Аутсайдер (ЛП)

Глава 22

— Что он делает? — Рейган покачала головой, не в силах вынести еще одну кучу дерьма, наваленную на гору дерьма, с которой она сейчас имела дело.

Необъяснимо полностью одетый, Трей сел на матрас рядом с ней. Он щеголял драгоценностями во всех пирсингах, кроме ее любимого. Почему у него был такой вид, будто пришло время выходить на сцену? Еще даже не пришло время просыпаться.

Улыбка Трея исчезла, и он поднял бровь, глядя на нее, как будто понятия не имел, почему она в ярости.

— Он рассказывает своей семье о своей сексуальной ориентации.

Что означало, что одним препятствием на пути к миру, знающему все, стало меньше. Она знала, к чему это приведет. Трей и Итан объединились бы против нее или, по крайней мере, против ее желания сохранить их отношения в тайне, и она была бы единственной, кто остался бы бороться за их частную жизнь. Одна мысль о последствиях истощила ее. Она рассчитывала, что Итан останется на ее стороне.

— С чего бы ему вдруг это делать? — спросила Рейган. Если бы каминг-аут был у него на уме, он бы наверняка упомянул об этом. С другой стороны, это был молчаливый страдающий Итан, о котором они здесь говорили.

— Он делает это для меня. Для себя. — Трей протянул ей ладонь. — Для нас.

— Нас? Если бы это было для нас, он бы посоветовался с нами перед отъездом в Техас.

— Ему позволено делать что-то для себя, Рей, — сказал Трей, сжав губы. Рейган могла видеть редкий проблеск ярости в его зеленых глазах. — И ты должна быть благосклонна. Знаешь, ему нелегко это сделать.

— Я знаю это. Лучше, чем ты. Его семья, его сообщество, они не так открыты для подобных вещей. — Очень похоже на ее собственное. Мистер Богатый мальчик из Южной Калифорнии понятия не имел, насколько близорукой может быть большая часть мира. — Кроме того, ты даже никогда не встречался с его семьей. — В последний раз, когда она была в гостях, его братья отпускали бесчисленные унизительные шутки про геев, и она знала, что Итана беспокоила необходимость притворяться, что они смешные. Черт возьми, это беспокоило ее до такой степени, что она несколько раз говорила им прекратить это.

— Я надеюсь исправить это в ближайшее время, — сказал Трей. — И ты знаешь не лучше меня. Ты понятия не имеешь, как трудно мужчине заявить о себе как о гее.

— Бисексуале, — поправила она, скрестив руки на груди.

— Еще хуже. Особенно в его возрасте.

Его неодобрительный взгляд вывел ее из себя.

— И с дополнительными трудностями, связанными с женщиной, которую он любит, противящейся этому.

— Я не против этого. Это просто... — Она уставилась на свою руку, где ее пальцы теребили простыню, обернутую вокруг ее обнаженной талии. — Неподходящее время.

— Ты права, он должен был сказать им раньше. Но я уверен, что он предпочел бы, чтобы его семья узнала об этом непосредственно от него, а не читала о чем-то таком личном в гребаном таблоиде.

— Он может просто отрицать любую дерьмовую историю, которую печатают таблоиды, — отметила Рейган. Это было то, что она планировала сделать. Если она когда-нибудь ответит еще на один звонок своего отца. Она все еще блокировала его.

— Возможно, он больше не хочет это отрицать.

И это было именно то, о чем так беспокоилась Рейган.

— Возможно, — продолжил Трей, — он понял, что есть вещи более важные, чем то, что другие люди думают о нем.

— Возможно, — сказала Рейган сквозь стиснутые зубы, — он пожалеет, что раскрыл эту тайну, но потом обнаружит, что не сможет забрать свои слова обратно. — Она была уверена, что Итан не продумал все возможные последствия.

Трей вздохнул и провел рукой по лицу.

— Ну, если он не может рассчитывать на твою поддержку, он может рассчитывать на меня.

Она почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину. Она никогда раньше не спорила с Треем, поэтому не была уверена, как ему удавалось так хорошо резать ее в клочья.

— Он может рассчитывать на меня. Он всегда может на меня рассчитывать!

— Ты так говоришь, Рейган, но я просто этого не вижу. — Трей натянул ботинки и встал. — У меня свидание. Увидимся позже.

— Свидание? — Какого хрена? Она покосилась на часы на прикроватном столике. — В девять утра? Серьезно?

— Правда не имеет значения, — сказал он, повернувшись к ней спиной, и направился к двери. — До тех пор, пока не заденет чувства Рейган.

Она скатилась с кровати, волоча за собой простыню.

— Что это должно означать? Ты собираешься куда-то, что может ранить мои чувства?

— Я предпочитаю держать это в секрете. — Он вышел из гостиничного номера, дверь со щелчком закрылась за ним.

Трей превращал ее желания во что-то, чем они не были. Да, в определенных случаях искажение правды было важно. Да, она хотела сохранить некоторые подробности своей личной жизни в секрете. Но она не хотела, чтобы ложь и секреты были частью ее личных отношений. Разозлившись настолько, что готова была плеваться огнем, она рывком открыла дверь и выглянула в коридор. Трей как раз входил в лифт в центре коридора.

