Аутсайдер (ЛП)

Глава 21

Жертва.

Отъезд показался Итану адом на земле, но это нужно было сделать ради Трея и, тем более, ради него самого. Он вылетел рейсом из Нью-Йорка в Сан-Антонио. Он намеревался вернуться домой в Лос-Анджелес и разобраться там со своим дерьмом, но, стоя в очереди у билетной кассы, решил, что ему давно пора собраться с духом. И принести настоящую жертву. Ту, о которой как он надеялся, что не пожалеет, сделав это.

Это было правильное решение. Он не мог придумать никакого другого способа все исправить. Итан избегал этого разговора в течение многих лет. Пришло время. Прошло время. Он знал, что должен сам рассказать об этом своей семье, как бы ни было одиноко, когда рядом никого не было, в то время как он разобьет сердце матери, заслужит ненависть отчима и потеряет уважение братьев.

Ожидая арендованную машину, он позвонил на мобильные телефоны Рейган и Трея, но ни один из них не взял трубку, не то чтобы он был удивлен, поэтому он отправил им групповое сообщение. «Я прилетел. Я люблю вас обоих. Считаю дни до того, как мы снова будем вместе. Осталось тринадцать. Уже кажется, что прошла целая вечность».

Немедленного ответа ни от одного из них не последовало. Они, наверное, были на какой-нибудь сумасшедшей вечеринке или занимались любовью без него.

Он не хотел говорить им, что в Техасе. Пока нет. Полет дал ему достаточно времени, чтобы отговорить себя от своей самопровозглашенной миссии, но он не мог стереть образ Трея, умоляющего их поверить, что он достоин некоторой жертвы. Так что жертвоприношение было на повестке дня Итана, потому что такому замечательному человеку, как Трей, никогда не следовало просить, чтобы чувствовать себя достойным.

Измученный служащий, наконец, нашел Итану подходящую арендованную машину, если бы голубые «Фольксвагены-жуки» считались подходящими, и он направился к дому своей матери. Каждая миля, которая приближала к его семье, укрепляла его решимость. Он должен был говорить сам за себя, и в какой-то степени так оно и было, но если бы он потерял самообладание, он знал, что мог бы сделать это для Трея. Потому что Трей того стоил. Трей стоил любой жертвы.

Итан не просто произносил слова, когда сказал Трею, что умрет за него, он это и имел в виду, но он предпочел бы жить для него. В глубине души Итан надеялся, что если он найдет в себе силы раскрыть свои секреты тем, кого он любил, тем, кого он мог потерять из-за этого откровения, то Рейган найдет в себе силы сделать то же самое. Она должна поговорить со своим отцом для Трея, да, но также и для себя. Итан знал Рейган много лет, и он ни разу не видел, чтобы она теряла самообладание, пока Сэм Бейли не заставил ее почувствовать себя маленькой, а затем снова, когда был опубликован этот проклятый таблоид. Он задавался вопросом, стоит ли слава такой цены. Для нее, возможно. Наверное, для Трея. Но для него это точно того не стоило.

Было уже поздно, когда он свернул на подъездную дорожку к маленькому глинобитному домику. Окно гостиной мерцало от света телевизора внутри. Кованые решетки на двух передних окнах и двери были скорее декоративными, чем защитными, но они напомнили ему, откуда он родом. Он задавался вопросом, стал ли он полицейским, потому что никогда не чувствовал себя в безопасности в своем районе, или потому, что в раннем возрасте научился быть крутым, или потому, что его мать питала необычную любовь к полицейским телевизионным драмам. Или, может быть, это было потому, что ему нравилось служить правосудию. Ему просто нужно было научиться подавать его чуть меньшими затратами.

Может быть, пришло время вернуться в полицию. Предполагая, что он сможет убедить полицию Лос-Анджелеса дать ему шанс. Характер у него был уже не тот, что раньше. Его больше не охватывала неконтролируемая ярость, когда он сталкивался с несправедливостью, хотя он все еще хотел что-то с этим сделать. Рейган смягчила его, решил он. Иначе, зачем бы ему думать о возвращении в полицию и оставлять свой личный гнев за дверью?

Его ключ не работал, так что ему пришлось позвонить в звонок. Пока он ждал, что кто-нибудь впустит его, он осмотрел кусты по бокам двери, решив, что их не помешало бы подстричь.

— Кьен эс? — спросил голос его матери, и он безошибочно распознал щелчок взводимого курка пистолета за закрытой дверью. — Кто там? — повторила она по-английски.

— Это всего лишь я, — сказал Итан. — Извини, что не позвонил сначала. Я думал, что удивлю тебя.

— Итан?

— Си, сой йо.

Он услышал, как повернулась, отодвинулась или отперлась серия замков, прежде чем его мать распахнула дверь.

— Ай, майо, я скучала по тебе. — Она бросила свою невысокую пухлую фигурку в его объятия, и он яростно обнял ее, опасаясь пистолета, зажатого в ее крошечной руке, прижатым к его боку. Ее густые черные волосы пахли тмином, кинзой и хрустящими мучными лепешками. Он надеялся, что это означало, что она готовила. В животе у него заурчало, а рот наполнился слюной в предвкушении восхищения ее кулинарным мастерством. Мексиканский ресторан «Мадре Роза» был местной знаменитостью не просто так.

— Когда у тебя появился пистолет? — спросил Итан. Она вырвалась из его объятий, улыбнулась ему в лицо и потянулась, чтобы погладить его по щеке.

— Ты такой худой, — упрекнула она, игнорируя его вопрос. — Пойдем на кухню. Я тебя накормлю.

