Золотое утро

6

Фиске остановил "джип" у бунгало Клиффорда и Марки Ладлоу, похожего на ранчо, с простой изгородью и огромным вагонным колесом, зачем-то взгроможденным над калиткой.

Он не знал другой такой симпатичной пары. Математик-теоретик Клиффорд и странная Марки счастливо прожили вместе сорок лет и не утеряли увлеченности друг другом. История о том, как Марки, выходя замуж за Клиффорда, наотрез отказалась жить в Мансе, обозвав дом "готическим ужасом", до сих пор веселила Фиске. Чтобы удержать молодую жену на острове, Клиффорду пришлось построить современный дом, оснащенный самой модерновой техникой, которая, однако, редко когда работала. В саду был бассейн, очистная система которого постоянно выходила из строя.

Он нашел их на лужайке за домом, где Клиффорд практиковался в метании блесны спиннинга, а Марки, обложившись кипой журналов и прикрыв ноги пледом, в шезлонге.

— Фиске! — обрадовалась она и подняла руки, чтобы обнять.

Волосы ее были выкрашены в ярко-желтый цвет, на лицо нанесено слишком много косметики, но она по-прежнему сохраняла следы былой красоты. Фиске любил Марки — веселую, немного взбалмошную, обожающую своего мужа. Ладлоу были друзьями его родителей, а сам он и Барбара выросли с их детьми.

Обменявшись приветствиями, Фиске сел рядом с Марки, и они стали вместе наблюдать, как Клиффорд бросает блесну.

— Давай-давай, дядя Клифф, надо больше работать кистью! — подшутил он над Ладлоу — страстным рыболовом.

— Дурачок! — проговорил тот, прислонил спиннинг к стене и подал гостю руку. — Что ты понимаешь! Не забывай, что рыболовному искусству обучил тебя я. — Он, пододвинув стул, сел рядом с женой и уже без улыбки добавил: — Не ожидал увидеть тебя после сегодняшнего утра.

— Что ты, дядя Клифф! Мы же с тобой друзья!

— С твоим отцом я дружил Бог знает сколько лет!

— Клиффорд, дорогой… — вмешалась Марки, обеспокоенно дотрагиваясь до мужа.

— Не успокаивай меня, Марки! Я никогда не смогу простить Дугласа, больше не собираюсь говорить на эту тему! — Он посмотрел на Фиске. — А если ты надеешься переубедить меня, можешь не стараться.

Фиске и сам думал, что, приехав сюда, он, возможно, поступил неправильно, слишком импульсивно. Но утренняя ссора отца с Клиффордом его очень расстроила, хотелось попытаться исправить положение. Ведь на карту была поставлена не только старая дружба, но и судьба острова.

Стараясь выиграть время, он начал издалека:

— Что слышно от Форда и Билла?

— Они приедут на День памяти, — сообщила Марки.

Все население острова собиралось вместе три раза в сезон: в День независимости, День памяти и День труда. Балы проходили в разных домах поочередно.

— Надеюсь, ты приедешь с очаровательной девушкой, Фиске, — сказала Марки и добавила: — Билл обещал быть на уик-энд…

Все замолчали, и Фиске подумал о худощавом мальчишке, приятеле его детских игр, теперь превратившемся во взрослого мужчину — театрального художника. Никто из семьи никогда не говорил на эту тему, но все знали, что их сын — гомосексуалист. Родители страшно переживали, однако изменить ничего не могли.

— Ты приехал поговорить о ребятах или извиняться за отца? — спросил наконец Клиффорд сухим голосом.

Марки встала, собрала журналы, поцеловала мужа и, строго взглянув на него, оставила их наедине. Мужчины вежливо поднялись и не садились до тех пор, пока она не скрылась за дверью. Забытый плед лежал на шезлонге. Клиффорд подобрал его, аккуратно сложил.

— Может быть, все-таки поговорим о продаже острова, дядя Клифф? — в свою очередь спросил Фиске.

— А что говорить?

— Ты и вправду за продажу Кинкайда?

— Они выложат за него кучу денег.

Фиске замер:

— Вам необходимы деньги? Что-то не верится.

— Ты прав. Деньги мне не нужны.

— Тогда в чем дело?

— Послушай, Фиске, никто больше никогда не сделает нам такого выгодного предложения. Я уже встречался с Брюсом Ашером…

Факт, что Клиффорд общался с Ашером, делал ситуацию угрожающей. Похоже, дело о продаже зашло очень далеко.

Клиффорд поднялся и нервно заходил по лужайке.

— Кто будет всем этим пользоваться? — Его голос звучал сердито. — Марки презирает наш большой дом. Форду и Клэр ничего не нужно. А Билл… — старик отвернулся.

