Альфа. Путь исцеления

Глава 17

Рассказ Айлин вызвал у Малена много вопросов, но девушка пока не могла дать на них вразумительного ответа. Возможно, в том была вина Розы, но повлиять на вещь, обладающую сознанием, король не имел возможности. Потому что внушение работало только с живыми существами. В тот день они вместе покинули комплекс, Айлин настояла, с улыбкой сказав, что всё равно планировала возвращаться в столицу. Мужчина подчинился, но вот уже семь недель из головы не выходило то, что рассказала Айлин. История королевского рода началась несколько веков назад, когда Елена Киреева разбудила Альберта Розенкройца, осуждённого за массовые убийства. Криосон закончился, и преступник осознал, что именно является его наказанием, и кто станет следить за исполнением. Его лишили имени и присвоили номер. Теперь он был очередным подопытным гениальной Елены Киреевой. Мален против своего желания всё больше восхищался женщиной, столь хладнокровно убивавшей одного человека за другим во имя науки. Ко всем членам экспедиции она обратилась со словами о великой цели и тяжёлой ноше ответственности перед человечеством. Однако Елена подразумевала под людьми только тех, кого одобрило правительство Церреры. Остальные годились разве что на опыты. Мален не понимал, отчего Киреевой верили, как вышло, что именно она фактически возглавила экспедицию? И на что способна его возлюбленная, преследуя свои цели? У него не было ответов на эти вопросы, но они тревожили разум короля с каждым днём всё сильнее. Сегодня в ожидании возвращения возлюбленной, владыка пытался сосредоточиться на книге, которую читал, но беспокойство внутри заставляло смотреть в пустоту. Целительница что-то скрывала, Мален остро ощущал это в обращённом на себя взгляде, в прикосновение, таком невесомом, бережном, словно девушка и правда любила его. Что, конечно, не могло быть на самом деле, но Розенкройц хотел обмануться взаимностью. Побыть простым человеком, на долю которого выпадают не только трудности, но и радости. Ждать возвращения целительницы, читая книги, было правильно. И в то же время владыке это казалось невыносимо глупым. В раздражении он отбросил в сторону роман. Что скрывает Айлин? Удушающая волна злости нарастала внутри, грозя погрести здравый смысл. Мужчина очнулся, только когда пальцы свело знакомой болью трансформации. У него входило в привычку мысленно спорить с собой. Разве не этим он занимался последние полгода? Спорил в бункере, когда тьма предлагала убить одну из рода Киреевых; противостоял собственной природе ночь за ночью с той минуты, как они стёрли границу в комнате, ставшей их личным убежищем. Только там Мален был по-настоящему счастлив, и там же выдерживал самую тяжёлую битву с тьмой внутри. Ведь она желала навредить его маленькой целительнице.

— Даже не надейся, тварь. Я не подчинюсь, не причиню вред Айлин! Эта пташка только моя, и она не вернётся в радужные города, останется рядом со мной. Смирись, спрячь когти! — Всё чаще случались разговоры вслух. Звуки голоса успокаивали мужчину. Временами помогали разобраться с сомнениями. Не сегодня, к сожалению. Айлин просила о доверии, и Розенкройц пытался, но отчего она так много лжёт?

«Нужно избавиться от девчонки, если я не хочу стать подопытным, как мои предки», — промелькнула мысль, от которой Мален пытался отмахнуться.

В дверь постучали, владыка практически пожелал посетителю отправиться в Разлом.

— Войдите, — его тон был достаточно ровным, чтобы не заподозрить в близком срыве.

— Я принёс лекарство, примите его сейчас, чтобы действие продлилось до утра, — Пряце. Старый, верный Мерхольд, которому, скорее всего, не удастся уйти на пенсию. Особенно если Мален не решится рассказать Айлин правду о своём состоянии. Ведь для этого нужно доверять ей хотя бы немного. А он не умеет, не способен на подобное легкомыслие…

— Эффект заканчивается всё раньше, старик. Может пора пересмотреть рецепт и придумать что-то мощнее? — Мален взял флакон из тёмного стекла, покатал в пальцах, наслаждаясь ощущением граней. Вся его жизнь — движение по грани. Качнёт влево или вправо, и он станет безумным носителем твари из разлома. В таких условиях решения даются очень непросто. У лекарства был неприятный, резкий запах, но мужчина к нему давно привык, так что выпил одним глотком. Пищевод обожгло, по телу прокатилась болезненная судорога, а сознание начало очищаться от липкой мутной плёнки, умолк шёпот тьмы.

