Запечатлённые

Глава 7

«А если бы не было Оливии?»

Тео стремительно вышел из домика и, не обращая внимания на веселых собак, быстрым шагом направился к воротам.

«А если бы не было Оливии?»

Он выскочил за ворота и устремился к Двери, замаскированной в одном из деревьев.

«А если бы не было Оливии?»

Очутившись в своей комнате, Тео рухнул на кровать и закрыл лицо руками.

Случайная фраза, произнесенная запечатленной, крутилась в голове, никак не желая исчезать. И проклятое зелье закончило действовать раньше, чем она прозвучала. Почему она вообще так его задела?

Впрочем, причины были, как ни пытался Тео закрыть на это глаза.

Зелье не помогало. Он не просто хотел эту девчонку — ее хотелось любить, ласкать, нежить, ловить стоны ее удовольствия, целовать до умопомрачения… И то, что он не помнил, что между ними происходило, ничуть не уменьшало его желания. Он чувствовал потребность помнить.

И поэтому в тот раз сбежал от нее, предупредив, что не придет. Спонтанное решение, просто потому, что он испугался, что не выдержит в следующую встречу. Ему нужно было время прийти в себя.

Потому что Тео понял, что позволил себе увлечься девушкой. Позволил желанию затмить разум. Хотя, следовало признать, разговаривать с Кассандрой ему тоже понравилось.

Вот только он не хотел этого признавать.

Ему требовалась Оливия, чтобы напомнить себе, ради чего все это. И он пригласил ее провести с ним весь день.

Прежде это никогда не вызывало проблем. Они не вылезали из постели или веселились в развлекательных клубах, могли сгонять на курорт посреди зимы или покататься на лыжах в жаркий зной. Им никогда не было скучно вместе. И Тео надеялся забыться в ее обществе.

Конечно, Оливия ему не отказала, чего он втайне опасался. Он не хотел ее ни к чему принуждать, ведь для него Оливия была особенной.

А когда девушка впорхнула в машину и потянулась с поцелуем, Тео подставил щеку и чуть поморщился от боли в запястье.

Оливия мимолетно нахмурилась, но ничего не сказала. И Тео повез ее в самое модное место сезона — развлекательный клуб «Валиент».

Там их ждали танцы, море выпивки, выступления популярных артистов, а также приватные комнаты для уединения — к сожалению, сейчас для Тео бесполезные.

Ему и в голову не могло прийти, что там возникнут проблемы. С самым безобидным времяпрепровождением — танцами. Проклятый узор счел, что даже танцевать с другой — неприемлемо. И давил болью, почти нестерпимой.

Он старался ее игнорировать, но получалось не всегда. Узор знал, как воздействовать на кадхаи.

И, разумеется, Оливия это заметила. Если до этого момента она еще сдерживала раздражение, мило щебеча и ластясь к своему парню, то после очередного раза, когда он отстранился, выплеснула на него гнев:

— Если тебе так неприятны мои прикосновения, то зачем мы здесь?

— Оливия, дело не в том, что мне неприятны прикосновения, — Тео вздохнул. — Ты ведь знаешь, они вызывают боль. И даже мне сложно контролировать свою реакцию на это. А здесь мы затем, что ты нужна мне. Я люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Не лги мне! — гневно бросила Оливия. — Хочешь ты вовсе не меня! От ее-то прикосновений тебя не коробит!

— Я не позволяю ей прикасаться ко мне, — холодно ответил Тео. — Это никому не позволено, кроме тебя. Даже если твои прикосновения несут боль.

— Уверена, ты хочешь видеть ее на моем месте, — глаза девушки наполнились слезами.

— Вовсе нет, Оливия, — он смягчил тон. — Я бы отдал что угодно за то, чтобы ты стала моей запечатленной. Но здесь я бессилен. И могу только попытаться избавиться от нее поскорее.

— А до этого — сделать ей ребенка!

— Это не моя прихоть, — все это они уже обсуждали, и Тео нахмурился.

Ему не нравился этот разговор и попытки Оливии вызвать у него чувство вины, хотя она уже приняла его оправдания.

Тео не любил оправдываться, особенно, если этого требуют снова и снова за одно и то же.

Оливия сообразила, что перегибает, и вздохнула печально:

— Тео, я безумно тебя ревную. Я скучаю по нам, и меня убивает мысль, что есть другая, чьи прикосновения не несут тебе боли. Я… я не могу не представлять вас в одной постели. Я ведь не узнаю, даже если вы проводите вместе ночи напролет!

