Всё идёт по плану.
Всё правильно.
Он влюбился. Он поплыл. Он ко мне потянулся, я его бросила.
Теперь он должен страдать. По-любому страдает. Просто так букеты с раннего утра в постель не приносят.
Пусть мучается. Я ведь именно этого и хотела.
Только почему самой-то так хреново? Хоть на стену лезь и на луну вой.
Он так на меня посмотрел, когда я выпалила всю ту чушь про детей и его возраст. С возрастом перегнула. По больному ударила. Разница между нами в шестнадцать лет – это слишком много. Думаю, он и сам это отлично понимает. Слышала однажды, как он в разговоре с Васей назвал меня малолеткой.
Какие у нас могут быть отношения? Разве что одноразовые – разок переспать и разбежаться в поисках более подходящих нам ровесников.
Ещё бы в памяти перестали всплывать сладкие моменты наших поцелуев, пускающие мурашки по всему телу.
А его этот голый зад, убегающий от меня со шприцем…
Разумеется, ни к какой подруге я не поехала. В какой-то момент почувствовала себя настолько бессмертной, что просто пришла домой в свою комнату. Папы не было, а я, чтобы успокоиться, убралась в квартире и приготовила обед. Но есть ничего не стала – кусок в горло не лез.
Кашель и насморк я тоже взяла с собой. Кое-какие лекарства нашла в холодильнике и этим слегка подлечилась.
Поздно вечером вернулся домой папа. Я встретила его, не прячась в комнате.
Вышла и встретила его глаза в глаза.
- Шлюший папочка вернулся! – саркастично произнесла я, скрестив на груди руки. – Скучал?
Папа ничего не ответил. Смерил меня усталым взглядом и снял верхнюю одежду. Поправил край свитера и, взяв папку с документами, попытался меня обойти.
- И что? Ты даже ничего не скажешь своей дочке-шлюшке? Не спросишь про трудовые мозоли? – давила я на него, стараясь заглянуть в опущенные в пол глаза. – А, папочка?
- Прости, Лина, я перегнул, - выдохнул и его плечи опустились.
- И кого ты перегнул?
- Хватит, Лин. Я пытаюсь извиниться.
- Ах, простите! – всплеснула я театрально руками. – Что-то когда ты меня из дома выгонял и шлюхой называл, тебе никаких попыток не надо было. С первого раза всё получилось.
- Говорю же, что был не прав! Что ты ещё от меня хочешь?!– вспылил папа. Вот теперь мне стало приятно просто потому, что появился тот, на кого я могу кричать взаимно. Может, повезёт, и мы даже подеремся. – Нельзя было говорить такое родной дочери. Я разозлился и ляпнул лишнего. Ещё выпил…
- Но чемодан трусов ты собрал мне очень даже ответственно.
Папа нахмурился, растеряно посмотрел мне в глаза и бросил взгляд за спину на дверь моей комнаты.
- Я разбираюсь, что ли, в ваших тряпках?! Что первое под руку попалось, то в чемодан и бросил! – активно жестикулировал он, очевидно демонстрируя, как забрасывал белье в чемодан. Замолчал, отдышался. – Спи с кем хочешь. Мне, вообще, всё равно. Ты уже взрослая, в конце концов.
- Ой, да иди ты в жопу! – теперь уже вспылила я и тоже махнула руками. – Ты даже не понял, что ни с каким Афанасьевым я не спала, а просто отрабатывала долг.
Я развернулась и пошла в свою комнату. Хотела хлопнуть дверью, но та врезалась в плечо идущего за мной папы.
- Какой ещё долг? – спросил он шокировано и даже со злостью. – Он требует с тебя деньги? Шантажирует чем-то? Да я его…
- Успокойся. Тоже мне, отец года, - буркнула я и рухнула на постель. Голова страшно разболелась. – Машину я его испортила, когда мстила за тогда ещё любимого папочку. Вас с мамой втягивать во всё это не хотела просто.
- Зачем, Лина?
- Какая тебе разница? Захотела, понятно? Настроение у меня такое было, как у тебя – бухать, у меня – что-нибудь сломать. Ты, кстати, вообще, в курсе, что мама дома не живёт? Скажи «спасибо», что мне пойти некуда.
- Ты прости меня, ладно. Я сам во всём виноват. сам всё похерил. Ещё довёл вас с матерью не пойми до чего. Долбоёб старый… Кому я, нахер, кроме вас нужен? - папа сел на край кровати и коснулся моей ноги через одеяло, под которое я забралась. Он немного помолчал, а потом добавил. – Я, кстати, на работу устроился.
- В пивной паб? – хмыкнула я. – Или вино-водочный завод? Склад алкогольной продукции?
- На производство пластиковых окон. Сборщик ПВХ-окон.
- Сам Кондратьев устроился куда-то и не начальником всех начальников? Всё чудесатее и чудесатее.
- Отметим?
- А не, всё по-старому.
- Я имел в виду суши. Или что ты там любишь?
- Ничего не люблю. И никого, - тихо добавила я, грустно вздохнув. – Спать люблю. Устала.
Отвернулась к стене.
- Может, «рафаэлки»? Твои любимые.
- Не хочу. Не думай, что я так легко и быстро тебя прощу… «Рафаэлки» оставь под дверью. Большую упаковку.