Взятка

Глава 12

Люси

Выражение лица Дюка мгновенно сменилось с шокированного на чертовски злое.

— Мне жаль. Мне так жаль. — Новый поток слез затуманил мое зрение. — Я вернусь.

Может быть. Надеюсь. Я не была готова уйти от Дюка.

Он пересек комнату двумя большими шагами, возвышаясь надо мной. Но не прикоснулся. Он скрестил свои сильные руки на груди — руки, которые так нежно обнимали меня, когда я погружалась в сон, — и устремил на меня такой холодный, такой каменный взгляд, что у меня появилось новое понимание термина «пугающий».

— Объясни.

Я моргнула и с трудом сглотнула, подавляя приступ истерики, который грозил вырваться на свободу.

— Я должна уйти. Я должна вернуться в Нэшвилл. Сегодня вечером.

Челюсть Дюка дернулась. Я была рядом с ним достаточно долго, чтобы понять, что он очень зол. То же самое произошло, когда я рассказала ему о своем преследователе.

— Почему?

Почему? Потому что у меня не было чертова выбора. Потому что я никогда не буду свободна. Потому что я была такой гребаной эгоисткой, убегала от своей жизни и ответственности, что все, что я сделала, — это нарисовала мишень на спине Эверли.

Я повернулся к кровати и принялась рыться в куче одежды на ней.

— Что ты делаешь? — Дюк положил руку мне на плечо. — Люси.

— Я не могу найти свой телефон.

— Кому нужен чертов телефон?

— Мне! — И началась истерика. — Мне нужен мой телефон! Если я покажу тебе, ты поймешь.

Его губы сжались в тонкую линию.

— Где ты видела его в последний раз?

— Внизу. На кухне. — Не успели эти слова слететь с моих губ, как я пронеслась мимо него и помчалась к лестнице.

Шаги Дюка раздавались совсем рядом, и когда я нашла телефон на прилавке, его ярко-розовая крышка переливалась, как стробоскоп, он наблюдал через мое плечо, как я подняла его и разблокировала экран.

У меня тряслись руки. Я открыла электронное письмо и подняла телефон, чтобы он увидел.

— На что я здесь смотрю?

— Это Эверли.

— Да?

— Это от преследователя.

Он изучал экран, не мигая, пока, должно быть, не запомнил каждую деталь.

Мне не нужно было запоминать это. Один взгляд, и мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я точно знала, на что смотрю.

Эверли стояла на балконе нашей квартиры.

После Спат и Меган мы обе не захотели оставаться в доме, который я купила после того, как появились деньги. Поэтому мы переехали в квартиру, где у единственного лифта дежурили швейцар и охранник.

Я прожила в этой квартире всего несколько недель, но Эверли вернулась, оставив меня в Монтане. На снимке она пела, держа на коленях гитару. Снимок был сделан не с улицы, а несколькими этажами ниже, под углом вверх. Снимок был сделан из здания напротив. Освещение и ракурс были идеальными, как будто фотограф наблюдал за ней несколько дней, выжидая удобного случая для фото.

Длинные каштановые волосы Эверли были заплетены в косу, перекинутую через плечо. На маленьком столике цвета электрик рядом с ней стояла одна из моих кофейных кружек неоново-оранжевого цвета. На ней были шелковые пижамные штаны темно-оливкового цвета. Ее футболка свободно свисала с одного плеча, а на лице была такая улыбка, словно в этот момент, именно здесь, в этом белом шезлонге на открытом воздухе она и хотела быть.

Именно так мои фотографии появлялись в моем телефоне и портили хороший день. Фотографии были безупречными. Если бы я не видела их раньше, я бы приняла их за фотосессию. Тот, кто стоял за объективом, точно знал, когда щелкнуть затвором, чтобы передать, что я чувствую в данный момент.

Эта фотография Эверли выполнена в том же стиле. Та же расцветка. И на ней так же одно слово, добавленное в фотошопе едва различимыми буквами в правом нижнем углу.

Милая.

— Я не позволю ему прийти и за ней тоже, — прошептала я.

Дюк стиснул зубы, затем взял меня за руку и повел в гостиную, кивком предложив мне сесть на диван, а сам устроился на кофейном столике. Он уперся локтями в колени и наклонился ближе.

