Взятка

Глава 18

Люси

— Черт, — прошипел Дюк. Его хватка причиняла боль моим бедрам, когда я двигалась на нем вверх и вниз. — Давай.

Я закрыла глаза, прижав руки к груди. Мои соски были зажаты между моими собственными пальцами, и я была в нескольких секундах от взрыва.

Дюк отпустил мое бедро и прикоснулся большим пальцем к моему клитору. В тот момент, когда он прикоснулся ко мне, мой оргазм оборвался, переходя от одного разрушительного импульса к другому, пока я не потеряла все силы и не рухнула ему на грудь.

Он перевернул нас, прижав мои запястья к матрасу, и навис надо мной, мои внутренние стенки сжались вокруг его члена.

— С тобой так хорошо, детка.

Мои пальцы на ногах подогнулись, и я пережидала толчки, пока Дюк входил и выходил, прижимая наши тела друг к другу. Мои волосы были повсюду. Одна прядь попала мне в рот, другая — на глаза, но я не пыталась высвободить руки, чтобы убрать пряди. Дюк держал меня там, где хотел, и я была в его власти.

Он вошел глубоко, по самое основание, позволяя ему тереться о мой набухший клитор при каждом движении. После такого колоссального оргазма я не думала, что смогу кончить снова. Но следующий — третий или четвертый, я уже сбилась со счета — оргазм настиг меня, и я вскрикнула от неожиданности, выгибая спину и позволяя своему телу дрожать, когда я потеряла все, кроме удовольствия.

Мой оргазм спровоцировал оргазм Дюка, и он, кончая, прорычал мое имя, входя в меня сильными толчками.

Казалось, мы трахались несколько часов. Мы оба были мокрыми от пота. В моей спальне пахло сексом и грехом.

— Вау. — Улыбка расплылась на моем лице.

Сегодняшний вечер запомнится мне на долгие годы. Я пела в баре. Нашла Дюка в толпе. Пережила момент после шоу в его объятиях. Это был один из лучших моментов в моей жизни.

Дюк рухнул рядом со мной, наши грудные клетки вздымались и опускались в быстром ритме, пока мы переводили дыхание. Его рука нашла мою на простыне между нами.

— Это было горячо.

Я промычала в знак согласия. Часть меня хотела погрузиться в сексуальный туман и уснуть, но адреналин от выступления в баре все еще струился по моим венам, несмотря на ощущение сытости и вялости в костях.

Дюк дернул меня за руку, давая понять, что я не в том месте. И я из последних сил придвинулась к нему и положила руку ему на пресс.

— Тебе не нравится, что я присоединилась к группе? Это как-то мешает нашей обычной жизни.

— Не нравится? Черт возьми, нет. Если хочешь петь, пой. Особенно если после этого ты будешь на взводе и позволишь мне поэкспериментировать в спальне.

— И в гостиной. И на площадке наверху лестницы.

— И в грузовике. — Ухмылка на его лице выражала абсолютное мужское высокомерие. Тоже сексуально.

Как и позы, в которые он меня ставил сегодня вечером. Завтра у меня все будет болеть, но, черт возьми, это того стоило.

Выйдя из бара, мы не поехали к Дюку. Он решил, что это слишком далеко, и вместо этого мы приехали на ферму на его грузовике. Мой «Ровер» все еще был припаркован на Первой улице. По дороге он доставил мне оргазм номер один своими пальцами.

Я провела пальцами вверх и вниз по его ребрам. Дюк не боялся щекотки, в чем я убедилась за последние несколько недель. Независимо от того, к чему я прикасалась и насколько легко касались мои пальцы тех мест, которые, как я ожидала, были чувствительными, он даже не дергался.

Он повторил движение на моих ребрах, заставив меня взвизгнуть и заерзать, потому что я, с другой стороны, очень боялась щекотки.

— Прекрати. — Я со смешком шлепнула его по руке. — Я слишком слаба, чтобы смеяться.

Он притянул меня к себе.

— Ты была великолепна сегодня.

— Мне давно не было так весело за микрофоном. Спасибо, что был со мной.

— Ты рядом, я рядом. Я бы ни за что не пропустил ни одного концерта.

Я вздохнула, еще крепче прижимаясь к нему. Играть с этой группой, петь от всего сердца было невероятно. И после последнего сета я, наконец, получила ответы на некоторые вопросы, которые задавала себе.

