Запечатлённые

Глава 5

Тео бездумно рассылал заявки в университеты Благословенной земли Танши. В этом не было необходимости, его приняли бы в любом учебном заведении, какое он только мог захотеть. Но поганое настроение мешало заниматься чем-то более полезным.

Мысли о запертой в лесном домике не отпускали. Зелье подействовало, и он не помнил, как это было между ним и запечатленной, а потому не испытывал вины, но вот собственная реакция на нее злила. Эту девчонку он даже не знает, ничего к ней не испытывает, ненавидит те отношения, заложником которых стал. Так почему он ее так желает? Почему его так тянет обратно, к ней? Настолько, что он ведет обратный отсчет до конца суток… и это еще связь не укрепилась!

Тео покосился на правое запястье. Узор не изменился, несмотря на секс с запечатленной. Наверное, и не изменится, если держаться от нее подальше.

Сколько же от нее проблем, от этой девчонки.

— Слышал, ты обзавелся запечатленной, — Тео вздрогнул, услышав этот голос.

Его редко можно было застать врасплох, и настроения ему это не добавило.

— Не помню, чтобы разрешал тебе входить, Мартин, — прорычал он.

— Что, Тео, уже память отказывает? — рассмеялся его брат.

Называть его братом было привычкой Тео, хотя кровными родственниками они с Мартином не являлись. Мартин был точной копией Грации — черноволосый и синеглазый, он был по-девичьи смазлив, тонок и гибок, но его хрупкость и даже определенная женственность были кажущимися. Он расчетливо использовал амплуа нежного мальчика, но как для человека был силен и быстр. Никто не видел в нем опасности, чем Мартин умело пользовался, манипулируя окружающими в собственных целях — выгоду парень извлекать умел отовсюду.

Тео ненавидел брата. Потому что этот смазливый ангелочек отнял у него семью. Мартин был любимцем приемного отца и родной матери, ни в чем не знал отказа и умел вызывать в людях безотчетную симпатию, доверие и умиление. Тео, с его упрямством и силой здорово проигрывал ему в умении очаровывать. И потому зачастую бывал несправедливо наказан за сотворенное братом. Тому легко было свалить вину на брата, его невинному взгляду за длинными ресницами верили охотнее, чем правде. Разумеется, любви к Мартину Теодору это не добавляло.

И с годами детское соперничество никуда не исчезло, но поумерилось. Оба поняли, что лучше не враждовать, и старались сохранять нейтралитет друг к другу.

Но это не мешало Мартину оставаться бесцеремонным.

— Я сейчас тебя памяти лишу, — злобно уставился Тео на него.

Они оба знали, что это не пустая угроза, но у Тео будут проблемы, если он ее осуществит. У кадхаи не принято воздействовать на своих, а Мартин, как ни крути, был своим.

Поэтому парень рассмеялся и вернулся к первоначальной теме:

— И когда ты собираешься представить ее семье? Или не собираешься?

— Не твое дело.

— М, решил, пусть повторит судьбу твоей родительницы? — проницательно осведомился Мартин.

— Пошел вон, — велел Тео.

— Или это такое сокровище, что страшно миру показать, а? — заткнуться вовремя этот парень просто не умел.

Тео молча встал, схватил брата за шкирку и поволок прочь из своей комнаты. Но тот вывернулся и усмехнулся:

— А как же Оливия? Ты наконец отстал от нее?

— Это не твое дело! — Тео вспылил.

— Почему же? — нагло улыбнулся Мартин. — Ты ведь отбил ее у меня. Что странного, что я хочу ее вернуть?

— Оливия — моя. Не приближайся к ней.

— Не очень-то честно. И запечатленную тебе, и Оливию. Что ты с ней будешь делать, а? Любоваться? Ты причиняешь ей боль, удерживая рядом. Крайне эгоистично с твоей стороны. Ты хотя бы понимаешь, каково ей, знать, что ты с другой?

— А ты сам-то давно у нас праведник, чтобы читать мне мораль, а? — вызверился Тео.