— Хорошо. Давай обсудим это.

Суровый мужчина пропал. Спокойствие в его голосе мгновенно развеяло некоторые мои страхи, потому что, пока я была здесь с ним, я была в безопасности.

И в этом была проблема.

— Откуда ты знаешь, что это тот самый парень? — спросил он.

— Именно такие фотографии я получала в своих электронных письмах и смс. Мне всегда присылали фотографии, на которых я делаю что-то веселое. Всегда в тот момент, когда я думала, что одна. На одной из них я читала книгу у бассейна, а Спат лежала рядом со мной. На одной из них я сидела в машине на светофоре и подпевала радио. На другой я точно так же, как она, играю на гитаре за утренним кофе.

После того, как было сделано достаточно фотографий, все мои личные святилища, которые я создала для себя, были разрушены. Все тихие уголки, за исключением моей собственной спальни, были разграблены и украдены, фотография за фотографией.

А потом Меган совершила самоубийство в моей спальне, лишив меня последнего убежища.

— Ты уверена?

Я схватила телефон, который он держал на бедре, и снова открыла фотографию.

— Видишь это слово? Милая? Мне он всегда писал «милая». На фотографиях. В электронных письмах. В простых письмах.

Из его груди вырвалось рычание. Красивый подбородок, по поцелуям которого я буду так скучать, снова задергался.

— Как это попало в твой электронный ящик? Я думал, ты сказала, что начала с нуля. Это старый адрес электронной почты? Или новый?

У меня по спине пробежал холодок.

— Это личный адрес. Я не проверяла его с тех пор, как приехала сюда, но я ждала тебя сегодня вечером и решила по-быстрому его почистить. Я ожидала увидеть кучу хлама. Обычно это все, что там есть, потому что я использую его только для покупок в Интернете.

— У Меган был к нему доступ?

Я покачала головой

— Нет. Он из тех времен, когда я училась в старшей школе. Он древний.

— Это первое электронное письмо, которое пришло на этот адрес?

— Да. Все остальные электронные письма были отправлены на аккаунты, которые отслеживала Меган. Или смс.

— Хорошо. — Дюк потер подбородок. — Неплохо. Это значит, что у него нет твоего номера телефона.

— Есть ли способ узнать номер, если ты откроешь электронное письмо? — У меня упало сердце. — Боже мой, а что, если в нем вирус или что-то в этом роде?

Я отбросила телефон в сторону, как будто он был отравлен. Что, если мое тайное убежище больше не было тайным?

— Я понятия не имею, возможно ли это, но мы выясним. — Дюк положил руку мне на колено, рисуя большим пальцем круги на джинсах. — Но прямо сейчас мы не будем слишком остро реагировать. Это включает в себя сбор твоих вещей и поездку в Нэшвилл.

Я закрыла глаза.

— Но это было для меня. Не для Эверли.

— Вот именно. Это было сделано для того, чтобы привлечь твое внимание, а это значит, что ты проделала хорошую работу по исчезновению.

— Дюк, она может быть в опасности. Я не могу оставить ее одну разбираться с этим.

— Ты не поедешь в Нэшвилл, — его голос был нежным, но твердым. Спокойным. Только мне не нужно было спокойствие. Мне нужно было помочь моей подруге, и, чтобы он отпустил меня.

— Я должна.

— Нет, не должна.

Я вскочила с дивана и направилась к лестнице. Мне нужно было собрать вещи.

— Люси. — Дюк схватил меня за локоть, останавливая у входа в гостиную. — Ты не поедешь в Нэшвилл.

— Я должна! — Я вскинула руки, отталкивая его. — Она моя лучшая подруга. Она в опасности.

— Нет. — Он обошел меня и преградил мне путь к лестнице. — Давай успокоимся. Поговорим о…

— А что, если бы это был Трэвис?

Он поднял руки.

— Но это не так.

— Да, это не так. — Я отступила в сторону, пытаясь проскользнуть мимо него, но он двигался слишком быстро. — Дюк.

— Ты так просто не уедешь.

— Уеду. Уйди с дороги. — Я еще раз попыталась пройти мимо, но он одним быстрым поворотом преградил мне путь. — Дюк.