— Подожди! — Сказала Рейган. — Мы это так не оставим, Трей Миллс. Я еще не закончила с тобой разговаривать.

Дверь лифта закрылась, и он начал спускаться. Рейган выбежала из комнаты, удивляясь, почему ее зад обдувает прохладный ветерок, пока не поняла, что простыня, которую она сняла с кровати, прекрасно скрывает ее спереди, оставляя полностью обнаженной задницу. Охранник, стоявший рядом с их номером, который наблюдал за ней в отсутствие ее личного телохранителя, ухмыльнулся, когда она поспешно поправила свое прикрытие и побежала к лестнице. Если бы она поторопилась, то могла бы поймать Трея в вестибюле до того, как он отправится на свидание или куда там на самом деле собирался этот лживый придурок. Предполагая, что он лжет.

Мраморные ступени были твердыми и холодными для ее босых ног, когда она быстро спустилась на пять пролетов. Она ворвалась во входную дверь и врезалась прямо в широкую спину. Руки Рейган взлетели, чтобы смягчить ее падение, и ее простыня упала на пол. Она приземлилась на задницу с глухим шлепком. Мужчина, в которого она врезалась, повернулся и посмотрел на нее сверху вниз сквозь зеркальные солнцезащитные очки.

— Ты в порядке? — спросил Сед, как раз в тот момент, когда сработала первая вспышка камеры.

Рейган была слишком ошеломлена, чтобы отреагировать, но, к счастью, Сед не растерялся. Он потянулся к краям простыни и поспешно обернул ее вокруг нее, как мог. Камеры щелкали со всех сторон, когда он помог ей подняться на ноги и потянулся за ней, чтобы натянуть простыню, прикрывая ее голую задницу.

— Ты в порядке? — снова спросил Сед, наконец, выводя ее из оцепенения.

Она оглядела вестибюль, ее глаза становились все шире и шире от ужаса по мере того, как она замечала каждое лицо. Почему там было так много репортеров?

— Привет, Рейган, — сказал Эрик Стикс, одна сторона его сумасшедших волос торчала так, как он носил их на сцене. — Я думаю, что ты недостаточно одета для этого случая.

Брайан и Джейс попытались образовать перед ней экран. Они оба тоже выглядели готовыми к выступлению, Брайан с его густой черной подводкой для глаз и перчатками без пальцев, которые он надевал только на сцене, и Джейс, который действительно встал до полудня. Может быть, было девять вечера, и она проспала целый день.

Она ахнула, когда Трей притянул ее в свои объятия и крепко поцеловал. Кольцо в его губе казалось чужеродным для ее рта, и если бы она не была так ошеломлена, она могла бы ударить его в нос. Она не забыла, как разозлилась из-за того, что он играл с ней до того, как она полностью проснулась.

— Прости, я забыл поцеловать тебя на прощание, — сказал он, глядя ей в глаза с такой любовью и обожанием, что у нее перехватило сердце.

Камеры работали во всех направлениях, и Рейган пришло в голову, что он контролирует ситуацию. Она поговорит с ним позже. Возможно. Она действительно таяла, когда он так смотрел на нее, и обнимающая рука на ее талии заставила ее забыть, что она преследовала его внизу, потому что он утверждал, что у него свидание.

— Возвращайся в постель, — пробормотал он, его любящий взгляд стал горячим. — Увидимся позже.

Она поклялась, что слышала, как несколько женщин-репортеров хихикали и вздыхали.

Джерри, часто отсутствующий менеджер «Грешников», поднял одну руку, пытаясь привлечь всеобщее внимание.

— Пресс-конференция начнется в конференц-зале через десять минут! — прокричал он, перекрывая шум.

Пресс-конференция? Ой! Она бросилась прямо в логово волков.

— Я скоро увижу тебя, — сказала Рейган, позволяя своей искренней привязанности к Трею проявиться, когда она посмотрела на него. Она была рада, что он пришел ей на помощь в присутствии прессы, они бы снова разорвали ее на части, если бы узнали, что они с Треем ссорились, особенно из-за Итана, и она чувствовала себя дурой, преследуя его внизу в одной простыне. Но она все еще была возмущена. Казалось, ему было все равно, что таблоиды пытаются уничтожить ее. Ему было все равно, что ей больно. Его вообще не волновало, что она чувствует.

Она позволила ему снова поцеловать себя. Даже позволила себе наслаждиться этим. Освещенные прожекторами влюбленные расстались, убедившись, что весь мир знает, что они расстались неохотно. Трей исчез в конференц-зале со своей группой, в то время как Рейган поднялась на лифте со своим бесполезным телохранителем обратно на пятый этаж.

Трей не скажет ничего разоблачительного на той пресс-конференции, да? Ее желудок скрутило в узел, но она не стала спускаться вниз, чтобы подслушивать. Она доверяла ему. По большей части.

Вместо того чтобы вернуться в постель, как было публично предписано, Рейган приняла душ, оделась, а затем позвонила Итану. Она будет поддерживать его, насколько сможет, когда он совершит каминг-аут перед своей семьей. Не похоже, что он проводил свою собственную пресс-конференцию, чтобы рассказать миру, что Рейган была удовлетворена только тогда, когда у нее было два члена внутри. Он рассказывал своей матери и, возможно, братьям, что скрывал от них часть того, кем он был. Они, вероятно, плохо воспримут эту новость, но отнесутся к ней как к секрету и не станут болтать прессе. Теперь, когда она оправилась от первоначального шока, она поняла, что только потому, что Итан рассказывал своей семье, это не означало, что он свободно поделится своим личным со всем миром. Он не был похож на Трея.