— Мне нужно быть Люси Росс.

— Я знаю.

Я положила подбородок ему на грудь, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Люди Каламити будут ненавидеть меня за ложь?

— Сомневаюсь в этом. Я думаю, большинство поймет. А если нет, то пошли они к черту.

— Это твои люди, Шериф.

Он коснулся кончика моего носа.

— Ты мой человек.

— Я не хочу терять тебя, — прошептала я. Как я могла быть собой и держаться за жизнь в Каламити?

— Я никуда не уйду. — Он наклонился, завладел моими губами и обнял меня. Затем он уложил меня на спину, переплетя свои сильные, мускулистые ноги с моими. Когда он прервал поцелуй, его рука коснулась моего лица, кончики пальцев прошлись по волосам у моего виска.

— Я не знаю, как будет выглядеть будущее. Я хочу остаться в Каламити, но я также хочу создавать музыку.

— Ты не обязана, — сказал он. — Мы разберемся с этим вместе.

Этот человек был скалой, горой непоколебимой силы. Никогда в своей жизни, даже когда были живы мои родители, я не чувствовала себя такой уверенной в себе.

— Дюк, я поклялась, что не вернусь в Нэшвилл, но теперь… Я не уверена, что смогу сдержать свое обещание.

— Эй. — Он оперся на локоть, и эти голубые омуты оказались у меня на лице. — Послушай. У меня было время подумать об этом. И главное, я тебя не отпущу. Если это означает, что я поступлю на службу в полицию Нэшвилла, так тому и быть. Или я могу работать в охране. Или я могу поговорить с боссом Блейка о приеме на работу в его фирму.

Я моргнула, впитывая его слова.

— Ты бы поехал со мной?

— Люси, с того самого момента, как я увидел, как ты собираешься сражаться с бизоном, я понял, что ты особенная. С каждым днем ты становишься для меня все дороже. Мне все равно, куда нас заведет жизнь, главное, чтобы я был с тобой.

Слезы навернулись мне на глаза. Это тот особенный момент, которого я так долго ждала? Это был он

— Дюк, я…

— Не смей говорить это первой. — Он прижал палец к моим губам. Мое сердце остановилось. Хотя я и знала, что последует дальше, я затаила дыхание. — Я люблю тебя, Люси Росс. Джейд Морган. Кем бы ты ни была, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Я бросилась в его объятия, прижавшись губами к его губам.

Боже, почему я ждала, прежде чем произнести эти слова? Как только они вырвались на свободу, меня окутал прекрасный покой. Такого чувства сопричастности я не испытывала с восемнадцати лет, когда наблюдала, как мой отец кружит мою мать по гостиной, а я играю им на гитаре свою последнюю песню.

Слезы текли по моим щекам, когда я прижималась к нему. Знал ли он вообще, как сильно я его любила? Как сильно я нуждалась в нем? Как сильно я буду бороться за это, за нас, каждый день своей жизни?

Если бы он только сказал, я бы немедленно бросила петь. Я любила его еще больше, потому что в глубине души знала, что он никогда не попросит.

— Что это? — Он отстранился, вытирая мои слезы руками. — Почему ты плачешь?

Я сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Потому что я была такой потерянной. С тех пор как умерли мои родители, я скиталась по свету в поисках семьи. Я даже не думаю, что осознавала, как сильно нуждалась в ней. Теперь у меня есть ты, и мне кажется… что, возможно, я не так одинока.

— Ты никогда не будешь одна, — пообещал он. — Пока мое сердце бьется, а легкие наполняются воздухом, ты никогда не будешь одна.

Я улыбнулась, и у меня вырвался еще один всхлип, и я уткнулась лицом в его плечо, пока он обнимал меня, выплакивая слезы, которые я сдерживала слишком долго.

Убежище, о котором я мечтала долгие годы, было прямо здесь, в его объятиях.

Дюк держал меня, пока я не овладела своими эмоциями, затем он подвинулся так, что его грудь прижалась к моей спине, а его большое, сильное тело обвилось вокруг моего.

— Я не знаю, что делать дальше, — призналась я. — Не знаю, как докопаться до правды и соединить свою старую жизнь с новой.

— Мы начнем с того, что убедимся, что ты в безопасности, — сказал он. — Это первоочередная задача. Завтра я свяжусь с Блейком и узнаю, нашел ли он что-нибудь. Как только все будет в порядке, мы начнем разбирать стену. Мы позволим правде выплыть наружу и будем делать это шаг за шагом.

