Закрученный

Глава 12

Часом позже Мэри Энн обосновалась в местечке под названием «Бобовый провод». Если не обращать внимания на бредовое название, то место ей нравилось. Уютное интернет-кафе с мягкими диванами и круглыми столиками, а также с перегородками с множеством подключаемых модулей по обе стороны.

Она сделала вид, что отпивает моккачино — потому что если бы пила на самом деле, ее бы вырвало. Человеческая еда больше не для нее, только магия и чужие способности. Не то чтобы она была огорчена. Она просто была вне себя от огорчения!

Как бы то ни было. Напиток был «оплачен» Такером.

Его версия «дай мне с этим разобраться» заключалась в создании иллюзии, так чтобы девушка за стойкой — та, что улыбалась и флиртовала с ним и Райли в крайне раздражающей манере — подумала, что ей уже дали двадцатку, когда на самом деле Такер всего лишь вручил ей немного воздуха.

Райли высказал вслух свое негодование. Такер взглянул на него и ответил:

— Серьезно, Мухтар? Ты украл для Мэри Энн ноутбук, а теперь критикуешь мои методы? Серьезно?

— Да, серьезно.

— Моя жертва хотя бы не будет рыдать всю ночь из-за того, что потеряла десять страниц реферата на книгу.

— Посмотрите, какой благодетель нашелся, — усмехнулся перевертыш.

Когда-то — да хотя бы час назад — ее еще волновали эти их вечные перебранки. Но сейчас? Просто фоновый шум. Она была занята.

Разумеется, они спорили, кто из них должен сесть рядом с ней.

Она была польщена, и в то же время оскорблена, потому что они просто мерились письками, а не по-настоящему хотели быть ближе к ней. Райли победил. Еле-еле. И только потому, что сделал Такеру подножку, и тот упал лицом в заляпанную кофе плитку на полу.

В итоге перевертыш сидел с ней, откинувшись на спинку дивана, вытянув руку за ней, а Такер сидел напротив, бросая сердитые взгляды. Мэри Энн продолжала притворяться, что пьет моккачино, вдыхая потрясающий аромат, и искала информацию о брате Дэниела Смарта — Роберте.

— А знаешь, — сказал Такер, — я ведь очень хорошо себя вел, когда были только я и Мэри Энн. Это ты все время портишь мне настроение, Барбос.

— Сделаю вид, что я тебе поверил.

— Это правда, — вмешалась Мэри Энн, не отрывая взгляд от экрана. — Как я подавляю способности Эйдена, находясь рядом с ним, так я подавляю и зло в Такере.

— Я бы поспорил со словом «зло».

— А ты, — продолжила она, игнорируя демона, — подавляешь мою подавляющую способность.

— Бедняга Такер, — глумился Райли. — Не может справиться с тем, что он плохой мальчик.

— А тебе плевать, что я продолжаю называть тебя собачьими кличками, а, Макс?

Такер, очевидно, дулся от негодования.

— Нет. И между прочим, Максом зовут моего брата.

— Погоди, — Такер наклонился вперед, губы изогнулись в усмешке. — Твой брат — волк-перевертыш, и его зовут Макс?

— Ну да. И что?

— То есть ты не знаешь, что это типа самая популярная собачья кличка года?

— А ты у нас что, ходячий сборник статистики?

Нахмурившись, Такер запустил пальцы в свои волосы.

— Если ты не будешь реагировать нормально на оскорбления, то мне здесь делать нечего. Сначала я назвал тебя Барбосом — ноль реакции. Потом Максом, и ты поправил меня. Отсталый какой-то, — поднялся он с диванчика. — Я пойду на улицу. Покурю. Может даже выпью.

— Не заколи там никого, — сказал Райли, помахав на прощание.

Его лицо потемнело.

— Тебе есть что добавить по теме нашего разговора, Мэри Энн?

— Круто, — сказала она невпопад, уже не слушая их.

Он тяжело выдохнул.

— Найдите меня, когда закончите.

— Конечно, конечно, — уверил его Райли и помахал, чтобы тот поскорее уходил.

Такер стремительно вышел из кафе, колокольчик звякнул на двери.

— Ну и козел, — пробормотал Райли. — Я убью его еще до того, как все это кончится.

— Круто.

— То есть ты не против?

— Круто.

— Ты ведь ни слова не слышала из того, что я сказал?

— Круто.