Итан ответил не сразу, и она уже собиралась оставить сообщение, когда на линии раздался его запыхавшийся голос.

— Привет, — сказал он. — Я рад, что ты позвонила.

— Трей сказал мне, что ты уехал в Техас.

— Да.

Ее первоначальный план благословить его, казался банальным теперь, когда она разговаривала с ним по телефону. Ему не нужно было ее благословение, чтобы поговорить со своей семьей. Черт возьми, он, вероятно, не хотел ее благословения, иначе попросил бы его перед уходом. Дело было совсем не в ней. Дело было в нем.

— Как поживает твоя мама?

— На самом деле, не так уж хорошо, — сказал Итан.

Сердце Рейган бешено заколотилось.

— Она больна?

— Нет, ничего подобного. Мой отчим бросил ее ради другой женщины.

— Что? — Как мог мужчина бросить такую замечательную женщину, как Роза?

— Не только это, но перед тем, как он ушел, он профукал ресторан, и им пришлось его продать, так что в настоящее время она без дохода. Живет на свои сбережения.

— О, Боже мой.

— И в довершение всего, ее район находится в упадке. Я не думаю, что она здесь в безопасности.

Рейган не была уверена, как этот дерьмовый район мог стать еще хуже.

— С ней все в порядке?

— Пару недель назад какие-то хулиганы ворвались в ее дом и ограбили ее, угрожая ножом, поэтому Карлос дал ей пистолет. Конечно, никто не говорит мне о таких вещах, когда они происходят на самом деле.

— Итан, ты должен вытащить ее оттуда, — сказала Рейган, ее сердце бешено колотилось.

— Я работаю над этим. Она не хочет покидать свой дом, не то чтобы она когда-нибудь смогла бы продать его за приличную цену в этой дерьмовой дыре по соседству, и она думает, что папа вернется, если она останется на месте.

— Возможно, он так и сделает, — сказала Рейган, уверенная, что этот человек не настолько глуп. В конце концов, Дону придется прийти в себя и осознать, от чего он отказывается, покидая Розу.

— Я сильно в этом сомневаюсь. Он спит с другой женщиной.

— Я так плохо себя чувствую, — сказала Рейган. — Я хотела бы быть рядом с ней.

— Если я смогу заставить ее согласиться, я заставлю ее переехать ко мне в Лос-Анджелес.

— Это будет мило. — Брови Рейган сошлись вместе. — В нашу старую квартиру или к Трея?

— В нашу старую квартиру.

— Разве там не будет тесно, если мы будем жить там вчетвером?

— Я подумал, что вы с Треем могли бы жить у него, а я буду жить на нашем старом месте.

Она моргнула. Конечно, она неправильно его расслышала.

— Ты не хочешь жить с нами? — Значит, когда он уходил, он действительно оставил их? — Итан...

— Я никогда этого не говорил. Возможно, как только пресса уберется с вашего...

— Я скажу им, — выпалила она, наконец, осознав, что может потерять одного или обоих мужчин, которых любила, если и дальше будет держать их отношения в секрете. — Я расскажу им все.

— Это угроза? — Сказал Итан, его голос звучал растерянно.

— Угроза? — Рейган тоже казалась смущенной, потому что так оно и было. — Нет. Я бы предпочла, чтобы пресса узнала, чем потерять тебя.

— Не делай этого, — сказал он. — Я не могу найти в себе мужества рассказать об этом собственной матери, так как же, черт возьми, я буду иметь дело с тем, что весь мир узнает?

— Ты ей еще не сказал?

Итан вздохнул.

— Я подумал, что у нее и так достаточно причин для беспокойства. Карлос сообщил ей новость о том, что ты попала в таблоид, так что, конечно, она пошла и купила копию первым делом этим утром.

Лицо Рейган онемело. Другой человек, о котором она заботилась, думала бы о ней плохо. Думала, что она изменила своему парню. Думала, она получила свое место в «Исходном пределе» через постель.

— О.

— Она в ярости за тебя.

— В ярости?

— Она не верит ни единому слову.

В отличие от ее собственного отца, полагающему, что таблоид преуменьшил ее распущенность.

— Я ценю ее веру в меня.

— Она также наложила проклятие на Трея за то, что он украл мою девочку. — Итан усмехнулся.

Что ж, это было несправедливо.

— Ты должен сказать ей, Итан. Она сможет справиться с правдой.

— Ты не думаешь, что мне следует подождать, пока я не уговорю ее уехать отсюда? Я думаю, что Карлос может быть связан с какой-нибудь бандой. Я просмотрел его вещи после того, как он ушел этим утром, и не могу найти никаких доказательств, но...

— Итан! Ты ведь на самом деле не подглядывал, не так ли?

— Черт возьми, я так и сделал. Возможно, моя мама не единственная, кого здесь нужно спасать.

Рейган улыбнулась. Парню нравилось «спасать» тех, о ком он заботился, и даже случайных незнакомцев на улице.

— Забавно, как ты вторгаешься в частную жизнь своего брата и пытаешься защитить мою.

