Закрученный

Глава 17

Райли сидел в засаде множество раз, но эта будет, пожалуй, самая лучшая засада в его жизни. Даже при том, что планы изменились в последнюю минуту, и все делалось наспех.

Началось все с того, что они с Мэри Энн несколько часов назад мельком увидели родителей Эйдена, когда те отъезжали от своего дома на пикапе. Ну или тех, кого они приняли за родителей Эйдена. Водитель был мужчиной, слегка за сорок, с темными волосами и, насколько Райли мог заметить своим суперострым волчьим зрением, серыми как сталь глазами.

Пассажирское место занимала женщина, вероятно, под сорок, со светлыми волосами, и, как ему показалось, карими глазами. Обоих окружали болотно-зеленые ауры. Из-за чувства вины, может быть. Или страха. Сложно сказать — цвет был затуманен, даже для его суперострого зрения.

Возможно, Джо и Паула Стоун жалели о том, как поступили с сыном. А может, они просто переживали, потому что нечем было платить за электричество. Оба варианта равны по вероятности.

Райли и Мэри Энн засели в другом доме, через дорогу от того маленького, слегка изношенный дом, который покинули Стоуны, надеясь еще раз заметить их по возвращении. Или, может, даже подслушать разговор-другой этой семейной четы, когда они вернутся.

Райли бы обыскал дом, пока их нет, но заметил камеры. Явно дорогие, с системой распознавания лиц. Слишком дорогие для такого дешевого дома. С таким количеством капусты, потраченном на камеры, он бы поставил большие деньги на то, что датчики движения были на каждой двери и окне. Не говоря уже о специальных петлях и беззвучной сигнализации. Так что пока у них нет необходимости вломиться и ограбить, он не будет пытаться проникнуть в дом.

Бить и хватать они будут потом, если пара не вернется.

Часть его надеялась, что они не скоро вернутся. Потому что сейчас Мэри Энн целиком и полностью только с ним. Такер Жирный-пылающий-пукан как ушел из кафе, так и пропал. Куда свалило это демоново отродье Райли не знал и не парился.

Прямо сейчас Райли сидел у окна в гостиной, выглядывая через полузакрытые жалюзи. Да, он незаконно проник в дом. Замки были фиговыми, как и двери, в которые они были вставлены, так что достаточно было разбить уже треснутую стеклянную вставку и изнутри повернуть ручку.

Когда уже люди запомнят? Стекло в двери — это как приглашение всем грабителям в округе зайти внутрь.

Мэри Энн сидела рядом. Они не касались друг друга. Пока что. Но прикоснутся. Скоро. Оставив защитный символ на ее спине в мотеле, он решил проблему с ведьмами и фейри. Эти две расы больше не могли наблюдать за ней через магию или врожденные способности, не могли отследить ее, кроме как человеческими методами. В которых они, наверняка, были не сильны, поскольку раньше им было просто не за чем. Считай, уровень угрозы теперь близится к нулю.

А это значило кое-что, будоражащее душу. Их никто не прервет. И еще. Райли перешел в режим мистера Милый Волк. У него был опыт. Он знал, как соблазнять девушек. Он это делал, и не раз. Он умел дразнить, по-хорошему и по-плохому, пробуждая любопытство и вызывая волнение. Теперь он очарует Мэри Энн.

С того момента, как она чуть было не покормилась им, она держалась тихо, отстраненно. Ему нужно каким-то образом убедить ее, что она не причинит ему вреда. Она не станет. Он ей не даст.

Из-за того, что Райли и Виктория разделяли такую глубокую ментальную связь, позволяющую ему больше, чем просто читать ее ауру, и из-за того, что он улавливал все, что касалось Мэри Энн, он непреднамеренно перехватил мысли Вик о том, что девушка, возможно, связана с фейри. Ему было стыдно признавать, что ему в голову это не приходило. Фейри тоже были опустошителями и в то же время могли контролировать свое кормление. Значит, если связь существует, то есть и надежда для Мэри Энн.

Не то чтобы она сразу приступит к поискам. Пока нет. Сейчас она была решительно настроена спасти Эйдена. Райли тоже, но он бы не стал задвигать жизнь Мэри Энн в дальний угол, даже ради короля. Поэтому завтра он начнет копать в этом направлении.