— Люси, посмотри на меня.

Я покачала головой, уставившись на лестницу.

— Отойди.

— Лю…

— Двигайся! — закричала я, снова на грани слез. — Я не потеряю ее.

— А я не потеряю тебя, — прошептал он.

Мой гнев улетучился вместе с силой в ногах. Я была готова рухнуть на пол, свернуться калачиком и проплакать несколько дней, но прежде чем у меня подкосились колени, Дюк подхватил меня на руки и отнес на диван.

На этот раз он не сел на кофейный столик. Он прижал меня к груди и усадил на колени.

— Ты не можешь уехать, детка. Это небезопасно.

Я откинулась назад и посмотрела ему в глаза.

— Для Эверли это тоже небезопасно.

— Преследователь никогда не нападал на тебя физически, верно? Никогда не пытался причинить тебе боль?

— Лично мне? Нет. Это была скорее игра разума. Но моя собака мертва. Что, если Эверли тоже умрет? Я не смогу смириться с тем, что с ней что-то случилось.

— Давайте начнем с того, что свяжемся с ней. Она знает о том, что произошло?

— Да, она все знает.

— Хорошо, — сказал он. — Мы начнем с нее. Затем свяжемся с детективом Маркумом.

Я прикусила нижнюю губу.

— Но… тогда это значит, что он узнает, где я.

Возможно, было глупо не доверять копам. Ну, тому копу. Я доверяла свою жизнь тому, кто держал меня на руках. Но с детективом Маркумом все было по-другому. Он был хорошим человеком и сделал все, что мог, чтобы помочь мне. Но я не хотела, чтобы мое имя было в базе данных. Мне не нужно было, чтобы Джейд Морган фигурировала в качестве официального псевдонима.

В ту минуту, когда кто-то, кроме Эверли, узнает, что я в Каламити, независимо от того, сколько бы они ни обещали сохранить мой секрет, план рухнет. А я не была готова к тому, что моя мирная деревенская жизнь закончится.

Дюк глубоко вздохнул.

— Ты ему доверяешь?

— Честно говоря, я не знаю, доверяю ли я кому-нибудь в данный момент.

Он взял мою руку с колен и прижал ее к своей груди.

— Мне. Ты доверяешь мне.

— Тебе. — Я прижалась лбом к его лбу. — Я не хочу, чтобы он знал, где я. Я думаю, что причина, по которой мой преследователь все это время получал мой номер, была в Меган. Но что, если это не так? Что, если в этом замешан грязный полицейский?

— Тогда мы скажем Эверли, чтобы она связалась с ним.

— Что насчет электронного письма? Он наверняка захочет его просмотреть.

— Мы можем передать его ей, и она передаст его дальше. И пока она этого хочет, она будет являться посредником.

Я вздохнула.

— Я не хочу, чтобы она была посредником.

Он крепче обнял меня.

— Дело в том, детка, что пока мы не выясним, кто это, мы все будем в трудном положении.

— Я не хотела привносить это и в твою жизнь. Прости.

— Эй. — Он подцепил пальцем мой подбородок и приподнял его, чтобы я посмотрела на него. — Никогда не извиняйся.

— Твоя жизнь была намного проще до того, как я появилась в Каламити.

— Моя жизнь была одинокой до того, как ты появилась в Каламити. Последние несколько недель были для меня лучшим временем за последние годы. А может, и вообще за всю жизнь.

Мое сердце растаяло.

— Для меня тоже.

В его голубых глазах отражался солнечный свет, и они сияли, как драгоценные камни. Но у меня перехватило дыхание не из-за цвета. Мне стало трудно дышать от его привязанности, защищающего комфорта и абсолютной уверенности, что мы во всем разберемся.

— Хорошо, — прошептала я. — Я не уеду.

— Хорошо. — Он поцеловал меня в губы, нежно и сладко. Затем он мгновенно вскочил, поставив меня на ноги. — Позвони Эверли.

Час спустя мой телефон был на кухонном острове, потому что мне надоело, что она орет мне прямо в ухо.