Она не услышит от него никаких возражений. Он закрыл дверь и защелкнул различные замки, в то время как она спрятала свой пистолет в ближайший боковой столик.

— Он заряжен? — спросил он, все еще потрясенный тем, что увидел свою мать с пистолетом. Он уже видел такой в руке своего отчима, и у него самого был такой, но для чего мог понадобиться его милой маленькой маме пистолет?

— Си, заряжен. Проходи. Ты выглядишь голодным. — Она прошла через маленькую гостиную, где по телевизору транслировали ночное ток-шоу, и направилась на кухню. Итан последовал за ней.

— Мама, ты мне не ответила. Когда у тебя появился пистолет? Зачем тебе пистолет?

— Карлос дал его мне. В городе так много преступности. — Она начала доставать ингредиенты из шкафа и холодильника. — Хотя все в порядке. Я защищаю то, что принадлежит мне.

— Карлос? — Зачем его брату было давать их матери пистолет?

Мама обернулась, обнаружила, что он неловко стоит в дверях, и нахмурилась на него.

— Си. Садись, садись, — настаивала она. — Я тебя накормлю.

— Нам нужно поговорить об этом. Где папа? Он знает, что у тебя есть пистолет?

— Папа большую часть ночей в отъезде. Работает до поздней ночи. Он вернется домой, если я скажу ему, что ты здесь. — Она ухмыльнулась ему. — Он будет рад тебя видеть. А теперь сядь, пожалуйста. Ты должен поесть.

— До поздней ночи? Вы теперь держите ресторан открытым допоздна?

Мама открыла шкаф и достала большую миску.

— Мы наверстаем упущенное позже. Садись.

Итан сидел и смотрел, как она смешивает муку, соль, пищевую соду, воду и жир в свое фирменное тесто. Женщина никогда не пользовалась мерным стаканчиком, но ее лепешки всегда получались идеальными. Итан иногда готовил лепешки сам, но они никогда не были так хороши, как у нее. Когда она вытащила огромную чугунную сковороду, которая была выдержана десятилетиями, он решил, что сковорода была ее секретным ингредиентом.

— Мама, ты не обязана готовить для меня. Я уже поел в «Тако Белл». — Он ждал взрыва. Ничто не выводило ее из себя быстрее, чем попытка одного из ее мальчиков съесть мексиканскую еду в фаст-фуде.

— Нет, — сказала она, поворачиваясь, чтобы пронзить его взглядом. Его едва скрываемая усмешка не обманула ее. Она сжала губы в тонкую линию, сняла сковородку с плиты и сунула ее обратно в духовку, где хранила. — Я бы хотела, чтобы ты сказал мне, что ты сыт, прежде чем я смешала тесто. Она подняла свою миску и направилась к мусорному ведру.

— Я просто пошутил, — поспешно сказал он. — Мне снятся твои лепешки, мама. Пожалуйста, не выбрасывай их.

— О чем еще ты мечтаешь, михо? — спросила она. Она принялась за работу, разделяя тесто и скатывая его в маленькие шарики. — Я беспокоюсь с тех пор, как ты ушел из полиции. Ты так усердно трудился, чтобы закончить школу. Так тяжело. Это заставило твою маму гордиться тобой.

Значит, теперь она не гордилась? Ой.

— Я же сказал тебе, что работаю охранником в рок-группе. Помнишь?

— Это тебя удовлетворяет?

Не совсем. Однако это держало его рядом с Рейган и Треем, так что для бывшего полицейского это была неплохая работа.

— Я подумывал о том, чтобы попытаться наладить отношения с полицией Лос-Анджелеса, но насколько вероятно, что они наймут меня с моим послужным списком? — Его заклеймили как полицейского-мстителя. Он не был уверен, что когда-нибудь избавится от этого ярлыка.

— Может быть, они дадут тебе шанс проявить себя, — сказала мама. — Ты больше не так зол и лучше контролируешь свой характер.

Он изменился по сравнению с тем молодым панком со значком. Увольнение стало для него сигналом к пробуждению. По общему признанию, он был пьян от власти, настолько сосредоточен на исправлении ошибок, что проигнорировал некоторые законы, которые должен был соблюдать. В частности, закон, запрещающий выбивать дерьмо из придурков только потому, что они это заслужили.

— Кроме того, — продолжила мама, давая отдохнуть большинству шариков из теста для лепешек, раскатывая один с помощью деревянной скалки и бросая его в свою сковороду, чтобы Итану не пришлось ждать. — Они использовали тебя в качестве примера, Итан, потому что многие думают, что полиция — наш враг. Кто-то должен был быть козлом-беглецом.

— Козел отпущения, — автоматически поправил он.

Она грустно улыбнулась ему через плечо.

— Как бы то ни было, я бы хотела, чтобы это был не ты.

— Я заслужил, чтобы меня уволили, — сказал Итан. — Я вышел из-под контроля.

— Ты также заслуживаешь второго шанса. — Она положила первую лепешку на полотенце и поставила перед ним вместе с кусочком масла.

У него был второй шанс. Это был третий шанс, которого ему не дали.

Он намазал один конец горячей лепешки маслом, свернул ее и откусил. Его веки затрепетали от блаженства. Свежеприготовленные теплые лепешки с растопленным сливочным маслом... Было ли что-нибудь вкуснее во всем мире? Возможно, поцелуи Трея со вкусом вишни могли бы дать им шанс, но мало что другое помогло.

— Ты хочешь второго шанса? — спросила мама, садясь рядом с ним и беря его за свободную руку. — Или есть что-то еще, о чем ты мечтаешь? — Она приподняла темные брови и с надеждой улыбнулась. — Дети?

Итан рассмеялся.

