Аутсайдер (ЛП)

Глава 18

Трей продержался с Седом до тех пор, пока не ушел последний гость, отчасти потому, что чувствовал себя обязанным быть рядом с Седом, а отчасти потому, что не хотел возвращаться домой. Там его ждала ссора, и он еще не решил, будет ли он придерживаться своего оружия или отступит и подождет, пока пара его неохотных любовников откроет их реальность внешнему миру. Трей понимал, почему Рейган хотела сохранить правду об их отношениях в секрете. Он даже понял, почему Итан хотел скрыть свою сексуальность. Что беспокоило Трея, так это то, что ни один из них не хотел рисковать ради этих отношений, ради него, и если бы он чувствовал себя таким несчастным из-за этого сейчас, как бы он себя чувствовал после нескольких недель секретности? Месяцы скрывать, кто они такие? Его тошнило от одной мысли об этом.

Трей обычно плыл по течению; он не любил раздувать споры. Его целью не было быть другим. Он просто был. Он давно смирился со своей личностью и причудами. За исключением его зацикленности на Брайане, Трей легко преодолевал жизненные препятствия, но когда его сердце было вовлечено, все его сердце, он не мог уйти. Он отдал свое сердце двум людям и не собирался их отпускать. Он был готов сражаться за Итана и Рейган, но без единого фронта они трое были бы уничтожены фанатиками всего мира. По его мнению, им нужно было держаться вместе. И в то время как Рейган и Итан, казалось, заключили союз секретности, Трей был на совершенно другой стороне, и он знал, что ничто не изменит его мнение о том, что нужно было сделать. Он не хотел, чтобы его счастье закончилось так быстро после того, как он нашел его, но он должен был признать, что не был счастлив. Он снова мог быть счастлив. Они все могли бы снова быть счастливы. Он просто не знал, как вернуть ту великолепную эйфорию, которую они испытали вместе до того, как таблоиды настояли на том, что Рейган изменяла ему с Итаном, и что Трей должен был быть опустошен этим ложным откровением.

— Почему ты все еще околачиваешься здесь? — спросил Сед. — Иди домой, поспи. Похороны состоятся завтра рано утром. Тебе нужно немного отдохнуть.

— Я думаю, это то, что должен тебе сказать я, — сказал Трей, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы подняться со складного стула, на котором он припарковал свою задницу, пока Сед пожелал спокойной ночи своей матери и сестрам. Даже Джессику убедили пойти домой, так как дневной стресс так вымотал ее, что она задремала, уткнувшись в плечо Седа.

— Я вижу, ты хочешь поговорить. — Сед сел на стул рядом с ним, положил предплечья на бедра и сцепил пальцы. — Так говори.

— Я не должен обременять тебя своими глупыми проблемами прямо сейчас.

Уголок рта Седа дернулся в намеке на усмешку.

— Но ты все равно собираешься это сделать.

Трей усмехнулся. Сед знал его слишком хорошо. Трей всегда сначала обращался к Дару, в основном для подтверждения, поскольку у них обычно были одинаковые мнения по вопросам, а к Седу, во вторую очередь, для другой точки зрения. Сед был бы с ним откровенен. Трей обычно обращался к Брайану со своими проблемами, но его уровень комфорта с лучшим другом снизился с тех пор, как он признался ему в любви и увидел, каким дураком был.

— Я не знаю, как справиться с этой ситуацией с таблоидами. Я думаю, мы должны просто рассказать все как есть. Тебе не кажется, что это было бы к лучшему?

Сед почесал за ухом.

— Это зависит от обстоятельств.

— От чего?

— От того, что думают твои партнеры.

Трей не ожидал, что Сед встанет на их сторону. Может быть, Трею все-таки стоит обратиться за советом к Дару?

— Они боятся того, что подумают или что скажут люди.

— Большинство людей испугались бы. — Сед хлопнул его по спине. — В этом отношении ты немного странный. И они, вероятно, больше боятся того, что могут сделать люди. Люди могут быть довольно жестоки к тем, кого они считают другими.