Семнадцать лет назад люди еще не писали о каждом своем чихе в Фейсбуке и Твиттере, так что найти Роберта Смарта оказалось чуточку сложнее. Но, кажется, ей удалось кое-что раскопать.

Она нашла новостную заметку о нем, и она вела к другой, а та к следующей и так далее. Каждая была посвящена способности Роберта Смарта находить тела пропавших без вести и общаться с мертвыми. Но ни в одной не упоминалось, что он мог поднимать мертвых. Так что, хотя она и раскопала кое-что интересное, толку от этого было мало. Пока не…

Бинго! История его исчезновения. Ее охватил азарт, пока она вчитывалась в первые строки. Он пропал той же ночью, когда убили его брата. И… ох. Восторг сменился разочарованием.

— Его тело так и не нашли, и он никогда не был женат, — сказала она вслух. — Ни детей, ни какой-либо иной родни, кроме Дэниела и Тони.

Значит, вариант разговора с семьей отпадал. Тоня, наверняка, вызовет полицию, если еще хоть раз увидит Мэри Энн на горизонте.

— Круто, — сказал Райли, передразнивая ее. И тут же на одном дыхании добавил. — А вдруг он там общается с ведьмами и фейри, не думала?

И если у него не было семьи, то каким могло быть его последнее желание? Само собой, не попрощаться с близкими, как хотела мама Мэри Энн. Но что же тогда?

Ей нужно было выяснить. Чтобы покинуть Эйдена, Джулиан должен сделать то, что не успел при жизни и жалел об этом. Но души не помнили, кем они были, пока им кто-то не напоминал. Сейчас она единственная, кто мог бы напомнить Джулиану.

— Мэри Энн, — позвал Райли.

Что, если она распечатает его (прошлую) историю жизни и зачитает ему?

Может, тогда он вспомнит. Или, может, пора переключиться и начать слежку за родителями Эйдена. Да, вполне возможно. Документы на их дом принадлежали Джо Стоуну. Паула — мама — не упоминалась. Были ли они все еще вместе? Или расстались?

— Мэри Энн?

— Что?

Ах, да. Райли что-то там говорил. Роберт, ведьмы, фейри.

— Разумеется, он не общается с ведьмами или фейри. Он же мертв.

Долгий, затяжной выдох донесся до нее теплым, мятным дыханием.

— Я говорил про Такера.

— Оу. Ну тогда пойди сходи за ним. Прибей. Или как хочешь. Пожалуйста. Мне нужно пару минут покоя.

Секунда оглушающей тишины.

— Ты пытаешься прогнать меня?

— Да, но почему-то не получается.

Удивительно мозолистые пальцы взяли ее за подбородок и развернули лицом к нему.

— Мэри Энн? — его глаза блестели от веселья.

— Что?

— Ты такая сексуальная, когда чем-то увлечена, — говоря это, он наклонился и поцеловал ее. Прямо там, на виду у всех, он просунул свой язык в ее рот. Теплый, влажный, вкусный — все как она помнила.

Ей никогда не нравилось проявлять чувства на публике, но тело само прижалось сильнее, руки обернулись вокруг его шеи, пальцы зарылись в его волосах.

Он мастерски умел двигать языком. Знал, как надавить, как расслабить, как забрать ее дыхание и отдать свое. И тепло — ей всегда его мало. Она крепче вжималась в него, так близко, что чувствовала, как его сила перетекает ей в рот, вниз по горлу и дальше закручивается в животе.

Ей было знакомо это ощущение.

Паника охватила ее, и она вывернулась из его объятий. Они оба тяжело дышали, но Райли весь вспотел. Ее сердце забилось чаще, и она выпалила на одном дыхании:

— Я чуть было не покормилась тобой.

— Знаю, — он не звучал расстроенно, и это поразило ее.

— И ты не оттолкнул меня? Идиот!

Уголки его губ приподнялись.

— Мне нравилось то, что мы делали.

Ему весело? Идиот — это слишком мягко сказано. Что и требовалось доказать. Именно из-за этого она сбежала от него. Он не парился о своей безопасности.

Сердито глядя на него, Мэри Энн ногами вытолкала его. Прямо с дивана. Он приземлился на задницу, крякнув от неожиданности.

— Убирайся отсюда, пока я… пока я не… ударила тебя по яйцам!

Он ухмыльнулся еще больше и, не спеша, поднялся.

