Запечатлённые

Глава 9

Перерыв Тео решил сделать спонтанно. Потому что ему нужна была передышка, чтобы привести голову в порядок. Ведь он все больше ее терял, влипая в Кассандру Фивиа, как пчела в мед.

В ней ведь не было ничего особенного. Невзрачная девочка выросла в невзрачную девушку, каких тысячи. Глазу зацепиться не за что. Он никогда не обратил бы внимания на такую, если бы не узор запечатления. А обратив, обнаружил, что девушка не так проста, как ему казалось.

Не только умна, но и обладает характером. Внутренним стержнем, позволяющим ей справляться с невзгодами. Поразительно смелая. И с большим сердцем, в котором есть место даже ребенку, которого любая другая возненавидела бы.

Была ли Кассандра Фивиа столь хорошей актрисой, что играла роль той, кто гарантированно привлечет Тео, или действительно обладала такими качествами, эффект один. Теодора влекло к ней. И это было не только действием узора.

Так не должно было быть. Узор гарантировал лишь физическое влечение, а для любовного интереса у Тео была Оливия. Она должна была стать иммунитетом для Тео от любых уловок искусной актрисы.

Но Оливию словно подменили. Куда исчезла любящая, все понимающая девушка? Откуда взялась эта мстительная стерва? Тео надеялся, что это пройдет, когда он перестанет навещать Кассандру. Вот только в обществе Кассандры ему было интереснее, чем с Оливией. Хотя отец предупреждал не разговаривать с запечатленной, в этом удовольствии Тео себе отказать не мог. Ему нравились их короткие разговоры; обрывать их было с каждым разом все труднее.

А Оливия, вместо того, чтобы показать, ради чего он старается, упорно лелеет свою обиду. Да Кассандра относится к нему лучше, чем любимая девушка! А ведь должна ненавидеть…

Нет, ему определенно нужен был перерыв.

А еще Тео решил обсудить с отцом одну интересующую его тему, которую случайно затронул в недавнем разговоре с запечатленной.

Он как раз направлялся к отцу, когда почувствовал, как сработала сигнализация. Кто-то открыл ворота лесного домика.

Тео без раздумий рванул туда. И наблюдал, как Кассандра в сопровождении собак идет по тропинке до Двери, осматривается и торопится обратно, в безопасный двор. Он ушел, только когда за девушкой закрылись ворота, мысленно ругая себя. Ей ничего не угрожало, и ему стоило уйти сразу, а не смотреть на девушку. Ведь специально же взял перерыв, чтобы не видеть ее.

Недовольный собой, он все-таки решил поговорить с отцом.

Рэнд Вайнхаи появление сына встретил хмуро:

— У тебя опять что-то случилось?

— У меня уже давно ничего не случается, — так же хмуро ответил Тео. — Покажи мне мою мать.

— Грацию? — удивился почти искренне Рэнд.

— Нет. Биологическую. Я имею право знать, как она выглядела.

Он без труда выдержал тяжелый взгляд отца, упрямо нахмурившись. О своей матери он почти ничего не знал и сейчас хотел наверстать упущенное. Какой она была, женщина, решившая, что может увлечь кадхаи, помолвленного с другой? Почему она рискнула жизнью? Почему согласилась на проверку?

До разговора с Кассандрой Тео не задавался такими вопросами. Но он действительно имел право знать.

— Зачем это тебе? — поморщился Рэнд. — Что это изменит?

— Покажи.

Отец поджал губы и развернул перед сыном изображение.

Что ж, оттенок волос Тео определенно унаследовал от матери. Вот только…

— Это что, сестра Грации? — недоумевающе спросил парень.

Женщина на изображении и впрямь была похожа на Грацию, как сестра. Те же фигура и стать; одинаково утонченные изящные черты лица; схожее выражение высокомерия. Разве что женщина на снимке была моложе. Не мудрено, почти два десятка лет прошло.

— Почему — сестра? — изумился Рэнд. — Они совершенно не похожи.

— Да фактически одно лицо! — прорычал Тео. — Ты убил мою мать только потому, что с Грацией встретился раньше?!

— Не говори ерунды! Я люблю Грацию не за внешность, а за характер!