— Мощнее ничего не существует. Вы быстро привыкаете, и однажды лекарство вообще не сработает. Я ищу замену, но никаких обнадёживающих результатов.

— Значит, уже скоро беднягой, окончившим свой путь в наших печах, стану я. Ты обещал, старик, не допустить безумца к власти.

— Если привлечь к делу госпожу Динари, возможно, отыщется пара способов, мне до которых не додуматься в силу возраста.

Мален видел, что Пряце боится и не особо рассчитывает на положительную реакцию короля. В общем-то, правильно делает. Розенкройц намеревался хранить опасный секрет подальше от возлюбленной. Достаточно ей знания про наличие в родословной своего мужчины не только жертв экспериментов Елены Киреевой, но и альфийской заразы.

— Нет, не будем пугать Айлин. Девочка юна, стремится нести добро, помогать страждущим и спасать весь мир. Но она не так сильна, лучше не тревожить твою ученицу.

— Как пожелаете, владыка, — Пряце ушёл, оставив правителя в одиночестве, а Мален вновь попытался сосредоточиться на книге.

Айлин ухватила пробирку манипулятором и осторожно переставила в камеру. Голубая жидкость постепенно меняла цвет, становясь красновато-фиолетовой. В лаборатории царила тишина, нарушаемая только звуками механизмов. Роза не мешала новому учёному проводить эксперименты.

«Реакция на препарат Н6 отрицательная. Разрушение защитной оболочки Н6 за одну минуту и сорок пять секунд», — сделала пометку в журнале девушка, а затем нажала на большую красную кнопку рядом с рукоятью манипулятора. В камере полыхнуло белым пламенем, и пробирки с образцом не стало. Айлин обещала Малену быть осторожной, а такие опыты грозили заражением самой Лин, поэтому к стерильности девушка относилась с большой ответственностью.

— Проклятье, почему я простой целитель, а не вирусолог? Да я даже не знала раньше, что такое вирусолог, — ей хотелось плакать от бессилия. День за днём Айлин билась над решением задачи, но ничего не выходило. Не хватало знаний, опыта, препаратов, реактивов, помощи. И всё это невозможно получить от Розы.

— Результат внесён в базу. Не желаете попробовать с ещё одним образцом из хранилища? — Лин только отрицательно покачала головой. Она устала, в таком состояние нельзя работать с патогенами.

— Поищем информацию об аномалии, которая вызывает сны, похожие на воспоминания. Я рассказывала тебе, что видела глазами Елены, но так и не смогла понять, что из этого происходило в реальности — её реальности — и что мой мозг выдумал.

Усталость не означала возможность просто лечь и ничего не делать. Айлин переключалась на решение других загадок. Такая одержимость могла плохо закончиться, но целительница надеялась справиться до того, как доведёт себя до истощения.

— Я бы назвала это перерождением, доктор. Вы слышали такой термин? На Церрере люди верили, что после смерти начинается новая жизнь.

Лин почудилась насмешка, но это могло быть следствием усталости, так что она ответила только на вопрос:

— В нашем обществе, если ты мёртв, то окончательно. Никакого перерождения, второго шанса. Эх, Роза, нам бы приборы предков и их знания, и работа пошла быстрее. Мне кажется, что времени на поиск лекарства всё меньше, а Мален не соглашается отпускать меня чаще.

— Вам стоит держать под контролем подопытного этой линии. Комбинация его генов представляет для вас опасность. Но с оборудованием я могу помочь. В какой-то момент сотрудники сочли работу доктора Киреевой негуманной. Несколько учёных ушли вместе со своим оборудованием из центра. Если знание не было утрачено, то сейчас существуют новые версии. Но искать потомков этих учёных придётся в одиночестве.

— Почему? — целительница закрыла хранилище образцов, осознав без особой радости, что крови Малена почти не осталось. Придётся потрудиться, чтобы добыть ещё.

— Он результат экспериментов, позже признанных большей частью сотрудников комплекса, бесчеловечными. По моим данным, люди часто отстаивают права меньшинств, которых потом старательно избегают. Подобное поведение имеет термин, я поищу его в системе, если желаете.

— Не нужно. Включи учебник по генетике, пожалуйста. Мне надо заниматься.

Она вернулась в операторскую и села перед монитором. До возвращения в столицу оставалось время, которое можно потратить с пользой. Лин больше не пыталась понять мир, в котором жила, в который когда-то попали её предки. Потому что это больше не имело смысла. Так что девушка училась и продолжала работать над вакциной. У неё всё получится, Айлин в это верила.