— Это то, о чем ты мечтаешь.

— У меня есть сыновья, но нет внуков!

— Почему бы тебе не приставать с внуками к Карлосу или Мигелю? — Итан взглянул на свою пустую тарелку и задался вопросом, куда уже исчезла его тортилья. Не мог же он так быстро покончить с ней.

— Ты мой старший, михо, — сказала она. — И у тебя прекрасная девушка. Женись на Рейган и сделай свою маму счастливой. — Она протянула руку и погладила его по щеке. — Разве ты не хочешь сделать маму счастливой?

— Рейган не хочет детей.

Его мать совершенно не знала, что они расстались почти на год, хотя все это время оставались друзьями и соседями по комнате. И теперь, когда они снова были вместе с дополнительным романтическим партнером, о детях не могло быть и речи. Это напомнило ему, почему он проделал такой долгий путь, чтобы увидеть ее в первую очередь.

— Все женщины хотят детей, — настаивала мама. — Мы ничего не можем с этим поделать. Дай Рейган время. Когда-нибудь они ей понадобятся.

Итан надул щеки, его сердце бешено колотилось от дурного предчувствия. Он понятия не имел, как она отреагирует на то, что ей скажут, что он бисексуал и безнадежно влюблен в мужчину и женщину. С таким же успехом он мог бы покончить с этим побыстрее.

— Мама, мне нужно кое-что...

Зазвонил дверной звонок, а затем раздался громкий стук в парадную дверь.

— Мама! Естас бьен? — Более громкий стук. — Мама! Открой дверь.

— В чем его проблема? — Спросила мама, вставая со стула и выходя из кухни. Итан последовал за ней, чтобы посмотреть, почему его брат бесится на пороге.

Когда она открыла дверь, Карлос спросил:

— Почему ты открыла дверь без пистолета?

— Я знала, что это был ты, тонто.

— Чья машина стоит на твоей подъездной дорожке?

Несмотря на скоропалительные вопросы, мама не потеряла самообладания.

— Она принадлежит очень красивому мужчине, который пришел в гости. — Она прижала растопыренную руку к горлу и захлопала ресницами.

— О, правда? Только педик будет ездить на голубом «Жуке».

— Давно не виделись, — сказал Итан, стараясь не позволять вульгарности брата беспокоить его. У Карлоса все еще было круглое юношеское лицо, хотя бородка под нижней губой была новой. Как и бандана, сделанная из золотого платка. Цвет сразу же вызвал тревожные сигналы в мозгу Итана. Неужели его брат вступил в банду? Карлос казался необычайно заинтересованным в безопасности их матери, и если его глупость подвергла маму риску, то Карлосу нужно было беспокоиться не о наемных сотрудниках правоохранительных органов. Это был его старший брат.

— Кьэ онда, геу! — Карлос подтолкнул маму в сторону, чтобы он мог войти в дом, заключить Итана в свободные объятия и с энтузиазмом похлопать его по спине. Итан похлопал в ответ. — Когда ты сюда добрался?

— Меньше часа назад.

— Ты ездишь на «Жуке»? В здешних краях парня пристрелят и за меньшие преступление, чем это.

— Это аренда.

— Это не заставляет меня чувствовать себя лучше по этому поводу.

— Пойдем, — сказала мама. — Я покормлю вас обоих, пока вы будете наверстывать упущенное.

— Где Хуан? — спросил Итан, следуя за своим братом и высматривая дополнительные признаки принадлежности к банде. Карлос был одет в черную майку, но на ней не было изображений корон или каких-либо характерных надписей. Итан не видел никаких черных с золотом бусин или бандитских татуировок, а у Карлоса не было выбритых бровей. Так что, возможно, он не был связан с бандой. Итан молился, чтобы его подозрения оказались неверными. Одна золотая бандана еще не означала, что он убийца, не так ли?

— Хуан внизу, в Ларедо. У него там женщина, — сказал Карлос, плюхаясь на стул за кухонным столом.

— Женщина, которую он никогда не приводит на встречу со своей мамой, — сказала мама, сворачивая лепешки из теста, которому она позволила отдохнуть.

— Это сложно, — сказал Карлос и ухмыльнулся, потирая нос тыльной стороной ладони.

— Почему ты не привел Рейган, Итан? — спросила мама.

— Она на гастролях еще две недели, — сказал Итан.

— Ты все еще не сказал маме, что вы двое расстались? — спросил Карлос. Итан пнул брата по голени под столом, и Карлос съежился, прежде чем пнуть Итана в ответ.

Мама повернулась, чтобы пристально посмотреть на своего старшего сына.

— Что? Почему ты мне этого не сказал?

Итан поднял обе руки в знак капитуляции.

— Мы снова вместе.

— Я думал, она сейчас трахается с тем симпатичным парнем-рок-звездой. — Карлос наклонился ближе и прошептал, чтобы мама не услышала. — А ты по боку.

Карлос видел таблоид? Дерьмо.

— Это сложно, — сказал Итан. Эй, если бы такое расплывчатое оправдание сработало для Хуана, то наверняка сработало бы и для него.

— У Рейган появился новый мужчина? — Спросила мама, озабоченно нахмурив брови.

И да, и нет. Тьфу. Почему Карлосу пришлось появиться до того, как он объяснил свою ситуацию матери? Он хотел оценить ее реакцию на эту новость, прежде чем решил рассказать что-либо остальным членам семьи. Он никогда не сомневался, что его мать всегда будет любить его безоговорочно; он не был так уверен, что его братья смогут переварить эту новость. А его отчим? Да, его, вероятно, никогда больше не примут в этом доме, но если бы до этого дошло, Трей и Рейган стоили этой жертвы для него, хотя одна мысль о том, чтобы быть отчужденным от своей семьи, скрутила его сердце.