— Хорошо. — Я расслабилась, с радостью позволив ему диктовать дальнейшие шаги.

Блейк пробыл в Нэшвилле два дня. Он, наконец, завершил свое очередное задание в Калифорнии и прилетел в Теннесси. Мы ничего не слышали о нем с тех пор, как он приехал, но он работал.

Как бы глупо это ни звучало, впервые за много месяцев у меня появилась надежда. Вера Дюка в способности Блейка была заразительной. Хотя я и верила в детектива Маркума, после долгих месяцев отсутствия зацепок я потеряла надежду.

Но, может быть, только может быть, мы покончим с этим навсегда.

Тогда я наведу порядок в своей жизни.

— Ты думаешь, с моей стороны было ребячеством сбежать? — спросила я.

— Нет. — Дыхание Дюка коснулось моей щеки. — Это совсем не ребячество. Ты была в шоке. Ты убралась оттуда к чертовой матери.

— Мне было страшно. Возможно, если бы петь не было так тяжело, я бы преодолела страх. Но этого было недостаточно, чтобы заставить меня остаться.

Радость от пения была слишком далека. Даже сейчас злость на Скотта и лейбл за то, что они не восприняли преследователя всерьез, не давала мне покоя. Разочарование от того, что люди хотели видеть меня только из-за моих денег и таланта. Печаль от того, что такие артисты, как Эверли, никогда не получат по заслугам. И отчаяние от того, что это вышло из-под моего контроля. Черт возьми, я даже не могла сама выбрать себе бэк-вокалистов.

Мне нужно было приехать в Каламити. Мне нужно было отбросить негативные эмоции. Возможно, было лучшее решение, чем создать Джейд Морган, но, лежа в объятиях Дюка, я не жалела об этом. Если бы я осталась в Нэшвилле, я бы его не нашла.

Я бы не влюбилась в Каламити.

— Я хочу жить здесь.

Руки Дюка сжались, как будто мое заявление удивило его.

— А как быть с пением?

— Я найду способ петь. Даже если буду делать это просто с Эндрю, Джо и Гэри в баре. Но я не хочу снова жить в Нэшвилле.

— Ты уверена?

Я повернулась в его объятиях, чтобы видеть его лицо, пока мы все это обсуждали.

— Конечно.

— Давай выберем крышу. Больше никаких метаний туда сюда. Остаемся здесь или у меня?

— У тебя. — Я хотела жить с ним в одном доме. Мне нравился этот фермерский дом, но он всегда был временным пристанищем. Его дом был постоянным.

На его губах появилась улыбка.

— Позвони Керриган. Завтра же.

— Ладно. Могу я сказать ей правду? Она воспринимает меня как друга. Я хочу, чтобы она знала мое настоящее имя.

Он нахмурил брови, обдумывая решение, но все же кивнул.

— Хорошо

— И Трэвису.

— Я доверяю Керриган. Она взрослая, и, если ты объяснишь ей ситуацию, она поймет и сохранит это при себе. Как и Джейн.

— Но… подожди, Джейн? Она знает? Черт. — Я хлопнула себя рукой по лбу. — Может, мне не стоило исполнять свои собственные песни сегодня вечером.

— Она знает об этом с тех пор, как я познакомил вас, когда мы в первый раз пошли за бургерами. Она никому не скажет.

— Уф. — Я вздохнула.

— Теперь вернемся к Трэвису. Ты же знаешь, я люблю этого парня. Но я не думаю, что ему следует об этом знать. Пока нет. Он мальчик-подросток. Не совсем тот тип людей, который известен умением скрывать всякое дерьмо.

Я хихикнула.

— Ладно. Трэвису пока не скажем. Но скоро.

— Скоро. — Он заправил прядь моих волос мне за ухо. В последнее время он стал чаще это делать, поправляя пряди, которые лезли мне на лицо.

— Ты все еще будешь любить меня, если я стану блондинкой?

— Нет.

Я хлопнула его по плечу.

Дюк перевернулся на спину, смеясь в потолок. Мне открылся прекрасный вид, чтобы оценить его белоснежную улыбку. И, ого, это было нечто. Мощный и чистый, он исходил из глубины его груди, как будто он держал его близко к себе, ожидая особого момента, чтобы выпустить на волю.

Этот момент был моим.