Очередное письмо от Совета не отправилось в камин. Семена сомнения в душе Малена дали побеги. Король размышлял, что ответить противникам в этот раз, а предательская неуверенность в самоконтроле подталкивала к определённым решениям. Айлин необходимо вернуть Федерации, там целительница окажется в безопасности. И не увидит, как сходит с ума человек, которому она призналась в любви. Мален предпочёл бы держаться от подобного подальше на её месте. Оставалась только коррекция памяти. Придётся изменить некоторые детали прошедших месяцев. Заставить девушку забыть всё, что выяснила в Сером королевстве. Закрыть доступ к воспоминаниям про самого Малена. Пусть для Айлин Динари владыка станет не более чем смутной картинкой, соответствующей мнению Совета. Мужчина нервно барабанил пальцами правой руки по столу, глядя в пустоту перед собой. Делать это король не хотел, человеческая его часть отчаянно сопротивлялась намерению отослать Айлин. Девушка стала его уязвимостью. Любая слабость — это шанс для внутренней тьмы получить контроль над личностью Малена. Непозволительная роскошь для владыки земель. Отчего-то в умную голову правителя мысль рассказать всю правду даже не приходила.

— Что-то случилось, мой король? — Айлин вошла тихо, но Мален слышал, как открывалась дверь. Убрал конверт в ящик стола, поднялся, улыбаясь ей. Прогнал мысль, что возможно через пару недель девушка даже не вспомнит, как он выглядит. Почему-то от этого становилось трудно дышать, а тварь ликовала, подсказывая, что незнакомца целительница опасаться не станет. И тогда, наконец, они насытятся потомком Елены Киреевой.

— Нет, просто задумался. Как твоя поездка? — Он встретил её взгляд, внимательный, немного напряжённый, и признался себе, что боится увидеть там отчуждённость. Айлин подошла, прикоснулась рукой к его щеке. Пальцы девушки были тёплыми и мягкими, приятное ощущение близости с другим живым существом захлестнуло Малена, толкнуло прижаться к руке сильнее.

— Утомительно, — под её глазами действительно залегли тени. Складывалось впечатление, будто целительница за эти два дня не спала ни минуты. — Чем ты занимался? Внушал трепет советникам или коротал время за книгой? — она кивнула на роман на краю стола.

— Быть правителем не так приятно, как мне хотелось бы, но спихнуть эту ношу на постороннего человека не позволяет врождённая ответственность. — Он поцеловал тонкие пальчики, запрещая себе помнить, что скоро такой возможности не станет. Как быстро в полисе найдётся достойный спутник для талантливой девушки? Наверняка Айлин недолго будет скучать в одиночестве.

— Ты любишь свой народ, Мален, потому никому не уступишь власть. Вдруг новый правитель окажется худшим человеком на земле? А ты уже ничего не сможешь сделать, разве что затеешь переворот, благо верные тебе люди всё же в замке есть, — Айлин улыбнулась, но Мален знал, что всей глубины бездны внутри него девушка не осознаёт, но рядом с ней легче дышать, и сны не отчаянием, а ночь не кажется бесконечной. Король закрыл глаза, почувствовав невесомый поцелуй, лёгкое прикосновение к волосам. Затем губы скользнули вниз, на шею, и горячее дыхание целительницы обожгло кожу. Приятное ощущение, успокаивающее так же, как касание её рук. Айлин единственная, кому позволено стоять за его спиной, до такой степени Мален доверяет ей.

«Я люблю тебя» — хотел бы сказать Розенкройц, но вместо этого предложил:

— Поужинаешь со мной сегодня? — он знал, что Айлин не откажется, и всё же каждый раз спрашивать было странно волнительно. Как и ожидать ответ, с которым девушка, как обычно, тянула, словно размышляла.

— Только переоденусь. А тем временем Михаил посвятит тебя во все подробности нашего маленького путешествия.

В этот раз поцелуй пришёлся в губы, лёгкий, дразнящий. Такой короткий, что Мален зарычал от досады. Айлин упорхнула к себе, оставив короля вновь предаваться размышлениям о будущем, в котором у них нет места друг для друга. Для безопасности Айлин и его собственного спокойствия.