— Гомосексуализм стал общепринятым большинством общества. — Трей пожал плечами. — Это уже не так важно.

— Ты говоришь не о гомосексуальности, ты говоришь о бисексуальности. Ты говоришь о полиамории. Эта практика все еще не считается нормальной. Люди не поймут.

— Мы можем заставить их понять. То, что есть у Рейган, Итана и меня вместе, прекрасно. Идеально. — Идеально, когда они не враждуют друг с другом.

— Это тоже странно. Как можно любить двух людей всем сердцем одновременно? Если ты отдашь все одному, для другого ничего не останется.

Трей покачал головой.

— Это не так работает.

— Я вижу тебя с ними каждый день, Трей, и это все еще не имеет смысла для меня. Ты действительно думаешь, что сможешь убедить кучу незнакомых людей в том, что ваши отношения идеальны?

— Я не понимаю, почему так трудно поверить, что я могу любить двух людей всем, что я есть. Что делать, если у тебя двое детей или шестеро? Разделяешь ли ты свою любовь к ним на части или любишь каждого из своих детей всем сердцем?

— Это другое. — Сед покачал головой.

Трей раздраженно вздохнул. Если он не мог заставить Седа понять, как он мог ожидать, что таблоиды поймут это правильно? Они, скорее всего, превратят его идеальные отношения в еще больший скандал.

— Так ты думаешь, мы должны держать все в секрете, пока буря в СМИ не утихнет? — спросил Трей.

— Я не думаю, что вы хотите быть примером для подражания в этом вопросе. Возможно, это звучит героически, и вы думаете, что, проявив инициативу, вы решите свои проблемы, но быть в центре внимания будет чертовски тяжело для вас, для ваших отношений, для всех, кто вас поддерживает.

Сед говорил ему, чтобы он отступил. Если Сед думал, что Трей не справится с давлением, он, вероятно, был прав.

— Теперь, если Рейган и Итан готовы поддержать тебя в этом, ты, вероятно, будешь в порядке. Но я не вижу, чтобы они в ближайшее время размахивали своими дурацкими флагами.

— Так что мне, наверное, не стоит размахивать своим с таким энтузиазмом, — категорично сказал Трей.

— Это зависит от тебя, но я не думаю, что это принесет счастье и облегчение, которых ты ожидаешь. Отношения — это компромисс, а когда в отношениях три человека... — Он закрыл глаза и покачал головой. — Не уверен, что в мире найдется достаточно компромиссов, чтобы довести тебя до конца. — Телефон Седа просигналил о текстовом сообщении, и он вытащил телефон из кармана. Читая, он улыбнулся, глядя на дисплей. — Джесс беспокоится обо мне.

Конечно, так оно и было. Трей вел себя эгоистично, спрашивая совета у Седа в такое время. Плюс, каким бы здравым ни был этот совет, Трею он просто не понравился. Однако, это заставило его задуматься, что было важно, когда он был так сосредоточен на принятии мер. Если бы он сделал тот шаг, который хотел сделать, они никогда не смогли бы вернуться туда, где они были сейчас.

Трей похлопал Седа по спине.

— Тебе лучше пойти домой, пока она не отправила поисковую группу.

— Если тебе нужно, чтобы я остался рядом...

— Нет. Я тоже пойду. Извини, что я свалил это на тебя прямо сейчас. Я знаю, что у тебя есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться, чем моя личная жизнь.

— Я не возражаю. — Сед поднялся на ноги. — Дал мне пищу для размышлений, помимо всего, чего будет не хватать моему отцу, и всего, что мои будущие дети потеряли еще до того, как родились.

Сердце Трея болело за Седа.

— Они узнают его через тебя.

— Это не одно и то же.

Трей последовал за Седом к выходу, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы сказать. Ничего не казалось правильным, так что в итоге он ничего не сказал.

— Увидимся завтра, — сказал Трей.