— Если вы спросите меня, — сказал Карлос, хотя никто этого не сказал, — ее новый парень — голубой и просто использует Рейган, чтобы скрыть свое извращение. Вы его видели? Он красивее девяноста процентов женщин, которых я знаю. Я прав?

— Не употребляй это слово, — сказал Итан.

— Что? Извращение?

— Голубой.

— Ты предпочитаешь пидорас? Или, может быть, более формально педик?

Тело Итана напряглось, как и его кулак.

— Я предпочитаю Трей. Ты знаешь, как его зовут.

— Так ты действительно знаешь этого кулеро? — Спросил Карлос, его брови поднялись так высоко, что полностью исчезли под банданой.

— Да, мы близки. Не полагайся на то, что пишут таблоиды в поисках информации о моей жизни, жизни Рейган или кого-либо еще, если уж на то пошло.

— Какой таблоид? — спросила мама.

Блядь. Он предположил, что если Карлос это видел, то и мама тоже. Хорошо продуманный план Итана сообщить новость своей семье шел совсем не так, как он себе представлял.

— Ничего страшного, мама, — сказал Карлос. — Не беспокойся об этом. В любом случае, в основном это касается Рейган.

— Рейган в газете? Где я могу ее увидеть?

— Она бы не хотела, чтобы ты это видела, — сказал Итан. — То, что они написали, сильно ранило ее.

— И почему ты ничего с этим не сделаешь? — Мама использовала свой тон «ты-вот-вот-получишь-по-заднице-от-крошечного-мексиканца». — Твой долг — защищать ее.

Она была права. Как ее бойфренд и телохранитель, он был обязан защищать Рейган. Но как он боролся с общественным мнением? Возможно, сейчас самое подходящее время сменить тему.

— Так что это за бандана? — спросил Карлоса Итан. — Ты связался не с той компанией?

Карлос стянул бандану с головы и засунул ее в карман джинсов, оставив свои черные волосы в полном беспорядке.

— Нет. Просто мода.

— Если не те люди увидят тебя в такой одежде...

— Это плохо, не так ли? — спросила мама. — Небезопасный цвет для ношения. Я говорю ему это.

— Никто не мешает мне, когда я его ношу, — сказал Карлос.

Итан пристально посмотрел на Карлоса, но тот не дрогнул. Он знал, когда его младший брат лгал, когда они были детьми, Итан обычно был частью этой лжи, но Карлос не лгал. Не об этом.

— Так ты носишь его для защиты? — Итану было трудно это понять.

Карлос отвел взгляд и коротко кивнул.

— Это может привести к твоему аресту, — сказал Итан. — Или, если латинские короли узнают, что ты используешь их цвета, тебе грозит гораздо худшее, чем тюремное заключение.

— Тогда тебе нужно уговорить маму уехать из этого ужасного района. Здесь небезопасно. Особенно с тех пор, как папа ее бросил.

У Итана отвисла челюсть. Что? Его мать сказала, что папа работает допоздна, но она произнесла это так, как будто он скоро вернется домой.

Лавина испанских и английских ругательств, которые произнесла его мать, ударив Карлоса лопаточкой, заставила Итана вспыхнуть лицом. За все свои двадцать девять лет он ни разу не слышал, чтобы она ругалась.

— А ты не думаешь, что он бы, в конце концов, догадался об этом? — спросил Карлос, вжимаясь в кресло, но не пытаясь защищаться.

Почувствовав запах горящей лепешки, мама повернулась обратно к плите.

— Дон вернется. — Она выбросила подгоревшую лепешку в мусорное ведро и положила сырую на сковороду. — Он всегда так делает.

— Он не вернется, мама.

— Но он должен!

Итан обменялся обеспокоенным взглядом с Карлосом, прежде чем подняться на ноги. Он встал позади матери у плиты и нежно взял ее за плечи.

— Почему ты мне не сказала?

— Почему ты не сказал мне, что у вас с Рейган все кончено?

— Мы еще не закончили, — мягко сказал Итан. — Мы снова сошлись.

— Я и мой Дон тоже. — Она выпрямила спину и перевернула лепешку, ее внимание так резко сосредоточилось на сковороде перед ней, что Итан был удивлен, что ее острый, как бритва, взгляд не расколол железо надвое. — Я буду ждать.

— Мама, он нашел какую-то женщину в Сан-Маркосе, — сказал Карлос. — Он не вернется.

— Нет, — твердо сказала она. — Я этого не принимаю. Он должен.

— А как насчет ресторана? — спросил Итан. Его родители были партнерами с тех пор, как ресторан открылся почти двадцать пять лет назад.

— Папа профукал его, покупая дорогие вещи для своей маленькой пута, — сказал Карлос.

Мама опустила голову, как будто ей было стыдно.

— Нам пришлось продать.

— Чтобы он мог купить путе кольцо, — пробормотал Карлос себе под нос.

— Что? Почему я узнаю об этом последним? — закричал Итан.

— Ты тот, кто уехал из города. Не похоже, чтобы ты мог что-то сделать, чтобы предотвратить это.

— Папа вернется, — сказала мама. — После его повивального кризиса.

— Кризиса среднего возраста, — автоматически поправил Итан.

— Все наладится, — сказала она. — Как только он поймет, что я лучше.

— Ты не можешь оставаться здесь и просто ждать, когда он вернется, — сказал Карлос. — Женщине небезопасно жить в этом районе одной.

— Я не боюсь, — настаивала она.