Фиске даже испугался — с такой болью Клиффорд произнес имя младшего сына. Он поднялся и тоже начал шагать взад-вперед. Впервые в голову пришла мысль: решение продать землю скорее всего продиктовано желанием Клиффорда сбежать от позора. Деньги — не главное. Ему захотелось обнять старика, но он побоялся смутить его этим.

— Зимой мы встречались с Биллом в Лондоне, когда он приезжал с театром, — поколебавшись заговорил Фиске, осторожно выбирая слова. — Был большой успех, постановка пришлась по вкусу даже критикам — они пророчат Биллу блестящее будущее.

— Знаю! — ответил Клиффорд. — Я был на премьере. Но не хочу говорить об этом!

— Неужели ты и вправду хочешь отказаться от острова из-за Билла? А как же дети Форда? Разве ты не хочешь, чтобы они выросли здесь? И что станет с островом?

— А что с ним станет? Почему я должен переживать за него? Нравится это твоему отцу или нет, а я доволен тем, что состоится голосование, — ты уже не сможешь остановить дело. Я не единственный, кто хочет уехать отсюда.

— Может, все-таки поговорите с отцом еще раз? Вы уехали, а он заперся в студии и не выходит…

— Ты не понимаешь, он грозился набить мне морду! — с отчаянием воскликнул Клиффорд.

Несмотря на серьезность ситуации, Фиске не смог не улыбнуться.

— Дело не шуточное.

— Да! Не шуточное. Я поставлю вопрос на голосование — и точка. Хочет того твой отец или нет.

— Ты же знаешь, отец так просто тоже не остановится. К тому же неизвестно, кто приедет в этом году, соберется ли кворум. Молодой Руфус вообще на Мадагаскаре, а он тоже имеет право голоса…

— Это должно произойти!

— Бред какой-то! — угрюмо заметил Фиске. Он чувствовал, что не может достучаться до Клиффорда и, невзирая на все аргументы, безнадежно проигрывает дело. Говорить больше было не о чем. Он обнял и поцеловал старика. Клиффорд попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса.

Фиске взглянул на часы. Кэти ждала его в три, а сейчас уже было двадцать минут четвертого. Не теряя времени на прощание с Марки, он быстро обогнул дом и прошел к машине. Нехорошо заставлять ее второй раз ждать. Что она о нем подумает! За ленчем Кэти показалась ему далекой, почти холодной, совсем не похожей на веселую девушку, которая общалась с ним за завтраком.

Развернув "джип", Фиске погнал к болоту. Руки механически управляли рулем, голова была занята предстоящим голосованием. Как быстро разворачиваются события! Сначала он принял разговор о продаже острова за пустые слухи. Когда в первый же вечер по приезду из Лондона отец рассказал об этом, ему было даже смешно. Островитяне никогда не согласятся на такое! Но вот оказалось, Ашер успел переговорить со многими: Руфусом, Клиффордом, Спенсерами, Нельсоном, Джейком… Кто еще вовлечен в эту игру?

За поворотом молодой олень, испуганный шумом мотора, метнулся через дорогу. Красота животного восхитила его. Кто посмеет нарушить девственную природу и чистоту Кинкайда? Как заставить соседей задуматься, какой угрозе они подвергают судьбу острова?

Нахмурившись, Фиске подумал о тех, кто ни за какие деньги не согласится на продажу: муж Джози — Джунно Нортроп, его брат Рэнди, он сам и Барбара… Неплохо для начала. Может, удастся уговорить и других? Вот будет весело, если удастся побить незадачливого предпринимателя! Что ж, Фиске приходилось встречаться и с более серьезными противниками. Стоит сделать попытку. Не сдаваться же без борьбы!

На дороге показалась стройная фигурка. Нажав на тормоза, он вильнул в сторону и чуть не угодил в канаву.

Подойдя, Кэти спокойно посмотрела на него через переднее стекло. Волосы у нее были распущены, нос испачкан, кофр с аппаратурой едва не волочился по земле, словно у нее не было сил закинуть на плечо непосильную ношу.

— Прошу извинить меня, — проговорил он, открывая дверцу, — задержался немного.

— Все в порядке! — обиды в ее голосе не чувствовалось. Она вздохнула и влезла на сиденье.

Сдав назад, Фиске развернул "джип" и поехал обратно, искоса поглядывая на пассажирку.

— Следите за дорогой! — с улыбкой сказала она.

Помолчав, он неожиданно предложил:

— Хотите посмотреть остров? Красиво не только на болоте. Я только что видел оленя.

— А я видела сразу двух олененков! — подхватила Кэти.

— Хвастунья!

— Правда, на краю болота, я сфотографировала…

— А как обстоит дело с коршунами?

