Закрученный

Глава 18

Такер взобрался на самую высокую ветвь дуба и смотрел, как волк убегает с Мэри Энн. За ними тянулась дорожка из крови, которую и слепой бы заметил. Волк передвигался неровно, петляя, а Мэри Энн болталась на нем как тряпичная кукла. Она недолго так протянет.

Волк считывал ауры, но Такер умел слышать зов смерти сирены. Не было никаких сомнений, что Мэри Энн даже тогда выплыла поприветствовать жнеца смерти, и ничто бы ее не остановило.

Ведьма попала прямо в цель. Ее стрела пронзила защитный символ, который должен был защитить Мэри Энн от смертельных ран. Само место уже опасно для жизни, а потеря крови все только усугубляет.

Защитные символы действовали… Если только их не разомкнуть. Или сжечь. Или еще много разных болезненных способов. Некоторые даже наносили символы, защищающие другие символы, чтобы уберечься от чего-то подобного, но мало кто выбирал этот путь. Что если тот, кто наносит символ, нанесет не тот? Потому что да. Никогда же такого не случалось, чтобы кого-то прижимали к стенке и накалывали чернилами все возможные несчастья.

Такер бы усмехнулся над собственным сарказмом, учитывая то как он назвал символы на Мэри Энн отвратными, но он боялся, что вместо смешка получится всхлип. Только слюнявые сопляки всхлипывают. Он не был слюнявым сопляком.

Он был лжецом.

Он был не до конца честен с Мэри Энн. Да, он, правда, сбежал от Влада, после того как заколол Эйдена… Но сбежал он после того как они «мило поболтали». Ублюдок пригрозил ему несколькими символами, если он не возьмет себя в руки, как мужик, и не сделает, как ему велят.

Как мужик. Забавно это было слышать от типа, похожего больше на монстра, чем на мужчину, пока он скрывался в тени, но да ладно.

До вчерашнего дня Такер не совсем следовал приказам бывшего короля. Он помогал Мэри Энн больше, чем вредил.

Она ему нравилась. Сильнее, чем стоило, и сильнее, чем это было бы благоразумно.

Вот почему она позволила этому волку виться рядом?

Такер продолжил бы противиться Владу, если бы она выкинула волка за обочину.

Ведь когда они с Мэри Энн были вдвоем, с ним все было в порядке. Полупорядочная личность. Не без грязных мыслишек, но кто здесь святой? А потом появился Райли, и все. Влад сделал новый ход, а Такер проиграл битву.

Бедная Мэри Энн. Она была нежелательной жертвой.

Такер подождал, пока ведьмы, которые только что расправились с ней, соберутся под деревом. Сучки в красном — вот как он их называл. Они смотрели вверх на него, злые из-за своего провала, в котором винили его. Хотя это не он как раз облажался.

— Ты сказал, что мы загоним этих двоих в угол, если подождем, когда они будут в доме, — сказала главная блондинка. Кажется, ее звали Мария. Симпатичная, но злобная в своей решимости.

Порывшись в вещах Мэри Энн, он нашел адрес, который она так стремилась скрыть. Он точно знал, куда она пойдет, а то и когда. Так что он прикрылся иллюзией, когда она с волком покинули кафе и последовал за ними.

— А я-то думал, что вы знаете свое дело, — ответил он. — Почему вы не преследуете их?

— Рискуя быть опустошенными?

— И вновь я крайне удивлен, ведь думал, что вы знаете свое дело.

Они обложили его трехэтажным матом.

Он оттолкнулся от ветки и полетел вниз… летел, летел… и приземлился на ноги. Прямо среди сучек в красном теперь. Он развернулся, широко раскинув руки, весь его вид был вызовом им — ну давайте, попробуйте мне что-то сделать.

Он в самом деле хотел, чтобы они сделали.

Он заслужил наказание, но вообще-то они тоже. Вся разница была в том, что он понимал, что заслужил это. А они будут заливать про благие цели, что они идут по праведному пути, бла-бла-бла.

Они потеряли след Мэри Энн после того, как Райли нанес ей защитные символы, но у них остался след Такера. Оказалось, что они были магически настроены и на него тоже, и вот так вот они оказались здесь. Из-за отказа Райли получилось так, что они никогда не выпускали Мэри Энн из виду. И Такер не станет брать вину на себя.

Фейри также преследовали их обоих. Они бы были здесь, деля шкуру медведя, вот только ведьмы… мягко попросили их уйти, послав другую расу домой к мамочкам.