— Но разве ты знал мою мать? Ее характер? Вы разве разговаривали? Ты ведь не дал ей шанса, верно?

— Сейчас об этом говорить бессмысленно, — резко ответил Рэнд.

— Разумеется, — желчно произнес Тео. — Тебе нужно было просто отпустить Грацию, и тогда моя мать бы осталась жива. И любила бы меня.

— Я бы ни за что не дал женщине такую власть надо мной, — холодно заявил Рэнд. — И не тебе меня осуждать. Сам-то ты не собираешься менять свою девушку на запечатленную.

— Это другое! — возмутился Тео. — Они совершенно не похожи!

— Дело не в том, похожи или нет. Запечатление превращает кадхаи в безвольных марионеток, и ни один мужчина в здравом уме не пойдет на такое.

— Значит, ты просто выбрал безопасность?

— И не пожалел об этом ни единого дня. Возможно, твоя мать ни в чем не уступала Грации. Но я выбрал не ее, потому что хотел равных отношений. Я люблю Грацию. Но, если она предаст меня, мне не будет сложно ее бросить.

— Тогда почему ты предпочел ее сына собственному?

— Теодор! Это не так. Ты — кадхаи, будущий глава Рода. Поэтому я всегда требовал от тебя больше, чем от него.

— Не больше. Только, — поправил с горечью Тео.

— Что? — отец явно его не понял.

— От меня ты только требовал. А любил — только его.

Он не стал дожидаться ответа, развернулся и ушел. Этот разговор опустошил его. Поэтому он не злился на отца, в какой-то мере понимая его. Да, выбирая между двумя похожими женщинами, Рэнд выбрал ту, с которой безопасно. Но за этот его выбор расплачивался Теодор. Наследник и будущий глава Рода, но — нелюбимый сын от нелюбимой. Долг, отданный обществу.

Тягостное ощущение от этого разговора еще не развеялось, когда с ним связалась Оливия. Как бы то ни было, Тео обрадовался вниманию девушки, но в ответ на предложение развлечься попросил:

— Давай погуляем в парке? Помнишь, когда мы начали встречаться, как нам было там хорошо?

Оливия согласилась, хотя и без особой охоты. И Тео это оценил. Она всегда любила шумные компании, но пошла навстречу своему парню, отнюдь не расположенному веселиться. Его Оливия…

Он все еще надеялся, что в ее обществе сумеет забыть свою пленницу, слишком прочно укоренившуюся в его мыслях.

— Почему — парк? — при встрече Оливия не удержалась от поцелуя, а вопрос ее прозвучал капризно. — Мы же не подростки, чтобы встречаться в таких местах.

— Может, я как раз хочу почувствовать себя беззаботным подростком? — невольно улыбнулся Тео.

— Зачем? Это же глупо.

— О, подростком каких только глупостей я не творил, — он ничуть не обиделся. — Это было хорошее время. Мы только начали встречаться, я впервые узнал, что это такое — любовь. И был по-настоящему счастлив.

— А сейчас? — пытливо уставилась она на него.

— А сейчас все летит в хаос из-за одного дурацкого укуса, — совершенно искренне ответил он. — Эта ненужная девчонка в моей жизни, ребенок, ради которого все это происходит, ты… я ведь чувствую, как ты отдаляешься от меня.

— Тео, это не так! — Оливия ахнула. — Да, мне сложно смириться, что ты с другой… но кому было бы легко на моем месте? Но я все так же люблю тебя, и… я скучаю по тебе. Ты думаешь, я нарочно причиняю тебе боль, но это не так. Я действительно забываюсь. Мне хочется прикасаться к тебе, обнимать, целовать… я хочу тебя! Ведь мое влечение к тебе не угасло. Думаешь, я отношусь ко всему легкомысленно? Нет! Я просто пытаюсь отвлечься, потому что не хочу мучить тебя…

Глаза Оливии наполнились слезами.

Тео почувствовал укол стыда. Он ведь действительно не задумывался, каково Оливии. Она всегда была темпераментной и любила секс. Конечно, вынужденное воздержание ее не радует. При том, что у самого Тео все регулярно. Пусть он даже ничего не помнит, но тело получает свое. И после того, как Кассандра забеременеет, для него воздержание проблемой не будет, в отличии от Оливии.