— Ты обвиняешь меня во лжи? — мрачно уставился на нее Тео.

— Нет, — пошла на попятный она. — Конечно, нет, я знаю, ты не стал бы меня обманывать. Но мне тяжело!

— Как и мне, — он чуть помолчал и улыбнулся как можно ласковее: — Любовь моя, потерпи немного. Скоро причины для ревности у тебя исчезнут. А когда ребенок родится, я снова буду весь твой.

— Не могу этого дождаться, — призналась она. — Но… если ты не хочешь танцевать, придется уйти отсюда?

В ее голосе было столько разочарования, что Тео не решился ее огорчить.

— Нет, зачем? Ты можешь танцевать и без меня. А я полюбуюсь.

— Спасибо! — ее радость выглядела искренней, но вскоре он пожалел, что остался.

Его разрешение Оливия восприняла как карт-бланш и беспечно окунулась в атмосферу веселья, флиртуя со всеми напропалую. Тео сидел за столиком, смотрел на свою девушку и пил по-черному. Алкоголь не особо действовал на кадхаи, но мерзкий его вкус заставлял отвлечься от прочих проблем.

Тео ничего не стоило избить парней, покусившихся на Оливию, но он оставался на месте, понимая, что таким образом она мстит ему — за свои фантазии.

Разумеется, долго на это смотреть он не мог. Но решил не устраивать сцен на потеху публике, велел записывать заказы Оливии на свой счет и ушел.

Хотя ссоры как таковой между ними и не было, Тео до конца дня заперся у себя, злясь и ничего не в силах поделать с этой злостью. Он пытался понять, почему Оливия не хочет поддержать его в столь трудной ситуации. И старательно гнал от себя мысли о той, другой девушке. Удивительно спокойной, чуть насмешливой, острой на язычок… Актриса, умеющая изобразить искренность.

Та, к которой его тянуло практически с непреодолимой силой. Думала ли она о нем? Или просто радовалась кратковременной свободе?

Оливия написала сама, поздно вечером. И в ее тоне не было ни обиды, ни упрека. Она лишь поинтересовалась, все ли у него хорошо, и посетовала, что он не смог разделить с ней веселье.

Извинений, впрочем, не последовало тоже. И Тео решил все спустить на тормозах. У нее было право обижаться, но и он не собирался терпеть пренебрежение, поэтому они дружно сделали вид, что этого дня просто не было.

И только кругленькая сумма, списанная со счета Тео, напоминала о произошедшем.

Ничего удивительного, что в лесной домик Тео пришел в дурном настроении. И немедленно посмотрел воспоминания собак.

Вид валяющейся на травке девушки его возмутил. Она читала свой справочник, бездельничала и болтала с собаками, словно так и надо. А еще она совсем не выглядела расстроенной, и день провела явно лучше, чем он. Но больше всего его разозлило то, с какой нежностью девчонка периодически касалась своего живота. Словно там уже был ребенок — долгожданный ребенок! Она ведь должна ненавидеть его и все, с ним связанное! Она что, не понимает, что ее ждет?

И короткий разговор с девчонкой подтвердил — не понимает. Злость на нее, на себя, на неудачное свидание с Оливией не дала Теодору промолчать. Он сказал запечатленной, что ей предстоит — в тот момент, когда закончилось действие зелья.

Мысль, что теперь Кассандра в курсе своей судьбы, принесла Тео какое-то болезненное удовлетворение. Теперь все будет правильно. Теперь она возненавидит то, что появится внутри нее, теперь сбросит маску любящей мамочки…

Его ребенок все равно никогда не узнает, что его ненавидела родная мать. И Тео ни за что не позволит сыну винить себя в ее смерти.

К определенному его удивлению, на следующий день она встретила его совершенно спокойной. Словно и не услышала накануне страшное признание. Но ее вопрос подтвердил, что она все слышала и поняла. Устрой девчонка истерику, Тео даже разговаривать бы с ней не стал, но смелых людей он уважал.

А напоследок она задала этот свой вопрос.

«А если бы не было Оливии?»

Конечно, в первый момент Тео разозлился. И постарался уязвить девчонку, слишком много о себе возомнившую. Он солгал… и это была ложь от беспомощности, потому что он не знал ответа на этот вопрос. Что бы изменилось в его жизни, не появись в ней Оливия?