Не будь слова брата так близки к истине, они не задели бы его. Но Тео чувствовал вину перед Оливией, и ему не хватило смелости предложить ей не видеться, пока запечатленная не забеременеет. Он собирался встречаться с Оливией, проводить с ней время, уверять ее в силе своих чувств, в то время как она будет знать, что он ей изменяет. Это было жестоко по отношению к Оливии, но Тео не мог иначе. Она была нужна ему.

И не Мартину говорить об этом, потому что этот парень легко мог одновременно встречаться с несколькими девчонками, уверяя каждую, что она для него — единственная. А теперь еще и потянул свои жадные руки к Оливии.

Мартин не был в нее влюблен. Но эта девушка отшила его однажды, и ему просто нужен был реванш.

К сожалению, именно сейчас Оливия была уязвима. Ее уверенность в чувствах Тео пошатнулась, а уязвленное эго вполне могло сподвигнуть на месть.

И гаденыш это прекрасно понимал. От полноценной атаки его удерживало понимание, как жестоко отомстит Теодор, но он уже прощупывал почву.

— Эй, Тео, ну что ты начинаешь? — улыбнулся примирительно Мартин. — Я же просто по-братски интересуюсь. Вдруг моя помощь пригодится? Мы же семья, и ты всегда можешь…

— Мартин, — перебил его Тео. — Заткнись и вали отсюда. А то я-то наказание переживу, а тебе уже будет все равно.

На этот раз угроза Мартина впечатлила. Он наконец-то ушел.

Тео тяжело опустился в кресло и закрыл глаза.

Мартин тоже ненавидел Тео. За то, что тот — кадхаи, а он — всего лишь человек. Да, принятый в Род, одаренный, насколько это могут обеспечить деньги и возможности отца, но — только человек, и этого не изменить. Как бы ни любили и не баловали его родители, ему никогда не встать во главе Рода. И однажды его будущее окажется в руках брата, ненавидящего его.

К сожалению, понимание этого пришло к Мартину слишком поздно, когда отношения с Тео были уже безнадежно испорчены. Поэтому он не упускал случая уколоть брата, зная, что тот все равно однажды за все отыграется. И не имеет значения, сколько этого всего было.

Теодор понимал мотивы брата, но ему от этого легче не становилось. Он любил Оливию и хотел Кассандру, и в этом состоянии застрял на ближайший год. Со смертью запечатленной он освободится, но как дожить до ее смерти?

Как же не вовремя она ему подвернулась… будь он старше, возможно, было бы легче.

Если бы не визит брата, Тео непременно встретился бы с Оливией. Но Мартину удалось его пристыдить, и Тео ограничился перепиской. Он опасался, что Оливия начнет расспрашивать о том, как все прошло, но к его удивлению, сообщения девушки были нежными и совершенно не касались запечатленной.

И ему стало легче.

Оливия — настоящее чудо, награда ему за все страдания. Искренняя, любящая, она не станет попрекать его запечатленной, поможет ему со всем справиться, и больше он никогда не причинит ей боли.

Но, если Оливия страдает, запечатленная должна страдать тоже.

Именно с этой мыслью он возвращался в лесной домик.

Ему казалось, он увидит ее сломленной и измученной.

Несчастной.

Но девчонка выглядела до неприличия бодрой и его появление встретила в штыки. Каково же было его удивление, когда он понял, насколько она наивна в вопросе секса. Не просто девственница — ребенок невинный… и это в полные восемнадцать лет!

Наивная-то наивная, но до чего наглая. Не успел он появиться, начались требования, словно это он ей что-то должен, а не она тут пленница. Но стоило признать, требования были вполне обоснованы.

Вот только разговаривать с девчонкой не следовало, да и желание в ее присутствии кружило голову все сильнее. Поэтому он торопливо использовал зелье, слабо удивившись ее отказу.

Разве ей не хотелось забыть то, что он с ней делает?

Впрочем, он не собирался становиться насильником. Ему никогда не приходилось принуждать, девушки прыгали в его постель добровольно — и всегда получали удовольствие. Не от секса так от денег. С его внешностью и состоянием Тео всегда был желанен девушкам.