После этого Такер подкинул ведьмам иллюзию, в которой Мэри Энн и Райли обсуждали планы, спорили друг с другом, озвучивая имена и инфу, вытащенную Такером из собственной задницы в надежде, что сучки в красном разбегутся в тысяче разных направлений. И, конечно же, именно этот момент выбрал Влад, чтобы позвать его.

«Такер… Мой Такер…»

Вот. Просто. Так.

Все и перевернулось.

«Такер…»

Он вздрогнул, а этот жуткий властный голос продолжил пробираться в его голову, направляя его, как марионетку. Хотя это было не так уж сложно. Темная часть сущности Такера — та часть, которой нравилось словесно унижать брата, пинать щеночков, драться на кулаках с друзьями, изменять девушке, смотреть, как будущая мать его ребенка стала разочарованием в глазах своей семьи — эта часть жаждала следовать указаниям вампира.

Другая часть его свернулась калачиком, рыдая, как глупый ребенок, расстроенная всей той болью, что причинила другим, и всем тем разрушениям, что ему скоро предстоят. Сам Такер ненавидел и эту часть себя, так что фактически в нем не было той стороны, которая ему бы нравилась.

«Такер, мой Такер, закончи начатое».

Голос короля звучал сильнее, чем раньше, громче, в нем было больше… всего. С каждым днем он понемногу восстанавливался, и скоро он будет тем же мужчиной, воином, каким он был прежде.

Влад приказал Такеру подойти к ведьмам, сказал, что именно им показать, сказал, что говорить и как себя вести. И Такер подчинился. Сделал все так, как он велел. Он принял образ кого-то, кого они знали, — он до сих пор не уверен, кем он должен был быть, — и они поверили ему, и без лишних вопросов сделали все, как он хотел.

— …вообще нас слушаешь? — с претензией спросила Мария.

— Нет.

— Аргх! Ты всегда подбешивал, но сейчас ты просто ублюдок.

— Вы не можете винить в своем провале меня, — сказал он. — Я вам их чуть ли не лично в руки передал, повязав бантик, как на день рождения.

Просто от того, что он говорит это, его уже терзают муки совести.

«Такер… Ты знаешь, что делать. Убей ведьм, найди волка и опустошительницу и прикончи их».

Убить ведьм? Ладно, без проблем. Считай сделано. Но…

«Ты хотел, чтобы в смерти волка и Мэри… опустошительницы обвинили ведьм, — он направил эти слова из своей головы в воздух и знал, что Влад его услышал. Где бы он ни был. — Если ведьмы умрут, то как их обвинят?»

«Уверен, ты найдешь способ. А сейчас сделай, как говорю».

Не было смысла бороться с Владом. Понятно, кто проиграет. Такер распрямил плечи, сощурив глаза на стайку женщин вокруг. Он встряхнул руками, едва-едва, но достаточно. Клинки, спрятанные в рукавах рубашки, скользнули в ладони. Он сжал рукоятки.

— Так почему бы тебе не завернуть их нам в подарок снова? — с важным видом потребовала Мария. — А мы уже будем плясать от этого.

— Нет, я так не думаю.

Очевидно, ей не нравилось, когда ей перечили. Она притопнула ногой со словами:

— Почему нет?

— Некому будет принимать подарки.

И не говоря больше ни слова, он напал.

Райли оставил Мэри Энн рядом с мусорным баком, принял человеческое обличье, не обращая внимания на свою наготу, украл бутылку водки и ключ от номера в мотеле со стойки администратора, сумку одного из постояльцев и вернулся за Мэри Энн. Он занес ее в пустую комнату, стараясь не уронить девушку и не быть замеченным посторонними. Сам не знает, как ему это удалось, учитывая, что он был дерганым как наркоман в поиске дозы.

Он уложил свою ношу на кровать так деликатно, как мог, и распотрошил сумку в поисках одежды.

— Не двигайся, — сказал он ей, когда она заметалась на матраце.

— Хо. ро. шо?

— Да, у нас все будет хорошо, — солгал он.

Из всего, что он нашел, более-менее подходящими были только шорты со словом «Принцесса» из розовых блесток на заднице. Не время думать о хорошем вкусе — или его отсутствии. Или о том, что шорты были слишком узкими и что, вероятно, из-за них он больше не сможет иметь детей. Возможно, ему вновь придется броситься бежать, и он должен быть готов.

