Зимняя роща

17

1

Ветер положил перед отцом тушку кролика, потолкался носом в морду волка, пока тот не проснулся.

– Поешь, ррр, отец. Тебе стоит набраться сил перед великой охотой.

– Великой охотой? – серый волк вонзил зубы в мясо, разодрал его и с удовольствием прожевал. Желудок заурчал от удовлетворения.

– Надвигается проклятье, отец. Мы видели, ррр, людей у Зимней рощи. Когда они выйдут, мы их, ррр, сожрем, – Ветер оскалился. – Мы слишком долго голодали, ррр. Моя стая должна отпраздновать конец правления людей в Залесье.

Серый волк жевал мясо, слушая сына. За многие годы, проведенные вдали от других волков, он позабыл, каково это – быть частью стаи. Много раз они нападали заплутавших путников, поедали оленей и птиц со сломанными крыльями. Но сейчас в воздухе витал голод. Жуткий голод, от которого все волки, от мала до велика, потеряли вес в ребрах; их морды вытянулись, а тела истощились. Куда больше все они походили на живых скелетов с тлеющими глазами-углями в темноте.

Только сейчас серый волк увидел, как плохо выглядит стая. Ветер, некогда самый крупный и крепкий волк, теперь напоминал ощипанного бродячего пса. Он дожевал кролика, хрустя его костями, и встал.

– Ветер, – сказал серый волк, – больше не будет никакого голода. Мы найдем место, где будет полно еды, и где наши волчата снова станут счастливыми и здоровыми.

– Я знал, ррр, что ты поймешь меня. Раньше мы жили в лесах и ни в чем не нуждались. Голод, ррр, пришел с людьми. Они притесняли нас, уничтожали; одомашнивали волчат, сбивая с волчьего пути. Считали, ррр, нас собаками, когда жалкие псы нам в подметки не годились. Я, ррр, поведу свою стаю в Зимнюю рощу. С боем мы отберем его у людей.

– А я помогу тебе, Ветер, – сказал серый волк. Они обнялись, приласкавшись друг о друга мордами.

2

Вила пыталась выдавить из себя хоть слово, но не могла.

– Пусти меня, – она попыталась освободиться. Чернобог сдавил ее запястье. Раздался хруст. Вила закричала.

– Будешь дергаться, я сломаю что-нибудь еще, – сказал он спокойно, отпустил ее руку.

Вилу он грубо усадил перед собой, взялся за поводья, пришпорил коня. Буян заржал, дернул мордой, и поскакал.

– Куда ты везешь меня, Чернобог? – губы ведьмы дрожали, когда она спрашивала его.

– Хм, – он задумчиво выдохнул. – Что ж, думаю, что ты имеешь право знать о своей дальнейшей судьбе. Я везу тебя в Лукоморье. Там я принесу тебя в жертву. Будешь непорочной девой-мученицей, как тебе и предначертано.

– Почему я? – эгоистичный вопрос слетел с губ Вилы до того, как она успела подумать. Раньше такое спрашивала Юда, а она молчала в ее тени. Теперь же сестры рядом не было. Да и защитила бы она ее от этого ужасного человека?

– Были еще две, но одна скоропостижно скончалась, а вторая – слишком перезрела. Не считай это наказанием. Жертвоприношение во славу Чернобога – то, о чем мечтал каждый юный селянин несколько веков назад, – он рассмеялся. Его смех слился с раскатом грома. – А когда ты умрешь, на той стороне другие жертвы встретят тебя хлебом и солью. Ты совершишь благое дело для жителей Залесья.

– Я хочу жить, – робко возразила Вила, зажмурилась, в ожидании удара, но Чернобог ее не тронул. Тогда она осмелела: – Все эти годы я была в заточении в одном теле с моей сестрой. Мы были прокляты жить вместе, как единое целое; мы родились с одним лицом, и страдали, не в силах жить каждая своей жизнью.

– Я знаю, Вила, – сказал он. В его голосе слышалась самодовольная насмешка. – Юда мне все рассказала. Она же заключила со мной сделку. Теперь она на свободе, а ты в моих руках. Ты ведь знала о том, кто твоя сестра на самом деле, не так ли?