Рядом с ней он узнал, что такое быть любимым. Оливия сделала его счастливым, примирила с его существованием, у него не было никого ближе нее. Но если бы не она, он не столкнулся бы с запечатленной. И как долго бы он искал подходящую женщину? А как бы сложились их отношения, если бы нашел?

Тео прикрыл глаза и воспроизвел в памяти тот день, когда впервые увидел Кассандру Фивиа.

Это был первый день нового учебного года, и Тео, как обычно после каникул, находился в дурном настроении. Он терпеть не мог, когда его свободу ограничивали, и высматривал, на ком бы сорвать недовольство. Новенькая девочка, длинная и тощая, бедно одетая, показалась ему идеальным вариантом, но подойти к ней Тео не успел. Его опередил Мартин.

Даже в свои двенадцать Мартин уже был любимцем девчонок, чем бессовестно пользовался. Любая, к которой он обращался, краснела, бледнела и начинала лепетать невообразимую чушь от смущения. Мартин снисходительно улыбался, если девочка ему нравилась, и изощренно издевался, если нет.

Нескладная новенькая явно относилась ко вторым, и класс ждало развлечение.

— Привет, малышка, — Мартин одарил ее самой соблазнительной улыбкой. — Новенькая?

— Разве это не очевидно? — удивилась девочка.

К обаянию Мартина она осталась совершенно равнодушна.

— Деточка, тебе стоит быть повежливее, — Мартину это не понравилось. — Ты здесь из милости, и можешь вылететь в любой момент, если не выкажешь достаточную благодарность.

Высокопарные фразы Мартин тоже любил, зная, что зачастую ставит в тупик тех, кто не в состоянии разобрать, что он имеет в виду.

Вид у новенькой стал еще более удивленный, но смущенной она не выглядела.

— Из милости? — повторила девочка и гордо выпрямилась. — Я заработала свою стипендию, а не получила в подарок. И я не уверена, что, окажись ты на моем месте, сумел бы добиться того же.

— Я уже здесь учусь! — гордо ответил Мартин.

— Потому что об этом позаботились твои родители, — пожала плечами девочка. — И без них ты вряд ли попал бы сюда. А мне помощь родителей не понадобилась. Так что не тебе говорить о милости и вежливости. Сам-то умеешь выказывать благодарность?

Вид Мартина, слушавшего эту отповедь, мгновенно улучшил настроение Тео. Невольно он почувствовал симпатию к девочке, уверенной в себе и смелой. Она не стушевалась перед напором незнакомого мальчишки, не смутилась из-за заговорившего с ней красавчика и уж точно не чувствовала себя недостойной того места, где очутилась.

Тео нравились смелые люди, и он решил, что точно не будет усложнять жизнь девчонке, давшей отпор его братцу.

— Да как ты смеешь! — разъяренно зашипел Мартин.

— Стоп, — властно подняла руку девочка. — Если ты собираешься продолжать в том же тоне, то я в этом не участвую.

И, больше не обращая внимания на мальчишку, она прошла на свободное место.

Ее имя стало известно только на уроке, когда учитель представил Кассандру Фивиа классу. И с этого момента Мартин не оставлял попыток уязвить и задеть эту девочку. Но она всегда давала ему отпор. И за этими представлениями следил весь класс, включая Тео, которому нравилось смотреть, как его братец в очередной раз получает щелчок по носу. Но со временем это противостояние сошло на нет. Мартин умел отступать, если не мог победить.

Тео, обращавший внимание на стипендиатку только тогда, когда с ней ругался Мартин, вскоре и забыл о ее существовании. Жизнь столкнула их лишь однажды.

В то время он только начал встречаться с Оливией, и его мало что другое интересовало. Но все же он не смог пройти мимо, услышав слабый крик о помощи.

Он как раз шел на свидание с Оливией. Девушка предложила прогулку в парке, и это показалось Тео удивительно милым. В начале отношений у него еще не было привычки заезжать за ней и отвозить куда бы то ни было. Поэтому он шел на встречу с ней пешком. И, проходя по мосту через реку, услышал смутно знакомый голос.

Кто-то звал на помощь, и Тео определенно был знаком с ним. Колебался он не долго. Оливия подождет, а Тео не будет сожалеть о не оказанной помощи.

Спустившись под мост, Тео обнаружил знакомую стипендиатку, отчаянно цепляющуюся за корень чудом проросшего сквозь гладкие плиты русла реки куста. Течение тянуло ее от берега, а выбраться по скользким плитам она была не способна.

