Аурелика не звезда гарема, или как я ошиблась в истории

Глава 61

Глава 61.

Послание в чашке и утренник апокалипсиса

Утро началось с того, что чайник зашептал:

— Он смотрит. Через зеркало. Через сон. Через чашку, если ты её не моешь.

Аурелика, в халате и с лицом бывалого воина: — Я слишком трезва для этих шпионских чаев.

Кот показал на чашку. Внутри на дне — узор из чаинок, формирующий фразу:

«Ты должна вспомнить. До восхода. Иначе — он исчезнет».

— Кто исчезнет? Чайник? Или мой рассудок?

Кот посмотрел с выражением: «Ты сама всё знаешь». А потом ушёл. Со значением.

Вспышка памяти: комната из прошлого

Она закрыла глаза — и оказалась в комнате. Пыльная библиотека. Картина с закатом. Мужчина в кресле. Его лицо… всё ещё неясно. Но голос — родной:

— Ты говорила, что любовь — это эпос. Только не забывай — в эпосах все страдают.

Она проснулась в холодном поту: — Вот за что я люблю романтические комедии. Меньше философии, больше поцелуев.

Утренник апокалипсиса

Во дворце праздновали праздник «Рассвета над Бездной». Его отмечали как-то… эксцентрично:

1. Пекли пироги в форме катастроф.

2. Устраивали конкурс по «драматичному падению в обморок».

3. Пели гимн конца времён — в мажоре.

Аурелика стояла в углу: — Это худшее из утренников. И я пережила утренник в третьем классе, где была костюмом Солнца.

Принц без имени (появившись из облака духов): — Здесь так отмечают победу над магической Тенью. Через юмор. Чтобы не бояться.

— А можно я просто поем пирог и тихо паникую?

Он подал ей кусочек: — Это «Торт-катаклизм». Со сливками.

Конец дня: зеркало снова говорит

Она подошла к своему зеркалу. Оно молчало. Но за ним дрожало отражение — как будто за стеклом был другой мир.

— Я чувствую. Что-то меняется. И во мне, и вокруг.

Кот, лёжа на её платье: — Это называется «характерный рост». Или гормоны. Ты определись.

Аурелика коснулась стекла: — Если я должна вспомнить — пусть память придёт. Я готова. Ну, почти.

За зеркалом — вспышка. И шёпот: — Он ждёт. Но не в этом мире.