Он посмотрел вниз на свою ногу. Стрела была выбита из него, когда он, случайно, врезался в дерево, но он все еще чувствовал, как деревянные щепки, застрявшие в мышце, царапают его, из-за чего он больше терял крови, чем исцелялся. Он надавил на рану, чтобы щепки вышли, скривился, но не позволил боли помешать ему. Если он не остановит кровотечение, то не сможет позаботиться о Мэри Энн.

Поэтому он перевязал свою рану так быстро, как это было возможно, использовав одну из футболок из сумки, и помчался обратно к кровати, где склонился над Мэри Энн. Кожа белее мела, голубые дорожки вен стали заметнее, темные круги под глазами, потрескавшиеся губы. Все мелочи… Пока не посмотришь на грудь. Там столько крови запеклось на коже, можно было подумать, что на ней красный свитер. Хуже того, стрела все еще торчала с обеих сторон.

— К-как п-плохо? — прошептала она.

Она лежала на боку, плечи опустились, а голова наклонилась вперед. Она пыталась бороться со сном, ее зубы стучали. Никогда он не видел ее такой слабой и беспомощной. И никогда бы не хотел вновь увидеть ее такой.

Он хотел бы паниковать и биться в истерике, но не позволял себе. Кто-то должен сохранять спокойствие. В скобках: только он мог это сделать.

— Р-Райли?

Никакой больше лжи, только суровая правда.

— Плохо. Очень плохо.

— Я з-знала. Ум-мираю?

— Нет! — закричал он, и потом добавил тише: — Нет, я не дам тебе умереть.

Он прижался пальцами к ее сонной артерии и считал удары, которые словно подскакивали к нему на встречу. Сто шестьдесят восемь в минуту. Господи боже. Скорость, с которой билось ее сердце, было свидетельством того, сколько крови она потеряла. Если ее пульс дойдет до ста восьмидесяти ударов в минуту, ее уже ничто не спасет.

Он должен действовать быстро.

— Мне нужно оставить тебя здесь на минутку, ладно? Я раздобуду все необходимое, чтобы вытащить стрелу.

От этого кровотечение усилится, но он не мог оставить ее так.

— Ла… дно.

Ее веки трепетали, словно она пыталась сфокусировать взгляд на нем, но не удавалось. Ему нужно уйти, скорей, скорей, скорей, но если он отпустит ее, она может упасть на лицо или на спину, и в обоих случаях ее хрупкое тело пострадает еще сильнее.

Двигаясь так, словно это соревнование на гоночной трассе, он разложил подушки спереди и сзади, удерживая ее в такой позиции некоторое время, и накрыл одеялом ее ноги, чтобы согреть. Затем смыл с себя кровь и выскочил за дверь, украл деньги со стойки регистрации, помчался в магазин через дорогу, чтобы купить марлю, дезинфицирующее средство и все, что только смог найти, что могло бы понадобиться.

И да, его шорты словили несколько взглядов. Когда он собрал все, что нужно, он просто кинул деньги на кассу и вышел.

Мэри Энн не сменила положения. Ее глаза закрылись. Все тело нещадно трясло. Нехороший знак. Он вновь посчитал ее пульс. Сто семьдесят три удара в минуту.

Его пальцы дрожали, пока он откупоривал полупустую бутылку водки и, держа рот Мэри Энн открытым, вливал в нее содержимое. Он массировал ее горло свободной рукой, помогая ей проглотить как можно больше.

Она не давилась, не возражала, черт, вообще не замечала, что он с ней делает. Хорошо ей, поскольку сейчас ей будет больнее, чем когда-либо прежде, но признак плохой. Очень, очень плохой.

— Ты не умрешь на моих руках, — сказал он ей. — Поняла?

Он плеснул немного алкоголя на рану. Его все еще потряхивало, но он взялся за один конец, вдохнул и выдохнул, постарался унять дрожь и разломал древко, убирая наконечник.

Он бросил его на пол, приподнял Мэри Энн к свету лампы и осмотрел, что осталось. Древко прошло насквозь и торчало с обеих сторон. Окей. Ладно. Она уже и так пострадала. Опаснее сейчас было бы оставить обломки внутри нее. Он потянул древко наружу. Нужно было сделать это быстро и плавно.

Как будто это было возможно, когда он выглядит так, словно у него прогрессирует болезнь Паркинсона[4]. Райли схватил водку и допил остатки в три глотка. Жидкость прожгла его горло, ошпарила желудок, кипятком прошлась по венам. Он уже занимался ранами до этого. Своими, его братьев и друзей. Почему его так ломало сейчас?