— Если тебе когда-нибудь понадобится место, где можно переночевать...

Трей надул щеки. Казалось, Сед не был очень уверен в его способности сохранить свои отношения вместе. Или, может быть, он просто был милым. Иногда Трей переоценивал свои возможности.

— Спасибо за предложение, но я в порядке.

К тому времени, когда он добрался до квартиры Рейган и Итана, он был убежден, что у них все получится. Если бы ему пришлось пойти на компромисс, он бы пошел на компромисс. Он будет настаивать, но пойдет на компромисс. Он мог бы это сделать. И когда они будут готовы, если они когда-нибудь будут готовы, они вместе объявят о своих отношениях всему миру. Сила в единстве и всем этом джазе.

Его уверенность пошатнулась, когда он заметил, что машины Итана на парковке нет, и она рухнула из-за отсутствия света в окнах. Их не было дома. Они ушли с прощания, не сказав ему ни слова, а потом исчезли вместе. Вот и все единство.

Трея охватила паника, когда он обнаружил, что его телефона нет в кармане, прежде чем он вспомнил, что бросил его в бардачок несколько часов назад. Аккумулятор был полностью разряжен, поэтому он подключил его к разъему USB своего автомобиля и подождал, пока он наберет достаточно заряда для загрузки. Пока он сидел там, он заметил движение за своей машиной. У него не было достаточно времени, чтобы понять, что происходит, прежде чем прямо за окном вспыхнула яркая вспышка света, ослепив его. Он моргнул, чтобы прояснить зрение, радуясь, что задержался в машине на несколько минут. Неизвестно, что они напечатают о том, как он появился в квартире Рейган этой ночью только для того, чтобы обнаружить, что она снова изменяет со своим любовником-телохранителем. Он отчасти надеялся, что так оно и было. После того, как они втроем наладили отношения между собой, Трей с нетерпением ждал какого-нибудь жесткого примирительного секса.

Его телефон, наконец, включился, и он просмотрел свои сообщения, ища что-нибудь от Рейган или Итана. Он сделал паузу, когда наткнулся на новое голосовое сообщение от Брайана, но после секундного колебания пролистал его, пока не нашел то, на что надеялся.

Сообщение было от Итана. Он включил его, приложив телефон к уху вместо того, чтобы воспроизводить через динамики, чтобы фотографы, все еще шныряющие вокруг его машины, не подслушали.

«Это Итан. Рейган сказала, что я не должен утруждать себя звонком тебе, потому что ты ведешь себя как осел, но она просто расстроена. Она в кровати Брайана, отсыпается от мигрени. Я уверен, что она увидит все по-другому, когда проснется».

Кровать Брайана? Какого черта?

«Извини, что мы вторглись в твою квартиру без приглашения».

Они поехали к нему домой, в квартиру с двумя спальнями, которую он делил с Брайаном, пока его давний сосед по комнате не нашел жену и не стал отцом ребенка. Трею казалось невозможным оставаться там одному, не впадая в глубокую депрессию, поэтому он ходил туда не часто. Имело смысл, что Итан и Рейган будут искать убежища в этом месте. Это была закрытая территория, и служба безопасности хорошо справлялась с тем, чтобы не допустить нежелательных посетителей в здание. Он был рад, что добавил Рейган и Итана в свой список жильцов и отдал им ненужный комплект ключей Брайана и свою карточку от ворот парковки.

«Мы пытались стряхнуть папарацци, но сдались и скрылись». Итан помолчал мгновение, прежде чем добавил: «Нам нужно поговорить. Если есть какой-то способ, которым мы можем заставить это работать... — Он хрипло вздохнул. — Я люблю тебя. Даже если никто другой в мире никогда этого не увидит, тебе нужно это увидеть. Тебе нужно в это поверить. Так что, пожалуйста, Трей, возвращайся домой. Мы можем поговорить. Или ты можешь говорить, а я могу просто обнять тебя, — усмехнулся Итан. — Это самое длинное телефонное сообщение, которое я когда-либо оставлял, так что ты, должно быть, много значишь для меня. Я пытаюсь быть больше похожим на тебя. Более открытым и свободным, чтобы быть самим собой. Но это потребует времени и терпения с твоей стороны. Надеюсь, ты считаешь, что я стою твоих усилий».