По крайней мере, он на это рассчитывал.

С его стороны весьма эгоистично удерживать девушку. Но ведь все, что он делает, Тео делает ради нее. Ради их будущего.

— Прости, — он нежно провел костяшками пальцев по ее щеке. — Мы все наверстаем, обещаю. И я ценю все, что ты для меня делаешь.

— Я правда стараюсь, — убитым тоном прошептала Оливия.

Тео ласково улыбнулся:

— Может, ты хочешь развеяться?

— Знаешь, я давно хочу сходить на концерт Катайя, — глаза девушки загорелись.

— Катайя? — переспросил Тео, впервые услышавший это имя.

— Самый модный певец в этом сезоне. Лирический герой! Неужели не слышал? Его песни буквально везде!

— Ты же знаешь, я не люблю модную музыку, — чуть заметно поморщился Тео. — Но если хочешь — сходи.

— С тобой? — она посмотрела на него с надеждой.

— Лучше без, — он вздохнул. — Ни к чему мучить друг друга. Дать тебе доступ к моему счету?

Хотя Оливия принадлежала богатой семье, собственных денег у нее не водилось. Конечно, любящие родители оплачивали большинство хотелок дочери, но зачастую ограничивали ее траты. А Тео не было жаль баловать ее. Ведь он полагал, что Оливия однажды станет частью его семьи.

— Я не откажусь, — девушка улыбнулась. — И ты прав, конечно… но я бы хотела пойти с тобой.

— При первой же возможности, — пообещал он.

Тео отвез Оливию с подругами, которых она немедленно пригласила составить ей компанию, к месту выступления, а сам вернулся домой и остаток дня наблюдал, как уменьшается сумма на его счету. Траты Оливии не могли его разорить, но девушка определенно себя не ограничивала. И явно платила за подруг, но Тео это не беспокоило.

Сегодня он осознал, насколько сложно Оливии, и был рад, что может хотя бы так порадовать свою девочку.

Но время от времени у него мелькали воспоминания, как равнодушно отнеслась к его щедрости Кассандра. Будучи бедной, она совершенно не была жадной. Ее глаза не блестели алчностью, и кипа новых вещей ничуть ее не впечатлила. И Тео гадал — получи она доступ к его деньгам, тратила бы их столь же бездумно, как Оливия?

Почему-то он больше не верил, что Кассандра пошла на запечатление ради денег.

Уже утром он прочитал сообщения Оливии, радостные и благодарные. Но отвечать не стал. Восторженные слова девушки не тронули его, поглощенного ожиданием новой встречи — с другой. Рациональная его часть понимала, что стоит связаться с Оливией, но он просто от этого отмахнулся. Потом. Сначала — увидеть Кассандру. С их последней встречи будто бы прошла вечность… а ведь это еще он наблюдал за ней накануне.

Ему показалось, что запечатленная обрадовалась его появлению. Обычно люди, по мере знакомства, начинали опасаться его, вполне резонно предполагая, что встреча с Теодором Вайнхаи ничем хорошим не закончится. Кассандра же это точно знала, но страха в ней с каждым разом становилось все меньше. Но все же ее приглашение застало Теодора врасплох. Разделить с пленницей пищу? Нет, ни за что! Он отказался, повинуясь первому порыву, но девушка ничуть не обиделась. И чуть ли не силой впихнула ему печенье. Оно выглядело очень аппетитно и так вкусно пахло выпечкой, что Тео не удержался и попробовал.

Вкус был восхитительным.

В отличие от вкуса зелья, которое он продолжал исправно принимать. Пара глотков — и можно отдаться своему влечению. Ощутить ее мягкость и нежность кожи, отзывчивость и страсть, пережить ярчайшее удовольствие… и забыть об этом.

Зачем он сопротивляется? Нужно лишь приложить немного усилий — и вдвоем им будет невероятно хорошо. Так легко поддаться чувствам…

И вновь Тео сбежал от нее, ни слова не говоря. Потому что у него была причина, важная причина оставить все, как есть. Он не простит себе, предав Оливию — даже если она ничего не узнает.

Просто нужно напомнить себе, для кого он это делает.