Она устало покачала головой:

— Никак не удается разыскать гнездо. Только все та же птица, что и вчера. По-моему, она смеется надо мной. Чтобы заставить ее привыкнуть ко мне, я извела столько пленки, что и вообразить невозможно!

— Значит, вам придется остаться еще? — он постарался сказать это безразличным тоном.

— Придется, — печально ответила она.

Может, ей совсем и не нравится остров? Не все же любят уединение! А может, она относится к тому типу людей, которые просто не могут жить без привычного комфорта?

— Если не сниму коршунов, не получу денег, — просто объяснила Кэти.

Ему стало стыдно. Почему-то он думал, что хоть она и профессиональный фотограф, но снимает только ради собственного удовольствия, не для заработка.

— Завтра утром я поеду с вами, и мы обязательно найдем его, — пообещал Фиске, даже не вспомнив про лодку, по которой так тосковал.

— Спасибо, я и сама справлюсь, — и тут же воскликнула: — Разве нам не сюда поворачивать?

— Я хочу вам кое-что показать.

Они взобрались на узенький деревянный мост.

— Приехали.

Дорога оборвалась, прямо перед ними стоял старый вишневый сад в полном цвету.

— Ох! — не удержалась от восторга Кэти.

— Не хотите прогуляться? — не дожидаясь ответа, Фиске вылез из машины и пошел к дверце с ее стороны: — Если, конечно, вы не устали.

Оказавшись на мягкой траве, Кэти вопросительно посмотрела на него. Лицо у нее было такое счастливое, будто ей только что преподнесли приятный подарок.

— Спасибо!

Фиске не ожидал, что ее так тронет то, что он сам принимал как должное. На мгновение перед глазами возникло лицо Дьердье: она восторгалась только подарками в маленьких футлярах.

— Всегда пожалуйста!

Они пошли в сад. Почти одного с ним роста, Кэти шагала легко, будто привыкла проводить время на природе. Ее плечо случайно коснулось его, и Фиске захотелось обнять девушку, притянуть к себе, поцеловать, слиться с ней в одно целое. "Дурак, — сердито одернул он себя. — Ты едва знаком с ней, да к тому же, вполне возможно, что у нее есть другой мужчина". И он почему-то от этой мысли разозлился.

Осторожно ступая на осыпавшиеся лепестки, они дошли до конца сада, где земля шла под уклон, образуя подобие кратера: на одной его стороне стоял дом, на другой — ветряная мельница.

— Я видела ее с парома! — восхищенно воскликнула Кэти. — Мы на северном берегу острова.

— Точно. На самой северной точке. А мельница и сейчас действует. От нее получают электроэнергию.

— Кто?

— Семейство Пэков. Он поэт, а она специалист по нумизматике и куратор музея Фогга.

Он посмотрел на дом, словно ожидая, что Мэдлин Пэк вот-вот появится на пороге и помашет им рукой, но дом был необитаем.

Фиске повернулся к Кэти, но она уже убежала вперед и по вьющейся тропинке стала спускаться с обрыва вниз на пляж. Он немного постоял еще наверху, наслаждаясь запахом океана, наблюдая, как, достигнув кромки воды, Кэти развязала и сняла ботинки, закатала брюки и вошла в воду. Холодная вода заставила ее тут же выпрыгнуть обратно.

— Разве вам никто не говорил, что вода в океане не прогревается до конца июня? — спросил Фиске, подходя.

— Нет, — застонала она. — Боже, как холодно! Я привыкла к озерам, вода согревается в них гораздо быстрее.

В этот момент она выглядела безумно привлекательной.

— Быстрее одевайтесь, не то еще схватите воспаление легких. Давайте пройдемся по пляжу. Это поможет вам согреться, — он подал ей носки, и Кэти поспешно их натянула.

— Расскажите мне о Нельсоне, — попросила она после того, как они молча прошли по пустынному пляжу.

Фиске сдвинул брови. Как ни интересовала его Кэти, он все же сомневался, стоит ли ей рассказывать о проблемах острова и о себе. Но не хотел показаться невежливым.

— Он орнитолог и очень уважаемый человек, ездит по университетам и колледжам, выступает с лекциями. Возглавляет кафедру в Йелле, но большую часть времени проводит на Кинкайде.

— И всем сердцем его любит, — досказала Кэти.

— Да, остров для него что-то вроде религии…

Она поколебалась, щеки ее порозовели, затем застенчиво спросила:

— Вы тоже так чувствуете?

Фиске кивнул, не зная, как словами выразить свое отношение к Кинкайду. Он был частью его души. И вдруг спросил, посмотрев на ее руку:

— Вы не замужем?

— Нет.

— И у вас нет друга? — хотя тут же пожалел о своем вопросе: после Дьердье он не собирался связываться с женщинами.

