Запечатлённые

Глава 2

Кэсси никогда не думала, что может стать жертвой похищения или насилия. Тем более со стороны кого-то из кадхаи.

Особенно — со стороны Теодора Вайнхаи.

Она была из бедной семьи, так что никого не могли заинтересовать ее деньги. И внешность у нее была совершенно заурядная. Невыразительный цвет волос, болотного цвета глаза, совершенно обыкновенное, ничем не примечательное лицо, худощавая фигура — в ней не было ничего, что могло бы привлечь потенциального насильника.

Поэтому, когда ее схватили едва не на пороге школы, запихнули в машину и увезли куда-то за город, она совершенно растерялась.

И, хотя она не оставляла попыток освободиться, но хорошо понимала, что против троих парней у нее шансов нет. Особенно если один из них — кадхаи.

Не просто кадхаи — Теодор. Тот самый Теодор, который единственный среди всей этой обнаглевшей от безнаказанности элиты никогда ее не задирал.

Потому-то его нападение так ее потрясло.

А уж когда он приплел свою Оливию, она окончательно запуталась. Оливия была высокомерной стервой, которая ловко пользовалась своим положением девушки Теодора, чтобы добиваться от других подчинения. Поэтому Кэсси никогда с ней не связывалась. И уж тем более она бы не позарилась на такого парня, как Теодор.

Хотя не так давно Оливия попыталась посмеяться над Кэсси. Она любила такое, нападать на беззащитных, запугивать, унижать, выставлять на посмешище. Богатенькой наследнице было скучно, и она развлекалась за чужой счет.

Но в случае с Кэсси это не сработало. У девушки не было чувства неполноценности из-за того, что семья Кэсси бедна. Она верила, что хорошее образование поможет ей выбраться из нищеты, и уверенно шла к цели. Она добилась стипендии в одной из элитных школ, и ни в чем не уступала учащимся здесь, хотя к их услугам были лучшие репетиторы, которых можно нанять на деньги, а у Кэсси — только она сама. И, по ее мнению, для большинства учащихся здесь шанс попасть в такую школу без родительских денег не велик. А она свой реализовала, и ей есть чем гордиться.

Поэтому насмешки Оливии ее ничуть не задели. Кэсси просто пожала плечами, оттолкнула девушку плечом и ушла. Ни сама Оливия, ни ее подружки ввязываться в драку, пытаясь остановить жертву, не рискнули. То ли маникюр пожалели, то ли испугались за свое здоровье. Кэсси была крепче их, вместе взятых — хрупких до субтильности, ведь богатым юношам нравятся девушки, нуждающиеся в защите.

Инцидент продолжения не имел, Оливия несколько дней провожала Кэсси злобным взглядом…

…а теперь ее парень обвиняет Кассандру в каких-то немыслимых вещах. И совершенно уверен в честности своей девушки.

Ну да, конечно, искренность и Оливия — рядом и не стояли.

Даже оказавшись подвешенной на цепях в пустом доме, в окружении трех парней, Кэсси не верила, что с ней может случиться что-то плохое. Но, судя по оговорке Теодора, он уже не впервые проворачивал нечто подобное, а значит, шансов уйти без потерь у нее не было. Кассандре оставалось только бессильно злиться. И именно злость заставила ее укусить бесцеремонного парня.

О чем она, впрочем, быстро пожалела. Потому что стоило Теодору уйти, как его дружки приступили к делу. И, как ни кричала Кэсси, требуя не трогать ее, парни только смеялись. Они знали, что сопротивляться она не может.

Беспомощность убивала.

Ее раздели, заставив почувствовать себя еще беспомощнее. Они обсуждали ее и лапали, как будто она просто кусок мяса, и от этого становилось невыносимо противно. Чужие прикосновения оставляли ощущение грязи на коже, и больше всего Кэсси хотелось оказаться в другом месте. Подальше отсюда.