— Стоишь, — сказал Трей, хотя Итан не мог слышать его слов. Трей был так увлечен тем, что говорил Итан, что забыл, что слушает записанное сообщение.

«Скоро увидимся, — сказал Итан. — Не заставляй меня преследовать тебя. Я сделаю это».

Трей рассмеялся. Итан знал, как сильно он ненавидел, когда его преследовали брошенные любовники. Но он никогда бы не отказался от Итана добровольно. И если бы это означало, что им придется хранить свою любовь в секрете до конца своих дней, Трей сделал бы все возможное, чтобы сдерживать свою привязанность к этому мужчине на публике. Ему просто придется приберечь свою преданность для того времени, когда они останутся наедине. Именно там Трей хотел быть больше всего на свете — наедине с Итаном и Рейган.

Трей включил задний ход, чуть не врезавшись в фотографа, стоявшего за его машиной. Он проигнорировал сердитую ругань, брошенную в его сторону, проигнорировал фары в зеркале заднего вида, когда ехал по почти пустынным улицам, проигнорировал красный свет, чтобы убрать папарацци от своей задницы. Удивленный тем, что его незаконный и потенциально опасный маневр сработал, он свернул на жилую улицу и поехал менее оживленным маршрутом к своей квартире. Гордый и испытывающий облегчение оттого, что ему удалось оторваться от журналистов, он громко застонал, когда заметил несколько подозрительных фургонов, припаркованных у входа в его жилой еомплекс. Он был удивлен, когда фотографы не выскочили из фургонов и не начали фотографировать его, когда он вставил свою карту доступа в считывающее устройство на входе в ворота. Спали ли они на работе или хотели только досаждать Рейган?

Когда он вошел в свою квартиру, единственным источником света и звука был телевизор в гостиной. Он ахнул, когда сильная рука схватила его за горло.

— Трей? — спросил Итан, ослабляя хватку.

Трей потер шею.

— Кто еще это может быть?

— Такой же подлый, как эти репортеры... Ах, черт возьми. — Он привлек Трея в свои объятия и прижал к своему сильному телу. Сердце Итана колотилось так сильно, что Трей чувствовал его в своей груди. — Я не был уверен, что увижу тебя сегодня вечером. Или когда-либо еще.

— После того волнующего сообщения, которое ты оставил на моем телефоне?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал Итан.

Трей откинул голову назад, чтобы посмотреть Итану в глаза. Слова, которые он произносил, и сочное выражение его лица не совпадали.

— Я предполагаю, что это был какой-то другой парень, который звонил, — сказал Трей, подняв бровь. — Мне лучше выяснить, кто это был, потому что он сказал все правильные слова, и мне нужно сблизиться с ним, прежде чем это любовное оцепенение пройдет.

— Это был я, — сказал Итан, его темные глаза нашли Трея. — Я действительно что-то правильно сказал?

Трей кивнул.

— Чудеса случаются. Я сожалею о том, что я сказал о тебе и Брайане тогда в машине.

Трей съежился. Он почти забыл, с чего началось напряжение между ними в первую очередь.

— Тебе обязательно поднимать этот вопрос сейчас?

— Я не могу перестать думать о том, сколько раз я разочаровывал тебя сегодня. Я все еще так чертовски завидую Брайану, что не могу этого вынести. Знать, что ты любил другого мужчину с такой яростью...

Трей накрыл губы Итана пальцами.

— Остановись, ты пока впереди всех.

— И когда ты просил в похоронном бюро, я хотел поцеловать тебя, — продолжил Итан, его слова слегка искажались пальцами Трея. — Я всегда хочу, чтобы мой рот был на тебе, но...