— Как бы ты посмотрела на то, чтобы посетить Калифорнию на пару недель? — сказал Итан. — Только до тех пор, пока папа не вытащит голову из своего... я имею в виду, не вспомнит, как сильно он тебя любит. — Итан подумал, не нужно ли старику немного напомнить.

— Я буду ждать его здесь. Это мой дом.

Итан взглянул на Карлоса, который потирал лицо обеими ладонями. У него было такое чувство, что Карлос и его мать уже не раз вели один и тот же разговор.

— Я бы не просил тебя покидать свой дом навсегда, — сказал Итан, его обещание было прервано воем проезжающих сирен. — Просто на некоторое время. Ты можешь откормить меня, пока Рейган в турне.

— Ты тощий, — сказала она, кладя последнюю лепешку на стопку рядом с плитой.

— На нем нет ни грамма жира, — сказал Карлос.

Итан очень усердно работал в спортзале, чтобы воплотить это в реальность. Личный тренер «Конца Исхода» Кирк позаботился об этом.

— Ты мог бы остаться здесь со мной вместо этого, Итан, — сказала мама. — Пока Дон не вернется домой. Скоро он будет скучать по мне.

— Может быть, то, что ты уедешь и не будешь ждать его, приведет его в чувство, — сказал Карлос.

Она высвободилась из легкой хватки Итана и подошла к холодильнику, чтобы достать начинку для их лепешек. Она разогрела приправленную свинину, рис и обжаренные бобы. Итан помогал ей, нарезая помидоры, халапеньо, лук и свежую кинзу для пико де галло. Он выдавил сок лайма в свежую сальсу и попробовал ее с кусочком тортильи. Немного соли, немного давленого чеснока и еще несколькими пробами позже, он объявил, что все готово. Мама ущипнула его за щеку и посмотрела на него с обожанием за его усилия.

— Я отправил сообщение Хуану, — сказал Карлос, все еще развалившись за обеденным столом. — Я не сказал ему, почему он должен как можно скорее посетить дом мамы, но он скоро должен быть здесь.

— Я думал, он в Мексике, — сказал Итан.

Взгляд Карлоса метнулся к спине мамы, прежде чем он сказал:

— Он закончил свои дела рано. — Он описал круг указательным и большим пальцами и засунул палец противоположной руки в отверстие и вынул его.

— Он должен найти хорошую католическую девушку, чтобы жениться, вместо того, чтобы покупать корову бесплатно, — сказала мама, не теряя ни секунды. Эта женщина вырастила семерых сыновей, она кое-что знала о вечерних делах мужчины со своей женщиной. — Он съехал на следующий день после окончания средней школы. Сейчас он все еще в городе, но его женщина живет далеко, и это только вопрос времени, когда я перестану его видеть тоже. Все мои сыновья покидают меня.

— Подожди, — сказал Итан. — Почему никто не сказал мне, что Хуан съехал? Он всего лишь ребенок. — Черт возьми, Хуан окончил среднюю школу всего чуть больше месяца назад. Остальные четыре брата Итана были разбросаны по всей стране из-за работы или учебы, но Карлос оставался недалеко от дома, и Итан просто предположил, что Хуан все еще живет там. Бедная мама. Она действительно была одна.

— Ты переехал сразу после окончания средней школы, — отметила она.

Ну, да. Семерым мальчикам в возрасте от девяти до девятнадцати лет, живущим в двух спальнях, было тесно, даже хуже, чем жить с пятью или более взрослыми мужчинами в гастрольном автобусе. Но Хуан был ребенком в семье, и у него была отдельная комната всю среднюю школу. Маме сейчас нужен был кто-то, кто остался бы с ней. Она перешла от жизни в доме, трещащем по швам, к полному одиночеству. Неудивительно, что она так сильно хотела внуков.

К тому времени, когда пришел Хуан, они уже хорошо поужинали. Карлос и мама горячо спорили о политике. Она спорила с ним по-испански, так как могла лучше выражать сложные мнения на своем родном языке. Итан радостно набивал рот, гадая, будет ли его мать так же любить Трея, как Рейган. Она любила своих сыновей; несомненно, в ее сердце нашлось бы место еще для одного. И как бы он ни был счастлив увидеть двух своих братьев, он хотел сначала обсудить с мамой тему своего необычного образа жизни, а потом решить, смогут ли его братья справиться с правдой о нем. Он все еще предполагал, что они не будут ни в малейшей степени зрелыми или непредубежденными в отношении его отношений. Если бы он был влюблен в двух женщин, он был бы их героем. Но женщина и мужчина? Они сочли бы это странным на другом уровне. Он был уверен в этом.

— Итан? — сказал Хуан в знак приветствия. — Что ты здесь делаешь?

— Приехал на несколько дней. — Он поднялся со своего места, чтобы сердечно обнять своего младшего брата и похлопать его по спине.

— Ты напугал меня, каброн, — сказал Хуан, хлопая Карлоса по голове. — Я думал, что кто-то снова вломился в дом.

— Снова? — Итан тяжело опустился на свой стул. — Что случилось, мама? Тебе было больно? Угрожали? Ограбили?

— Это ничего, — настаивала она. — Садись, садись, — сказала она Хуану. — У меня достаточно и для тебя.

Хуан сидел и смотрел, как мама готовит ему мягкое тако из свинины. Он был достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно, но женщина все еще нянчилась с ним.

— Это что-то, — настаивал Итан. — И я хочу подробностей. Как будто я переехал в Лос-Анджелес, и все забыли, что я часть этой семьи. — Если бы он не был уверен, что его мать будет здесь в безопасности одна, он нашел бы способ убедить ее переехать.