На какое-то время ее оставили в покое, выясняя, кто будет первым, но передышка вышла слишком короткой. Кэсси почувствовала, как чужие руки легли на ее бедра, и зажмурилась, по-детски прячась во тьму от всего плохого. А в следующий момент все прекратилось.

Напуганная, Кэсси открыла глаза — и обнаружила рядом Теодора. И он выгонял несостоявшихся насильников!

Это было похоже на чудо, но Кэсси не обольщалась. Вряд ли Теодор просто так отпустит ее после того, как похитил и чуть не отдал на растерзание двум парням.

Но он именно это и сделал.

Он освободил Кэсси от цепей и велел убираться.

Ослушаться Кассандра не посмела, понимая, что не стоит привлекать его внимание лишний раз. Кто знает, вдруг этот безумец передумает снова.

Хотя блузка была безнадежно испорчена — ее, как и бюстгальтер, срезали, когда обнажали девушку — ее еще можно было надеть. Кое-как натянув нижнее белье, остатки блузки и юбку, Кэсси торопливо обулась и помчалась прочь из дома.

Она понятия не имела, где находится, знала лишь, что ее увезли за город. И пешком домой ей придется добираться целую вечность. Но ловить попутку она побоялась, а, выбравшись к дороге, спряталась за обочиной. Не хватало ко всему попасть в лапы какого-нибудь маньяка, чтобы он соблазнился легкой добычей и прикопал ее в лесу.

Кэсси довольно бодро шла вдоль дороги, прячась за придорожными деревьями, пока окончательно не стемнело. Несколько раз ей удалось удержаться на ногах, когда она спотыкалась в темноте о незамеченные корни, но в какой-то момент удача от нее отвернулась. Она наступила в яму, подвернула ногу и крайне неудачно упала, чувствительно приложившись затылком о ствол. Попыталась подняться, но ногу пронзила острая боль, девушка почувствовала тошноту и головокружение, так что пришлось лечь на землю. Кэсси закрыла глаза, молча глотая слезы.

Ее затопило отчаяние. Она ни за что не доберется до города.

— Вставай, хватит валяться, — злой голос Теодора прозвучал неожиданно.

Кэсси распахнула глаза и в темноте увидела силуэт парня, стоявшего над ней.

— Как ты меня нашел? — пораженно пробормотала Кэсси, подозревая, что у нее галлюцинации после удара головой.

— Ты чем-то недовольна? — желчно поинтересовался он и рывком поднял ее на ноги, не дожидаясь, когда она встанет сама.

Девушка не удержалась от стона, и ей стоило огромных усилий не упасть снова. Теодор недовольно цокнул языком и неожиданно подхватил ее, взвалив на плечо. Так и понес, не слушая слабых ее возражений.

Впрочем, Кэсси не сопротивлялась, понимая, что сама не сделает и шага.

Теодор донес ее до машины и сгрузил внутрь. А затем отвез прямиком к дому, где тем же способом транспортировал девушку к дверям ее квартиры. И даже не запыхался! Поставив ее возле стены, чтобы не упала, кадхаи молча развернулся и ушел, не дожидаясь слов благодарности.

Не то, что Кэсси собиралась его благодарить. В конце концов, именно из-за него она очутилась в подобной ситуации.

Пришлось стучать, потому что ключи, как и школьная сумка, где они хранились, валялись где-то в школьном дворе или салоне машины Теодора. Открыла мать, с порога наорала на дочь, шляющуюся непонятно где и с кем, потом увидела, в каком Кэсси виде, и испугалась.

На предложение родителей вызвать полицию Кэсси покачала головой:

— Это сделал кадхаи. Его не накажут.

А вот для Кэсси это может закончится еще более плачевно, но говорить вслух она это не стала. И так понятно.

От врача отказаться она не рискнула. Нога болела, головокружение не прошло, и в таком состоянии она не сможет ходить в школу, а прогулы без уважительной причины лишат ее стипендии. В одном месяце от золотого диплома это было бы очень обидно.