«Тебе придётся отпустить свою сероглазую птицу, Мален. Если хочешь, чтобы она жила легко и беззаботно, а не смотрела, как ты сходишь с ума. Пусть радуется каждому новому дню под защитой радужным куполов, подальше от жаждущей поглотить её твари. Пряце позаботится о тебе не хуже целительницы из Федерации. Нет разницы, какой лекарь поставить смертельную инъекцию», — размышлял мужчина, вновь вращая в пальцах письмо от Совета. Они предлагали заключить пакт, в обмен на безопасное возвращение Айлин Динари домой. Хорошая сделка, которая позволит ему получить желаемое на своих условиях, защищая всех, кто дорог и любим за один ход. Собственные терзания быстро забудутся, поглощённые борьбой с подступающим безумием.

Через неделю Федерация получит официальный ответ. Семь дней Мален Розенкройц оставит себе, чтобы как можно лучше запомнить сероглазую целительницу, привнёсшую свет в его безрадостную жизнь. Подарившую надежду на нормальность, которой владыка никогда не знал.

«Я люблю тебя, потому даю лучшую жизнь, какая только возможна в нашем мире, доктор Динари», — подумал он, прежде чем убрать, наконец, письмо. Встал, потянулся, избавляясь от болезненного напряжения мышцы. Осмотрелся. Кабинет давил. Хотелось воздуха и пространства. Вышел в коридор, кивнул стражнику. Ему нужен Пряце Мерхольд и чудодейственный эликсир, позволяющий заглушать тварь в голове.

По дороге в больничное крыло Мален отдал несколько распоряжений, касательно сегодняшнего ужина в том числе. Михаила он встретил на полпути к больничному крылу. Элькеради был мрачен, выглядел усталым и безрадостным. Ничего необычного. Дорога через дикие земли только такому выродку, как король даётся легко.

— Отдыхай сегодня, завтра отчитаешься, — проявил понимание Мален.

— Благодарю, — Михаил что-то хотел спросить, Розенкройц по глазам это видел. Но промолчал, просто кивнул и ушёл.

Пряце был у себя. Мален постучал для приличия, прежде чем войти. Старый лекарь читал книгу, устроившись в кресле возле осветительного прибора.

— Мой король, что-то случилось? — в глазах Пряце отразилось напряжением.

— Вы с госпожой Динари будто с одного учебника вопросы списываете, — усмехнулся Мален. — Айлин вернулась, мне нужен препарат.

— Владыка, формула работает всё хуже. Может, стоит признаться ей? Девушка имеет право знать, как рискует, оставаясь рядом с вами.

«Осмелел, старик», — подумал Мален с удивлением.

— Я скорее сам залезу в кремационную печь живым, Пряце. Чем позволю причинить ей вред. Твоё средство нужно для подстраховки. Так что не переживай, старик.

— Вы понимаете, что если действие лекарства пройдёт в тот момент, когда меньше всего способны сохранять контроль, Айлин серьёзно пострадает? Владыка, вы сами рассказывали, что «иной Мален» жаждет смерти младшего лекаря? Видит в ней угрозу для себя, в результате чего постоянно нашёптывает вам вещи, от которых у нормального человека пропадёт всякий сон? Я никогда не вмешивался ни в своё дело, не брался давать советы, констатируя очередную смерть в ваших покоях. Но, мой король, Айлин заслуживает право знать истинное положение дел.

— Я давно рассказал и показал ей всё, что могло напугать упрямицу, господин Мерхольд. И держаться подальше пробовал, отталкивая от себя Айлин. В итоге всё закончилось вопреки моим добрым намерениям. Как оказалось, я способен держать дурные наклонности под контролем, оберегая самонадеянную целительницу.

— Девочка самоуверенная в силу возраста, ей простительно. Но вы, владыка, старше, мудрее, опытней. К чему игры с собственной природой? Не хотите оттолкнуть мою ученицу, так расскажите правду. Чтобы она смогла защититься.

Мален только зубами заскрежетал в ответ. Он мог бы принудить лекаря отдать препарат, но слушая обвинительную речь внезапно расхрабрившегося Пряце, Мален лишь убеждался в правильности принятого решения. В итоге он всё же получил требуемое, но недоверие во взгляде старика никуда не делось. Лекарь боялся, не доверял, считал, что для короля всё кончено. Айлин стоит отослать хотя бы ради того, чтобы в её глазах никогда не пришлось видеть все эти эмоции.

«Одна неделя вместе, затем Федерация получит свою целительницу в обмен на пакт», — пообещал мысленно Мален. Он тоже имеет право быть счастливым, сохранить как можно больше воспоминаний о той, кто стала его лучшим приобретением за всю жизнь.