Вила хотела расплакаться, но не смогла. Юда ненавидела ее с момента, как она первой научилась ходить. И сестра, несомненно, была рада избавиться от лишнего человека в своей жизни.

«Надеюсь, ты будешь жить счастливо после такого решения», – подумала Вила.

3

Дима и Ира смогли взглянуть на привычный мир под весьма непривычным углом. Как и сказал Чернобог, он избавился от мух. Они превратились в насекомых.

– А-а-а! – вопила Ира, кружа вокруг Димы и сводя его с ума трепетом своих переливающихся крылышек. – Дима, что происходи-и-ит?!

– Ира, замри уже! – прикрикнул он.

Жужжание прекратилось. Ее маленькое мохнатое тельце упало на осенние листья. Ира панически задергала лапками, пытаясь перевернуться, но ничего не вышло. Дима спустился к ней пьяным зигзагом.

– Мы мухи, – растерянно сказал он. – Не знаю, что произошло, не знаю, почему у Славы были красные глаза, но все это похоже на нечто нездоровое.

– Переверни меня, Дима!

С трудом, но он все же смог это сделать: встал к ней задом, заработал лапками, покатил ее, как жук-навозник. Когда она перевернулась, повернулся к ней. Они уставились друг на друга глазами-сеточками.

– Я знаю, что произошло, – изрекла Ира.

– Что?

– Я потеряла сознание из-за аллергии, и теперь ловлю глюки.

– Жаль тебя огорчать, но это все на самом деле.

Если бы кто-то проходил мимо, то вряд ли услышал бы в шуме дождя и грозы странное перебзыкивание новоявленных мух. Дима зачесал брюшко лапкой, Ира закрутилась вокруг своей оси, как пес за хвостом.

– И что же нам делать? – спросила она.

Рядом с ними упала огромная капля.

– Взывать к каким-нибудь богам, чтобы вернули нам тела? – предложил Дима.

Еще одна капля угодила в лист, отчего мухи подпрыгнули и слетели с него в разные стороны.

– Давай попробуем найти Славу, куда он поскакал? – сказал Дима, подлетая к Ире.

– Я все еще не могу поверить в это. Говорящие мухи…боже мой! – воскликнула она.

– Наверное, мы просто надышались угарным газом в избе, и теперь умираем в конвульсиях или просто лежим без сознания, – Дима пытался найти хоть какое-то логическое оправдание, но у него ничего не выходило. Впервые логика была не на его стороне.

4

Мороз свернул в сторону кухни и столкнулся нос к носу с Домовым.

– Ого, какие глаза зеленые! – воскликнул Мороз. – Я таких раньше никогда не видел. Разве что у того странного кота…

– А ты еще кто такой? – от неожиданности Домовой огрызнулся и отступил на несколько шагов.

– Меня зовут Мороз, я управляю стихией. А ты?

– Я Домовой, управляю ничем.

– А здесь чего делаешь?

– Это замок моего дяди. Бежать было больше некуда, вот я и пришел сюда со своей подругой.

– Ты бежал от проклятия?

– Да. Ты откуда узнал?

– Ветер нашептал историю. Он рассказывал мне о тебе и о твоем приключении на поляне пропавших детей.

Домовой прищурился.

– Ты мне не нравишься. Слишком много говоришь, задаешь странные вопросы и лезешь в чужую жизнь. Отстань от меня, пока я тебе нос не разбил! – он прошел мимо Мороза к балкону, вышел на улицу и тут же задрожал.

Мороз дунул на ладонь: от его бледной кожи отделилась снежинка, долетела до затылка Домового и растаяла, запутавшись в его волосах. Он перестал дрожать, но ничего не заподозрил.

Ветер задул в раскрытое окно, впуская внутрь холодный воздух.

– По крайней мере он хотя бы не замерзнет насмерть, – ответил Мороз, приложил свирель к губам и заиграл, направившись в кухню.

Оттуда уже доносился запах свежей выпечки, а нюх у Мороза был отменный. Он мог бы все время питаться снегом, но боялся, что однажды тот закончится. Ветер шептал ему, что в Зимней роще зима не проходит, но у Мороза в голове сидела необъяснимая тревога.