— Пойду найду ведьму. Если ты голодна, то можешь…

Ее злость как ветром сдуло. Он пытался позаботиться о ней. Как она могла на него злиться?

— Я не голодна.

Не совсем. Пока что.

— Ты же знаешь, что случается, когда ты долго… не ешь. Просто позволь мне…

— Нет, — да, она знала, что случается. Ей становилось плохо. Хуже, чем когда-либо в жизни. — Я в порядке.

Она не хотела, чтобы он связывался с ведьмами и рисковал попасть под проклятье — хотя заклятье импотенции, которым он запугивал Такера, могло бы пойти им обоим на пользу. И она совершенно точно не желала стать виновницей еще одной смерти.

— Ведьмы хотели уничтожить тебя. Теперь ты можешь уничтожить их первой.

Технически да, может. Когда ее голод становился настолько сильным, что она больше не могла терпеть эту боль, она кормилась без раздумий. Сначала ведьмы, потом фейри, но когда-нибудь ни одной из этих рас не будет достаточно. Она будет жаждать других. Вампиров, перевертышей. Даже людей. Но в таком состоянии, как сейчас, — только отчасти голодная — она должна прикоснуться к ведьме, чтобы покормиться, а ей не хотелось приближаться к ним без острой необходимости. По всем уже перечисленным причинам, а также потому, что ей, по правде говоря, нравились некоторые из них.

Две ведьмы — Мария и Дженнифер — могли убить ее уже десяток раз. Но не стали. Вместо этого они с ней поговорили и ушли. Она чувствовала себя несколько обязанной им.

— Сходи за Такером, пока я не решила перекусить тобой, — сказала она. — Постой. Сначала скажи, что ты говорил про черную ауру Тони.

Он нахмурился, вновь скользнув за столик.

— Обычно это значит, что хозяин ауры скоро умрет. Но ее черный как будто уже давно с ней, выцвел до сероватого. Я уже видел раньше такие ауры, обычно на людях, которые каким-то образом обманули смерть с помощью магии или которые были прокляты на очень, очень долгий срок.

Получается, это случилось бы тогда с аурой Эйдена? Медленное угасание, даже гниение?

— Так ее жизнь была магически спасена? Или ее кто-то проклял? Что из этого?

— Я не знаю. Не почувствовал магического фона от нее, — пожал он плечами. — Но это может означать, что проклятье настолько вросло в нее, типа в легкие или в сердце, что никто не сможет его почувствовать. Или, возможно, никакой магии не было.

— То есть ты хочешь сказать, что понятия не имеешь?

— Именно. А ты хочешь сказать, что не хочешь, чтобы я остался с тобой? Потому после этих слов о перекусе, я хочу, чтобы ты…

— Иди уже, озабоченный!

Смеясь, он поднялся и послал ей воздушный поцелуй, а затем покинул кафе.

Мэри Энн заставила себя вернуться к ноутбуку. Руки тряслись, пока она вбивала поисковые запросы. И что бы вы могли подумать? Она набирала, не задумываясь, и в итоге вышла на родителей Эйдена. Снова. Может, ее подсознание пытается ей намекнуть.

Ладно. Она разберется с этим. И еще кое с чем. Решено — ее следующий защитный символ должен отгонять парней, загрязняющих ее мысли и сбивающих ее концентрацию. Но отчего-то она сомневалась, что это поможет противостоять притягательности Райли.

Эйден удивил Викторию. Вместо того, чтобы отправиться прямиком в тронный зал, где ожидали его «гости», и потребовать ответы, или вместо того, чтобы пойти поесть, он сначала решил подготовиться к возможной битве. У него ушло на это несколько напряженных часов, утро сменилось полуднем.

Она слушала его разговор с Элайджей, хоть и без ответов собеседника, и поняла, что Эйден расстроен тем, что душа не предсказывала этого, и что он не успел подготовиться. Она слушала его разговор с советником, затем с Мэдди, пытаясь выяснить все, что можно, о девяти воинах, ожидающих его. Она выдохнула с облегчением, когда он разместил стражу и дозорных в каждой комнате особняка и вне его. Она смотрела, как он вооружался сам, отвернулась, когда он переодевался в новую футболку с джинсами, и ждала вместе с ним возвращения из леса волков, уже уставших от патрулирования.

Не было времени размышлять об их поцелуе и его злости на то, что она уже не девственница, что было не свойственно ни прошлому, ни нынешнему Эйдену.