Оливия щебетала о прошедшем концерте, о модном певце и своих впечатлениях, искренне сожалея, что Тео там не было. Тео из любопытства послушал этого Катайя, не смог дослушать даже одной песни и мрачно думал, что добровольно на подобный концерт сопровождать бы Оливию не стал. Но вслух соглашался с Оливией, не желая ее расстраивать. На расстоянии это было легко, но Тео все равно ощущал недовольство собой. Он всегда был честен, и лгать, даже в таких мелочах, было противно. Но чувство вины в отношении Оливии заставляло его подстраиваться под девушку, чего раньше он никогда не делал. Поэтому Тео почувствовал облегчение, когда она попрощалась. И разозлился на себя — ведь это неправильно, общение с любимой не должно раздражать. Но он окончательно запутался в собственных чувствах. И ему это не нравилось.

Тео твердо решил для себя — больше никакого сближения с запечатленной. Никаких разговоров, как и советовал отец. Меньше чем через две недели он убедится, что девушка беременна и вычеркнет ее из своей жизни. Уж две-то недели он выдержит.

Вот только вся его решимость истаяла, когда, переступив порог ненавистного дома, он услышал невинное приглашение Кассандры.

Тео согласился, сам себе не веря. Но она пекла такое вкусное печенье…

Любопытство Кассандры было таким непосредственным, что Тео и не подумал что-то от нее скрывать. И восхищение девушки его способностями Теодору польстило.

Прежде никто не восхищался им, как кадхаи. Его возможностям завидовали или воспринимали их как должное. А Кассандра смотрела на него, как на чудо. Хотя Двери кадхаи не являлись какой-то редкостью, и Тео воспринимал их как нечто обыденное.

Эта девушка так сильно отличалась от всех остальных, что Тео не удержался. Он спросил ее о музыкальных предпочтениях, чтобы убедиться, что она хоть в чем-то похожа на других девушек. Но и тут его ждал сюрприз. Тео обнаружил, что их музыкальные вкусы перекликаются, и отказывался в это верить. Да, эта девушка никогда не потащила бы его на концерт модной музыки, и от этого становилось тошно. Почему — она? Почему Кассандра — не глупая жадная завистливая истеричка, за какую он ее принял изначально? Почему его запечатленной не стала та, кто способна лишь разочаровать, но никак не понравиться?

Он не имел права восхищаться этой девушкой. Он обрек ее на смерть ради собственного комфорта, и не должен был разглядывать в ней личность. Но понял это слишком поздно.

Желание отказаться от зелья было нестерпимым.

Но он выпил его, движимый отчаянием от понимания, что он не выдержит эти две недели.

И возненавидит себя за измену. Вот только ненависть он будет срывать на Кассандре, невинной своей жертве.

А мучить ее он больше не хотел.

На следующий день он долго колебался, не уверенный, что ему стоит идти к ней. Скорее всего, она уже беременна, а ему все сложнее держать себя в руках. А если нет? Если он перестанет приходить к ней, а она все еще не беременна? Тогда вместо двух недель ему придется навещать ее еще месяц. И это точно закончится катастрофой.

Если бы еще в ее присутствии все правильные мысли не выветривались у него из головы…

Отправляясь в лесной домик, он почти не думая захватил с собой свой музыкальный центр. Не то, что ему хотелось порадовать ее, но если ей будет чем развлечься, возможно, разговаривать с ним она больше не захочет. Сама же призналась, насколько ей скучно, что даже он в качестве собеседника устраивает. А если она не захочет, общаться с ней не получится. И все станет проще.

Наверное.

Увидев подарок, Кассандра не удержалась от радостного восклицания:

— Это что, мне?

— Да.

— А я думала, мы просто пошутили… — растерянно улыбнулась она и, вдруг, подбежав, обняла парня: — Спасибо!

Это было слишком хорошо, и Тео торопливо отстранился, пробурчав:

— Я ведь не заслуживаю благодарности. Компенсация, все такое?..

— М, думаю, это больше, чем компенсация, — уверила она. — Лифу?

Тео удивился. Вместо того, чтобы вцепиться в центр, исследуя доступную музыку, Кассандра снова приглашает его к столу.

— Не откажусь, — кивнул он.

— Я специально для тебя побольше печенья напекла, — она улыбнулась. — Тебе вроде понравилось?