Он прижал пальцы к пульсу Мэри Энн. Сто семьдесят пять.

Из него вырвались ругательства, но алкоголь хотя бы сдерживал рвоту. Он переместился ей за спину. В зеркале напротив он видел, что ее глаза оставались закрытыми, выражение спокойное, слишком ровное для того, что происходит. Еще один вдох, выдох. «Ты можешь это сделать. Не сомневайся. Просто действуй».

Он поднял руку. Опустил руку. «Давай же!»

Поднял. Опустил. Он хотел схватить стрелу и выдернуть. Так было бы легче, или должно было быть, но древко оказалось скользким из-за ее крови — он не сможет удержать его достаточно долго, чтобы вытащить. Поэтому он должен пропихнуть один конец, чтобы второй вышел сильнее с другой стороны. Одна мысль о том, чтобы проталкивать стрелу дальше в нее…

«Предпочтешь, чтобы она умерла? Струсишь вместо того, чтобы сделать все, что в твоих силах?»

Взревев, Райли взял яйца в кулак и сделал это. Протолкнул сломанный конец со всей силы. Сначала давил деревянную палку, пока не дошел до плоти Мэри Энн, продолжая толкать стрелу через все ее тело, чтобы она вышла спереди. Она едва дернулась.

Так. Ладно, худшее позади. Осталось самое простое.

Тогда почему он чувствовал себя таким слабым? Дрожь только усилилась, пока он промывал и перевязывал ее. И когда он закончил, то заметил, что сам весь в крови. Опять. И это была свежая. То есть она потеряла еще больше крови, чем он думал.

Ей нужно переливание и как можно скорее. Единственное, почему она еще была жива, так это потому, что она покормилась той ведьмой на пути сюда. Но она недолго протянет на этом. Она тяжело дышала, издавая жуткие звуки. Их называют предсмертным хрипом.

Райли провел ладонью вниз по лицу. Что ему делать? Попытка донести ее до ближайшей больницы убьет ее, однозначно. Она не переживет такой тряски. Если ее заберет скорая, ее могут в самом деле спасти… Если доберутся до сюда со скоростью света.

Кошмар просто. Вот теперь он паниковал. Метался по комнате, взгляд все время возвращался к телефону. Если он наберет 911, то они заберут ее, но также свяжутся с ее отцом. Доктор Грэй заберет ее домой, где ее может поджидать бесчисленное множество врагов, готовых напасть, пока она слишком слаба, чтобы защитить себя.

Конечно, чтобы защитить себя, нужно сначала выжить.

Решено.

Райли набрал 911, сообщил им о критичности положения — раненая девушка, потеря крови, адрес — не называя имен, и затем прилег рядом с ней.

— Не говори им своего имени, — сказал он, надеясь, что она каким-то образом слышала его. — Чтобы ни случилось, не говори им своего имени.

Ответа не последовало. Хуже того, у нее больше не было ауры. Бесцветная.

Ее нужно было еще покормиться, или она не доживет, неважно как быстро сюда доберется скорая. Не было времени искать еще одну ведьму, ее любимое блюдо, но оставался один выход: она могла покормиться им.

Не позволяя себе раздумывать о том, что он делает, или о возможных последствиях, Райли поднялся над ней и положил руки на ее грудную клетку, прямо над едва бьющимся сердцем. Он никогда раньше не делал ничего подобного, поэтому не был уверен, как это работает, но решил в любом случае попытаться. Возможно, в таком состоянии ее тело начнет кормиться инстинктивно.

Закрывая глаза, он представил сущность своей волчьей формы. Глубоко внутри, в самой его сути. Он увидел крошечные искорки золотого света, кружащие вокруг. Он выдавливал их из себя, выдавливал, выдавливал, все больше из своих пор, чтобы они перешли к Мэри Энн.

Все ее тело выгнулось, она резко втянула воздух. А через мгновение вновь обмякла на матраце, ее дыхание — смел ли он хотя бы думать об этом — выравнивалось. В него вновь вселилась решимость, он продолжил давить, пока не вспотел, пока не запыхтел, пока его собственный пульс не подскочил. Пока его мышцы не свело от боли и, возможно, навсегда. Пока его грудь не превратилась в мясной фарш с гвоздями. Словно кожу содрали и прижгли.

Он гадал, сколько времени прошло, когда тоже свалился рядом на матрац. У него не было сил посмотреть на часы на тумбочке. Не было сил и принять обличье волка, как он хотел сделать перед тем, как в номер ворвется команда скорой помощи.