Он подозревал, с кем именно она была? Возненавидит ли он ее, когда его подозрения подтвердятся?

Ладно, время подумать об этом у нее как раз было, но она не могла себе позволить подобной роскоши. Ей надо было собраться, быть наготове. На случай, если Эйден не сможет. Он все еще не поел, и она не понимала почему.

Также она не понимала, почему он остановил себя, причем дважды, объявляя вслух, что не собирается танцевать.

Теперь он решительно шел по красному ковру, Виктория следом за ним, волки по обе его стороны, и горстка сильнейших воинов-вампиров за всеми ними. Простые вампиры стояли вдоль стен, наблюдая за ним, создав живой коридор, ведущий прямиком в тронный зал.

Виктория улавливали шепотки типа «взялись из ниоткуда», «беда» и «война», и каждый следующий вселял в нее все больший ужас.

Кем бы ни были эти войны, они явно могли телепортироваться, поскольку они не ворвались в дом, пройдя через все коридоры, а «взялись из ниоткуда» в тронном зале. А чтобы появиться где-то, телелепортирующийся должен знать это место, бывать там раньше. Значит, Влад уже некогда принимал там воинов.

Когда Эйден пошел к тронному залу, двое часовых распахнули высокие, арочные двери. Не замедляя шаг, новый и все еще не коронованный король вампиров вошел в зал. Виктория ожидала больше шепотков, хоть чего-то, но слышно было только топот множества пар обуви и стук волчьих когтей. Затем Эйден остановился, как и все за ним, и стихли даже эти звуки. Просто тишина.

Новоприбывшие — выше и сильнее, чем Виктория себе представляла, а она представляла их очень высокими и очень сильными — выстроились перевернутой V. Военное построение. Не счесть, сколько раз она видела, как отец выступает в центре этого уголка. Это построение с целью запугать, показать единство.

Что-то вроде «если ты против одного, то ты против всех».

Мужчина в центре наклонил голову к плечу. Он не выказывал этим почтения, конечно же, просто жест, означающий «я — ученый, а ты — лабораторная крыса».

— Наконец-то. Явился.

В его тоне не было насмешки, но в словах подразумевалось оскорбление, намек на то, что Эйден заставил их всех ждать себя из трусости.

Прежний Эйден, возможно, пропустил бы намек. Новый Эйден вздернул подбородок и ответил:

— Наконец-то я оказал вам честь своим присутствием.

Свирепый взгляд.

— Мы не твои подданные и не считаем за честь встречу с тобой.

— Разумеется, считаете.

— Нет.

— Да.

— С чего ты взял, мелкий…

Воин по правую руку от говорящего положил ладонь тому на плечо, сжав губы в очевидном требовании сохранять спокойствие. Второй воин сказал:

— Не мы выразили желание пообщаться с тобой, Эйден Укротитель зверей.

Они хотя бы признают его силу. Имена имели огромное значение для ее расы, определяли личность, способности и возможную угрозу. Влад Колосажатель.

Лорен Кровожадная — прозвище говорит о многом даже среди вампиров. Стефани Неудержимая. Виктория Посредница.

— Кто же тогда? — спросил Эйден.

Пауза, затишье перед бурей, пока еще один воин не появился во главе построения, и все находящиеся в зале, кроме чужаков и Эйдена, ахнули от изумления.

— Я.

— Сорин, — выдохнула Виктория. Она знала, что он придет, но все же увидеть его в живую оказалось невероятно, поразительно. Ее брат был здесь. Ее брат в самом деле был здесь!

Когда она была маленькой, ей всегда хотелось побежать к нему, броситься в его объятья. Они никогда не прежде не прикасались друг к другу, не разговаривали, и за все время их взгляды встречались только шесть раз. Но все же позабытая часть ее хотела сделать все это и даже больше.

— Ты знаешь его? — спросил ее Эйден, но не стал дожидаться ее ответа. — Мне кажется, я тоже его знаю, — его глаза потемнели, потом загорелись, фиолетовый сменился черным, черный — фиолетовым, пока он смотрел на нее. — Его можно остановить?

— Остановить… Сорина?

Он нахмурился и покачал головой.

— Я не верю тебе, Элайджа.

Ну конечно. Он разговаривал с душами, но те, к сожалению, ему не помогали.

