Зелье, кот и чемодан

Глава 19

Амма

Амма шла домой, с трудом переставляя ноги. Попытки определить, жив ли Дамптог, отняли прорву сил, а спонтанное предсказание его супруге растратило последние оставшиеся крохи. Хотелось тишины, чая и пледа. Чая, пледа и тишины… Амма вздохнула. Чай и плед она, может, дома и получит, а вот с тишиной было туго.

Рядом скакала Паулина. Зигзагами металась от одного палисадника до другого. Ахала над каждым люпином, взвизгивала от восторга возле каждого ириса и мечтательно закатывала глаза, утыкаясь носом в гроздья сирени.

— В ваш город столько цвет! Я говорить про… краска, — восхищалась она. — Мой родной город в Солария нет столько… Там только серый. И коричневая…

Амма слушала краем уха и отстраненно удивлялась. Разве может соларский городок быть серым? Или коричневым? У них там в их Соларии климат и мягче, и теплее. Опять эта девчонка что-то путает.

— В ваш город столько цветов! Сейчас я говорить про… травы, куст… м-м-м… растения! — продолжала щебетать Паулина.

Амма едва не застонала. Травы! Точно! Ее же ждет норра Вильса! Топотун же забрать нужно. Ох-хо-хо… Что ей стоило вспомнить об этом чуть раньше и отправить за топотуном кого-то другого? Каю, например. Хотя, девочка тоже работает на износ. Лучше — Сида. Перед мысленным взором Аммы предстал старший внучатый племянничек. Волосы его стояли дыбом, а в глазах плескался ужас. За его спиной густо сплелись ветви деревьев. Сид оглянулся на кого-то. Амма моргнула, и видение исчезло. Колени ослабли и подогнулись. Во что вляпался этот сорванец? Или еще только вляпается? Упасть ей не дала Паулина, подхватив под локоть.

— С вами все хорош? — испуганно спросила она. — Вы сейчас потерять все краска и стать такой же серый, как моя родная город!

— Я хорош! — тряхнула головой Амма. — Тьфу… Все хорошо! Я просто немного устала.

— Вы точен? — не отставала Паулина.

— Абсолютно, — уверенно кивнула Амма. — Можешь меня отпускать… Но гулять по городу мы сегодня не будем. Зайдем на рынок и сразу домой, — строго добавила она.

Паулина осторожно убрала руку, убедилась, что Амма твердо стоит на ногах, и только тогда отступила.

— О! Я гуляй завтра, — с улыбкой заявила она. — Я покупай вчера билет…

Амма не стала прислушиваться к планам девчонки. Она полностью сосредоточилась на собственных ногах. Шаг. Еще шаг… Аккуратно. Главное — не упасть. Как жаль, что рынок находится в стороне и нужно сделать крюк, прежде чем они доберутся до дома. Но Амма сильная. Она справится.

Возле лавки норры Вильсы Амма слегка замялась. А вдруг травница вновь начнет перечислять все зелья, где используется топотун? Напомнит обо всех побочных эффектах этой замечательной травы? А Паулина услышит и, что самое страшное, поймет.

— Вы идить в эта лавка? — спросила Паулина, вклиниваясь в тревожные размышления Аммы. — Тогда я остаться здесь. — Она выразительно обвела глазами шумный рынок. — Покупать… как это по норландски?.. сувениры!

Амма задумалась еще крепче. С этой гостьи станется вместе с сувенирами притащить домой еще одного постояльца. А в дом Аммы больше ни один постоялец не влезет. Даже кот. Да что там! Даже хомячок не поместится! Ведь мало выделить гипотетическому постояльцу угол, нужно ведь еще учитывать его совместимость с прочими обитателями, а с совместимостью у них все сложно. И с каждым днем сложнее и сложнее.

— Норрина Сольвейн? Здравствуйте! А у меня для вас уж все готово, — радостно заявила норра Вильса, выглядывая из палатки.

Это решило дело. Амма торопливо разрешила Паулине прогуляться по рядам, а сама нырнула к травнице за полог. Потом не удержалась, выглянула. Далеко ли ушла бандитка? Не подслушивает ли?

Но Паулина и не думала задерживаться. Поодаль она уже вовсю торговалась с разносчиком сладостей. Амма выдохнула и вновь скрылась в палатке, успев мазнуть взглядом по афише с лотерейным билетом. Ох и зря! В голове тотчас же закружились цифры. 529701…

— Вот туточки у меня уже и упакован топотун-то ваш. Ждет вас, ждет… — добродушно бурчала норра Вильса.