Врач осмотрел девушку, отметил в кровь разодранные запястья и поинтересовался, кто это с ней сделал. Услышав про кадхаи, ничего советовать не стал, выписал обезболивающее и мази, перевязал запястья и выдал пострадавшей освобождение от занятий.

Дома Кэсси провела чуть меньше недели, и, едва нога перестала болеть достаточно, чтобы не мешать ходить, вернулась в школу.

Последствия от сотрясения мозга прошли куда быстрее, чем вывих.

Кэсси решила, что будет делать вид, будто ничего не случилось, ведь до выпускных экзаменов оставалось учиться всего три недели. И в школе ее ждал приятный сюрприз в виде нашедшейся сумки. А еще — и Оливия, и Теодор демонстративно не обращали на нее внимание.

Но от любопытства других это не спасало, и повязки на запястьях девушки вызвали целую волну сплетен.

К счастью, ее это ничуть не трогало, а особо наглых она равнодушно отбривала. Даже несмотря на страх, что с ней могут такое повторить.

Девушка надеялась, что одноклассники в преддверии экзаменов не будут тратить время на одну из столь презираемых ими стипендиаток.

Как бы то ни было, следовало признать, что похищение оказалось менее травмирующим, чем предполагалось. Все же если бы над ней надругались, Кассандра не была уверена, что смогла бы это легко пережить. Даже воспоминание о чужих прикосновения заставляло ежиться, а если бы все зашло дальше? Это ведь не только физическое насилие, но и психологическое, вылечить которое куда сложнее.

В конце концов она постаралась забыть об этом происшествии, сосредоточившись на настоящем. Экзамены, диплом — и открытые двери любого университета провинции, на любой специальности. Будущее выглядело прекрасным, и этого она добилась сама. Осталось лишь потерпеть немного, и свобода.

Элитная школа предлагала экзамены не ради проформы. Они были суровыми и требовали от учеников серьезной подготовки. Но зато это позволяло сосредоточиться на деле, а не на переживаниях. И они постепенно стерлись из памяти, вытесненные мечтами о светлом будущем.

Запястьям для заживления потребовалось неожиданно много времени, но Кэсси рассчитывала, что к вручению диплома сможет снять повязки.

Поглощенная экзаменами, девушка не замечала долгих взглядов, которые бросал на нее Теодор Вайнхаи. Иначе ее мечты о будущем не были бы столь радужны.

Итоги последнего экзамена вывесили вместе со списком учеников, которым будет вручен золотой диплом. Фамилия Кассандры в этом списке была, и впервые девушка пожалела, что так и не обзавелась в школе подругой, с которой можно было бы разделить ее радость. Столько усилий, столько надежд — и вот она, награда. Пропуск в другой, лучший мир. Мир, где она наконец-то сможет сама распоряжаться своей жизнью, ни от кого не завися.

Еще раз полюбовавшись на свою фамилию в списке лучших учеников, Кассандра отправилась домой. Но, стоило ей выйти из здания школы, как она нос к носу столкнулась с Теодором.

С того дня, как он похитил ее, Теодор еще не оказывался так близко к ней. Не удивительно, что Кэсси застыла от страха.

Парень без промедления воспользовался ее ступором, схватил за руку и потащил за собой.

— Что ты делаешь? — зашипела Кэсси, приходя в себя. — Отпусти меня, или я закричу!

— Кричи, — насмешливо разрешил Теодор.

Кассандра растерянно огляделась, одновременно пытаясь выдернуть руку из его стального захвата. Куда там.

На этот раз ее похищали средь бела дня, во дворе, полном людей, которые старательно не обращали внимания на творимый беспредел. Никому и в голову не придет встать между кадхаи и его женщиной.

Наверное, со стороны это так и смотрится. А значит, помощи ждать бессмысленно.

— Ты не имеешь права меня куда-то тащить! — Кэсси разозлилась.

— Имею, — возразил он, вновь вводя девушку в ступор.

— Что?! — голос к ней вернулся, только когда он запихнул ее в машину, захлопнув перед ней дверцу. — Что опять тебе наговорила Оливия?