— Я просто хочу, чтобы все были в безопасности и счастливы.

Что напомнило ей...

— Мы с Треем поссорились этим утром, и в итоге я выставила себя полной задницей.

— Из-за чего вы ссорились?

— То же самое дерьмо, из-за которого мы ссорились всю неделю.

Итан вздохнул.

— Это не пройдет, как бы сильно мы этого ни хотели, не так ли?

— Должно пройти, Итан. Это не может преследовать нас вечно.

— Пока мы вместе, так и будет.

— Если ты скажешь, что мы должны расстаться ради меня, я протяну руку через телефон и задушу тебя.

— Я не собирался этого говорить.

Но она была уверена, что он так думал.

— Я подумал, — сказал он, — если я уеду на некоторое время, вы с Треем сможете уладить свои разногласия.

— Ты нужен нам здесь, Итан. Мы хорошо работаем только втроем.

Итан молчал. Ей не следовало просить его вернуться так скоро, когда ему нужно было уладить семейные дела.

— Возможно, я смогу уговорить маму прийти посмотреть на твое выступление. Где ты будешь дальше?

— Эм. Я почти уверена, что во вторник мы будем в Атланте, а в среду — в Литл-Роке. — Литл-Рок. Тьфу. Она не жаждала возможности играть так близко к дому. Что, если бы появился кто-то из ее знакомых и рассказал, что в старшей школе она была полной фанаткой группы?

— Литл-Рок не так уж далеко от Техаса. Возможно, она согласится пойти на концерт. Или, возможно, она захочет посмотреть оба шоу. Я спрошу ее. Как ты думаешь, ты можешь перестать портить отношения с Треем до тех пор?

— Я могу попробовать. Как ты думаешь, сможешь ли ты спасти своего брата до этого?

— Я так и сделаю. Если я не поговорю с тобой раньше, обязательно позвони мне в понедельник и расскажи, как у тебя дела.

— В понедельник? — Она скривила лицо, пытаясь придумать, о чем ей следует беспокоиться в этот день. — Что в понедельник?

— Выходят свежие таблоиды.

Она чувствовала себя намного лучше. Сейчас? Не так уж и хорошо.

— Ну и дела, спасибо, что напомнил мне. Думаю, что и без того дерьмовый день может стать еще хуже.

— Прости. Так и думал, что ты будешь зацикливаться на этом. Притворись, что я не поднимал эту тему.

Если бы он был там, она бы одарила его своим-«ты, блядь, издеваешься надо мной»-взглядом.

— Мне нужно идти. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — сказала Рейган, ее разум прокручивал всевозможные потенциальные истории о ней, которые могли бы украсить заголовки следующих таблоидов. Будут ли они зацикливаться на том, что произошло в вестибюле отеля менее часа назад? Она знала, что в апартаментах во время похорон Фила Лайонхарта будет что-то о ней и Итане вместе, но о каких еще фотографиях ей нужно было беспокоиться? Обнимающей Седа? Опирающуюся на Дара? На руках у Итана? Она слишком легко давала таблоидам возможность доказать, что она шлюха.

— И скажи Трею, что я люблю его и что он не должен звонить мне в полночь, независимо от того, как сильно он скучает по мне.

— Он позвонил тебе в полночь?

— Да. Скажи ему, что я позвоню ему, как только откроюсь своей матери. Это даст мне стимул сделать это.

— Оу, ты действительно любишь его, не так ли?

— Так же сильно, как я люблю тебя. По-другому, но так же сильно.

Она прекрасно поняла, что он имел в виду. Она любила обоих мужчин по-разному, но одинаково. Они оба завладели всем ее сердцем. Им не нужно было делиться этим так, как они должны были делиться ее телом.

— Ты собираешься с ним помириться? — спросил Итан. — Ты же знаешь, что он терпеть не может, когда люди сердятся на него.

— Да, я заглажу свою вину перед ним. Я у него в долгу после того, как он заставил меня оказаться голой в вестибюле отеля, потому что я не могла жить без его прощального поцелуя.

— Что? Голой в вестибюле?

— Я расскажу тебе об этом как-нибудь, — сказала она, вкладывая в свои слова дразнящий тон. — Ты должен идти, помнишь? Передай своей маме привет от меня и что я не могу дождаться, когда она увидит мое выступление вживую. — Рейган решила, что Роза с большей вероятностью приедет, если будет думать, что ее пригласила Рейган.

— Я скажу ей. И постарайся держаться подальше от неприятностей.

— Я пытаюсь, но они продолжают находить меня.

Он усмехнулся.

— Ничего не меняется.

Когда Трей вернулся более чем через час, Рейган работала над риффом, который мучил ее в течение нескольких недель. Она просто не могла сделать его правильно. Она завидовала тем, кто, казалось, вытаскивал свежие музыкальные партитуры из волшебной шляпы. Сочинение музыки никогда не давалось ей легко. Иногда она думала, что придумала новую и инновационную мелодию, только для того, чтобы понять, что она исказила части партитуры из своего классического музыкального образования во что-то более металическое. Она была почти уверена, что ее новый рифф пытается превратиться в строчку из Восьмой симфонии Бетховена.

Щеки Трея покраснели, а на лице застыла ухмылка от уха до уха.

