Змея и Крылья Ночи

Глава

52

Тело Винсента ударилось о перила и упало на песок, падая с балкона.

Я не знала, какие звуки я издавала, только то, что они были рваными, звериными и жестокими. Именно Ночной огонь заставил их наконец отпустить меня. Внезапная вспышка поглотила меня.

Не то чтобы я заметила, или мне было все равно.

Я, спотыкаясь, спустилась по ступенькам. Пересекла песок несколькими длинными шагами. Я рухнула рядом с Винсентом.

Он все еще был жив, едва-едва. Но это было свидетельством его силы, что он даже смог пережить эти несколько секунд. Его тело было разрушено, кожа сменилась ошпаренной плотью, кости раздроблены и перевернуты, изящное холодное лицо искажено и измазано кровью. Его глаза, лунно-серебристые, сияли ярче, чем когда-либо, проглядывая сквозь эту кровь.

Когда я росла, я думала, что Винсент непобедим. Он не мог истекать кровью. Он не мог сломаться. Он точно не мог умереть.

Но вампир передо мной был сломлен во всех отношениях. Множество разрушенных мышц и тканей, и сердце, которое в конце концов стало таким же мягким, как и мое.

Его глаза блестели. Одна искалеченная рука потянулась ко мне. Я схватила ее.

— Мне так жаль, моя маленькая змейка. — Каждое слово давалось с трудом. — Я собирался… я собирался рассказать…

Я просто продолжала качать головой. На лице Винсента появились маленькие крупинки слез. Мне удалось произнести одно неразборчивое слово:

— Прекрати.

Хватит говорить. Хватит умирать. Хватит бросать меня.

Но он этого не сделал.

— Я люблю тебя. Я любил тебя с первого мгновения. — В уголках его рта образовались пузырьки крови. Его взгляд скользнул мимо меня к ночному небу. Затем он вернулся ко мне — движение было медленным, кропотливым, как будто он очень старался, чтобы убедиться, что я была последним, что он видел. — В итоге я совершил столько ошибок, — задохнулся он. — Но только не с тобой.

До конца жизни я буду жалеть о том, что не сказала ничего своему отцу, когда он умирал у меня на руках. Он был ужасным мужчиной во многих отношениях. И все же я любила его.

Я любила его.

Я сказала ему об этом с опозданием в три секунды, когда его глаза потухли.

Горе разорвало меня на части. Гораздо хуже, чем я когда-либо думала.

Нет.

Я предпочла гнев.

Сине-белое пламя поглотило мое зрение. Каждый мускул напрягся. Я охраняла тело Винсента, как волчица свое логово, как змея свое гнездо.

Внутри меня что-то разорвалось, и что бы ни находилось в этой тщательно охраняемой коробке, я не могла с этим справиться. Боль, печаль и ярость хлынули через меня, хлынули, хлынули и…

Вдалеке я услышала крики. Они становились все ближе.

Кто-то схватил меня.

Я боролась с этим инстинктивно, сопротивляясь захвату. Я не могла ухватить свою собственную магию, завеса моего сдерживания разрушилась, и она хлынула неконтролируемыми волнами. Пламя полыхало на моих руках и кистях, сдирая кожу.

В конце концов, именно Райн остановил меня.

Я ненавидела то, что сразу же поняла, что это он. Узнала его только по запаху и прикосновению, когда он притянул меня к себе, обхватив руками за плечи.

— Его больше нет, Орайя, — прошептал он мне на ухо.

Они мертвы, маленький человечек, сказал он мне, когда впервые встретил меня.

Они мертвы. Они все мертвы.

Я где-то выронила свои клинки. У меня не было оружия. Только мое пламя, которое было настолько неподвластно мне, что я могла бы сжечь Колизей дотла. Но если они и ранили Райна, он этого не показал. Он развернул меня, крепко обхватил руками.

— Дыши, Орайя. Вернись ко мне. Пожалуйста.

Он сказал это так, словно ему было не все равно.

Как будто ему, черт, не все равно.

Я ненавидела его. Я была готова умереть за него, а он убил моего отца, и он лгал мне, и он…

И все же вид боли Райна, медленно сгорающей кожи на его щеках заставил меня глотнуть воздуха.

Он слабо улыбнулся мне.

— Ты в безопасности.

Я никогда больше не хотела, чтобы он говорил мне эти слова.

Теперь нас окружали люди. Ришанские воины сгруппировались на арене. Я смутно различила Кейриса, наблюдавшего за нами неподалеку, с мечом в руке, и Кетуру, стоявшую недалеко от него. Когда все эти люди оказались здесь?

Я не могла сориентироваться. Что-то, чему я не могла дать названия, было настолько другим. Пламя постепенно ослабевало. Но я все еще чувствовала, что горю изнутри. Мне было трудно дышать. У меня болела грудь, болела шея.

Когда Ночной огонь угас, глаза Райна опустились к моему горлу.

На его лице отразился ужас.

— Орайя, что…

— Черт. — Кейрис подошел ближе, его глаза расширились. — Это… ЧЕРТ.

Что?

Я посмотрела вниз на себя.

Красные чернила растеклись по моей груди.

Кейрис вздохнул:

— Она — Наследница.