— Нет.

— Почему?

— Потому что нет.

Конечно, не следовало об этом спрашивать, но Фиске ничего не мог с собой поделать. В этой женщине было что-то особенное, что буквально сводило его с ума. Поэтому вновь спросил:

— А был?

Кэти остановилась, серьезно на него посмотрела:

— Мне кажется, я не должна разговаривать с местными жителями. Или это условие действует только в одностороннем порядке?

Не чувствуя раскаяния, он пожал плечами и усмехнулся:

— Простите…

— Я бы предпочла не обсуждать мою личную жизнь…

— Или отсутствие оной? — Фиске с надеждой заглянул ей в глаза.

— Хватит об этом!

Он сконфузился:

— Поверьте, я не хотел…

Кэти взмахнула рукой и сердито прищурилась.

— Не имеет значения! Я три года встречалась с одним человеком, но совсем недавно мы расстались.

Она торопливо пошла вперед, но он быстро догнал ее. Ему хотелось знать о ней больше.

— Вы всегда хотели стать фотографом? — задал он более безобидный вопрос.

Девушка пожала плечами:

— В двенадцать лет тетя подарила мне первую камеру. Тогда я и увлеклась. У нас в школе была фотолаборатория, стала там заниматься… Это удивительная вещь — фотография!..

Ее лицо оживилось, порозовело, Фиске повернулся и пошел задом наперед, чтобы лучше ее видеть. Когда Кэти споткнулась, он протянул руку, но она резко отпрянула. Они уставились друг на друга.

— Пора возвращаться, — тихо проговорила девушка.

Ему так захотелось ее поцеловать, что пришлось засунуть руки в карманы, дабы удержаться.

— Давайте дойдем до конца и повернем.

Кэти кивнула и прибавила шагу, чтобы быстрее достигнуть полосы, где пляж врезался в воду.

— Расскажите, что было потом.

— Рассказывать особенно нечего. Однажды летом я устроилась клерком на работу в газету "Филадельфия инквайер" — так, ничего серьезного. Но там был фотограф, который брал меня с собой на съемки и многому научил. Помог выбрать первую настоящую камеру — лейку. Тогда я уже точно поняла, что стану профессионалом.

В это мгновение какое-то движение привлекло их внимание. Задрав голову вверх, Фиске воскликнул:

— Смотрите!

Над ними, отбрасывая тень на песок, кружил орел. Они наблюдали за ним, пока птица не скрылась за утесом.

— Не часто такое увидишь, особенно близко к берегу. Скорее всего, он прилетел специально для вас.

— Здесь даже птицы проверяют посторонних? — пошутила она.

Ему опять захотелось прижаться к ее губам. Словно почувствовав это, Кэти поторопилась перебить его желание:

— А вы давно на Кинкайде?

— Всего несколько дней. Я пять лет жил и работал в Лондоне. Теперь буду трудиться в Нью-Йорке. Вот перед началом получил недельный отпуск.

Фиске вздохнул, вспомнив офис, где просидел только один день перед отъездом на остров и где его ожидала куча дел.

— Вам нравится ваша работа? — полюбопытствовала Кэти.

— Я люблю ее, — не задумываясь, ответил он, потому что не мог жить без своего адвокатского ремесла.

— Вот я и чувствую то же самое, когда держу в руках камеру. Это моя жизнь.

Девушка так серьезно посмотрела на него, словно доверила свой главный секрет. Чтобы подавить вновь вспыхнувшее желание обнять ее, Фиске отвернулся.

Солнце уже садилось в воду, тень от скалы падала на песок. Легкий бриз вдруг перешел в пронизывающий ветер, казалось, температура сразу упала на несколько градусов.

— Сможете бежать? — он посмотрел на ее ботинки.

Ничего не ответив, Кэти понеслась по пляжу. Волосы ее развевались на ветру, из-под ботинок вырывались струйки песка. Фиске быстро догнал ее, побежал рядом.

— Хорошо бегаете! — похвалил он, когда они одновременно достигли подножья холма.

— И вы неплохо! — Кэти рассмеялась и импульсивно протянула ему руку.

Он взял ее, удивляясь тому, что рука оказалась теплой и точно вливалась в его ладонь, задержал на несколько секунд.

— Пойдемте, покажу вам мельницу!

Кэти посмотрела на подъем, который предстояло преодолеть.

— Уже поздно. Не хочу опаздывать на обед.

— Тогда я покажу ее вам в следующий раз! — не раздумывая сказал он. "Ведь будет же следующий раз!" — беспокойно подумал Фиске, ожидая ответа.

Не оглядываясь, девушка начала взбираться наверх. Фиске уже решил, что она не расслышала его слов, как ветер вдруг донес ее голос:

— В следующий раз!