— Да, — коротко ответил Тео.

Потому что у него просто не нашлось больше слов. Впервые кто-то готовил специально для него. Не за плату, не в качестве обязанности — просто так. Чтобы его порадовать. И кто? Та, кто должна ненавидеть его. Кассандра не видела от него ничего хорошего, и все же…

Это было на удивление приятно, такая забота. А печенье — столь же вкусное, как накануне. И лифа — в меру горячая и ароматная. И сидеть на маленькой кухоньке лесного домика в обществе этой девушки — до странности уютно.

— Можно тебя спросить? — вдруг заговорила Кассандра.

— А ты промолчишь, если я не разрешу? — невольно улыбнулся он.

— Скорее всего… — протянула девушка без особой уверенности.

И Тео рассмеялся:

— Спрашивай.

— Что еще из мифов о кадхаи — правда? — ее глаза зажглись любопытством.

— Все, — честно ответил парень.

Изумление Кассандры его повеселило. И, что скрывать, польстило.

— У вас и впрямь есть стальная броня, появляющаяся из ниоткуда?

— Есть, — кивнул Тео.

— И вы бессмертны?

— Можно и так сказать, — чуть задумался парень. — Нас сложно убить, и мы не умираем от болезней и старости. Но умереть все же можем. Чаще всего по собственной воле. Или от ран, нанесенных хаотами.

— Так хаоты… тоже существуют? — недоверчиво спросила Кассандра.

— Разумеется. Я ведь уже сказал — мифы не лгут.

— И как часто вам приходится с ними сражаться?

— Год на год не приходится, — пожал плечами Тео.

— Невероятно, — округлила глаза девушка. — Вы… кадхаи бессмертны и неуязвимы… почему вы тогда еще не правите человечеством?

Он едва не рассмеялся:

— Разве ты не знаешь, почему Таншу называют благословенной землей?

— Потому что земля плодородна, а климат мягкий? — предположила девушка.

— Когда Таншу обнаружили, — Тео покачал головой. — Это был безжизненный булыжник. И единственная причина, по которой эта планета привлекла человечество — это расположенные здесь червоточины, через которые в нашу реальность проникали хаоты. В те времена хаоты были бичом человечества, они распространялись по обитаемой вселенной, уничтожая целые сектора обжитых пространств. Кадхаи были созданы для борьбы с хаотами. А когда выяснилось, откуда приходят эти твари, на Танше решили сделать аванпост. Вот только выяснилось, что вблизи червоточин способности кадхаи возрастают многократно. И, покончив с хаотами в остальной части обжитой вселенной, кадхаи переместились сюда. Поскольку способа уничтожить червоточины так и не нашли, для кадхаи терраформировали Таншу, предоставили им обслуживающий персонал из добровольцев и оставили здесь на вечную вахту. Мы, конечно, и вне Танши сильнее людей, но не настолько, чтобы пытаться захватить человечество. Да и с хаотами сподручнее справляться здесь.

— Но… почему об этом не рассказывают на уроках истории? — удивилась Кассандра.

— Рассказывают, — возразил Тео. — Для кадхаи. Людям дается более… размытая информация.

— Почему?

— Потому что это вначале люди здесь были добровольцами. Тогда было почетно вносить посильный вклад в победу человечества над хаотами. Они были слишком серьезной угрозой до нашего появления. А теперь их считают мифом.

— И что? — она явно не понимала, к чему он ведет.

— Никто не помнит, как серьезна угроза. И вряд ли пожелает остаться в нашем захолустье в качестве обслуги кадхаи по своей воле, — пояснил Тео. — Добираться к нам сложно, многие блага цивилизации поэтому недоступны. Прогресс за пределами Танши шагнул далеко вперед и привлечет многих, вынужденных тяжело трудиться, чтобы выжить здесь.

— Но почему вы не хотите нас отпустить? — Кассандра начала понимать.

— Женщины, — коротко пояснил Тео. — Это главное. И… еще кое-что.

— Что?

— Мы привязаны к Танше. Чтобы остальное человечество могло жить и развиваться, не боясь гибели, мы вынуждены оставаться здесь, на отшибе цивилизации. И если нас заставят самих заботиться о себе… сколько кадхаи останутся недовольны этим? Сколько их нас решат, что не обязаны впрягаться за остальное человечество, самоустранившееся от проблемы и сбросившее ее на нас?