— Ты боишься.

Трей знал, что Итан был жестоким человеком, он ничего не боялся, но он тяжело сглотнул и кивнул. Его пальцы запутались в рубашке на пояснице Трея, чтобы притянуть его ближе. Трей коснулся лица Итана и удержал его взгляд.

— Выйти из шкафа не так уж плохо, — сказал Трей. — В голове всегда гораздо хуже, чем на самом деле.

— Тебе легко говорить. У тебя такая семья, которая поддержит тебя во всем. Не всем из нас так повезло.

— Ты мало говоришь о своей семье, — сказал Трей, наклонив голову. — Они действительно такие ужасные?

— Я не могу жаловаться. Мама любит меня всем сердцем, и я думаю, что она смирилась бы с моей бисексуальностью. Не уверен, что она справится с тем, что я никогда не подарю ей внуков. Она обожает Рейган и всегда твердит о том, каких милых детишек мы бы сделали вместе. Мой отчим держит меня на расстоянии вытянутой руки, но он не так уж ласков со своими собственными сыновьями, так что я не очень беспокоюсь о его реакции. Это мои братья. Они всегда относились ко мне как к одному из них, хотя у меня другой отец. Может быть, потому, что я самый старший и всегда был рядом. Но независимо от того, насколько близки мы были в прошлом, я знаю, что они не примут этого во мне.

— Почему ты так говоришь?

Взгляд Итана переместился поверх головы Трея.

— Они презирают гомосексуалистов. Ненавидят их на патологическом уровне. В школе был один парень-гей, которого они безжалостно преследовали и запугивали. Они причинили ему боль, Трей. Достаточно сильно, чтобы в конце концов, отправить его в больницу. Но он был слишком напуган, чтобы рассказать о них, и хотя я знал, кто несет ответственность, я не мог выдать своих братьев. Они были семьей.

— Не для того, чтобы оправдывать то, что они сделали, но они были детьми, когда это случилось, Итан. Конечно, теперь, когда они взрослые...

Итан покачал головой.

— Неизвестно, что бы они сделали, если бы узнали, что я один из тех извращенных уродов, которых они ненавидят.

— Ты их боишься?

— Не того, что они могут сделать со мной, а о того, что они способны сделать с тобой. Если они когда-нибудь причинят тебе боль...

— Я не боюсь. Они в Техасе, мы в Калифорнии. Скоро мы будем в Европе. Они не представляют угрозы.

Итан слегка кивнул, но Трей был уверен, что более глубокая проблема снедала человека, медленно выходящего из эмоциональной подавленности, вызванной им самим.

— Ты действительно думаешь, что они попытаются причинить мне вред? — Был ли Итан, правда, так напуган, или они были его оправданием, чтобы сохранить свою тайну в тайне?

Итан пожал плечами.

— Честно говоря, я не знаю.

Может быть, глубоко внутри Итан был очень похож на него, и именно поэтому они соединились.

— Или это больше похоже на проблему, с которой я столкнулся, когда открылся своей семье?

— У тебя были проблемы?

Трей кивнул, его руки крепче обхватили Итана.

— Больше всего я боялся, когда открылся, что стану для них разочарованием. Я не хотел их подводить. Я хотел оправдать их ожидания, и я думал, что знаю, каковы были эти ожидания.

Итан на мгновение переварил его слова, а затем кивнул.

— Но потом я подумал, что если они все еще будут разговаривать со мной, даже если я не поступлю в медицинскую школу и не последую за прославленной и прибыльной медицинской карьерой моего отца своей собственной, то бисексуальность, вероятно, не была слишком большим разочарованием.

Одна из бровей Итана приподнялась.

— Значит, ты не просто открылся как гей, ты открылся как бисексуал?

Трей улыбнулся.

— Я открылся как я, вот и все. Если люди не могут принять тебя таким, какой ты есть, значит, они тебе не нужны в твоей жизни, я прав?

— Я действительно ограничу свой круг друзей и семьи, тебе не кажется?