— Нон, — сказала она, — это ничего, михо. Карлос дал мне пистолет. Это больше не повторится. На этот раз я готова.

Представление о том, как его крошечная мать сражается с закоренелыми преступниками с помощью пистолета, не успокоило Итана.

— Тебе следует завести собаку, мама, — сказал Хуан. — Большого старого ротвейлера.

— Или один из вас должен остаться с ней навсегда, — сказал Итан.

— Мы? Почему не ты? — Спросил Карлос, указывая на Итана.

— Потому что у меня есть жизнь в Лос-Анджелесе. — Да.

— И у нас здесь есть жизнь, — сказал Хуан с едой во рту.

— А как насчет Мигеля? Рауля? Педро? Артуро? — Но это не сработало, если бы только Мигель не уволился с работы, Рауль и Педро не бросили школу, а Артуро не уволили из военно-воздушных сил. Может быть, Итану действительно нужно было вернуться сюда.

— Я не хочу, чтобы кто-то из моих мальчиков отказывался от счастья ради меня, — сказала мама, делая Итану еще одно мягкое тако, хотя он был сыт.

Конечно, она так сказала; почти любая мать поставила бы счастье своих детей выше своего собственного. Но действительно ли она это имела в виду? Разве она не боялась оставаться там одна? Или, может быть, она больше боялась перемен. Или она действительно верила, что папа вернется, только если она останется? Итан пришел, чтобы расчистить путь для своей жизни с Треем и Рейган, но безопасность его матери в данный момент была важнее.

— Мама, ты же знаешь, что скорее всего тебя убьют из твоего собственного пистолета, чем ты будешь успешно защищаться с его помощью, — сказал Итан, надеясь, что статистика заставит ее понять, насколько глупо она себя вела.

— Я не буду... как ты говоришь? — Она сосредоточенно наморщила лоб. — Покончить с собой.

— Это не то, что я имел в виду, — сказал Итан, хотя эта часто упоминаемая статистика включала самоубийства, связанные с оружием. — Несчастные случаи случаются все время.

— Я так же не допущу несчастного случая. — Она начала убирать посуду и остатки еды со стола сердитыми вздохами и резкими движениями. Она выхватила недоеденный тако из рук Хуана и выбросила его в мусорное ведро. Когда мама была расстроена, мама никого не кормила.

— Иди, — сказала она, вытирая тарелку в раковине. — Давно пора спать.

— Я уберу посуду, мама, — сказал Итан.

— Я сказала, иди, — огрызнулась она.

— Ты хочешь, чтобы я тоже ушел? — сказал Итан. — Я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя.

— Да, иди. Я тебе покажу. Я покажу вам всем, что я не слабак. Я не боюсь. Это мой дом. Никто не отнимет его у меня.

Итан попытался взять губку у нее из рук, но она дала ему пощечину.

— Я говорю, ты иди, — ее английский ускользает от ее возмущения. — Ты иди сейчас.

— Мама, не злись.

Она прищурилась, глядя на него.

— Не обращайся со мной как с ребенком. Или беспомощной старухой. Ты иди. Я серьезно, Итан, иди.

— Ты можешь переночевать у меня, — сказал Карлос.

Какой у него был выбор? Он мог бы поспать в маленьком голубом «Жуке» на подъездной дорожке, предположил он, или остановиться в отеле, но он хотел провести время со своей семьей. Он не хотел оставлять свою мать в гневе. Потребовалось немало усилий, чтобы вывести ее из себя, но она долго сдерживала свой гнев. Он знал, что если не послушается ее, она станет совершенно иррациональной. Лучше было уйти и дать ей остыть, чем оставаться и разжигать ее огонь. Он был уверен, что утром она будет вести себя более разумно.

— Я приду к тебе завтра, мама, — сказал он, целуя ее в щеку, хотя она напряглась и отстранилась от него. — Ты накормишь меня?

— Тебе не настолько повезло, — сказала она.

Итан наблюдал, как она вытирает очередную тарелку, сожалея, что расстроил ее.

— Я не думаю, что ты неспособна позаботиться о себе, Мадре. Я просто беспокоюсь о тебе. Спи спокойно. — Он заставил ее еще раз поцеловать себя, а затем последовал за своими братьями из дома.

— Не забудь запереться, — крикнул Карлос как раз перед тем, как Хуан захлопнул дверь.

Все трое стояли, прислушиваясь к тому, как запираются различные замки, прежде чем они были удовлетворены.

— Хочешь отправиться в Оук-Хиллз? — спросил Хуан.

Итану не очень хотелось пить или пытаться подцепить пьяных женщин, вот почему Хуан ходил по барам. У него было фальшивое удостоверение личности с пятнадцати лет, и он не позволял ему пропасть даром.

— Я должен отдохнуть сегодня вечером, бро, — сказал Итан. — В дороге весь день. Готов рухнуть.

— Ми софа эс су кама, — сказал Карлос, сильно хлопнув его по груди.

В конце улицы с визгом шин вылетела машина, и Карлос нырнул за ближайшее препятствие, которым оказалась машина Итана, пока она не скрылась в следующем квартале.

Когда Карлос снова выпрямился, Итан поднял бровь, глядя на своего брата.

— Проблема?

— Нет, — сказал Карлос. — Тебе лучше взять свою машину. Если ты оставишь ее здесь, у нее, вероятно, не будет шин, когда ты вернешся.

— Здесь не так уж плохо, — сказал Хуан.

Карлос толкнул его.

— Говорит человек, который добровольно едет в Ларедо за киской.

— У мамы яйца больше, чем у тебя, — сказал Хуан.