— Что-то смешное? — спросила Рейган, поймав себя на том, что улыбается ему.

— Наша шутка с Эриком.

Его группа делилась друг с другом всевозможными внутренними шутками и острыми воспоминаниями. В настоящее время эта связь отсутствовала между ней и ее коллегами по группе. Теперь они вызывали воспоминания, но ей не хватало истории, связанной с ними. Вероятно, она всегда будет чувствовать себя аутсайдером.

— Что ты пишешь? — спросил Трей.

— Рифф, пытающийся убить меня.

Трей кивнул. Он был хорошо знаком с этим риффом. Он даже несколько раз пытался помочь ей все исправить.

— Есть какой-нибудь прогресс?

— Становится хуже, а не лучше. — Она сыграла несколько нот, которые только что изменила.

— Для меня это звучит феноменально.

— Тебе не кажется, что это звучит как Восьмая симфония Бетховена?

Трей покачал головой, широко улыбаясь, что делало его еще более привлекательным, чем обычно.

— Возможно, если бы я знал, как она звучит.

Она сыграла знакомую последовательность нот из партитуры композитора на своей гитаре.

— Ах, это. — Трей кивнул. — Да, я слышал ее раньше.

Каждый в свободном мире, вероятно, слышал ее раньше.

— Сыграй свой рифф, — сказал он.

Она снова заиграла свою композицию, и Трей склонил голову набок, чтобы сосредоточить свое внимание на звуке.

— Там что, две одинаковые ноты? — спросил он. — Ты снова слишком много думаешь.

— Ритм тоже похож.

— Рейган, я думаю, что для тебя нормально использовать ритм в три четверти.

— В метал-музыке?

Трей усмехнулся.

— Это, как известно, случается.

— Итак, как прошла пресс-конференция? — Она попыталась скрыть тревогу в своем голосе, но дрожь в ее словах выдала ее. Можно ли было заразиться фобией прессы? Потому что она была почти уверена, что у нее это происходит.

— Наш новый альбом выходит завтра, — сказал он, — поэтому мы максимально сосредоточили их внимание на этом.

— Как я могла забыть? — сказала она, хлопнув себя по лбу. — Как здорово, ребята! Я знаю, что он всем понравится.

— Первый сингл прошел хорошо, — сказал он.

— Конечно, так и есть. «Север» абсолютно потрясающий. Хотела бы я писать музыку так, как это делает Брайан.

Трей рассмеялся.

— Возможно, тебе стоит попробовать трахнуть Мирну.

Рейган скривила лицо, глядя на него.

— Как это может помочь?

— У Брайана был огромный творческий кризис, пока он не начал трахать ее. Как однажды выразился Сед, трахать ее волшебно восхитительно.

— Мирна великолепна и все такое, но я думаю, что я — пасс.

Трей подвинулся, чтобы сесть рядом с ней на диван, и взял ее гитару. Аккуратно положив инструмент на кофейный столик, он притянул ее к себе на колени.

— Я сожалею о том, что произошло раньше, — сказал он, положив подбородок ей на плечо и прижимаясь щекой к ее подбородку. — Мне не следовало дразнить тебя. Я понятия не имел, что это так сильно тебя расстроит.

— Я слишком остро отреагировала, — призналась она. — Бегать за тобой в простыне? О чем, черт возьми, я думала?

— Ты выглядела сексуально, — сказал он, целуя ее в подбородок.

— Я выглядел как дура. Голая дура. Интересно, какую часть меня они сотрут, когда опубликуют эти фотографии.

— Возможно, они вообще не будут их публиковать.

— И, возможно, я перестану так сильно беспокоиться об этом. — И то, и другое одинаково маловероятно. Она забыла о такой важной вещи, как выпуск нового альбома «Грешников». Она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме гребаных папарацци и того, как они загнали ее в угол.

— Пойдем, сделаем что-нибудь, — сказал он. — Выберемся из этой комнаты и подальше от всего этого на час или два.

— Например, куда? — спросила она.

— Мы в Нью-Йорке, уверен, мы что-нибудь придумаем.

Ее сердцебиение снова участилось.

— Папарацци будут преследовать нас.

— Хорошо.

Хорошо? Что в этом может быть хорошего? Ее желудок скрутило узлом, и когда он поставил ее на ноги, мышцы ног задрожали так сильно, что ей пришлось положить руку ему на плечо, чтобы успокоиться.

— Должны ли мы замаскироваться? — спросила она, уверенная, что у Ребекки найдется парик, который она могла бы одолжить. Звукорежисер «Грешников» всегда играла в ролевые игры со своим мужем. Однако Рейган не была уверена, не найдет ли она липкое вещество в таком парике. Она была почти уверена, что Эрик Стикс был фабрикой спермы.

— Нет. Только ты и я в городе любви.

— Я думаю, что это Париж, — сказала Рейган.

— Каждый город — это город любви, когда я рядом. — Он многозначительно пошевелил бровями, и она не смогла удержаться от смеха. И Боже, как это было приятно. Она была почти уверена, что не смеялась с тех пор, как они вернулись в тур.

— Я возьму свои ботинки, — сказала она, полагая, что, вероятно, взбесится при первых признаках прессы, но в тот момент она была расслаблена и с нетерпением ждала возможности пообщаться с Треем.

