Зимний двор

Глава 21

Она сидела на мягком, как перина, матрасе, сложив руки на коленях. Платье, которое они прислали, было нелепым и безвкусным, но, по крайней мере, тело прикрыто. Мысли о доме преследовали с бешеной скоростью. Отец хотел её смерти. Орда хотела наказать, а Айслин понятия не имела, чего хочет. Дом — это хорошо, но она не будет рада вернуться.

Айслин подпрыгнула, когда звук открывающейся двери достиг ушей. Она смотрела, как мужчины входят в камеру, выливая из вёдер воду в большую круглую ванну, которую принесли раньше. Прислонившись к стене, она наблюдали, как они заканчивали и покинули камеру так же тихо, как вошли. Запах жжёных цитрусовых и тлеющих углей донёсся до носа, и она закрыла глаза от воспоминаний, которые вызвал аромат.

— Ты могла бы всё рассказать, и нас бы сейчас здесь не было, — сказал Синджин из тени.

— Пришёл позлорадствовать? — спросила она, когда мужчины вышли из темницы, закрыв за собой дверь. Она подождала, пока они останутся одни, прежде чем прикоснуться к воде, и закрыла глаза, чувствуя, как холод обжигает плоть. Большинство людей не нашли бы холод утешительным, но для неё он всегда был таким.

— Пришёл посмотреть, как у тебя дела. — Он пожал плечами. — Я знаю, тебе больно, и я сожалею. Цветы смертельно опасны, и то, что я сделал… Я бы не причинил тебе вреда, не требуй они этого от меня.

— Я жива и не держу на тебя зла. Я тоже чувствовала эту первобытную потребность дать тебе делать всё. Я чувствовала боль, знала, что должна закричать, но не могла. Мне было не больно, не на том уровне, который могла бы почувствовать или понять. Я просто знала, что должна делать то, чего от нас хотят, — сказала она, повернулась к нему спиной и начала раздеваться, не зная, надолго ли оставят воду в камере.

Он зашипел, когда она выскользнула из халата и нырнула в ванну. Айслин обняла себя за плечи, не давая увидеть всё, что могло быть видно.

— Здесь ты в безопасности, — сказал он, но это не обещание.

— Я выйду замуж за Кейлина, — напомнила она.

— Замуж за Кейлина. — Его голос был грубым, почти гортанным.

Решётка открылась, и он вошёл, скользнув рядом с ванной, чтобы окунуть пальцы в мутную воду. От него исходил жар, нагревая ванну. Она не стала уклоняться, а повернулась и уставилась на него.

— Хотел бы я, чтобы всё было по-другому, — пробормотал он, прикрывая рот рукой и вставая. — Жаль, что я не могу исправить всё и удалить метку с твоей плоти. — Он смотрел, как она вылезает из ванны, чтобы встать перед ним.

Айслин с голодом смотрела Синджину в глаза, и, по большому счёту, ей нечего было стесняться — он видел её обнажённой и делал с ней то, чего не делал никто другой. Она потянулась за полотенцем, случайно задев Синджина. Она напряглась, но не он. Синджин притянул её к себе, крепко целуя. Он требовательно пожирал её страхи, а она позволяла забрать их все. Подняв Айслин, Синджин направился к кровати, но приглушённый кашель, донёсшийся из камеры, заставил напрячься. Как два ночных вора, они повернулись и уставились в золотистые глаза, не знающие пощады. Синджин наколдовал на Айслин одежду, прежде чем медленно отойти.

— Ты больше не станешь с ней встречаться.

— Райдер, — начал Синджин.

— Я сказал, что ты больше не станешь с ней встречаться. Понял? — он сказал это так тихо, что Айслин вздрогнула от насилия, которое сулило слова.

— Понял, — сказал Синджин и исчез, не сказав больше ни слова.

— Ты не будешь с ним, понимаешь? Ты помолвлена с его братом, и я не позволю тебе встать между ними. Твою руку отдают другому, смотри не поскользнись и не приземлись на его член. — Белки его глаз заполнила чернота, скрывая золото, пока что-то дикое и смертоносное не уставилось на неё. — Я понимаю, что благодаря тебе и тому, что ты сделала, мои братья живы. Твой поступок облегчил случившееся, но ничего не забыто. Твоего отца не спасти.

— Он этого не заслуживает, — подтвердила она, наблюдая, как он прищурился.

— Не любишь отца? — холодно спросил он, удивлённо вскинув брови.

— Я ничто, я ерунда, я уродлива и недостойна любви. До меня это донесли его кулаки. Твой отец превратил нашу семью в ту, которую другие жалели и боялись. Когда-то у меня был отец, которого я очень любила, но всё изменилось после того, как на его глазах жена часами трахается с Королём Орды и умоляет о большем. Или может, когда съел своих детей. То, что превратило его в монстра, можно выбирать долго. Не знаю, в детстве, наблюдая за тем, как всё это разворачивается, я удивляюсь, что мы не все облажались. — Он вздрогнул, и она улыбнулась. — Разумеется, я не стала искать встречи с ним. Как и он со мной. Я уверена, всё могло бы быть иначе.

— Он избивал тебя, — мягко сказал он, коснувшись прутьев, и они исчезли. — Твой отец бил тебя? — Айслин не была уверена, чего ждала, но это был не Король Орды, положив руки на колени и глядя на неё самыми прекрасными золотыми глазами — и галактики накренились в гипнотических глубинах. — То, что мой отец сделал с твоими братьями и сёстрами… — он замолчал.

— Чудовищно? Ужасно? Разрушительно. Это уничтожило весь двор. А меня разорвало на части. Я была в ужасе от твоих братьев. Мысль о том, чтобы выйти замуж за одного из них на целый год, а он был чем-то похож на своего отца, заставила меня быть опрометчивой, непредсказуемой.