Виктория потянулась к нему и переплела их пальцы, стараясь оказать ему всю возможную поддержку и пытаясь вернуть его в здесь и сейчас. Он моргнул, черный цвет захватил его радужки и остался. Он успокаивающе сжал ее руку.

Сорин фыркнул.

— Я слышал, что ты безумен, человек. Отрадно видеть, что слухи иногда оказываются правдой.

Хватка Эйдена усилилась, но он не стал ничего отвечать.

— Элайджа… предсказал что-то ужасное? — прошептала она.

Его щека дергалась. Он продолжал молчать.

Он сейчас во власти предсказания? Дрожа, она вернула внимание к брату.

— Он не безумен, — начала она. Может, ей удастся убедить этих ребят разойтись с миром. — Вам же хуже будет, если недооцените его.

Сорин встретился с ней взглядом. В седьмой раз, продолжила она вести счет в своей голове, прямо как раньше. Его жесткое выражение лица не изменилось, не смягчилось. Он вообще ее помнит? Его ведь так долго не было.

Вампиры стареют намного медленнее людей. Виктории восемьдесят один, что приравнивается к восемнадцати человеческим годам. Сорину было чуть за четыреста лет, но выглядел он на двадцать пять со своими светлыми волосами и такими же голубыми глазами, как у нее. Он был выше Эйдена почти на фут, и мышцы его были больше, чем у любой звезды футбола.

— Сестра, — сказал он, приветствуя ее наклоном головы. — Я также слышал о твоем романе с безумным человеческим королем, но отказывался верить в это до настоящего момента. Ты всерьез полагаешь, что он может мне навредить?

Ее первой мыслью было: «Он помнит». Второй: «Была ли я когда-нибудь так счастлива?». Третьей: «Мы в беде». Четвертой: «Он помнит!».

— Не советую его злить, — сказала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Неважно, что происходит, неважно, о чем говорят, она должна оставаться эмоционально отстраненной. Если Райли и научил ее чему за их многие тренировки по самообороне, так это тому, что эмоции мешали рациональному мышлению и дальновидности, — Твоему зверю это не понравится, и он обернется против тебя.

Лицевые мышцы Сорина дернулись. Должно быть, он уже испытывал на себе прежде неудовольствие своего зверя.

Сорин перевел взгляд с нее на Эйдена, осматривая его с головы до ног.

— Ты не выглядишь как король вампиров.

— Спасибо, — ответил Эйден с кивком головы. Отлично. Он вернулся в тронный зал из своей головы.

— Это был не комплимент.

Пауза. Вздох Эйдена.

— Мой долг сообщить тебе, что то, что ты задумал, ничем хорошим не закончится.

Желудок Виктории перевернулся.

— И что именно я задумал? — спросил Сорин. Сказанное Эйденом ни капли не обеспокоило его.

— Стоит ли портить сюрприз для всех остальных?

— Хорошо. Давай не будем. Просто приступим, — с этими словами Сорин выступил вперед, выхватив клинки из ножен за его спиной. Метал свистнул от скольжения по коже, и серебряные острия сверкали в свете роскошной люстры.

Эйден стоял неподвижно, как статуя, пока не раздался хор волчьего воя и рычания. Тогда он поднял руку, призывая к тишине. Они подчинились, но их тела оставались напряженными, шерсть на спинах стояла дыбом. И хотя он не приказывал вампирам бросаться в бой, напротив, даже крикнул им вернуться в строй, некоторые из них кинулись вперед, на ее брата.

Она знала, что ими двигало. Их звери. Чомперс сходил с ума в ее голове, бился об ее виски до боли, пытаясь вырваться, желая встать на защиту Эйдена. Ей потребовалась каждая крупица силы, чтобы удержать его внутри, а потом самой устоять на месте, потому что зверь, не сумев выбраться, решил попытаться захватить контроль над телом.

Она наблюдала за происходящим с содроганием. Сорин взмахнул раз — и наружу выпали чьи-то внутренние органы. Сорин взмахнул два — и полетела голова. Сорин присел — и разрезал чье-то колено, половинки ноги упали в разные стороны.

Это чудовищно, но Виктора могла думать только как хорошо выглядит хлынувшая из ран кровь. Не только для Чомперса, который все-таки прекратил борьбу, сосредоточившись на столь желанной жидкости, но и для нее. Если для нее это выглядело хорошо…

Она взглянула на Эйдена. Тот облизывал губы, а в его глазах сверкали молнии. Был ли он заворожен зрелищем? Если так, то его уже не спасти.