Что они как раз и делали.

Дверь распахнулась, но он этого не услышал. Он внезапно осознал, что ничего не мог слышать. Трое людей склонились над кроватью, двое из них осматривали Мэри Энн, раздвигая ей веки, светя в роговицу, прикладывая что-то к ее груди. Другой человек делал то же самое с Райли. Говорил что-то ему, может, задавал вопросы, но Райли не мог выдавить ни слова.

Все вокруг него было за легкой дымкой, словно утренний туман проник в комнату. Затем его подняли и положили на что-то холодное, полумягкое. Носилки, наверное. Он повернул голову, чтобы убедиться, что Мэри Энн тоже на носилках, но туман сгустился, и он видел только бесконечно белую полосу.

Что-то острое кольнуло руку, что-то теплое побежало по венам. Нет, не теплое, обжигающее, мигом пронесшееся по всему телу. В следующее мгновение его веки стали слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми. Наступила темнота. Он боролся с ней, ему было необходимо знать, что Мэри Энн в порядке, что их не разделили. Еще укол, еще жжение. Он все также сопротивлялся.

Становилось все темнее и темнее, пока Райли полностью не погрузился во тьму. Пока он не смог пошевелиться и едва мог дышать. Пока он не забыл, зачем вообще боролся.

На украденном авто Такер следовал за скорой. Внутри были и Мэри Энн, и волк. Он видел, как фельдшеры погрузили их. Обоих подключили к капельницам, люди суетились, пытаясь их спасти. Значит, они все еще были живы. Удивительно. Судя по голосам, никто не питал особой надежды, фельдшеры думали, что потеряют обоих еще до того, как доедут до больницы.

Может, потеряют, а может и нет. Райли и Мэри Энн продержались так долго. Почему бы им не продержаться еще?

Так или иначе, эта парочка должна умереть. Как должны были ведьмы.

Ведьмы… «Не думай об этом», — одернул он себя. В его голове вновь прозвучали эхом их вопли, мольбы, всхлипы и утихающие стоны. Шаги нескольких сбежавших. Последующая погоня. Неудавшаяся. Влад настаивал на том, чтобы отпустить беглянок и пойти искать волка и опустошительницу. Видимо, покончить с парочкой было важнее, чем покончить с ведьмами, жаждущими отомстить за павших подруг.

За это Такер будет потом наказан. Жестоко наказан.

Вскоре он понял, что Райли и Мэри Энн везут в больницу Святой Марии, где родилась Мэри Энн. Где родился Эйден. Где скончалась мать Мэри Энн.

Добравшись до пункта назначения, фельдшеры быстро занесли Райли и Мэри Энн внутрь. Парочка справилась, выдержала дорогу. Такер вышел из машины и встал на улице, резкий ветер дул ему в лицо. Никто его не замечал. Даже камеры на территории не могли уловить его изображение.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он Влада, зная, что вампир услышит.

Парень из медперсонала, проходящий мимо, остановился и нахмурился, осматриваясь вокруг. Поскольку Такер находился под иллюзией, этот человек увидел только парковку для карет скорой помощи, прохожих и машин, въезжающих и выезжающих.

«Они слабы. Идеальное время, чтобы нанести удар», — ответил Влад.

Ругаясь себе под нос, парень в больничном халате пошел дальше.

— Ты хочешь, чтобы я… — Такер сглотнул. Он не мог произнести этого вслух. После всего, что он сделал, он все еще не мог сказать вслух. «Только не Мэри Энн, — молила его человеческая сторона. — Пожалуйста, не она. Только не снова». Но Влад ее не слышал:

«Убил их, да. Обоих. И не разочаруй меня на этот раз, Такер».

— Не разочарую, — ответил Такер, а про себя подумал: «Однажды я убью тебя».

«Ах, неужели я забыл тебе сказать, какое наказание последует, если ты снова подведешь меня? Да? — жестокий, жестокий смех. — Ну тогда скажу сейчас. Я найду твоего брата. Я опустошу твоего брата. После того как поиграю с ним немного».

Нет. Нет! Это не правда. Это происходит не с ним.

«Мы друг друга поняли?» — спросил Влад.

Его маленький брат, еще ребенок, один из немногих, кого он любил по-настоящему. В опасности. Из-за него. «Нет», — вновь подумал он, стиснув зубы, но вслух сказал:

— Да, поняли, — и отправился на задание.