— Она здесь ни при чем, — резко ответил Теодор, мрачнея. — Не смей упоминать ее имя.

— А ты не смей меня похищать! — Кэсси храбрилась, чтобы не разрыдаться от страха.

Вдруг он все же решил закончить экзекуцию? Кто знает, что в голове у этого парня?

— Это не похищение, — холодно улыбнулся он. — Я беру свое.

— Что за бред ты несешь? — возмутилась девушка.

Теодор покачал головой, схватил ее за руку и одним движением сорвал бинт:

— Ты — моя запечатленная. А значит — моя собственность.

Он оттолкнул ее руку, и на лице его мелькнула брезгливость.

А Кэсси с ужасом всматривалась в узор, спрятавшийся среди шрамов. Узор запечатления! Как она могла его не заметить?! Впрочем, учитывая все происходящее — не мудрено. И только сейчас она обратила внимание на то, что сразу заметили все во дворе — юный кадхаи был без перчаток.

И на его запястье тоже вился узор. Точно такой же, как у нее.

— Когда это произошло? — голос Кэсси упал до шепота.

Она в упор не помнила, чтобы Теодор касался ее руками.

— Когда ты так неосторожно меня укусила, — усмехнулся он зло.

Девушка вспыхнула:

— А я говорила, что меня надо отпустить!

Но это было отчаяние. Вот уже месяц она не принадлежала себе, даже не подозревая об этом. Быть запечатленной с кадхаи — худшее, что может случиться с человеческой женщиной. И меньше всего Кэсси желала такую судьбу для себя.

— Вот только не надо изображать тут невинность. Ты хорошая актриса, но меня ты не обманешь, — все так же зло процедил Теодор.

Похоже, его совсем не радовала внезапно обретенная запечатленная.

— Что ты собираешься со мной делать? — Кэсси даже пытаться не стала его переубеждать, понимая, как это бессмысленно.

Этот парень назначил ее злодейкой, и никакие доводы против слушать не собирался.

— Ребенка, — усмешка кадхаи стала хищной. — Для этого и нужны запечатленные.

— Ребенка?! — неверяще переспросила Кэсси.

Это было уже слишком, и она задергала дверцу, пытаясь выбраться из машины. И то, что они уже ехали, ее не смутило.

Ей ведь всего восемнадцать, какой ребенок? Она же ничего не успела, ни выучиться, ни карьеру сделать, куда ей сейчас такая ответственность? Этот кадхаи сошел с ума!

— Не старайся, двери заблокированы, — холодно заметил Теодор.

— Куда ты меня везешь? — Кассандра заставила себя успокоиться.

Не время для паники. Спастись ей это точно не поможет.

— В твой новый дом, — прозвучало насмешливо.

— Подожди. Как — в новый дом? А как же родители? Я должна их предупредить! И мои вещи…

— Они тебе не понадобятся, — резко ответил Теодор. — Твоим родителям выплатят компенсацию. Все по закону.

— Но… ты даже не дашь мне с ними попрощаться?

— Нет, — он покосился на Кэсси с презрением. — Ты сама этого хотела.

— Я?! — шокировано переспросила девушка.

Но ответа не дождалась.

Ей очень хотелось устроить истерику, наорать на кадхаи, разбить что-нибудь о его непробиваемую голову, чтобы опомнился и не говорил ерунды. Но Кэсси было страшно. Она помнила, что собирался сделать с ней Теодор не так давно, и у нее не было ни одной причины надеяться, что он станет добрее только из-за запечатления. А самое ужасное, что она ничего не могла изменить. Кадхаи в своем праве, и родить ребенка — прямая обязанность запечатленной.

Но она еще просто не готова стать мамой! Да и из Теодора едва ли получится хороший отец. Или он планирует отдать сына на воспитание родителям и продолжить жить в свое удовольствие?

И что в таком случае ждет Кассандру?

Спрашивать было страшно. Кэсси подозревала, что ничего хорошего в ответ не услышит.