— Но ты не одна свалила его.

— Нет, но унесу эти имена в могилу, даже если увижу её раньше. Я — принцесса, и вынудила их. Они не могли отказаться.

— Один был там, потому что влюблён в тебя; другой из-за своей эгоистичной выгоды.

— Один хочет власти, а другой не позволит мне заниматься глупостями в одиночку. Он не пустил меня, так как я ушла без охраны.

— Преданность — неплохо, но он нарушил закон. Он увидел раненого члена королевского дома и оставил его умирать.

— Он знал, что я исцелю его, и я виновата. У меня власть, и я сделала выбор.

Он протянул руку и схватил её за подбородок. Она округлила глаза, когда он провёл большим пальцем по щеке. Скорее всего, она выглядит, как снежная сова, попавшая в силок. Он отпустил Айслин и повернул её голову, чтобы осмотреть другую сторону лица.

— Питомец, покажись, прежде чем она подумает, что я собираюсь приставать к ней или того хуже, — прорычал он, а рядом раздалось хихиканье. Тут же появилась Богиня, уперев Айслин грустный взгляд фиалковых глаз, затем посмотрела на короля. Айслин хотелось бежать, броситься через камеру, пока не стала начинкой бутерброда между Ордой и Богиней.

— Мы её пугаем, — сказала она, постукивая ногой. — Мы не свингеры, Айслин, просто хотим посмотреть, почему Синджин решил напиться, а потом прийти сюда. Поэтому и мы тут. Ты обручена, поэтому, пожалуйста, веди себя соответственно. Уверена, из-за его метки всё станет намного сложнее, но тебе должно хватить сил, это игнорировать?

— Я спала с ним, — хрипло произнесла она.

— И? Ты же Фейри?

— Я низшая Фейри; мы остаёмся чистыми, пока не ляжем на брачное ложе.

— О, о чёрт, — засмеялась она. — Он лишил тебя девственности и отметил. Это сложнее, чем мы думали, Фейри.

— Так мы делаем в честь нашего предполагаемого мужа. И лишь он знает нас на этом уровне. Я думала, что умру или сбегу, а потом умру, так что быть с ним мой выбор. Кейлин заслуживает кого-то чистого, кто сможет его любить.

— Ты любишь Синджина?

— Я… Я была его пленницей.

— Но подарила ему то, что берегла сотни лет.

— Я не думала, что доживу до момента, что это станет проблемой. Мой отец не просто пытался убить ваших людей — я его цель. Теперь я запятнана, недостойна править его двором. Как только он узнал, что я сделала, попытался остановить нас ледяной бурей. Когда ему не удалось, и мы спустились с Серых скал, он знал, что я сказала, куда и как спускаться. Лишь немногие спускались по ним и выжили, и я среди них. Он начал толкать людей через край, отправляя на верную смерть, и делал из-за меня, зная, что я обожаю двор и тех, кто его защищает. И когда Синджин начал кормиться, я разрешила. Я хотела этого так же сильно, как и он, но я твердила себе остановить его, вот только честно говоря, я не жалею о своём выборе. Я не из тех, кто заканчивается, как в сказке, и смирилась со всем, что происходит.

— Значит, ты не против выйти за Кейлина? — спросила Богиня.

— Если вы так хотите, — покорно сказала она, хотя было больно. В груди ныло и жгло. Эта проклятая метка на плече пульсировала, будто каким-то образом связывала её с Синджином или с тем, что у них было общего.

— Я не спрашиваю, чего хотим мы, а то, что ты хочешь.

— Клятву крови дал отец, и он захочет, чтобы я страдала. Я не хочу, чтобы вы или он страдал из-за несоблюдения мной клятвы. Мой отец беспощаден и с удовольствием причинил бы вред, найди верный способ. Я бы предпочла не позволять ему поступать по-своему. В клятве говорилось, что в случае её нарушения будет забрана жизнь. И отец выберет мою.

— С этим мы оба можем согласиться, — сказал Король, похлопав её по ноге, и Айслин отпрыгнула, чуть не споткнувшись о ванну, чтобы спастись от него.

— Спокойнее, муж, — хихикнула Синтия. — Пойдём, Айслин, я отведу тебя в комнату, которая далеко от комнаты Синджина. Тебе разрешено гулять, но семейные покои на некоторое время запрещены. Если я поймаю тебя хотя бы близко к ним… Ну, ты же слышала, что драконы вернулись, верно?

— Твои дети в безопасности, Богиня. Любой младенец невиновен в этом беспорядке мира, и, верьте или нет, я надеюсь, что они — лекарство для исцеления нашего мира и защитят его последней унцией моей крови. Они легенды даже для низших дворов, но не все думают, что они принесут пользу.

— Моих детей нет здесь, а другие есть. Мы защищаем своих, даже тех, кто вступает в брак после того, как доказывает, что достоин быть семьёй.

— Но не я. Я низшая и недостойна любви.

— А твой отец достоин самой медленной и суровой смерти после Алазандера за то, что скормил дочери такую ложь. Ты прекрасна, Айслин. Ты не низшая, если только сама не решишь быть такой. Ты спасла людей, потому что внутри тебя есть добро. Ты могла позволить им идти куда угодно, а сама идти верным путём, но решила спасти их.

— Или я не подумала об этом. — Она пожала плечами.

— Но ты подумала, потому что только что показала правду. Давай уложим тебя в постель и наденем одежду, соответствующую статусу.

— Пожалуйста, не лезь мне в голову, — сказала она. — И никакого яркого платья, бордовый не мой цвет. — Она поморщилась.

— Пошли, мой зверь изголодался от переживаний за своих братьев.