А сейчас ему нужно снизить ее тревогу за его безопасность. В противном случае она продолжит сопротивляться всему, что он предлагает. По поводу их миссии и их отношений.

Он изучил окружающую обстановку. Благодаря расположению района, у них был отличный вид и на улицу и дом (возможных) родителей Эйдена. Никаких машин, никаких прохожих.

— Виктория написала мне, — начал он будничным тоном. Сквозняк проникал через щель внизу окна, развевая ее темные пряди во всех направлениях, даже к его лицу. — Ее брат вернулся, вызвал Эйдена на поединок, и Эйден надрал ему зад на глазах у всех.

— Рада за Эйдена.

— Нам нужно рассказать ему, что ты выяснила.

— А что я выяснила? — нахмурившиеся брови говорили за нее: думай, что говоришь. — Ничего конкретного, так к чему давать надежду раньше времени.

— Неправда. Ему стоит знать, что ты, возможно, нашла Джулиана, — Райли полагал, что Виктория уже сообщила новость Эйдену. — Ему стоит знать, что ты, возможно, нашла его родителей.

— И расстроить его, когда выяснится, что я ошиблась?

— Так ты ошиблась?

— Не знаю. Может быть.

— Может быть нет.

— Или да, — упрямилась она.

— Когда ты успела стать такой Дебби Доунер[2]?

Ее аура была темно-синей, от Мэри Энн исходила печаль. Вместе с синим, однако, были пятнышки коричневого, которые скоро потемнеют до черного. Не того черного, который знаменовал смерть — это не всегда так. В ее случае коричневый цвет передавал ее голод, потребность в пище, во вливании энергии в себя.

Эти пятнышки увеличились за последние несколько часов. Не настолько, чтобы он забеспокоился. Может, потому что он видел еще пятна красного и розового. Красный означал злость — или страсть — и розовый олицетворял надежду. Райли хотел усилить оба цвета.

Ее рот открылся в негодовании.

— Я не Дебби Доунер.

Красные пятна стали чуть ярче.

— Милая, ты как Думсдэй[3] из комиксов. Вечно ожидаешь худшего.

— Я не… — она сама себя оборвала на слове. — Да, это правда, — она наклонилась к окну и уперлась в него локтями. — Береженого бог бережет.

— Вообще-то нет. И если уж мы заговорили пословицами и заевшими фразочками, то вот тебе еще одна на память: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть всю жизнь.

— Я делаю, что могу.

— Ты плывешь по течению, а нужно держать нос выше, — очаровывать собрался, идиот. Только расстраивает ее еще больше. Он мог бы извиниться, что был слишком резок, но не стал. Его слова были правдой. Но он все же мельком улыбнулся и подтолкнул ее плечо своим. — Давай я тебе помогу.

Вмиг заподозрив что-то, она внимательно на него посмотрела.

— Как?

Он внезапно понял, что они поменялись ролями. Когда-то она неслась со всех ног, а он бил по тормозам. И он задумался, как бы она поступила, если все было наоборот.

— Расскажи мне секрет. Что-то такое, о чем ты никому больше не говорила.

Замечательно. Это то, что предложила бы прошлая Мэри Энн… И ей бы понравилось.

Она провела языком по губам.

— Мы сейчас проникли в чужой дом, шпионим за соседним. По-моему, это не лучшее время, чтобы делиться секретами.

О да. Они точно поменялись ролями.

— Самое то. Тебе не говорили, что многозадачность — это разумно и правильно?

— Ну не знаю, — проблеск прошлой Мэри Энн.

— Давай, решайся. Отвлекись немного. Добавь еще один пункт в наш бесконечно растущий список дел.

Не то чтобы разговор с ним был просто одним из «дел». Он надеялся, что нет.

Пауза, и затем:

— Хорошо. Но ты первый.

Попалась. Он старался не выдать себя улыбкой.

— Ладно. Поехали. Я жалел, что не переспал с тобой.

Сразу в самое сердце.

Красный ореол вокруг ее головы загорелся так ярко, почти ослепляюще. Страсть, однозначно. Его тело отреагировало, вскипев от макушки до пяток.

— Не уверена, секрет ли это, — тихо произнесла она. — Но… я тоже жалела, что ты не переспал со мной.