— Я собираюсь бысто позвонить Итану.

— Нет! — сказала она, вспомнив, что должна была передать Трею сообщение.

Он сделал паузу, проведя пальцем по экрану своего смартфона.

— Почему нет?

— Я разговаривала с ним, пока тебя не было. Он просил передать тебе, что позвонит тебе после того, как откроется своей матери. Это даст ему стимул или что-то в этом роде.

— Ой. — Трей вздохнул. — Он все еще не сказал ей?

— Он столкнулся с некоторыми проблемами. — Она рассказала ему новости об уходе Дона от Розы, закрытии ресторана и опасениях Итана о безопасности Розы, а также о возможной причастности его брата к банде.

— Это определенно проблемы.

— Он собирается пригласить свою маму в Атланту или Литл-Рок на этой неделе, чтобы посмотреть наше шоу.

Улыбка Трея осветила все его лицо и половину комнаты.

— Так он возвращается?

— Он надеется на это.

— Потрясающе.

Рейган закончила завязывать шнуровку на ботинке и встала.

— Это не значит, что тебе разрешено открываться прессе.

— Ты слишком много беспокоишься, — сказал он, протягивая ей руку. — Пойдем, устроим переполох.

Рейган не была уверена, что он имел в виду, но она вложила свою руку в его и последовала за ним из гостиничного номера. В вестибюле было блаженно пусто от репортеров, хотя Рейган заметила гостя за стойкой регистрации, который был ужасно похож на Джека Николсона.

— Ты голодна? — спросил Трей, как только они вышли на тротуар перед отелем.

Ее желудок ответил урчанием, и она засмеялась, прикрывая живот одной рукой.

— Это было «да», — сказал Трей. — Что звучит хорошо?

Рейган заметила кого-то с камерой на другой стороне улицы. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь турист, но гигантский объектив определенно был направлен в их сторону. Она боролась с паникой, душившей ее, когда отвернулась от их зрителя.

— Обслуживание номеров, — сказала Рейган.

— Нет. Я не позволю тебе прятаться сегодня.

Черт.

— Какие у меня есть варианты? — спросила она, оглядывая улицу и отмечая множество баннеров, флагов, вывесок, грифельных досок с меню и мигающего неона, призывающего их зайти перекусить.

— В этом-то весь Нью-Йорк. Если ты этого хочешь, у них это есть.

— Давай просто пойдем и остановимся на том, что бросится нам в глаза. — Спонтанность была сильной стороной Рейган. Было приятно снова использовать ее, даже если это был просто выбор ресторана по прихоти. Ее страх оказаться на публике изменил ее, и не в лучшую сторону. Она надеялась, что скоро избавится от почти парализующего страха. Она не хотела вечно бояться выходить в общественные места.

Трей одарил ее голодным взглядом и захватил ее губы для глубокого поцелуя. Она не была уверена, что заставило его быть таким ласковым сегодня, черт возьми, кого она обманывала, этот мужчина всегда был ласковым, но она вцепилась в его плечи и поцеловала в ответ. Она попыталась не обращать внимания на возбужденное щелканье камер на другой стороне улицы, но решила, что это невозможно, и отстранилась.

— Есть одна вещь, которую таблоиды любят так же сильно, как скандал, — сказал Трей, снова беря ее за руку и прогуливаясь по тротуару. — И это история любви знаменитостей.

— Так этот поцелуй был просто для виду? — спросила она.

Он усмехнулся и поднес костяшки ее пальцев к своим губам для еще одного поцелуя.

— Нет. Этот поцелуй был только для меня. Ты можешь заставить меня скрывать свои чувства к Итану на публике, но я не обязан делать то же самое, когда дело касается тебя, верно?

— Полагаю, что нет. — Хотя это действительно казалось в высшей степени несправедливым по отношению к Итану. С другой стороны, Итан не был склонен к публичным проявлениям привязанности. Раньше, когда они встречались, он чувствовал себя неловко, держа ее за руку на публике, забывал поцеловать ее. В то время она не возражала против его нежелания, так как он всегда компенсировал это, когда они оставались наедине. Он все еще это делал.

— Хорошо. Приготовься к тому, что тебя осыплют вниманием.

За последнюю неделю на ней было сосредоточено более чем достаточно внимания, но сейчас все было по-другому. Это было внимание, которого она жаждала. Желала. И она любила Трея еще больше за то, что он удовлетворял эту потребность, даже если она не осознавала этого до того, как он упомянул об этом. Это, решила она, было одним из многих преимуществ любви двух мужчин, которые так отличались друг от друга. Она могла получить от этих отношений все, что ей было нужно, и она это делала. У нее было всё это. Абсурдное давление, которое оказывали на нее таблоиды, почти заставило ее забыть об этом.

— Я скучаю по Итану, — сказала она, когда они сели за столик на двоих.

Рейган была почти уверена, что Трей настоял на греческой кухне на поздний завтрак, потому что в ресторане была небольшая зона отдыха на открытом воздухе, которая держала их в центре внимания.

— Разве я недостаточно очарователен? Я буду стараться еще больше. — Он улыбался своей коварной ухмылкой, так что она знала, что он шутит, но ей было жаль, если она заставила его почувствовать, что его недостаточно. Это было совсем не то, что она чувствовала. И она надеялась, что он тоже чувствовал себя по-другому.