Ехали долго. Давно позади остался город, пригородные поселения сменили нескончаемые поля, затем машина добралась до какого-то дремучего леса. Кэсси и не знала, что такие есть в их провинции.

Нормальная дорога закончилась, и машина поехала по натуральной колее. Колея несколько раз терялась, и в конце концов, Теодор остановил машину у бурелома.

— Приехали, — буркнул он.

Кэсси огляделась. Вокруг — ни единого признака жилья. Не то, что деревни, даже какой завалящей избенки не видно.

— Ты уверен? — не удержалась она от вопроса.

— За мной иди, — мрачно велел Теодор и вышел из машины.

Кэсси подчинилась. Что еще ей оставалось делать? По заметным только ему ориентирам Теодор пошел вперед, через бурелом. Тихо шипящая под нос ругательства Кассандра — следом. Ей все меньше нравилось происходящее, и девушку начали мучить подозрения, что никакого дома нет, и Теодор просто собирается бросить ее на съеденье волкам.

В таком диком лесу они наверняка водятся.

Однако минут через десять Тео вывел ее на огороженную забором полянку, посередине которой стояла покосившаяся от времени изба.

— Твой новый дом, — желчно объявил Теодор.

— Мы что, будем жить здесь? — не поверила Кэсси.

Это было уже слишком.

— Ты будешь жить здесь, — возразил он. — Ты же не думала всерьез, что запечатление со мной откроет тебе двери в мир богатства? Что ты там планировала — деньги, машины, брендовые шмотки? Забудь. Вынашивать ребенка ты будешь здесь.

— И ты оставишь меня здесь одну?! — ужаснулась Кэсси. — Да с чего ты взял, что мне нужны твои деньги? Я же золотой диплом получила, передо мной весь мир открыт, и я добилась этого сама! Ты всерьез думаешь, что я бы променяла это на запечатление? Свободу ради брендовых шмоток?

— Иначе ты не подстроила бы запечатление, — равнодушно возразил Теодор и потащил ее к домику.

— Подстроила? Я — подстроила?! — но ее реплику он проигнорировал.

На удивление, внутри изба оказалась лучше, чем снаружи. Вполне пригодная для жилья, чистая прихожая, светлая комната, теплый запах прогретого дерева, никакой сырости и паутины, словно за домом старательно ухаживали. Один из углов огорожен — там Кэсси приметила кухню. Посреди комнаты стоит кровать — большая, рассчитанная явно не на одного человека.

Это все, что успела мельком заметить Кассандра, прежде чем Теодор толкнул ее к этой кровати.

— Раздевайся, — велел он.

— Что? — возмутилась Кэсси.

Его намерения не вызывали сомнений, но она отчаянно надеялась, что ошибается. Да, он объявил, что намерен сделать ей ребенка, но ведь не так сразу!

— Выпей, — он швырнул ей крохотный бутылек, на дне которого мягко сияла голубоватая жидкость буквально на один глоток.

— Что это?

— Зелье забвения. Стирает из памяти последующие полчаса жизни после принятия, — равнодушно ответил он.

Зелье забвения? Зачем вообще такое нужно? Наверняка это что-то из-за пределов Танши, а значит, очень дорогая штука.

— Я не буду это пить, — решительно отказалась Кэсси.

Что бы ее ни ждало, она не хотела этого забывать. И в ней теплилась жалкая надежда, что ее отказ заставит Теодора уйти. Но кадхаи лишь пожал плечами и без промедления выпил содержимое точно такого же пузырька.

А затем…

Поцеловал Кэсси.

С первого дня, как Кассандра увидела Теодора Вайнхаи, она представляла себе, каково это — целоваться с ним. Она знала, что бессмысленно мечтать о таком парне, как он, но ничего не могла с собой поделать. Тео оставался для нее мечтой, пусть даже она не обольщалась на его счет.

Но она знала, что он лучше, чем хочет показаться. Ведь однажды он спас ее жизнь…

И у Кэсси просто не было шанса не влюбиться в него.