Я любила этого мужчину всем своим существом. Если это означало пожертвовать своей карьерой суперзвезды, чтобы он мог остаться здесь, где ему было место и он был счастлив, я бы сделала этот выбор. Я бы выбирала его каждый день, потому что это не было похоже на жертву.

Очень скоро я стану Люси Росс, девушкой Дюка. Возможно, однажды я стану невестой, а затем и женой Дюка.

И, может быть, если меня не будет в Нэшвилле, преследователь, который так старался оторвать меня от той жизни, почувствует, что победил.

Отлично. Я признаю свое поражение в этой битве.

Потому что, когда Дюк заключил меня в объятия, прервав свой смех поцелуем, я поняла, что уже выиграла войну.

— Чем ты хочешь заняться сегодня? — спросил Дюк, потягивая свой утренний кофе.

Мы оба проспали допоздна, не ложась спать почти всю ночь. К тому времени, когда мы оба, наконец, пришли в себя после полученного в баре адреналина, было почти три часа ночи.

Мой голос был хриплым, а в горле першило. Мои голосовые связки были не в форме, и начинать выступление без разминки и репетиций было непросто. В тот момент я говорила, как заядлый курильщик, и меня не удивит, если к концу дня я вообще не смогу говорить.

Они восстановятся, потому что это того стоило.

— Я собираюсь позвонить Керриган и сказать ей, что съезжаю, но все равно буду платить за аренду, — сказала я, потягивая свой кофе. — После я хочу начать переезжать в свой новый дом.

Он ухмыльнулся.

— Хороший ответ.

Я рассмеялась и открыла холодильник.

— Что ты хочешь на завтрак?

— Как насчет того, чтобы сходить в кафе и плотно позавтракать? Потом вернемся и начнем собирать вещи.

— Продано. — Я закрыла холодильник. — Я умираю с голоду. И мне нужно забрать свою машину.

Я схватила кружку, собираясь уходить, когда в дверь позвонили.

Мы переглянулись, прежде чем Дюк прошел через дом, стараясь не мешать обзору, отпер дверь и медленно приоткрыл ее.

— Привет. Помнишь меня?

Я ахнула и прикрыла рот рукой.

Я узнала этот голос.

— Едва узнал тебя без спрея от медведей. — Дюк усмехнулся, позволив мне оттолкнуть его в сторону, чтобы распахнуть дверь настежь.

Эверли.

Ее глаза были затенены огромными солнечными очками. С одного плеча свисала лямка рюкзака, а чемодан стоял у ее ног.

— Эв? — Я обвила ее руками, чтобы крепко обнять. — Что ты здесь делаешь?

— Я же говорила тебе, что тебе пришли документы от лейбла. Я решила доставить их сама.

— Входи. — Я отпустила ее и отошла в сторону, чтобы она могла пройти внутрь.

Дюк схватил ее чемодан и поставил его в прихожей.

— Милое местечко. — Она огляделась, осматривая гостиную, пока шла вглубь дома. — Здесь даже лучше, чем на фотографиях.

Когда я искала жилье в Каламити, она делала то же самое. Мы сидели на диване в нашей квартире, обе с ноутбуками на коленях. На самом деле она была первой, кто нашел этот фермерский дом.

— Я не могу поверить, что ты здесь.

— Я тоже. — Она поставила рюкзак на пол и сняла солнцезащитные очки. Под глазами у нее были темные круги, и она похудела, хотя в этом не было необходимости. Она устало ссутулила плечи, как будто не спала всю ночь и была в нескольких секундах от катастрофы. — Я была на ногах с трех часов, чтобы успеть на самый ранний рейс. Добраться до Каламити до полудня непросто. А водителю Убера, который привез меня сюда из Бозмена, нужно отказаться от дешевого спрея для тела. Два с половиной часа этой вони. Буэ.

Я рассмеялся.

— Хочешь кофе?

— А меня зовут Эверли Кристиан?

Я взяла Эверли за руку и повела ее на кухню, Дюк последовал за мной.

— Как долго ты здесь пробудешь? — спросила я, наливая ей чашку.

Она пожала плечами.

— Нэшвилл — отстой. Особенно без тебя. Не возражаешь, если я останусь ненадолго?

Я улыбнулась ей, а затем Дюку.

— Оставайся, сколько захочешь.

Может быть, мне все-таки не придется оставлять фермерский дом пустым.