Выбесить босса. Влюбить и не влюбиться

Глава 28. Аделина

Офигеть!

Вот это метод!

Вот это скорость!

Всего разочек утром бросила в него пару якорей, а вечером он уже предложил поселиться в его комнате.

И почему я раньше не наткнулась на эту статью? Глядишь, давно бы уже и Нечаева так склеила, и ни о чём бы сейчас не заморачивалась.

А сейчас приходится думать о том, кто позвонил Афанасьеву и куда в такой вечерний час его понесло с его кирпичной мордой?

Ещё и маме наврала выше крыши. Типа, у подруги живу. У нас всё классно, вместе рефераты пишем, занимаемся… Не помню, когда последний раз врала так много маме.

Ужас.

Немного побродив по квартире, поняла, что всё же сон сильнее меня и я вновь хочу спать, хоть и продрыхла большую часть дня.

Приняла душ и абсолютно бесцеремонно и самовольно взяла из шкафа одну из чистых футболок Афанасьева.

Всё равно он не будет против, если попрошу.

Покормила Киню, прибралась на кухне, убрав лекарства в аптечку, и устроилась поудобнее на постели в комнате Афанасьева.

Тело блаженно расслабилась. Всё-таки разница между диваном и матрасом колоссальна.

Как же хорошо!

Но, стоило только-только задремать, как замок во входной двери щелкнул, и я в квартире оказалась не одна.

Было слышно, как Афанасьев снял верхнюю одежду и обувь, прошёл в гостиную, где пару секунд постоял в тишине – видимо, прислушивался, сплю я или нет – а затем закрылся в ванной комнате, где сразу зашумела вода.

Очень хотелось спать, но я понимала, что «якоря» нужно закрепить. Поэтому, услышав, что Афанасьев вышел из ванной, я кое-как заставила себя выбраться из-под тепленького одеяла, оправить нижний край футболки и выйти из комнаты, чтобы снова отыграть роль нежной милашки. Не долго. Минуты три. На большее меня не хватит.

Но, выйдя из комнаты, я обнаружила Афанасьева, левые бровь и скула которого были разбиты, и из них по щеке текла кровь.

- Что с вами?! – вскрикнула я метнулась к нему. Обхватила ладонями совершенно спокойное мужское лицо и заставила посмотреть на себя. – Господи! На вас напали?! Кто? Вы запомнили их лица?

- Более чем, - улыбнулся он уголками губ и мягко высвободил своё лицо из моих ладоней. – Не переживай, это просто царапины.

- Нифига себе царапины! – вспылила я и почувствовала, что меня начало трясти. Я без слов забрала у Афанасьева перекись, бутылочку которой он уже держал в руке, и ватные диски, к которым он тянулся. – Садитесь. И рассказывайте, что там у вас произошло? Рассказывайте! Иначе я сейчас сама себе придумаю, что вы как в девяностых, ездили на стрелку, где получили по самые помидоры.

- Моя сторона выиграла, - как-то уж слишком самоуверенно и с дурацкой улыбочкой произнес Афанасьев. Сел на выдвинутый мной стул и подставил лицо, глядя на меня снизу вверх.

- Чтобы вы и на стрелку? – фыркнула я, делая вид, что меня перестало колбасить от непонятного всплеска адреналина. – Скорее, вы задушнили на каком-нибудь светофоре или кассе, и получили по морде.

Я полила его раны перекисью и собрала ватным диском образовавшуюся кровавую пену.

Он со свистом втягивал носом воздух каждый раз, стоило мне прижать к ране диск. Прикрывал глаза и сжимал скулы. А ещё резко вскидывал руку, чтобы перехватить мою и не дать причинить ему добро, но каждый раз останавливался и вновь опускал её себе на колено.

- Может, хватит? – попросил он сдавлено.

- Не может, - резко ответила я. Подцепила его подбородок пальцами, заставила поднять на меня взгляд и внимательно осмотрела лицо. Вроде, никаких ран больше не было. Но глаз уже начал заплывать. Прикольно. – По каким местам ещё получили? Показывайте.

- Только по лицу. Пытка окончена?

- Вообще-то, это была забота, - цокнула я, закрывая перекись. Честно говоря, я специально прижимала ватный диск к его ранам посильнее, чтобы было побольнее. – Может, расскажете, с кем у вас была якобы стрелка? Обещаю не смеяться… громко.

Я с улыбкой посмотрела на Афанасьева, но улыбка тут же начала сползать с моих губ, стоило увидеть, как странно он на меня посмотрела. Будто виновато. А затем и вовсе нахмурился, опустил взгляд, будто вёл какую-то внутреннюю борьбу.

- Всё равно же узнаешь, - выдохнул он тихо. Набрал в широкую грудь побольше воздуха и на одном дыхании выдал. – С твоим отцом.

- В смысле?! – у меня даже руки опустились. – Не поняла…

- Мне позвонил Вася, сказал, что твой отец пытается выбить окна в офисе и зовёт меня на разговор. Я приехал, а затем приехали люди твоего отца. В общем, завязалась небольшая потасовка… Но ты не волнуйся, твоего отца никто не бил. Его просто скрутили и посадили на скамейку, потом его забрал наряд полиции. Наверное, сейчас отпустят. Ну, максимум – проведет ночь в «обезьяннике», пока не протрезвеет.

Я стояла и тупо хлопала глазками. А когда стало понятно, что Афанасьев не врёт и не шутит, у меня возник короткий импульс ударить его за то, что, в принципе, прикасался к папе, но в тот же момент я вспомнила все папины слова и по какой причине я теперь живу у его злейшего врага.

Поэтому, опустив взгляд, я заставила себя погасить все эмоции, что вспыхнули в груди, и просто отошла к раковине, чтобы помыть руки.

- Рассказывай, - подошёл ко мне Афанасьев, пока я вытирала руки полотенцем.

- Круче вашей истории у меня сегодня нет.

- Зная тебя, ты бы мне сейчас попыталась разбить вторую половину лица за своего отца. Значит, с отцом у тебя конфликт серьёзный, а не просто «поругались, и я ушла». Что случилось, Аделина? – чуть смягчил он тон. – Я был с тобой честен. Думаю, и я заслуживаю хоть немного правды.

Я поджала губы, не осмеливаясь поднять на него взгляд.

Настроение упало ниже плинтуса, куда мне и самой сейчас хотелось закатиться.

- Он назвал меня шлюхой, - произнесла я, всё так же глядя в пол. – Вашей шлюхой, - а вот теперь я заглянула в его темные глаза. – Из-за того, что я на вас работаю. Собрал для меня чемодан, в котором только нижнее бельё, и выставил из квартиры. Ну как? Достаточно честно?

Афанасьев нахмурился и, кажется, ушам своим не поверил. Насколько я успела его узнать, прямо сейчас он что-то анализировал в своей голове, пытаясь установить причинно-следственные связи.

- Почему ты ничего ему не рассказала? – спросил он хмуро.

Тихий смешок вырвался из моей груди.

- Он меня даже слушать не стал. Просто выгнал, и всё.

- Ясно, - выдохнул он. – Я поговорю с ним.

- Не надо. Я… не хочу. Пусть сам меня ищет и извиняется. Спокойной ночи.

Я ушла в комнату, где, закрыв дверь, вновь забралась под одеяло и долго смотрела в темноту, временами плача и понимая, что просто от всего устала.