Он застыл. Намерение соблазнить и разговор о его безопасности вылетели из головы. Его зацепили ее слова. Прямолинейность ее ответа, искренность в голосе, желание, которое исходило от нее.

— Я… я… — она не могла не знать, чего он хотел. Целовать, держать ее в своих руках. Наконец-то быть с ней.

Она перевела взгляд с окна на него, ее глаза были широко распахнуты. В тусклом свете он разглядел зеленые пятнышки вперемешку с коричневыми.

— Нам не стоит, — сказала она, но он видел, что она колебалась. — Не здесь.

— Стоит, — он не хотел больше жалеть, не хотел ждать. Как показал Эйден, нет никаких гарантий, что будет завтра.

Ее пальцы переместились к краю его рубашки, расстегивая пуговицы. Она осознавала, что делала с ним? Как мучила его?

— А что если хозяин дома вернется? Или родители Эйдена?

Все еще колеблется, стоя на краю пропасти. Падай, милая. Я тебя поймаю.

— Тогда мы оденемся. Очень-очень быстро.

— На все-то у тебя есть ответ, — сухо сказала она. — Если я стала Дебби Доунер, то ты занозой в заднице, знаешь, да?

— Я только что понял, что нам еще предстоит поработать над твои восприятием, потому что оно слегка перевернуто.

Смешок вырвался из нее.

— Или я наконец-то вижу все как есть.

— Едва ли, — он обожал звук ее смеха. Хриплый, насыщенный. И то, что он вызвал ее смех… он чувствовал себя королем мира в этот момент. — Я подарочек с небес, и ты знаешь это.

— Так и быть. Я знаю это.

Улыбаясь, Райли придвинулся ближе к ней, чтобы обязательно касаться ее хоть чем-то. Предплечьями, бедрами. У нее перехватило дыхание, хотя и он дышал с трудом.

Не успел он наклониться за поцелуем, как машина выехала из-за угла, подъезжая к ним, к дому, за которым они наблюдали. Мэри Энн заметила и напряглась, как и Райли, который присматривался к водителю. Мужчина, чуть больше двадцати лет. Не Джо Стоун. Машина проехала мимо домов, и они оба выдохнули.

— Интересно, где же сейчас Такер, — спросила она с легкой дрожью.

— Ты хочешь поговорить о нем? Сейчас? Серьезно?

— Так безопаснее для нас, тебе не кажется?

Не особо.

— Не удивлюсь, если он участвует в каком-нибудь человеческом жертвоприношении.

— Он не такой.

— Ты права. Он хуже.

Она толкнула его в плечи. От этого прикосновения его опалило огнем. Ее, видимо, тоже, поскольку она не спешила убирать руки. На самом деле она прижала ладони, вытянув пальцы, стараясь охватить его бицепсы, насколько могла.

Ее аура пылала ослепительно красным, она облизнула губы.

— Ладно. Мы не будем говорить о Такере, — под конец фразы ее голос стал ниже от сильного желания.

Его обдало жаром, обволокло со всех сторон.

— А о чем бы ты хотела поговорить? — его голос тоже стал низким.

— О наших секретах.

Большего поощрения и не требовалось. Он сжал ее талию, поднял и перевернул Мэри Энн, пока она не оказалась на нем, и посадил ее на свои бедра.

— Оседлай меня.

Она развела ноги и придвинулась ближе. Еще не полностью, но уже достаточно. Ее руки обвились вокруг его шеи и спины.

— А как же машины…

— Я все еще вижу, что там за окном, — он правда мог видеть. Если бы посмотрел. Но в это мгновение он видел перед собой и думал только о Мэри Энн. — А теперь поцелуй меня. Ты мне очень сильно нужна.

— Ты тоже мне нужен, — ответила она, наклоняясь и прижимаясь губами к его.

Он целовал ее глубоко, уверенно, его руки скользили по ее спине, под рубашку, проводя вверх по позвонкам, а потом вниз, к поясу ее брюк.

— Ты ведь скажешь мне, если… — отрывисто начала она.

Если она начнет кормиться.

— Скажу.

— Обещаешь?

— Обещаю, — в этот раз он скажет. Не хотелось, чтобы она когда-либо сомневалась в его словах. — Но давай попробуем кое-что, ладно?

— Что? — спросила она, вновь неуверенная.