— Это гребаное дерьмо собачье, — огрызнулась Эверли. — Ты ведь знаешь, что это ловушка, верно? Чтобы вернуть тебя сюда? Оставайся на месте.

Дюк усмехнулся, прислонившись к стойке.

— Привет, Дюк, — сказала Эверли.

— Привет, Эверли.

— Не позволяй ей приезжать в Нэшвилл, ладно?

— Я не поеду в Нэшвилл, — сказала я им обоим.

— Хорошо, — сказала Эверли. — И я собираюсь продолжать жить своей жизнью. Петь на балконе. Пить кофе из одной из твоих уродливых кружек.

— Ты не можешь игнорировать это, Эв.

— Черта с два.

— Нам нужно привлечь детектива Маркума, — напомнил ей Дюк.

— Я позвоню ему, как только повешу трубку.

— И в охранную компанию.

— И в охранную компанию, — передразнила она.

Дюк оттолкнулся от прилавка и оперся руками о столешницу.

— Если преследователь внимательно следит за тобой, а я подозреваю, что так оно и есть, усиление охраны и визит к детективу Маркуму, вероятно, дадут ему понять, что вы двое разговариваете.

— Ладно. Но альтернатива — не нанимать охрану и не обращаться в полицию.

— А я и не предлагаю этого. — Он грустно улыбнулся. — Мне не нравится, что вы разговариваете раз в неделю. Он узнает, что вы общаетесь. И если бы я копался в записях телефонных разговоров, пытаясь разыскать тебя, я бы задался вопросом, кто звонит Эверли каждую среду. Сомневаюсь, что он уже нашел способ взломать записи телефонных разговоров, но давайте действовать на опережение, на всякий случай.

— Я купила свой телефон в «Уолмарте» в Омахе, — сказала я. — А номер из Небраски.

— Я знаю, детка. — Он положил руку мне на плечо. — Но он отскакивает от башни в Монтане.

У меня упало сердце.

— Мы не можем разговаривать?

— А что, если нам купить новые телефоны? — предложила Эверли.

— Меня это устраивает, — сказал Дюк. — Через месяц. Люси хотела исчезнуть. Что ж, давайте сделаем так, чтобы это произошло на самом деле, и посмотрим, что из этого выйдет. Я понятия не имею, насколько далеко зашел этот преследователь, но, если он слушает и наблюдает гораздо внимательнее, чем мы предполагаем, я думаю, что несколько недель радиомолчания будет разумным решением. Давайте подключим к делу Маркума и посмотрим, что из этого выйдет. Тогда вы сможете купить новые телефоны с новыми номерами. И единственные, у кого будут эти номера, будут жить в Каламити.

Чертово благоразумие. Как я могла не говорить с Эверли? Мы выросли, разговаривая друг с другом.

— Ну, это отстой, — пробормотала она.

— Согласна.

— Что, если мне нужно будет с ней поговорить? — спросила Эверли. — Что, если будет что-то срочное?

— Сходишь купишь одноразовый телефон и позвонишь мне, — ответил Дюк.

Я опустила глаза в пол. Я не хотел отдаляться от Эверли, но, если это могло положить конец всему этому, я сделаю это.

— Что, если все станет еще хуже? — спросила я Дюка. — Что, если преследователь разозлится и это вызовет новый взрыв? — Что, если мое отсутствие и исчезновение внесут хаос в жизнь Эверли? Это несправедливо.

— Все это несправедливо. Но мне все равно, — сказала она. — Я говорю… продолжай, придурок.

— Эв…

— Я знаю, с чем имею дело, Люси. Я была там, помнишь?

— Но…

— Я не боюсь.

Я видела, как она выпятила подбородок. Расправила плечи. Эверли смело принимала жизнь. Она была мужественной. Она была стойкой и бесстрашной. Когда она не добилась одного из моих удачных результатов в своей карьере, это ее не расстроило. Она просто продолжала петь.

Это было то, о чем я беспокоилась.

Эверли будет так решительно настроена идти вперед, что не заметит, как парень подкрадется к ней сзади и ударит ее дубинкой по голове.

— Пожалуйста, будь осторожна. Не преуменьшай этого.

— Не буду.

— У тебя есть ручка, Эверли? — спросил Дюк. — Я дам тебе свой номер телефона.