— Вы думаете, что, имея выбор, люди откажутся служить вам?

Он усмехнулся:

— А ты что же, считаешь, не откажутся? Зная, что можно найти мир, где неизвестна бедность и нет никого над личностью, кроме закона? Да, мы сознательно вводим людей в заблуждение, не оставляя им выбора. Потому что не хотим в одиночку платить за чужие жизни.

— Довольно эгоистично, — решила Кассандра.

— Эгоистично — это наблюдать со стороны, как кто-то рискует собой, защищая твою жизнь, — упрямо возразил он.

— Значит, плата человечества — это мы? — грустно усмехнулась девушка.

— Не драматизируй, — поморщился он. — Во вселенной полно миров на задворках, где живут не лучше, чем на Танше. Благополучные миры не могут принять всех.

Она задумчиво сделала глоток напитка и кивнула:

— Да. Вы правы, людям лучше этого не знать. В конце концов, наши предки пришли сюда добровольно, а вашим выбора не оставили.

Тео чуть удивленно хмыкнул. Он не ожидал, что она так быстро примет его точку зрения. Обычно люди куда более… эгоистичны. Но эта девушка не переставала его удивлять.

— Даже удивительно, что ты это понимаешь, — признал он.

— Пытаешься меня оскорбить? — весело удивилась она.

— Вовсе нет, — невольно Тео улыбнулся. — Напротив, я восхищен.

— Даже так, — пробормотала она, прячась за чашкой. — А можешь показать свою броню?

Парень едва не подавился. С такой просьбой к нему еще никто не обращался. Броня кадхаи была исключительно для боя, и в обычной жизни не применялась.

— Нечего показывать, — решительно отказался Тео. — Обычная броня. Как у любого другого кадхаи.

Не то, чтобы ему было трудно выполнить эту просьбу. Но это словно наложило бы на него обязательства. Кадхаи созданы, чтобы защищать людей, и именно броня — их истинная форма. В истинной форме невозможно причинить вред человеку, поэтому демонстрируют ее только самым близким людям. Тем, кого всегда будут защищать.

Кассандра к таким точно не относилась. Ведь Тео планировал убить ее. Не своими руками — но своим бездействием.

И на фоне этого так странно, что она интересуется им, как кадхаи. Никто раньше не расспрашивал его об этой стороне его жизни. Никто столь искренне не восхищался его способностями. Все видели в нем человека, наследника Владетеля Рода, но не кадхаи. Даже Оливия… ее интерес ограничился вопросом о перчатках. А выяснив, что она не его запечатленная, та и вовсе утратила какой-либо интерес к его нечеловеческой сути. Теодора это не беспокоило, потому что он не знал, что бывает иначе.

Но Кассандра ничуть не боялась удовлетворять свое любопытство. И Тео не был уверен, что стал бы отвечать столь откровенно, не знай наверняка, что она никому не сможет об этом рассказать.

— Как будто у нас кадхаи в броне по улицам ходят, — она ничуть не обиделась на отказ. — А тебе доводилось сталкиваться с хаотами?

— Кто бы меня подпустил к ним до совершеннолетия, — проворчал Тео. — Но на следующий прорыв я уже попаду.

— И ты как будто этому рад? — она изумилась.

— Я рожден для этого, почему бы мне не предвкушать?

— Но ты же можешь погибнуть?

— И что? Чем нас больше, тем меньше такой шанс…

Кассандра оперлась щекой на кулак и чуть хитро прищурилась:

— Тебе просто хочется поиграть в войнушку и погеройствовать, верно?

— Не вижу в этом ничего плохого.

— Мальчишки. Вы никогда не взрослеете, — хмыкнула она весело.

— Все еще не вижу ничего плохого, — невольно улыбнулся парень.

Хотел бы он быть беззаботным мальчишкой, мечтающим о подвигах. Увы, не сложилось. И то, что он делает, на подвиги точно не тянет.

Как жаль, что лифа заканчивается. И в то же время…

Единственный приемлемый для него способ утолить свою страсть. Влечение, которое он не хотел испытывать, но бороться с которым не мог.