Вот только она всегда знала, что эта влюбленность безнадежна. Такой, как он, никогда и не взглянул бы на такую, как она, даже не будь у него Оливии.

И все же ни в самых смелых, ни в самых страшных своих мыслях она и допустить не могла, что окажется его запечатленной.

Даже ради Теодора Вайнхаи она не была готова лишиться свободы.

А теперь у нее просто нет выбора. Это запечатление не нужно ни ей, ни ему… но здесь и сейчас можно притвориться, что все это по-настоящему. Что тайная ее любовь оказалась взаимной. И его желание рождено сердцем, а не случайным узором.

Желание, которое Кэсси охотно разделяла.

Здесь и сейчас ей хотелось обмануться.

В глазах кадхаи медленно разгоралось голодное пламя страсти, его прикосновения обжигали, но это был приятный жар. Никто прежде не прикасался к Кассандре так — нежно, чувственно, властно. И Кэсси таяла от этих прикосновений, ощущая, как внутри нее разгорается тот же пожар, что бушевал в его глазах. Неловко и несмело она пыталась ответить на его умелые ласки, вот только Теодор не позволил. Он так и не снял с себя одежду, умело готовя свою запечатленную к первому проникновению. И Кэсси ждала, сгорая от пробужденной его ласками страсти — и все же не удержалась от болезненного стона, принимая его в первый раз. Но боль быстро прошла, и Теодор начал двигаться — пока не замер на несколько мгновений, чтобы после отстраниться, отпуская Кассандру.

И оставляя ее с ощущением странной неудовлетворенности.

Девушка лежала на кровати, тяжело дыша после пережитого, и смотрела на своего запечатленного. А он, игнорируя ее взгляд, застегнул ширинку и молча ушел, оставив Кэсси в одиночестве.

Увы, самообман не продержался долго.

Эйфория, которую она и не предполагала пережить, разбилась о равнодушие того, с кем она разделила свой первый раз, переплетаясь со смутным разочарованием. Все это оказалось столь мучительно, что Кэсси пожалела о своем отказе от зелья.

И она дала волю слезам. Кассандра оплакивала свою разрушенную жизнь, отнятую свободу и растоптанные мечты. Разве такого отношения она ждала от своего первого мужчины? Разве мечтала оказаться в одиночестве посреди леса, без связи с внешним миром? Разве хотела родить ребенка в восемнадцать, от кадхаи, которому даже не была нужна?

И теперь ей как-то нужно пережить беременность в одиночестве. Приедет ли он сюда еще раз до родов? Хотя бы чтобы привезти врача и убедиться, что с его ребенком все в порядке?

И ведь это даже принуждением нельзя было назвать, ведь она и сама хотела его.

Сбылась самая тайная и самая несбыточная ее мечта, но судьба словно посмеялась над ней, извратив ее воплощение. Она желала стать для Теодора единственной, даже не подозревая, какой несчастной ее это сделает.

Потому что быть единственной и быть любимой, как оказалось, вовсе не одно и то же.

Что ж…

Жизнь никогда не была особо добра к Кэсси. Пора бы привыкнуть.

Постепенно горькие мысли развеялись, слезы высохли, и Кэсси сползла с кровати, оглядываясь в поисках ванны. Все же это был ее первый раз и кровь следовало смыть.

К ее ужасу, оказалось, что подвода воды в домишке нет. Ни помыться, ни справить нужду, ни даже посуду помыть — комфорта здесь не предполагалось даже минимального. Электричества тоже не было, но, к счастью, плита на кухне оказалась артефактной. И то хлеб…

Кэсси внимательнее осмотрела свое новое обиталище и обнаружила платяной шкаф без одежды, но зато с постельным бельем, стол с лавкой, холодильный ларь и дверь в подпол. Кроме того, в доме присутствовала вся необходимая утварь, а ларь был забит продуктами.

А воды не было. Видимо, предполагалось, что добывать ее можно где-то во дворе.

Кэсси вздохнула, открыла входную дверь, увидела две оскаленные пасти и успела захлопнуть ее прежде, чем на нее напали.