Конечно, он понимал, что будь у его запечатленной выбор, она бы ему отказала, но выбора он ей не оставил. Потому что и у него выбора не было. Только вызвать в ней ответное желание, столь же сильное, как его собственное — и ему хватало для этого опыта и умения. Это было особенным удовольствием, наблюдать, как его запечатленная погружается в пылающую страсть. Вот только он не должен получать удовольствие с ней. Не имеет права. Это будет изменой… а потому надо остановиться.

Это было жестоко — оставлять ее, не дав достигнуть пика, но только так он мог наказать запечатленную за то, что она натворила. За то, что привязала его к себе. За то удовольствие, что он получает с ней, не в силах бороться со своими желаниями.

За то, что изменяет Оливии.

Тео никогда не думал, что может возненавидеть собственную природу кадхаи. Одно утешало — ничего из этого он не вспомнит.

Уходя от запечатленной, он мрачно размышлял, что с удовольствием поменялся бы с Мартином местами, лишь бы только не приходить сюда снова.

У самых ворот на него накинулись псы. Они напрыгивали на него, пытались лизнуть, бешено виляли хвостами. Невольно Тео рассмеялся, отбиваясь от ласки скучавших собак. А затем замер.

— Я идиот, — пробормотал он и потащил собак к будкам, сажать на цепь.

Домик, где предстояло несколько месяцев прожить запечатленной, находился в глухом лесу, в котором водились дикие звери, в том числе — хищные. Разумеется, он не мог снабдить пленницу оружием, которое она могла использовать как против него, так и против себя. Поэтому оставил тут собак, для ее же безопасности. И вместо того, чтобы познакомить их с новой хозяйкой, оставил на свободном выгуле.

А в доме нет воды. И запечатленная сутки не могла добраться до колодца.

Конечно, Тео не собирался облегчать жизнь запечатленной, но причинять вред ее здоровью не планировал. Все-таки она должна родить ему здорового наследника. Просто он совершенно забыл о собаках.

По-хорошему следовало бы познакомить девчонку с псами, но возвращаться в дом не хотелось. То есть хотелось слишком сильно, и Тео боялся не справиться с искушением. Поэтому решил отложить знакомство до завтра и просто оставить собак на цепи.

Дома он первым делом полез в каталог модного магазина. Обращаться к родителям девчонки он не собирался, но ее аргументы по поводу требуемого принял. Ему действительно стоило бы позволить ей собрать вещи.

Тео умел признавать свои ошибки. И погрузился в покупки. Это оказалось неожиданно интересно, выбирать одежду для девушки. Он помнил ее параметры и без проблем мог прикинуть, как на ней будет смотреться та или иная модель. Платья, блузки, брюки, нижнее белье… много нижнего белья. А еще ночные сорочки, домашние халаты, теплые вещи на все случаи жизни. Обувь, даже шарфы и шапки. Опомнился Тео, только когда ему напомнили об ужине. И озадаченно переключился на корзину, где обнаружилось не меньше сотни наименований. Выбирать из уже выбранного было лень, он оплатил весь заказ, купил сумку и фонарь и отправился ужинать.

В детстве Тео не решался игнорировать семейные встречи за столом, но теперь старательно их избегал. Поэтому и не торопился, чтобы поужинать в одиночестве.

Но в обеденной его ждала Грация.

В целом Теодор понимал отца. Грация была ослепительно красива, хорошо воспитана и умна, принадлежала знатной семье и никогда не теряла достоинства. Великолепная королева рода Вайнхаи. Но Тео знал, какой нежной и любящей может быть эта красивая и холодная женщина — она никогда не прятала любовь к родному сыну. Было время, когда Тео мечтал, чтобы и к нему она относилась так же. Но эти мечты давно умерли, и в его жизни Грация больше не принимала никакого участия. Тем страннее было обнаружить ее здесь.

— Ты что-то хотела? — удивился он.

— Только узнать, как ты поживаешь, — она улыбнулась. — В последнее время мы почти не общаемся. Я беспокоюсь о тебе, Теодор.

— С каких это пор? — равнодушно осведомился он.

— Всегда, Теодор, — строго ответила Грация. — Ты мой сын, и заботиться о тебе — мой долг.

— Брось. Я не ребенок, чтобы обо мне заботиться. Что тебе?