— Если голод внезапно вспыхнет, или ты почувствуешь, что высасываешь из меня, не отстраняйся.

— Нет, я…

— Просто послушай, — он обхватил ее лицо, нежно, очень нежно. — Если это случится, просто делай то, что делаешь, оставайся спокойной и просто попытайся удержать себя от кормления.

— Оставаться спокойной. Как будто это возможно, когда твоя жизнь под угрозой.

— Я искренне считаю, что ты можешь остановиться, что это лишь вопрос силы воли, но мы не узнаем наверняка, пока ты не попробуешь.

Она помотала головой.

— Это надо практиковать на других. Не с тобой.

— Просто сделай, как говорит Райли, и тебе может понравиться результат.

Фыркнула.

— Теперь мы общаемся в третьем лице? Потому что Мэри Энн это не нравится.

— Вообще-то мы возвращаемся к нашим секретам, — он вновь сосредоточился на их поцелуе, и вскоре она тоже. Он не пытался сделать что-либо еще, хотя они уже заходили дальше в прошлый раз. Он ждал, пока ее дыхание не станет тяжелее, и она не начнет двигаться так, словно не может сдержаться.

Он снял свою футболку, затем ее рубашку и притянул Мэри Энн ближе, пока они не соприкасались грудью при каждом вдохе. Его руки исследовали ее тело, изучали его. Она делала то же самое, ощущая его кожу самым естественным путем. И вот она уже стонет от каждого движения подушечек его пальцев.

Несколько раз он слышал двигатель проезжающих машин, прерывал поцелуй, чтобы бросить взгляд за окно, понять, что водитель — не тот, кто им нужен, и вернуться обратно.

Дважды Мэри Энн замирала над ним, каждая мышца в ее теле напрягалась. Оба раза происходили через некоторое время, после того как машины проезжали мимо, так что он знал, что дело было не в них, и задавался вопросом, могла ли она почувствовать желание покормиться, но вовремя себя остановить. Должно быть, все было так. Он ни разу не ощутил ни малейшего холодка, который возникал, когда опустошитель питался. Жертва чувствовала холод. Мороз, пробирающий до костей, от которого не спасет даже теплое зимнее пальто.

— Райли, — произнесла она, и он понял, что это значило. Ей хотелось большего.

Он осмотрел гостиную. Диван. Старый, рваный в нескольких местах. Заляпанный в чем-то. Ни за что. Он не будет заниматься сексом с ней на этом диване. Не в их первый раз. Но он хотел ее так сильно прямо сейчас, что он…

Заметил движение. По ту сторону улицы, в кустах другого дома. Листья шуршат, оранжевое свечение. Цвет уверенности и решительности. Райли разорвал поцелуй и сфокусировался на том месте. Оранжевое свечение было бледным, словно спрятанное невидимым глазу покрывалом, но все же было там.

— Райли?

— Погоди.

Девушка стояла посреди тех кустов. Блондинка, знакомая. Ведьма. Она держала арбалет, целясь прямо в Мэри Энн. Райли подскочил на ноги, хватая с собой Мэри Энн, в то же время пытаясь увести ее от окна.

Слишком поздно. Его маневр предугадали.

Ведьма двигалась вместе с ним, плавно перемещая арбалет. Стрела рассекла воздух быстрее, чем он успел моргнуть. Стекло разбилось, а стрела вонзилась прямо в спину Мэри Энн.

Она вскрикнула от боли и шока, глаза чуть не выкатились из орбит, тело потряхивало. Она была так близко к нему, что наконечник царапнул его грудь. Он повалил ее на пол как раз в тот момент, когда следующая стрела просвистела через уже открытое окно, ударившись в дальнюю стену.

— Что… это было? — она с трудом дышала, слова ее были едва слышны. Кровь стекала вниз по груди и спине тонкими багровыми реками. Ее аура вновь стала синей, но этот цвет таял, остальные вовсе исчезли. Из нее уходила энергия.

— Ведьмы нашли нас, — нельзя было списывать со счетов их способность выслеживать их, как люди. И нельзя было целовать Мэри Энн. Глубоко внутри он прекрасно понимал все риски, но позволил своей нужде в ней взять верх над собой.

Это все из-за него.