— Дождался, будем считать, — вымученно улыбнулась Амма и уточнила: — Сколько с меня?

— Семьдесят семь оре, — довольно сообщила норра Вильса, предусмотрительно заранее все посчитавшая.

Амма рассеянно кивнула и выложила на прилавок две монетки по двадцать пять оре и две однушки.

— Пятьдесят два, — произнесла она.

Норра Вильса недоуменно похлопала глазами.

— Недолет, — наконец пояснила она вслух, видя, что взглядами ушедшую в себя пифию не пронять. — Нужно-то семьдесят семь!

Амма покраснела и торопливо добавила еще один четвертак. Изнутри в черепную коробку настойчиво билась цифра 97, поэтому Амма медленно выудила из кошелька пару десятиоровых монеток и добавила их к уже лежащим на прилавке.

— А теперь перелет, — немного испуганно сказала норра Вильса. — Последние-то две — лишние!

Амма согласно кивнула и уверенно сказала:

— Один!

— Совсем вы заработались, норррина Сольвейн, — запричитала норра Вильса, видя эдакую неадекватность. — Вот вам, сбор. Укрепляющий. На память и внимание хорошо воздействует.

— Пять? — уточнила Амма.

— Пить, — пояснила норра Вильса. — Заваривать и пить. И для вас бесплатно! Как постоянной клиентке!

Она заботливо ссыпала лишние монетки в кошель Аммы. Уложила покупки в ее сумку и аккуратно вытолкала на улицу.

— Идите-ка вы домой! Отлежитесь… Я вашу спутницу сейчас кликну… Гдей-то она? Видела же… Эй! Девочка! Как там тебя? Гостья норрины Сольвейн! Эй!..

Амма смотрела на суетящуюся норру Вильсу отстраненно. Она была где-то далеко-далеко. За лесом цифр. 529701 вставали тесными рядами. Большие и маленькие, полупрозрачные, едва видимые, и плотные, практически осязаемые — призрачные цифры заслоняли реальный мир. Слова норры Вильсы Амма едва слышала.

— Вот что, девочка, веди-ка ты ее домой! Видишь, плохо ей. Ей в толпу сейчас никак нельзя… В тишину ей надо… — лопотала травница, все-таки докричавшись до Паулины.

В тишину — это да. Тут Амма была полностью согласна. А вот насчет дома сомневалась. В ее доме тишина теперь — роскошь.

Дальнейшее помнилось урывками. Амма шла. Вернее, Амму куда-то вели, крепко поддерживая под руку. Разглядеть, куда именно она идет, Амма не могла. Обзор загораживали цифры. Толстые неповоротливые пятерки, изящно изогнутые двойки, закручивающиеся в бесконечную спираль девятки, строгие семерки, круглые мягкие ноли и острые, как пики, единицы выстраивались вдоль дороги, бросались под ноги, нависали над головой. Уши как будто забило ватой. Все звуки доносились издали.

— Держать, норрина Сольвейн! — слышался тонкий голосок Паулины. — Еще немного! Несколько шаг!..

И Амма шагала. Это было нелегко. Казалось, что она бредет по пояс в воде, а вовсе не по широкой, хорошо утоптанной улице Эрнвиля. В конце концов одна из цифр выкатилась под ноги Аммы. Судя по всему, это был ноль. Амма споткнулась и стала заваливаться. Паулина, мертвой хваткой вцепившаяся в ее локоть и талию, смогла замедлить падение, но остановить его было не в ее силах.

— Помогить! — верещала девчонка в ухо.

Амма морщилась и упрямо падала.

Совсем рядом раздался чей-то донельзя знакомый голос:

— Что с вами?

И Амма почувствовала, что ее подхватили на руки. Мир и без того довольно шаткий, закачался сильнее, а затем и вовсе поплыл.

— Норр Штиплер! Как я рад! Вы вновь моя помочь! — щебетала Паулина где-то сбоку. — Норрине Сольвейн плох. Совсем плох. Норра с травы на рынке сказал, что ей нужен тишина. Норрине Сольвейн нужен тишина. И нет много людь!

— Ну если нужно туда, где «нет много людь», — задумчиво произнес норр Штиплер, — то это точно не домой к норрине Сольвейн…

На этих словах мир окончательно померк. Амма доверчиво пристроила голову на плечо норра Штиплера и провалилась в темноту и долгожданную тишину.