— Когда папа ушел? — спросил Итан, чувствуя себя в безопасности, чтобы спросить подробности теперь, когда мама была вне пределов слышимости.

Карлос почесал за ухом, одним нервным глазом все еще глядя на дорогу.

— Я бы сказал, около месяца назад.

Месяц? Он регулярно разговаривал со своими братьями и мамой, но никто никогда не намекал на то, что папа уйдет.

— Почему мне никто не сказал?

— Она сказала, что в этом нет необходимости. Она действительно думает, что он вернется.

— Он не вернется, — сказал Хуан. — И я уверен, что у нее мало денег. Я пытаюсь дать ей денег, но она слишком горда, чтобы взять их. Я не думаю, что она сможет сама оплатить ипотеку.

Возможно, это было одной из причин, по которой она боялась уходить.

— Папа заплатит, — сказал Карлос.

— Если он помнит, — сказал Хуан. — В эти дни он по уши увяз в горшочке с медом. Он плохо соображает.

Итан повернулся, чтобы оглядеть дом более критическим взглядом. Нескольких терракотовых черепиц на крыше не хватало, один из фонарей на крыльце перегорел, а окно со стороны дома было заколочено досками.

— Разве это не окно маминой спальни? — спросил Итан, кивая в сторону фанерного покрытия.

— Вот где они вломились, — сказал Карлос. — Пока она спала. Ей повезло, что они ее не убили.

— Просто несколько детей, которые ищут деньги на наркотики, — сказал Хуан, пожимая плечами. — Копы взяли их через несколько дней.

Итак, Карлос был гиперпараноиком, а Хуан был совершенно равнодушен. Возможно, Итан мог бы обеспечить золотую середину, в которой отчаянно нуждалась их мать, чтобы вернуть свою жизнь в нужное русло. Не то чтобы он сказал ей, что все пошло не так, как надо. Она, наверное, треснула бы его по голове своей чугунной сковородкой, если бы он это сделал.

— Ты должен вернуться к ней, — сказал Итан Хуану.

— Это отличный способ привлечь много женщин, — сказал Хуан. — Нет, спасибо, бро.

Он попрощался с эгоцентричным маленьким козлом, сел в свою очаровательную чертову арендованную машину и последовал за Карлосом в его квартиру, которая была слишком далеко от дома мамы, чтобы быть для него хоть каким-то утешением. Она действительно была там одна. Но как ему уговорить ее уйти из дома? Хотя он не был уверен, что она была в такой большой опасности, как представлял Карлос, он тоже не думал, что она там в безопасности. На следующее утро он немного покопается вместе с друзьями из местной полиции. Он не был уверен, что они захотят поделиться информацией, но он мог спросить. Как только он въехал на парковку жилого комплекса позади Карлоса, у него зазвонил телефон. Была почти полночь, но он ни капельки не расстроился из-за того, что Трей звонил ему так поздно.

Итан подключился через свой Блютуз.

— Ты закончил играть со мной в молчанку? — спросил он в знак приветствия.

— Я не могу уснуть. Я скучаю по тебе, — пробормотал Трей сонным голосом, который заставил Итана подумать о постели и о том, как сильно он хотел бы сейчас делить ее с Треем и Рейган.

— Я тоже скучаю по тебе.

— Ты лежишь в постели и думаешь обо мне?

— Лучше бы я никогда не уезжал.

— Тогда возвращайся, — сказал он. — Я не понимаю, почему ты вообще ушел. Рейган говорит, что никогда не простит тебя за то, что ты бросил нас.

Она бы простила его. Она была самым снисходительным человеком, которого он когда-либо встречал.

— Я в Техасе, — сказал Итан.

Тишина встретила ухо Итана, и он мог представить себе выражение замешательства на лице Трея.

— Почему? — спросил он, в конце концов.

— Я приехал навестить свою мать. И моих братьев. Я собираюсь рассказать им.

— О нас? — Теперь Трей звучал гораздо более настороженно.

— Да, — признал он, чувствуя облегчение от того, что поделился своим бременем с Треем. Он планировал удивить его этой новостью, но был рад, что тот плохо умел хранить секреты. — Это оказывается сложнее, чем я ожидал.

Итан припарковался на свободном месте для посетителей, но оставил машину включенной.

— Я знаю, это тяжело, но я обещаю, что потом ты почувствуешь себя намного лучше, — сказал Трей. Итан был рад, что Трей не дал ему уйти, не сказав ему, что он может забыть об этом, если процесс станет слишком неудобным. — И когда ты вернешься, независимо от результата, я буду ждать.

Итан улыбнулся, в его груди потеплело при мысли о том, что Трей ждет его.

Раздался громкий стук в окно машины, и Итан подпрыгнул, думая, что на него напали, пока не узнал своего брата, уставившегося на него.

— Мне нужно идти, — сказал Итан, полагая, что его брат, вероятно, мог слышать их разговор через окно машины. — Я рад, что ты позвонил. Я скоро с тобой поговорю.

Он отключился прежде, чем Трей успел сказать что-то компрометирующее, например, «Я люблю тебя» или «Я бы хотел, чтобы ты был здесь и сосал мой член». Разговор с Треем снова укрепил решимость Итана. Пока недостаточно, чтобы рассказать Карлосу об истинной важности Трея для него. Но Итан был почти уверен, что готов рассказать об этом своей матери. Завтра. Или, если она все еще была расстроена, он сказал бы ей об этом на следующий день.

Итан открыл дверь и вытащил ноги из смехотворно маленькой машины.

— С кем ты разговаривал? — спросил Карлос. — С твоей девушкой?

— Нет, — сказал Итан, подходя к багажнику за своей сумкой и перекидывая ее через плечо.

