Закрученный

Глава 32

Эйден смотрел на всполохи пламени. Чувствовал их жар. Слышал их треск. Такер был мертв, так что это точно не иллюзия.

Он стоял неподвижно. Неверяще. Если это не иллюзия, то сон, кошмар, конечно же. Не мог вампирский особняк гореть на его глазах. Не могли от крепости остаться только горящие деревяшки.

Его не было всего несколько дней. Вот совсем недавно Сет писал ему, что все нормально. Насколько все могло быть нормально, учитывая, что стало с Райдером и Шенноном. Но теперь…

— Я не… этого не может быть… — Виктория прижала ладонь ко рту, шокированная не меньше его.

Души — две оставшиеся души — потеряли дар речи от происходящего.

Джуниор не рычал. Возможно, потому что все тело Эйдена онемело. И разум.

Они с Викторией пытались найти Райли и Мэри Энн под проливным дождем, но ни следа этих двоих. Они решили вернуться домой и привлечь к поискам волков. Натан и Максвелл не взяли трубку, когда он им пытался позвонить.

Хотя эмоции бурлили в нем, он каким-то образом сумел взять себя в руки и телепортироваться с Викторией — эта способность его поражала. Он просто представлял, куда хочет попасть, и — бум — оказывался там.

Он намеревался найти Сорина, получить отчет о том, что происходило в его отсутствие. Навестить Райдера, убедиться, что тот все еще идет на поправку, зайти к Шеннону, чтобы самому оценить его состояние, увидеть Сета. Может быть, поговорить с Максвеллом, спросить, не выяснил ли он еще что-нибудь. Бумаги, которые он собрал в секретной комнате в больнице, могли содержать информацию, которая уже была не нужна Джулиану, но могла относиться к двум другим душам. После этого Эйден планировал собрать поисковый отряд. Он не чувствовал в этом необходимости, поскольку считал, что Райли и Мэри Энн все еще выясняют отношения. Или уже все выяснили и решили уединиться для примирения.

Сначала, когда он заметил огонь — а как его можно было не заметить? — он не сразу понял, что происходит. Он просто подумал, что ошибся пунктом назначения. Но нет. Перед ним находился именно вампирский особняк, единственным уцелевшим местом которого оказалась часть пола с защитным символом на нем.

Никто не бежал с воплями из разваливающихся руин, никто не звал на помощь. Никто не пытался остановить огонь от распространения.

Сколько из них сгорело насмерть внутри?

Сколько успели спастись?

Он был королем, он должен был быть там. Должен был защитить их. Но не смог.

— У меня слов нет, — прошептала Виктория. Но потом все же нашла их: — Мои сестры… мой брат… мои друзья… они должны быть в порядке. Скажи, что с ними все хорошо.

— С ними… все хорошо.

Он надеялся. Молился.

И сомневался.

Всхлип вырвался из нее.

— Кто… кто мог это сделать?

«Твой отец», — хотел он сказать, но не стал. Влад сжег дотла ранчо Д и М, так отчего бы и не свой бывший дом заодно? Этот вампир был столь злопамятным, что без колебаний убил бы собственных детей, чтобы добиться желаемого: мести Эйдену.

Колени Виктории подкосились, она упала на землю. На сухую землю. Здесь дождя не было. Пока что. Небо затянулось черным бархатом, ни одной мерцающей звезды не было видно.

«Лей, — подумал он. — Помоги нам».

Капля упала на его нос. На подбородок. Шли минуты, и он чувствовал каплю тут, каплю там. После чего небеса разверзлись, и ливень с яростью хлынул на них. Вскоре пламя стало искрами, искры — дымом.

Может, он теперь повелевает погодой, подумал Эйден с горькой усмешкой.

Как все могло дойти до такого? Как они пришли к этому?

— Что нам делать? — спросила Виктория, ее голос дрожал, как и она сама.

На этот вопрос ответа не было. Все, что приходило ему на ум, не решало проблемы. Ничего из того, что он мог бы сделать, не могло вернуть… всех… назад…

У него закружилась голова, он опустился рядом с ней на холодную, теперь уже мокрую землю. Был один способ. Тот, которому он противился. Тот самый, который он ненавидел. Все всегда просили его сделать это, но каждый раз он отвечал «нет».

На этот раз не будет никакого «нет».

— Я… я могу это исправить, — сам того не ожидая, сказал он вслух.

«Нет, Эйден, — возразил Элайджа, выходя из ступора. — Я знаю, о чем ты думаешь. Не делай этого».

Было ли у него видение об этом?

— Другого варианта нет, — сказал он ровно, уже все для себя решив.

Виктория потерла глаза тыльной стороной ладони.

— Эйден?