— Ты совершенно потрясающий, — сказала она.

— Идеальный?

— Разумеется. Когда я с тобой, я чувствую, что у меня есть всё, — сказала она, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, слушает ли кто-нибудь. Она наклонилась ближе и на всякий случай понизила голос. — И когда я с Итаном, я чувствую то же самое. Но когда мы втроем вместе... — У нее не было слов, чтобы описать это.

— Синергия, — сказал Трей, беря свое меню и просматривая предложения ресторана.

— Вот именно, — сказала она. — Я так рада, что ты это понимаешь.

— Конечно, я понимаю, — сказал он. — Я часть этого.

Так что, возможно, не имело значения, что мир не мог понять, что у них было. Они понимали.

— Ты думаешь, Итан тоже так думает?

— Что? Что три части составляют бесконечность? — Он поднял глаза от меню, и их взгляды встретились. — Я знаю, что да. Заставить его выразить это? — Он покачал головой, и они оба рассмеялись.

— Он становится лучше, — сказала Рейган. — Он гораздо более открыт, чем был раньше.

— В самом деле? Потому что я не чувствую, что даже воткнул свой нож в его раковину, не говоря уже о том, чтобы вскрыть ее.

— Ты неправильно подходишь к нему, Трей. Его панцирь имеет спиралевидную форму. — Она сделала вращательное движение одним пальцем, и они снова посмеялись над Итаном.

— Интересно, горят ли у него уши, — сказал Трей, переворачивая меню и изучая обратную сторону.

— Он знает, что мы любим его.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — спросил официант, полностью лишив Рейган возможности говорить об Итане.

Сделав заказ, они потягивали пиво — до полудня! — и обмакивали треугольники лаваша в самый ароматный хумус, который Рейган когда-либо пробовала.

— Это похоже на детское дерьмо, но оно такое вкусное, — сказал Трей, накладывая себе еще желто-бежевого месива.

— Если какашки Малкома когда-нибудь будут такого цвета, пожалуйста, отведите его к врачу. Я думаю, это означает печеночную недостаточность.

— Иногда цвет такой, — настаивал Трей. — Может быть, тебе стоит время от времени менять подгузник и посмотреть самой.

— Я никогда в жизни не меняла подгузники. — Не то чтобы у нее были младшие братья и сестры. И в то время как у других девочек-подростков в ее классе было время быть няней, ее отец настоял, чтобы она проводила все свободное время, занимаясь игрой на виолончели. Она так и сказала Трею.

— Он был строг с тобой, да? — сказал Трей.

Она пожала плечами.

— Я должна была жить мечтами, которые он так и не осуществил.

— В один прекрасный день тебе нужно будет сыграть для меня на виолончели. Я знаю, Итан слышал, как ты играешь на ней. Я чувствую себя обделённым.

— Я сыграю для тебя, если ты пообещаешь, что мне никогда не придется менять вонючий подгузник.

— Договорились.

Они пожали друг другу руки, и Рейган решила, что получила лучшую часть сделки.

Они оба заказали гиро и принялись за свою вкусную еду, когда тень пересекла их столик. Ожидая увидеть камеру у своего лица, Рейган была удивлена, обнаружив Эрика, стоящего рядом с ними.

— Трей! — сказал он, чрезмерно воодушевленный, даже для Эрика. Он наклонился и крепко обнял Трея одной рукой. Свободной рукой он вложил что-то в руку Трея, и Трей сунул это в карман.

— Эрик! — Трей обернулся, его приветствие было столь же чрезмерным. И подозрительным.

Эрик выпрямился и отсалютовал Трею одним пальцем.

— Позже.

Рейган смотрела, как он уходит решительным пружинистым шагом, и покачала головой, чтобы избавиться от замешательства.

— Что это было? — спросила она Трея, который поливал свой гиро соусом цацики.

— Что было по поводу чего? — Он слизнул каплю соуса с кончика пальца, и центр Рейган сжался от мгновенного возбуждения.

Э-э, что она там говорила?

— С Эриком, только что. Он казался необычайно взволнованным, увидев тебя, даже для Эрика.

— Он всегда рад меня видеть, — сказал Трей.

— Он дал тебе что-то, и ты сунул это в карман. — Рейган кивнул на маленький комочек в его кармане.

Трей замер с недоеденным гиро у рта.

— Ты ошибаешься, — сказал он.

— Я видела, как это произошло, — настаивала Рейган, сильно наклонившись со стула, чтобы дотянуться до его бедра.

Трей уронил свой гиро и хлопнул рукой по карману.

— Ты же не хочешь показывать это на публике.

— Что это?

— Честно? — Когда она кивнула, он сказал: — Это кольцо.

— Кольцо?

— Э-э, да. Кольцо для члена. Мы найдем ему хорошее применение позже.

Он устремил на нее свой самый страстный взгляд, но ее было не так легко отвлечь.

— Зачем Эрику стараться изо всех сил, чтобы принести тебе кольцо для члена?

— Я попросил его об этом.

Ладно, да, в этом был смысл. Возможно, в какой-нибудь альтернативной вселенной.

— У него было запасное, — добавил Трей. Он осторожно вынул руку из кармана, чтобы снова потянуться за своим гиро.