Грация позволила себе слегка нахмуриться, выражая недовольство его словами, но возражать не стала. Воспитывать его было уже поздно, а в привязанность семьи он не верил.

— Твой отец сказал, что ты обзавелся запечатленной.

Тео закатил глаза:

— Это никого не касается.

— Ошибаешься. Ты ведь думаешь о ребенке, верно? Но разве ты готов заботиться о ребенке? Кто займется его воспитанием? Обучением? Уходом за ним, в конце концов? Ты собрался привести в этот дом младенца, и заявляешь, что это никого не касается!

— Я сам разберусь, — огрызнулся Тео.

Потому что Грация была права, и, пытаясь спасти личную жизнь, он совершенно не думал о том, что будет с ребенком, которого он столь опрометчиво решил завести.

Но у него имелось время, чтобы все обдумать.

— Твой отец подошел к вопросу наследника весьма обдуманно, будучи уже взрослым состоявшимся человеком.

— Не очень-то это ему помогло, — проворчал парень.

В качестве отца, по крайней мере, для Теодора, Рэнд был не слишком хорош.

— Будь уважительнее, Теодор, — осуждающе потребовала Грация. — Он сделал для тебя все, что мог. Ты и того своему сыну дать не сможешь. Зачем он тебе сейчас?

— Затем, что другого случая может не представиться. И тогда Род перейдет под другую ветвь, а ты со своим сыном окажешься не у дел. Если вас с отцом такая перспектива устроит, так и быть, я забуду о запечатленной.

— Теодор, ты слишком импульсивен, — она вздохнула. — Хорошо, что ты думаешь о семье. Но почему так рано?

— Так сложились обстоятельства, — хмуро ответил он, не собираясь рассказывать мачехе, при каких обстоятельствах столкнулся с девчонкой.

Он не хотел, чтобы родители были в курсе его неприглядных дел.

— Теодор. Тебе нужно больше доверять семье. Если у тебя что-то случилось, ты всегда можешь попросить помощи. Ты ведь знаешь об этом?

— Разумеется, Грация. Тебе нет нужды мне об этом напоминать.

— Рада это слышать.

Женщина ушла под взглядом Тео, удивленно ее провожавшем.

— И что хотела, — проворчал парень себе под нос, наконец садясь за ужин.

Впрочем, он понимал, что она беспокоится за собственное будущее. Собственный наследник — это практически заявка на место главы Рода. При желании Тео может забрать его у отца силой, после чего отлучить неугодных от рода. Точно так же, как Мартина приняли в род по желанию Рэнда. Конечно, она тревожится. Настолько, что снизошла до разговора с нелюбимым пасынком.

Вот только теперь никакие разговоры ей не помогут, если Тео решит отомстить за пренебрежение. Другое дело, что мстить Тео пока не собирался.

Он действительно был слишком молод, чтобы встать во главе Рода Вайнхаи. И ситуация с запечатленной это лишь подтверждала. Сколько же всего он не предусмотрел!

Снова это чувство недовольства собой, подозрение, что он что-то упустил и нетерпение перед следующим визитом в лесной домик. И Тео вспомнил, что даже не связался сегодня с Оливией, только перед сном. Поколебавшись, он не стал это исправлять. В конце концов, если бы она хотела, могла написать ему первой. Он не имел права настаивать. Тео твердо решил, что после завтрашнего визита устроит перерыв и целый день проведет с Оливией.

Время до обеда тянулось невыразимо медленно. Заказы прибыли, он даже упаковал все в новоприобретенную сумку, а время в часах будто и не думало идти вперед. Тео и сам не мог понять, почему так нетерпелив. Ему ведь совсем не интересна реакция девчонки на обновки. Хотя едва ли той доводилось прежде получать столько новой дорогой одежды. И Тео был бы не против посмотреть, как она ее примеряет. Но он понимал, что это — не для тех отношений, что существуют между ними. Он просто не имеет право переходить эту грань, за которой запечатленная из функциональной вещи превратиться в человека. Желанную женщину.

С узором очень сложно бороться. Увы, необходимо, ведь действие его одностороннее.