— Путешествие во времени, — пояснил он. Он не собирался спрашивать Элайджу, было ли у того видение. Он не собирался пытаться самостоятельно вызвать видение. Он не хотел ничего знать, только не сейчас. Он боялся передумать. — Я собираюсь отправиться назад, в прошлое. Я не позволю этому случиться.

— Да! Да, это же идеально и… нет, — она отчаянно замотала головой. — Слишком многое может пойти не так. Ты сам мне это говорил.

«И мы не знаем, были ли вампиры убиты, — добавил Элайджа. — Они могли успеть скрыться. Телепортироваться, как ты. Не стоит возвращаться понапрасну».

Да, некоторые могли убежать. Да, некоторые могли телепортироваться. Но не все. Не люди, которые были внутри. Одна смерть — уже слишком много. Он вернется не напрасно.

Тяжесть вины придавливала его так сильно, что он не верил, что когда-либо вновь увидит свет. Даже если у него выйдет все изменить, он не забудет то, что случилось, и будет знать, что делать и чего не делать. Он никогда не забывал.

А вот они забудут. Все они. Виктория, Мэри Энн, Райли. Они даже представить себе не смогут, что однажды случилось, судьбу, которая была им уготована.

И если это сработает, Влад не объявит Эйдену войну — он будет бороться с Дмитрием, потому что тот станет королем. Виктории придется выйти за него. От этой мысли кулаки Эйдена сжались. Но это не заставит его передумать. Ему нужно вершить события, а не реагировать на них.

Райли сохранит волка.

Мэри Энн не станет опустошительницей.

Эйден никогда не встретит Мэри Энн. Никогда не призовет существ из потустороннего мира.

Райдер выживет.

Черт, даже Такер выживет.

Шеннон не станет зомби.

Ранчо Д и М не сгорит дотла, а Брайан не умрет при пожаре.

Эйден не станет вампиром. Джуниор не появится.

Виктория не станет человеком, не потеряет свои способности.

Возможно, даже Ева и Джулиан вернутся к нему.

— Я должен это сделать. Я не могу все так оставить.

Как сказала Мэри Энн:

«Разве может быть хуже, чем сейчас?»

«Ты, правда, хочешь это узнать?» — спросил Элайджа.

«Я должен быть обеими руками за, — сказал Калеб. — Думал, что буду. Но что-то кажется неправильным».

— Ты никогда не был голосом разума. Не начинай сейчас.

— Эйден, послушай меня. Ответь мне, — Виктория покачала головой, влажные волосы хлестали по щекам, она трясла его за плечо. — Вернуться в какой момент?

— В самое начало.

Ее глаза распахнули, ее щеки вспыхнули от осмысления.

— Давай это обсудим. Хорошенько обдумаем. Если ты отправишься в прошлое, вернется ли к тебе Ева? И Джулиан? А что будет с тобой? С твоим зверем? Будешь ли ты все еще вампиром?

— Возможно. Может быть. Не знаю. Скорее всего, нет. Точно нет. Может быть.

— А твои символы…

— Никогда не будут нанесены, — он наклонился к ней и оставил нежный поцелуй на губах. — Я люблю тебя. Ты же это знаешь, да?

Он должен был это сделать давно. Должен был прислушаться к каждому, кто просил его это сделать. Но вместо этого он позволил страху и упрямству взять верх. И вот к чему его это привело.

— Да, — голубые глаза рассматривали его, грустно, почти обреченно. — Я тоже тебя люблю. Но должен быть другой путь…

— Другого пути нет.

Если все получится так, как он надеялся, то они с Викторией никогда не встретятся. Никогда не узнают друг друга.

Никогда не дойдут до такой катастрофы.

Он бы предпочел встретить ее и разобраться с этим вместе, но он не станет. В этом заключалась любовь.

Как его родители отказались от него, он должен отказаться от Виктории. Но в отличие от своих родителей, он сделает это не ради себя, а ради нее.

В конце концов, его это убьет. Он может пройти мимо нее, и она его не узнает, но он-то узнает.

— Эйден, просто дай мне шанс…

— Это единственный способ. Теперь я уверен, — он снова ее поцеловал, глубже, чем когда-либо. Душераздирающий поцелуй. Их последний поцелуй. Он дал ей почувствовать всю его страсть, все его мечты, все его сожаления. Все его надежды на будущее.

И отстраняясь, он дрожал. Она плакала. Он чувствовал привкус ее слез на своих губах, слегка солоноватые и совсем не слегка разбивающие ему сердце.

Нетвердой рукой он вытер эти слезы с ее лица, и затем сделал то, чтобы было необходимо. Он закрыл свои глаза и представил тот день, когда впервые встретил Мэри Энн…