всё сухо и по делу. Как робот, блин. Или как это автомат, который в любом банке у входа стоит.

А затем меня завели в пустую камеру, в которой воняло мочой и грязной носками. Будто из неё только что вынесли какого-то бомжа. Я первые часы даже не садилась на скамейку, боясь чем-нибудь заразиться. Правда, потом с трудом выпросила пару влажных салфеток и протёрла себе местечко.

А вот Афанасьева отпустили, пожав ему руку и чуть ли не кланяясь вслед.

Конечно! У него же наверняка и тут связи имеются. По крайней мере, у моего папы раньше они были. Это сейчас от него все отвернулись и забыли о его существовании.

В камере я просидела до утра. Разумеется, телефон у меня нашли и забрали. Афанасьев подсказал, куда я его засунула. Пень глазастый! Отобрали даже ремень, шнурки с ботинок и безобидную бижутерию.

Утром пришёл полицейский, грубо разбудил меня, постучав дубинкой по прутьям решетки и холодно бросил:

- Вали!

- В смысле? Куда? – спросила я сиплым ото сна голосом, не понимая, куда теперь меня поведут. - В настоящую тюрьму? А разве не должно быть сначала следствия, суда…?

- Свободна, - перебил меня строгий полицейский. – Забирай вещи в дежурке и вали.

- Совсем свободна?

- Ещё хочешь посидеть? Без проблем, - мужчина начал закрывать дверь, но я поспешила выскочить из клетки.

- Знаете, пожалуй, я всё посмотрела, - хихикнула я нервно. – А не подскажете, где у вас тут дежурка?

- Там, - ткнул он дубинкой в сторону коридора.

- Спасибо, - быстрыми шагами я добралась до заветного оконца. Получила свои вещи и, всё ещё не веря тому, что реально свободна, накинула куртку, ожидая, что сейчас меня снова скрутят и закинут за решетку. – Я совсем свободна? Даже ничего подписывать не надо?

- Претензий к тебе никаких нет. Заявление отозвали. Так что, получается, свободна.

- А где у вас тут бьют татуировки воровские-криминальные? Я ж всё-таки срок отмотала.

- Сейчас обратно в обезьянник вернёшься, шутница хренова.

- До свидания… то есть прощайте, - я спешно покинула участок.

Казалось бы, всё закончилось, но я целую неделю ходила по улицам с опаской. Постоянно оглядывалась и ждала, что из-за какого-нибудь угла обязательно выскочит Афанасьев и даст мне по башке за содеянное. Никак мне не верилось в то, что он смог просто так спустить с рук мне всё то, что я натворила у его офиса с ним и его машиной.

Я прислушивалась к каждому телефонному разговору родителей, боясь, что он узнал, кто я и вышел с ними на связь, а теперь шантажирует. Но родители, похоже, были не в курсе происходящего: папа продолжал то пить, то просто пропадать где-то, а мама всё увереннее готовилась к разводу с ним.

И вот, спустя неделю, возмездие явилось к крыльцу моего универа. Красивое, в костюме, на уже чистой машине, но всё такое же злое. Похоже, другого выражения лица у Афанасьева попросту не существует.