По прибытии в лесной домик Тео ждал сюрприз в виде псов, радостно его встречавших. А ведь накануне он посадил их на цепь.

— Риса, Реш! И как вы выбрались? — он присел перед Рисой, схватил ее за пасть и уставился ей в глаза.

Собака радостно поделилась картинкой, как к ней подходит новая хозяйка, что-то недовольно бормочет и отстегивает цепь.

— Очень интересно, — пробормотал Тео. — И когда вы ее признали?

Он не знакомил запечатленную с собаками. И, хотя дал им приказ не трогать обитателя дома, Кассандра этого знать не могла. Но к собакам подошла уверенно, словно давно их знала.

Риса с готовностью показала следующую картинку. Как незнакомка появилась на пороге дома, который нужно охранять. Как из-за захлопнутой двери стала появляться еда. Как вслед за едой вышел человек, пахнущий хозяином. Ласковый тон, знакомые слова и привычный запах, к тому же человек был в доме, который нужно охранять. Значит, и этого человека тоже.

Да, собаки умели делать выводы. А вот Тео напрочь забыл, что их нужно кормить, поскольку никогда сам этим не занимался. И бросил запечатленную в компании голодных злых собак.

Очень умный поступок.

— Что было дальше? — спросил он Рису.

Собака показала ему, как девушка ходила по двору, исследуя новые территории. И остановилась у колодца, что собаку очень заинтересовало, ведь ей хотелось пить.

Пораженный, Тео смотрел, как Кассандра прикасается к животу осторожным, невесомым движением, и на ее лице появляется странно мечтательное выражение.

Что это? В тот день она была уверена, что уже забеременела. Но почему тогда она не демонстрирует ненависти к будущему ребенку? Это ведь нежеланное дитя. Ее увезли от семьи, бросили одну в чужом месте без особых удобств, а она так мечтательно думает о ребенке?

Мысль о матери горечью осела на языке. Было ли в ее жизни такое же мгновение, когда она не испытывала ненависти к своему сыну? И если да, значит ли это, что и Кассандра возненавидит своего?

Подавив вздох, Тео отпустил Рису, поднял сумку и направился в дом. Он даже подумал было оставить сумку и сразу уйти, но эта мысль исчезла, стоило только увидеть запечатленную. Тео просто не мог справиться с влечением к ней.

— Ты что, переезжаешь? — удивилась девушка, глядя на сумку.

Поздороваться она снова не удосужилась.

— Это тебе, — он швырнул сумку на пол.

— Ого, ты все-таки съездил ко мне домой? — в ее голосе послышалась насмешка.

Не мудрено — накануне он отверг саму такую возможность.

— Нет, — поморщился Тео и не удержался: — Здесь все новое.

Вид у Кассандры стал озадаченный, словно такого она не ожидала.

— Да? — недоверчиво осведомилась она и вдруг заявила: — Тогда мне еще нужна разжигалка. И справочник для беременных.

Тео даже не сразу нашелся, что ответить на такую наглость. Вот же! Другая на ее месте благодарить бы кинулась, а этой все мало!

— А еще чего-нибудь принцесса не желает? — ядовито поинтересовался он.

— А что, дракон собирается устроить аттракцион невиданной щедрости? — в тон ему ответила Кассандра.

Сдержать смех стоило Тео определенных усилий. Наглая, острая на язык и отчаянно смелая. Теодору нравились такие, хотя среди девушек он подобных не встречал. Даже жаль, что с ней нельзя разговаривать.

— Почему же не рыцарь? — хмыкнул он.

— Но ведь башня, где томится принцесса, принадлежит дракону, — из всех возможных она выбрала почему-то эту причину.

— Раздевайся, — он не мог позволить ей втянуть его в разговор.

И торопливо проглотил зелье.

Она фыркнула и без лишних вопросов расположилась на кровати. В ее действиях не было ничего сексуального, но Тео на миг прикрыл глаза, пытаясь справиться с вожделением. Что же с ним такое творится…

И почему он все чаще ловит себя на мысли, что не хочет забывать эти минуты?

Ему еще хватило выдержки уйти из дома шагом. А затем Тео просто сбежал.