Сорин остановился перед Эйденом, наблюдающим за льющейся кровью.

Да, именно. Он был заворожен.

Надо было заставить его поесть, перед тем как приходить сюда. А сейчас он мог припасть к одной из этих луж. Мог разлечься на полу и жадно поглощать каплю за каплей, в то время как его тело было бы уязвимо для нападения.

— Уберите тела отсюда! — крикнула она, испугавшись, что сработает способность Эйдена поднимать мертвых, и что живые трупы нападут на них.

Солдаты-вампиры бросились исполнять приказ.

— Разве ты не боишься? — спросил Сорин. Острия его мечей были направлены в пол, кровь стекала вниз, вниз, вниз, скользя так завораживающе. Стоило только припасть к полу, высунуть язык, наполнить рот этим вкусом.

«Да что ты творишь?» — спросил внутренний голос, и, вздрогнув, она перевела взгляд на парней.

Они все еще держались нос к носу. Должно быть, она сжала ладонь Эйдена со всей силы, потому что кровь больше не поступала к пальцам. Они зудели. Расслабься, просто расслабься.

Эйден прочистил горло, каким-то образом избавившись от наваждения, как мог только взрослый, опытный вампир, и выпрямился.

— Боюсь? Тебя?

Сорин медленно ухмыльнулся.

— Смерти.

— С чего бы? Я уже мертв.

Ее брат сделал паузу, веселье пропало с его лица.

— Тебе сказали иное, ведь так? Пока что все было очень хорошо для меня.

— Я не говорил, что это ничем хорошим не закончится для тебя.

Бледный, он в замешательстве тряхнул головой.

— Тогда, для тебя?

— Нет.

— Тогда почему… неважно, — Сорин посмотрел на Викторию. Восьмой. — Он всегда говорит загадками?

Тот факт, что ее брат обратился напрямую к ней, взволновал ее, и она не могла это отрицать. На самом деле она была так взволнована, что не могла придумать умный ответ. Просто стояла и пялилась на него с открытым ртом, бормоча что-то бессвязное как умственно отсталая.

— Просто скажи, что должен, — приказал Эйден, — и мы можем начинать.

Начинать? Что начинать? Страх сменил удовольствие.

Сорин втянул воздух.

— Ну хорошо тогда. Я пришел сказать, что все твои союзники мертвы. Я убил их.

— Убил их? Когда Эйден только занял трон? — ахнула она.

Наконец-то. У нее нашлись слова.

Сорин беспечно пожал плечами.

— Я избавлялся от них все прошедшее десятилетие, пытаясь ударить по Владу как только мог.

Отец не говорил ей, что Сорин пошел против своего клана. Хотя почему ее это удивляет? Он никогда ничего ей не рассказывал.

— Я не понимаю, — сказала Виктория. — Зачем тебе это было?

Но ее слова остались без внимания.

— Я знаю твой секрет, — обратился ее брат к Эйдену.

— Я знаю, что ты знаешь, — ответил тот ровно.

Это расстраивает. Что еще за секрет?

— Знаешь, его сила растет с каждым днем. Скоро он вернется. Он нападет.

Сорин знал, что Влад еще жив. Никто больше не знал, но если они выяснили… «Они не смогут сложить пазл, — пыталась убедить она себя, пока не начала паниковать. Они вполне могли обсуждать Дмитрия. Или еще кого-нибудь. Да, вполне возможно. — Пожалуйста, пусть будет так».

— И это я тоже знаю, — сказал Эйден. — А еще то, что ты хочешь стать королем. Хочешь быть тем, кто уничтожит его, когда он вернется. Собираешься бросить вызов мне, чтобы получить желаемое. Даже в ущерб собственному клану.

— Безумен, но умен. Все верно, Эйден Укротитель зверей.

— Нет, — Виктория яростно мотала головой. — Может, мы сможем договориться. Прийти к компромиссу.

Битвы вампиров такого размаха были кровавыми и жестокими, и она не могла вынести мысль о том, что кто-либо из этих двоих пострадает… или даже хуже. И после того, как увидела силу Сорина, она не была уверена, что Эйден даже со своей способностью сможет спастись.

Эйден это тоже понимал. Разве не было предсказано, что это ничем хорошим не закончится? И тем не менее он сказал:

— Я принимаю твой вызов, Сорин Порочный. Мы сразимся за корону завтра на закате.