Он подоспел вовремя — девушка уже выбилась из сил и держалась на одном упрямстве. Теодору не составило труда вытащить девчонку. Но на этом запас благородства у него закончился, и Тео поторопился на свидание с Оливией.

Робкую просьбу Кассандры проводить ее до дома он проигнорировал. И напрочь забыл этот эпизод.

Тео напряг память — дело было поздней весной, и Кассандра пропала из школы где-то на неделю. Простудилась, видимо, но до этого никому не было дела. Оливии он тогда ничего не рассказал… а похитив Кассандру, предпочел не вспоминать о том, что однажды спас ей жизнь.

Слишком был погружен в свои новые отношения.

А если бы в то время он еще не был влюблен в Оливию?

Почему-то ему легко было представить, как все сложилось бы, не торопись он на свидание. Тео проводил бы Кассандру домой, не сумев отмахнуться от просьбы промокшей и обессиленной девушки. И по дороге, разговорившись с ней, обнаружил бы не только самоуверенность и гордость, которые она демонстрировала Мартину, но и острый язычок, ум и чувство юмора, присущие этой девушке. Влюбился бы он в нее? Нет. Но определенно счел бы ее приятной собеседницей, и это могло бы вылиться в дружбу. Которая непременно закончилась бы запечатлением.

И Тео не ждал бы ее смерти. Не требовал бы ребенка. Они бы общались мирно и цивилизованно, делили постель, а после и воспитывали сына. Вместе.

Почему-то Тео казалось, что Кассандра не перешла бы черту, за которой от запечатленной захотелось бы избавиться.

Было бы так, если бы не было Оливии?

Возможно.

Или она бы просто утонула там, потому что он не проходил мимо.

Оливия… она была всем для него. Жизнью, счастьем, любовью. Без нее он скатывался в бездну, наполненную ненавистью ко всему живому. Она стала его светом, и подло думать, что было бы, если бы не она.

Просто Оливии нужно время, чтобы справиться с этим испытанием. Нет, он не откажется от нее ради запечатленной.

Это все узор, который мешает думать связно. И Тео не был уверен, что лучше — потакать узору, ежедневно навещая запечатленную, или пытаться игнорировать ее. Он даже не был уверен, что второе получится. Его тянуло в лесной домик почти непреодолимо.

И это было странно. Тео умел контролировать свои желания, самоконтроль был важной частью воспитания кадхаи. А эта девчонка до запечатления даже не привлекала его физически, это просто действие гормонов, которое вполне можно игнорировать. Узор не раздался, он все еще охватывает запястье узкой полосой, их связь не окрепла — вдали от нее он вообще не должен вспоминать о запечатленной. Ведь так и было первую неделю после запечатления. И после, как бы он ее не хотел, с желанием получалось бороться.

Секс с ней не мог этого изменить. Потому что Тео ничего о нем не помнил и не подсел на удовольствие.

Почему же его туда тянет?

Тео не мог заставить себя признать очевидное. Ему интересна эта девушка, которую он запер в глуши и приговорил к смерти. Она не похожа ни на кого из тех, с кем когда-либо был знаком Тео. Любая другая, окажись в ее ситуации, не выходила бы из истерики, сопротивлялась, рыдала, умоляла — или всячески пыталась соблазнить, используя силу узора. Кассандра же вела себя так, будто ничего ненормального не происходит. Она не боялась его, не демонстрировала ненависти, даже подшучивала, и не выглядела подавленной или потерявшей волю к жизни. Удивительное присутствие духа девушки не могло его не восхитить.

Но он помнил, что это — притворство. Девушка знала, на что шла, провоцируя запечатление, она хотела связать его узором и заполучить все то, что давали его статус и деньги. Она рассчитывала занять место Оливии…

И теперь, зная, что у нее это не получится, она должна, наконец, сбросить маску.

Не поэтому ли ему не терпится снова на нее взглянуть? Чтобы увидеть — она такая же, как другие.

Как только он в этом убедится, сразу потеряет к ней интерес.

Заявившись к лесному домику на следующий день, Тео привычно начал с собак. Он хотел посмотреть на реакцию Кассандры непосредственно.

Тео ожидал, что запечатленная будет в ярости и отчаянии. Но собаки показали ему обычную Кэсси. Разве что чуть более задумчивую. И живот свой она гладила все с той же нежностью. Да что с ней не так?!

Запечатленная вновь и вновь обманывала его ожидания, оказываясь лучше, чем он о ней думал. И это не могло его не злить.