Трей покачал головой.

— Все важные люди в твоей жизни будут рядом с тобой. Я буду рядом с тобой.

Итан просунул палец под подбородок Трея и приподнял его лицо, чтобы нежно поцеловать.

— Я знаю это. И я уверен, что из-за моей нерешительности открыться, я разочаровываю тебя.

Трей пожал плечами.

— Не разочаровываешь. Да, немного больно, но я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Даже если ты никогда не расскажешь об этом ни одной живой душе.

— Я не заслуживаю тебя.

— Согласен, — поддразнил Трей, его губы боролись с усмешкой. — Что ты собираешься сделать, чтобы убедить меня, что ты стоишь моей сердечной боли?

— Сказать тебе, что я люблю тебя.

Напряженность во взгляде Итана заставила живот Трея затрепетать. Чего бы он только не отдал, чтобы весь мир увидел, что этот человек любит его со всей всепоглощающей страстью.

— Мне нравится, — сказал Трей. — Что еще?

Вздох удивления и волнения вырвался у Трея, когда он ударился спиной о стену. Итан упал на колени у ног Трея, пристально глядя на него, пока его пальцы расстегивали ему штаны. К тому времени, как Итан спустил их до лодыжек, Трей был полностью возбужден от предвкушения.

Итан скользнул рукой между ног Трея, нежно обхватывая его ноющие яйца и массируя задний вход кончиком пальца. Трею нравилось, что Итан точно знал, что ему нужно, и сразу приступал к делу. Трей глубоко втянул в грудь возбужденный вздох, когда язык Итана прошелся по краю головки его члена. Палец, обводящий его задницу тем же сводящим с ума рисунком, погрузился внутрь, когда Итан взял член Трея в рот. Отсос Итана был таким сильным, его ритм таким быстрым и совершенным, когда он качал головой, что Трей ничего не чувствовал, кроме удовольствия.

Задница Трея дернулась, когда его бедра начали непроизвольно двигаться. Горло Итана сжалось вокруг кончика члена Трея, когда он принял его на всю длину. Трей застонал и заставил себя открыть глаза, любуясь слегка расплывчатым видением мужчины, которого он любил трахать в горло. То, что Итан стоял на коленях у его ног, было чем-то большим, чем пьянящий опыт; Трей чувствовал себя в эйфории. Смесь нежной любви, сексуального блаженства и волнующей силы затопила его, когда Итан отдал все и ничего не взял взамен.

Трей изо всех сил старался не кончить, желая, чтобы это чувство длилось вечно, но его тело не могло сопротивляться сильному и безжалостному притяжению рта и горла Итана, или дразнящему движению его языка, или нежному давлению руки Итана на его яйца. Когда пальцы Итана глубоко проникли в него, растирая простату с отработанной точностью, Трей отпустил себя. Наблюдение за тем, как Итан проглатывает свой приз, вызвало стон мучительного восторга из горла Трея. Возможно, этот парень никогда не поцелует Трея на публике, но, господи, он восполнял этот недостаток, когда они были за закрытыми дверями.

Ослабев от своего взрывного освобождения, Трей соскользнул по стене, с благодарностью принимая голодный поцелуй Итана, когда они, наконец, оказались лицом к лицу. Вкус самого себя на языке Итана сделал его более чем готовым ответить взаимностью на дар экстаза Итаном.

Трей потянулся к поясу Итана и расстегнул его.

— Я собираюсь отсосать тебе так сильно, что ты забудешь свое собственное имя.

— У меня есть идея лучше, — прошептал Итан, задыхаясь, когда прохладная рука Трея нашла его горячую, толстую длину под одеждой. Боже, он был тверд. Трею не терпелось попробовать его на вкус. И все же он был заинтригован.

— Лучше? — спросил Трей.

— Давай посмотрим, есть ли у нас лекарство от головной боли Рейган.

Трей ухмыльнулся, его сердце бешено колотилось от волнения.

— Это лучшая идея.