— Хорошо, — сказала она и после выпалила: — Скучаю по тебе, Люси.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Не волнуйся за меня. Со мной все будет в порядке. Ты просто иди и будь Джейд Морган.

— Спасибо. Я поговорю с тобой… скоро. — Всего лишь через месяц. Звучало как вечность.

— Точно. Это всего лишь месяц. Проще простого, как выжатый лимон.

Я рассмеялась, уже скучая по ее дурацким высказываниям, потому что они вызывали у меня улыбку.

— Пока. — Я повесила трубку и наклонилась вперед. — Это нечестно.

— Да, нечестно. — Он провел рукой по моей спине, и когда я встала, его руки уже ждали меня.

Было достаточно тяжело не разговаривать с ней каждый день после того, как я переехала в Каламити. А теперь так долго не знать, была ли она в опасности? Мой желудок скрутило, и я крепче сжала Дюка, черпая из его, казалось бы, бездонного источника силы.

— Какое ее настоящее имя? — спросил он.

Я откинулась назад.

— Откуда ты знаешь, что ее имя не настоящее?

— Не знал. — Он ухмыльнулся. — Но теперь знаю.

— Попалась на удочку, не так ли? — Я ткнула его под ребра. — Ее имя Эверли. Это не ложь. Но ее фамилия Кристиан. Санчес — девичья фамилия ее матери.

— Хм. — Он покачал головой. — Не припоминаю. Знаю ли я что-нибудь из ее музыки?

— Наверное, нет. Она потрясающая, и у нее красивый голос. Но… — В Нэшвилле были сотни других удивительных женщин с прекрасными голосами, и все они пытались оставить свой след.

Дюк подержал меня еще несколько минут, затем отпустил и открыл коробку с пиццей, которую принес.

— Голодна?

— Нет. — Я закрыла коробку и убрала ее в холодильник на потом, но только сейчас заметила, что уже съедено довольно много кусочков. — Что произошло с Трэвисом?

Он застонал и вкратце рассказал мне о том, что произошло ранее, дав мне столь необходимую возможность сменить тему.

— Он завалил испанский? — спросила я.

Дюк кивнул.

— Да.

— Хм. Я изучала испанский на протяжении всей средней школы и провела три недели в Барселоне летом между младшим и старшим классами. Я могла бы стать его репетитором.

— Я благодарен за предложение. — Он поцеловал меня в лоб. — Больше, чем ты думаешь. Я скажу Мелани. Но…

— Понимаю. Сейчас я ему не очень нравлюсь. И это нормально. Если ему нужна будет помощь, предложение остается в силе. Это будет неплохим развлечением, и оно мне сейчас нужно. Может быть, мне стоит заняться вязанием? Или садоводством?

— Или я могу придумать что-нибудь другое. — Дюк придвинулся ближе, его руки зарылись в мои волосы, массируя кожу головы.

Я застонала, позволяя ему снять напряжение последних двух часов.

— Потрясающее ощущение.

Прикосновение Дюка было всем, в чем я нуждалась в тот момент. Утешением. Заземлением. Безопасностью. Он был метрономом, устойчивым ритмом, поддерживающим ритм моей песни.

Что бы случилось, если бы мы с Эверли выбрали другой маршрут для пешего туризма? Или если бы я нашла другое место для бегства, кроме Каламити?

Так или иначе, в конце концов, наши пути пересеклись бы. Я не собиралась справляться с этим в одиночку, потому что он был предназначен для того, чтобы я его нашла.

— Ты веришь в судьбу? Потому что я просто подумала… У меня было много счастливых моментов. В основном, в моей карьере. Но то, что я нашла тебя здесь, не похоже на удачу. Это похоже на что-то большее.

Его взгляд смягчился, морщинки в уголках глаз стали глубже.

— Конечно, так и есть.

— Это был твой шанс избавиться от меня, Шериф.

— Жаль, что я его упустил. — Он обвил меня руками, прижимаясь своим твердым телом к моему.

— Да. — Я провела руками вверх и вниз по напряженным мышцам его спины, затем нырнула в задние карманы его джинсов, когда он прижался своим растущим возбуждением к моему животу. — Очень жаль.