Но, зайдя в дом, ничего сказать он не успел. Кассандра встретила его каким-то неуверенным взглядом и выпалила:

— У меня есть к тебе просьба.

— Даже просьба? — он усмехнулся. — Не требование?

— Да никогда я ничего у тебя не требовала, — пробормотала девушка обиженно.

— И что за просьба? — почему-то ей не хотелось отказывать.

Но Тео знал, это лишь пока ее просьбы имеют разумные пределы.

— Я хочу написать ему несколько писем и попросить тебя отдавать их ему на дни рождения, — Кассандра смущенно отвела взгляд.

Сначала Тео не понял, о чем она. Какие письма, кому? А затем до него дошло.

— Ты собираешься написать письма еще не рожденному ребенку?!

— Но у меня ведь не будет возможности поговорить с ним лично! — перебила она его возмущение. — Я просто хочу, чтобы он знал…

— Что его родители ненавидели друг друга? — взъярился Тео.

— Нет! — искренне возмутилась она. — Что его мама его любила! Ты же не станешь рассказывать ребенку правду о нас? Я не хочу, чтобы мой ребенок винил кого-то в смерти мамы!

— И что ты собираешься ему сказать? — уже спокойнее спросил он.

— Что люблю его. Что хотела бы быть рядом. Что всегда поддерживала бы его… Да и ты и сам сможешь все прочесть.

— Ты ведь должна его ненавидеть, — Тео ушам своим не верил. — Ты же из-за него здесь. Тебя похитили и держат взаперти, принуждают к сексу, твою жизнь разрушили! Это — дитя, которое в конце концов тебя убьет. Как ты можешь его любить?

— Но ведь он — мой ребенок, как иначе? — удивилась Кассандра. — Он же не виноват, что нужен тебе любой ценой.

— Как иначе? — Тео не мог промолчать. — Как? Моя мать ненавидела меня. Она проклинала меня до самой смерти! Почему она меня ненавидела, а ты своего сына — нет?!

Запечатленная долго смотрела на него со странной смесью чувств, а потом спросила:

— А твоя мама стала запечатленной так же случайно, как я?

— Нет конечно, — раздраженно ответил Тео, уже жалея, что сорвался. — Кадхаи устраивают официальный поиск, когда готовы завести наследника.

— Хм. То есть, женщины соглашаются проверить, не запечатлятся ли они с кадхаи, зная, что умрут при родах? Зачем это им?

Тео опешил. Такой постановки вопроса он не ожидал.

— Потому что запечатленной предлагается статус жены, по крайней мере до того момента, как ребенок станет совершеннолетним.

— Но с твоей мамой было иначе?

— Да… иначе, — тихо ответил Тео.

— То есть, она рассчитывала стать женой главы Рода Вайнхаи, когда проверялась на совместимость с твоим отцом, а он ей в этом отказал и обрек на смерть? — предположила девушка.

— У него уже была невеста… — это прозвучало оправданием.

— Значит, он ее обманул. Добровольно на такое вряд ли бы кто согласился, — пожала плечами Кассандра. — Так что не удивительно, что она ненавидела твоего отца. Но почему — тебя? Может, думала, что ты — ее пропуск в лучшую жизнь и разочаровалась? Хотя все равно не понимаю…

Тео с трудом сдержался, чтобы не спросить — разве для нее было не так? Разве она не планировала пропуск в лучшую жизнь с его помощью? И разве не разочаровалась?

Глупые вопросы, ведь он видел ответ на них. Кассандра и впрямь считала, что ее запечатление произошло случайно. И ребенка она уже заранее любит.

Могла ли она быть столь хорошей актрисой? Ради собственного спокойствия на этот вопрос ему лучше ответить положительно.

— Ты просто ненормальная, — уверенно заявил Тео.

— Ну и пусть, — фыркнула девушка. — Плохо, что ли? Так что насчет моей просьбы?

— Я ее выполню, — коротко вздохнул он. — Ты… готова?

— О, не требования, а вопросы? — поддразнила его Кассандра. — Конечно, готова. Ты ведь предупредишь, если не придешь?

— Разумеется, — Тео с жадностью смотрел, как она раздевается.

А ведь, пока они разговаривали, он почти забыл, зачем пришел. Но влечение никуда не делось.

Сколь много он мог бы получить, позволь себе…

— Завтра… я не приду, — прошептал он и выпил зелье.