— Ты уверен? У тебя было такое глупое, влюбленное выражение лица.

Упс.

— Неважно, — сказал Итан, толкая Карлоса в плечо. — Тебе мерещится всякое, приятель.

— Должно быть, — сказал Карлос. — Звучало так, как будто ты разговаривал с мужчиной.

— Разговаривал, — сказал Итан и оставил все как есть.

Жилой комплекс был небольшим, но ухоженным. Трехэтажные бежевые здания образовывали большую прямоугольную U-образную форму, окруженную тротуарами и грядками с красной мульчей, содержащими пустынные растения. Ярко светящиеся уличные фонари обеспечивали некоторую безопасность в ночное время. Балконы свисали с верхних этажей, и они с Карлосом прошли мимо небольшого бассейна в центре двора, прежде чем Карлос привел его в квартиру на первом этаже и отпер дверь. Помещение было небольшим, но гораздо чище, чем ожидал Итан. Итан положил свою сумку рядом с диваном, своим каму на ночь, и скинул ботинки, устраиваясь поудобнее с громким вздохом. Несмотря на то, что Итан был измотан, ему нравилось смотреть ночные ток-шоу, жевать фритос и нести чушь со своим братом. Независимо от того, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Карлоса, они всегда мгновенно находили общий язык, как будто вообще не прошло времени. Возможно, ему следует дать старшему из своих братьев презумпцию невиновности, выложить все начистоту и надеяться на лучшее. Но потом он вспомнил, как Карлос так свободно использовал слово «педик» и назвал Трея, человека, которого он никогда не встречал, голубым. Итан задавался вопросом, как бы он себя чувствовал, если бы Карлос так отзывался о нем. Итана никогда не заботило, что о нем думают другие, за исключением его семьи. Он никогда не хотел снова разочаровывать их. Он был почти уверен, что они подумают, что это гораздо важнее, чем увольнение из полиции.

Итан не был уверен, когда он задремал, но солнце, проникающее через заднюю дверь патио, разбудило его на следующее утро. Он поднял голову со спинки дивана и помассировал шею, так как мышцы протестовали против неудобной позы для сна. Карлос спал рядом с ним, свернувшись калачиком на диванной подушке, его лицо было на подлокотнике. Ведущий прогноза погоды по телевидению предсказал еще один жаркий день, в то время как Итан протирал глаза, прогоняя сон, и задавался вопросом, есть ли у Карлоса кофе.

Он рылся в шкафчиках на крошечной кухне, когда раздался стук во входную дверь Карлоса.

— Карлос? Ты там, чувак? — крикнул мужчина с низким голосом, прежде чем постучать снова.

Карлос резко выпрямился на диване, его глаза были широко раскрыты, но расфокусированы. Итан не узнал голос, поэтому направился к двери, чтобы выяснить, в чем дело.

— Карлос, залезай в гребаный фургон! — крикнул неизвестный посетитель. — Ты забыл, что мы должны быть в Ларедо к четырем?

Итан был почти у входа, когда Карлос вскочил с дивана и бросился перед ним, преграждая выход, и спасая мужчину с другой стороны от любопытства Итана.

— Кто это? — спросил Итан, кивая в сторону двери позади Карлоса. Карлос широко раскинул руки, как будто он действительно мог помешать Итану, вдвое крупнее его, открыть дверь.

Взгляд Карлоса переместился на пол, дальнюю стену и кухню, прежде чем остановиться на груди Итана.

— Никто.

— Карлос! — «Никто» не кричал, прежде чем взяться за дверную ручку. — Мы не можем опаздывать. Давай же.

— Я сейчас выйду, — крикнул в ответ Карлос. — Подожди меня в фургоне.

— Я собираюсь надрать тебе задницу, если ты все испортишь, чувак.

— Я сейчас выйду! — повторил Карлос. Шаги за дверью затихли, и Карлос глубоко вздохнул. Он снова втянул воздух, когда Итан схватил его за руку. Итана покалывало чувство «мой-брат-замышляет-что-то-не-хорошее».

— Что в Ларедо? — спросил Итан, зная, что пограничный город Ларедо был не самым безопасным местом на континенте.

— Не твое дело, — сказал Карлос, вырываясь из объятий Итана и убегая в свою спальню. Он засунул кое-какую одежду в сумку и вытащил маленький черный футляр из-под кровати, прежде чем направиться к двери. Он схватил связку ключей с крючка и бросил их Итану, который поймал их одной рукой.

— Чувствуй себя как дома, но запри за собой, — сказал Карлос. — Я вернусь только завтра.

— Что в Ларедо? — снова спросил Итан, но Карлос уже был снаружи.

Итан последовал за ним, полный решимости остановить своего брата от опасного жизненного пути, но коротышка оказался на удивление быстрым. К тому времени, когда Итан догнал его, он уже сидел на пассажирском сиденье потрепанного белого фургона. За рулем сидел крупный чернокожий мужчина в зеркальных солнцезащитных очках, а еще трое латиноамериканцев втиснулись во второй ряд. Все они были в желтых банданах.

— Карлос? — Итан крикнул ему вслед, страх за брата сдавил ему горло.

— Иди! — крикнул Карлос, и фургон умчался, изрыгая ядовитые пары.

Итан помахал рукой перед лицом и кашлянул, его глаза автоматически остановились на номерном знаке Нью-Мексико фургона. Он запомнил номер машины, прежде чем повернуться, чтобы вернуться в квартиру Карлоса. Как разозлился бы его брат, если бы начал рыться в его вещах в поисках улик? Не так разозлился бы, как его мать, если бы Карлоса убили в бандитской войне.