Рейган не могла не зацикливаться на его кармане. Если бы у него действительно было там кольцо для члена, она была уверена, что у него не возникло бы никаких проблем с тем, чтобы показать его ей.

— Я хочу его увидеть, — сказала Рейган.

— Я должен просто вытащить его здесь, за столом? Это должно было бы стать интересной обложкой для таблоидов. — Он кивнул на стол позади нее, и она напряглась.

Сидел ли за ней репортер? Фотограф? И то, и другое? Внезапно почувствовав тошноту, она толкнула остатки своего гиро в центр стола.

— Не позволяй им испортить твою еду, — сказал Трей, пододвигая ей тарелку обратно.

Они? Сколько же их сидело позади нее?

— Притворись, что их там даже нет.

Ладно, да, это было возможно. Опять же, только в какой-то альтернативной вселенной.

— Итак, — сказал Трей, прежде чем сделать глоток пива. — Как нам заполучить в свои руки виолончель?

Она не была уверена, переводил ли он разговор на безопасные темы для нее или для вероятного подслушивания папарацци поблизости.

— Я уверен, что ты так же хорошо играешь на виолончели, как и на электрогитаре. — Он говорил громче, чем обычно. Возможно, руководил репортерами? — Когда ты впервые начала играть на струнных инструментах?

— Я впервые начала играть на струнных инструментах, когда мне было три года, — громко сказала она, давая ему понять, что знает, почему он ведет себя так странно. Интервью путем подслушивания, она могла сыграть в эту игру.

— Так ты можешь сказать, что ты эксперт по игре на виолончели? — Спросил Трей, его слова были хорошо сформулированы.

— Я не знаю. Возможно, тебе стоит спросить судей всех конкурсов, которые я выиграла.

— Значит, конкурс «Гитарист года в «Конец Исхода»» был не первым инструментальным конкурсом, который ты выиграла?

Рейган закатила глаза, и Трей рассмеялся. Боже, это было раздражающе.

— Нет, конкурс «Гитарист года в «Конец Исхода»» не был моей первой победой.

— Это был первый раз, когда ты выиграла, переспав со всеми судьями?

У Рейган отвисла челюсть, и она развернулась, чтобы обнаружить, что столик позади нее пуст. Она дала пощечину Трею за то, что он обманул ее, и он был слишком занят смехом, чтобы отразить ее нерешительную атаку.

Больше не беспокоясь о призрачных репортерах, Рейган слопала столько своего гиро, сколько мог вместить ее желудок. После того, как она объявила, что сыта, Трей оплатил их счет, и они продолжили свое путешествие, чтобы исследовать весь Нью-Йорк менее чем за шесть часов.

Они недолго оставались на Таймс-сквер. Слишком оживленной. Слишком много туристов. Они направились в сторону Центрального парка, держась за руки. После нескольких нервных минут оглядывания через плечо и сканирования потенциальных укрытий, мимо которых они проходили, Рейган начала забывать, что репортеры могут следить за каждым их движением.

— Я удивлен, что Итан еще не позвонил, — сказал Трей. — Ему, должно быть, нелегко рассказать об этом своей маме.

— Почти уверена, что он использует свое детективное расследование как предлог, чтобы отложить его.

— Как ты думаешь, он скучает по полиции? — спросил Трей.

— Я знаю, что да. Возможно, мне следует уволить его и посоветовать устроиться на настоящую работу.

— Уверен, ему нравится наблюдать за тобой, чтобы заработать на жизнь. Я бы не спешил отказываться от этого, и я уверен, что он тоже не спешит.

— Ну, я уверена, что он сошел с ума от скуки.

— Я, честно говоря, не хочу, чтобы он работал на такой опасной работе, — сказал Трей, его лоб сморщился от беспокойства.

Рейган сжала его руку.

— Я не уволю его, но я не буду стоять у него на пути, если он захочет уволиться.

После того, как они немного прогулялись вокруг озера, наслаждаясь природой местности, Трей остановил ее перед гигантским фонтаном. Широкий и идеально круглый бассейн окружал бронзового ангела, восседавшего на вершине нескольких ярусов. Звук льющейся воды успокаивал Рейган, пока она не заметила, что Трей не наслаждается пейзажем. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Она бы подумала, что он выглядит нервным, но Трей никогда ни из-за чего не нервничал. Рейган изучала его, пытаясь оценить его эмоции, только для того, чтобы заметить, что их окружили репортеры с камерами. И не только в том, что касается точки и щелчка. Она видела некоторых из них здесь и там, когда они наслаждались своим днем, но это была толпа. Откуда они все взялись?

Трей решил, что этот момент был идеальным временем, чтобы поцеловать ее, но она была слишком взволнована, чтобы наслаждаться этим. Затем он опустил руку в карман и достал кольцо, которое Эрик отдал ему ранее этим денем. Только это было не кольцо для члена. Это был бриллиант.

Сбитая с толку, она моргнула, глядя на него. Ее пристальный взгляд задержался на нем, когда он опустился на одно колено.

— Рейган, ты дополняешь меня так, как ни одна женщина никогда не дополняла меня. Я люблю тебя сейчас и буду любить тебя, когда испущу свой последний вздох. — Он улыбнулся ей со счастьем, сияющим в его великолепных зеленых глазах. — Ты выйдешь за меня замуж?