Я буду сверху

Глава 8

Вот есть что-то возбуждающее в этом ощущении: неотрывного, тяжелого, горячего взгляда на свой спине… И не только спине. Задницу, несмотря на то, что упакована она в мешковатые джинсы, тоже ощутимо так подпекает.

Я иду, не пытаясь излишне ускоряться, потому что это совсем неправильно и тупо, но четко ступая по кажущемуся бесконечным коридору…

Странно так: еще недавно я не замечала, насколько тут, за пределами торгового зала, все большое. И безлюдное.

Голос Платона эхом разносится по коридору, он все еще ругает своего собеседника за отсутствие креативного подхода к работе.

Я машинально, сквозь грохочущее в ушах сердце, прислушиваюсь, невольно становясь участницей разговора. И это чуть-чуть сбавляет градус происходящего.

Да и сам разговор прикольный.

– Только не тормози! Какая горилла в Сибири, окстись, бро! Ты вообще с ума сошёл… Значит, берёшь рысь, обычную, бля, рысь! С такой пушистой жопкой в виде сердечка…

Я не выдерживаю и фыркаю в кулак, представив себе эту самую пушистую жопастенькую рысь, невольно оборачиваюсь, а Платон, словно ждал от меня хоть какого-то разрешающего сигнала, улыбается, подмигивает и неожиданно ускоряет шаг, обгоняя!

И теперь топает спиной вперед, маяча передо моим носом и продолжая разговаривать.

Мы так и движемся, странным паровозиком, где Платон – это такой дурацкий локомотив, едущий вперед задницей, а я – не менее дурацкий вагончик, никак не умеющий сойти с рельс и обогнать своего ведущего.

Смотрю в упор на усмехающееся лицо Платона, начиная тоже улыбаться почему-то.

Очень уж заразительно его веселье.

Да и сам он – очаровашка и покоритель женских сердец, действует с привычной наглецой, прекрасно понимая, что я уже плыву.

И ведь прав, зараза такая!

– Рысь шурует в наш магазин из леса, – Курпатов, продолжая давать ценные указания невидимому собеседнику, тормозит и толкает рукой дверь в какое-то помещение. Я тоже почему-то останавливаюсь и невольно туда заглядываю. За дверью оказывается небольшой кабинет, можно даже сказать, что совсем маленький, без окна, зато с явно неплохой вытяжкой. У стены стоит стол, рядом – стеллаж небольшой, чуть в стороне – сейф и диванчик.

Платон приглашающе кивает мне головой и, видя, что я не тороплюсь выполнять его приказ, шепчет:

– Заходи.

Ага, бегу просто…

Стою, скрестив руки на груди глядя на него с прищуром.

Интересный способ приглашения.

И к чему это все?

Нет уж, я лучше домой…

Платон, поняв, что я упираюсь и даже планирую продолжить путь к раздевалкам, чуть закатывает глаза и, прихватив за локоть, придерживает перед дверью в кабинет, особо не обращая внимания на мое сопротивление и продолжая вещать в трубку:

– Рысь зашла в наш магазин, следующий кадр: её довольная морда, она щурится от удовольствия. Понимаешь?! Начинает пить молоко под полками с продуктами и логотипом нашего магазина! Вот что нам нужно, а не горилла с гитарой. Где гитара и где гастроном? Плохо ты работаешь, ни хрена у тебя не выйдет. Да-да-да я всё понял. Хочешь, чтобы получилось хорошо, делай всё сам. Но вот тогда непонятно, на кой хер ты сидишь и зарплату получаешь? Если я уже все за тебя сделал? Может, мне и премию за тебя получить? Клянусь, так и будет, бро, если ты продолжишь тупить! Все, отвали, я занят.

Курпатов усмехается, весело матерится, закидывает телефон в карман джинсов, а затем меня – в свой кабинет.

Все происходит стремительно, и я толком не упеваю испугаться, больше возмущаюсь бесцеремонности поведения Курпатова. Хотя, чего я жду, после того, что он уже делал и видел?

Явно на джентльменское поведение рассчитывать не приходится!

Платон закрывает дверь, и я чуть отступаю назад, складывая руки на груди.

Кабинетик малюсенький, а Курпатов – парень не мелкий, и пространства для маневра нет.

И черт…

Это тоже заводит.

Вот что с нормальными порядочными девушками долгое воздержание делает!

Кто другой, не настолько озабоченный, заорал бы, за свою честь и достоинство боролся, а мне все нравится, все меня заводит, от всего тащит!

Ужас и позор!

И надо же как-то все равно показать себя нормальной, правильной девушкой!

Потому я щурюсь зло:

– И что это значит?

– София, я был о твоей логике лучшего мнения, – улыбается Курпатов, – на что это похоже?

– На преследование и насилие?!

– Да? А на мой взгляд – знак судьбы.

– В чем этот знак?

– Ну… Мы постоянно с тобой сталкиваемся… Это разве не знак?

– Теперь я сомневаюсь в твоей логике…

– И зря! Зря, София! С моей логикой полный порядок! А ты… Классная… – переход от насмешки к ласковому урчанию настолько неожиданный, что я невольно краснею. Почему-то.

А Курпатов делает шаг ближе, смотрит на меня уже без улыбки, жадно блестя взглядом.

– Тебе не только шортики к лицу… Но и эти джинсы… А под ними те самые трусики, что я видел? Да?

– Эм-м-м… – теряюсь от напора и наглости, сердце стучит все сильнее, и, несмотря на общую неправильность ситуации, как-то внутри горячо становится… И тоже неправильно…

– Дашь посмотреть?

Ох, и наглец!

– А у тебя провалы в памяти? – облизываю пересохшие губы, и Курпатов это воспринимает очень правильно. Как приглашение.

Он в одно скользящее, мягкое движение оказывается рядом и прижимает меня к столу бедрами.

Ставит свои залипательные, тяжелые руки по обе стороны от моей задницы, доминируя и властвуя, шепчет прямо в губы:

– Нет… К сожалению… Очень все хорошо помню. Чересчур даже хорошо…

– Печалька… – все еще нахожу в себе силы язвить я.

– Вообще нет… – тянет Платон, – вообще… Нет…

А в следующее мгновение его губы мягко накрывают мои, и я окончательно осознаю, что именно об этом и думала, оказывается, весь этот длинный бестолковый день.

С того самого момента, когда увидела веселые глаза Курпатова между своих ног…