Он не мог обернуться и помчаться за сучками-ведьмами, потому что тогда бы пришлось бросить Мэри Энн в таком состоянии. И черт подери! Она должна была быть защищена от телесных ранений. Должна была уже начать исцеляться.

Он нанес ей защитные символы специально для этого несколько недель назад. Кол, пуля, стрела — неважно. Она. Должна. Была. Исцелиться. Но ведьма видела ее спину, защитный символ на ней, и целилась намеренно в единственное место, которое не позволило бы Мэри Энн исцелиться сверхъестественным путем, — в самый центр символа, нарушив рисунок и разрушив полностью заклятье, вписанное чернилами.

В этот момент Мэри Энн была так же уязвима, как любой другой человек. Если только не…

— Покормись мной, — сказал он, вместе с тем продумывая пути отступления. Он уже обходил дом и запомнил все выходы, но не знал, окружили ли их ведьмы. Если да, то как только он вынесет Мэри Энн за порог, они вновь начнут стрелять.

— Нет, — прохрипела она.

— Да. Ты должна. Тебе это нужно, — если она покормится им, то станет сильнее. Он ослабнет, да, но она сможет избавиться от ведьм так, как он не мог. Со всеми сразу, не по одной. Кроме того, это было бы хорошим ответом. Ведь именно из-за ее способности опустошать враги решили проделать в ней дырки. — Покормись мной и убей их всех.

— Нет, — повторила она, вся степень ее упрямства стала очевидной, как никогда.

— Если ты этого не сделаешь, они убьют тебя.

— Нет.

Отказавшись спорить, Райли разделся до конца и обернулся волком, его кости перестроились, шерсть вылезла из пор. Это все для него было так привычно, скорее как потянуться с утра, чем в самом деле стать чем-то новым.

Он прикусил зубами руку Мэри Энн, так осторожно, как только мог, — то есть не очень, и заставил ее вскарабкаться ему на спину.

Еще одна стрела пролетела над головой, едва ее не задев.

«Держись крепче», — мысленно передал он ей команду и помчался прочь из гостиной.

— О…кей, — ответила она, ее зубы стучали.

Тупой идиотский дурак. Ее нужно было одеть, чтобы хоть немного согреть, но он не мог натянуть рубашку поверх раны и не мог нести ткань в пасти. Сейчас зубы были его единственным оружием.

Вот когда бы Такер реально пригодился. Он никогда не думал, что подобное может прийти ему в голову. Но иллюзия могла оказаться хорошим подспорьем.

Не имея иного выбора, Райли выбежал через заднюю дверь, снеся напрочь эту пустую фанеру. С крыльца он понесся зигзагом, чтобы в них сложнее было попасть, и правильно сделал. Стрелы посыпались дождем.

Сколько ведьм там было? Явно не только Дженнифер и Мария.

— Больно, — простонала Мэри Энн.

«Знаю, милая, — передал он ей мысленно. — Если бы только мог, я бы забрал всю твою боль в свое тело».

Одна из стрел пробила его переднюю левую лапу. Он зарычал от боли, но не сбавил скорость и даже не дернулся. Мэри Энн могла свалиться, он не мог этого допустить. Гравий резал его лапы, усугубляя ситуацию. Быстро окинув взглядом территорию, он насчитал одиннадцать аур. Все оранжевые, и все тусклые. Похоже, они зачаровали себя, пытаясь скрыться от него. Что ж, их заклинание работало не до конца.

Он сфокусировался на самой дальней и подобрался ближе. Размытым пятном, ни на миг не замедлившись, он метнулся к ведьме и зажал ее между челюстями, утаскивая прочь. Она сопротивлялась, но он не отвлекался. Продолжал двигаться вперед, унося обеих женщин все дальше и дальше. Осторожно, крайне осторожно.

«Опустоши ее, — приказал он Мэри Энн. — Сейчас же!».

Видимо, она послушалась, потому что ведьма сопротивлялась все слабее… прекратила совсем. Стала просто вялой тряпкой в его пасти, и он выплюнул ее. Все еще не сбавляя скорости.

«Легче?»

— Немного.

Он унесет ее куда-нибудь в безопасное место и сам вылечит. А потом начнется охота. Он больше не позволит ведьмам и фейри преследовать их, пока они с Мэри Энн убегают. Это была его самая большая ошибка, и второй раз он ее не повторит.

Охотники скоро станут добычей.