Бессмертное море (Вирджиния Кантра) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 19

Доктор в Элизабет одержал верх, оставляя все эмоции, сожаления и боль, позади. Она разберется с Морганом и ее чувствами к нему чуть позже. Сейчас у нее на руках пациентка с предродовыми схватками, которая вот-вот родит.

— Ее нужно транспортировать, — отдала она указание, ее голос профессионала звучал бодро. Доктор должен быть всегда уверен, даже когда женщина в нем хотела уйти в попытке зализать свои раны.

— Она этого не перенесет, — сказал Калеб.

— Не в госпиталь, — согласилась Лиз.

Шестьдесят минут судном для ловли омара, двадцать вертолетом. Схватки Маргред были в интервале меньше, чем в три минуты и больше, чем одна минута. Если бы Лиз не была так сосредоточена на своем собственном разговоре с Морганом… Она покачала головой. Не время для второй попытки или вины.

— В клинику, — сказала она.

Маргред сделала несколько коротких, осторожных шагов от тента к пляжу.

— Я сейчас сяду, — объявила она.

Сесть было хорошей идеей. Риск инфекции сделал внутренний осмотр невозможным, но Лиз все еще должна была проверить Маргред. Изменение положения могло даже замедлить роды. Но Маргред направилась в неправильном направлении.

— Не в песок, — сказала Лиз.

Калеб взял жену за руку.

— Ты можешь сесть в джипе.

— Здесь, — сказала Маргред. Хватая его мускулистое предплечье, она тяжело опустилась на пляж.

Другой рукой он немедленно ее поддержал. Он встал на колени около нее.

— Милая… — Его низкий голос дрожал от нервов и смеха. — Этого не было в плане рождения.

Она откинула назад волосы, улыбаясь ему.

— Не в твоем плане.

— Мэгги…

— Ах. — Она закусила губу, морщась от боли.

Лиз опустилась около них, ободрительно положив руку на колено Маргред.

— Хорошо, теперь ляг, давай посмотрим, готов ли ребенок.

Она осмотрелась, оценивая переполненный тент, темный пляж. Боже Мой.

— Что тебе нужно? — спросил Дилан?

— Свет. Ткань. Подушки. Эти скатерти? Почисти их, если возьмешь. И мою сумку. В машине. — Она автоматически потянулась за своими ключами, но в красивом голубом платье не хватило карманов. Привставая, она сняла сумочку через шею.

— Держи. — Ее черная медицинская сумка появилась как будто по волшебству, ее держала сильная рука с длинными пальцами. Она подняла глаза и увидела Моргана. Ее сердце ухнуло. Как он…

Он тонко улыбнулся.

— Заднее стекло разбито.

Ее рот открылся в изумлении.

Маргред хмыкнула.

Она повернула голову. Она сосредоточилась на своем пациенте.

— Не тужься.

— Я рожаю, — сказала Маргред с некоторым раздражением. — Я должна когда-нибудь тужиться.

— Пока нет, — сказала Лиз твердо.

Не до тех пор, пока, пожалуйста, Боже, они не приедут в клинику, где будет оборудование. Кислород. И чистые простыни.

Она обильно потерла руки дезинфицирующим средством, готов сделать быструю проверку и перевозку. Беглый осмотр выявил, что Маргред и ее ребенок не собирались ждать стерильную обстановку. Ребенок был уже на пути, каждые схватки заставляли его влажную, темную голову входить в родовой канал.

Живот Лиз скрутило, потом она успокоилась. Ее этому обучали. Без практики, вероятно, но обученная.

Маргред тяжело дышала, ее волосы прилипли к покрасневшему лицу.

— Джип? — спросил Калеб.

Лиз вдохнула, мысли неслись. Это была чрезвычайная ситуация, не катастрофа. Маргред хорошо себя чувствовала. Превосходная история в карточке. Нормальное расположение плода. Женщины все время рожали детей вдали от больниц. Но Лиз принимала роды больше десяти лет назад. И она никогда не принимала ребенка селки.

Она мысленно себя встряхнула. Она видела ультразвук. Ребенок Маргреда был человеком. Таким же человеком как Зак. Она ободряюще улыбнулась.

— Думаю, нам всем здесь будет хорошо.

— Здесь, — сказал Калеб резко.

— Ммм. — Лиз закончила осмотр и погладила Маргред по ноге. У них было несколько минут, чтобы подготовиться. — Дилан, может быть, ты уведешь людей… Спасибо.

Сложив скатерть, она поправила одежду Маргред.

— Мамочка? — Голосок Эмили был высоким и тонким.

— Твоя мама, сейчас занята, малышка, — сказала Регина. — Пойдем, подождем со мной и Ником здесь. Ты видела нашу девочку, верно? Грейс, это…

Их голоса исчезли.

Слава Богу, Регина. Лиз пробежала помнившийся протокол по рождению в голове, в то время как она перебирала все, что ей понадобится. Перчатки, спирт, шприц, ножницы…

«Первая беременность», — подумала она. — «Никаких известных проблем, дата истечения срока…»- Ну, дата была теперь не важна.

Время замедлилось. Ее мир сузился на рожающей женщине на пляже, Калеб поддерживал спину жены. Фонари отбрасывали бассейны света на твердом сером песке, клетчатых скатертях. Маргред выгибалась, напрягалась, задыхалась, тужилась, ее руки хватались за колени, ее тело слегка дергалось, когда схватки прокатывались по ней.

— Хорошо, — пробормотала Лиз. Пот катился по ее спине и впитывался в лифчик. Ее юбка была измазана кровью и жидкостью. — Еще толчок, сейчас. Мягче.

Темечко, лоб, маленький, темный, сжатый… Никакой пуповины. Хорошо. Лиз подсунула руку, чтобы поддержать голову ребенка, чтобы Маргред было легче, вспоминая боль от рождения ее собственных детей, боль и радость.

Маргред застонала, глубоко и гортанно. Ее закаленный войной муж побледнел. Убирая волосы с ее потного лица, он поцеловал ее в лоб.

— Ты отлично справляешься.

Но это было не так.

Напряженность охватила Лиз. Головка вышла, но плечи ребенка не прошли в родовые пути. Лицо Маргред было пепельного цвета, ее губы потрескались. Ее кровяное давление могло понизиться. Ей нужна была жидкость. Ей нужно было…

— Ты можешь тужиться? — спросила Лиз, сохраняя свой голос спокойным. — Маргред, ты должна тужиться, сейчас.

Огромный вопль вырвался из нее. Лиз вздрогнула.

— Легче, — успокоила она.

Черт побери, она хотела свое оборудование. Мониторы, физраствор, операционную…

Калеб держал свою жену.

— Мэгги…

Она корчилась. Длинная тень упала на ее раздутый живот. Морган шагал от моря, вода капала с его сложенных чашечкой рук.

— Отойди от света, — отрезала Лиз.

Он проигнорировал ее, вставая на колени у Маргред, когда та тужилась. Ее темные глаза были широко распахнуты, рот открыт от ужаса. Он раскрыл ладони, положил палец на ее язык, бормоча что-то.

Она задохнулась. Ее выгнутое тело внезапно осело, когда она схватила мужа за руку. Ее лицо покраснело. И ее ребенок родился в руки Лиз, прекрасный, скользкий. Красивый.

Удивление дрожало в Лиз. Но ее реакция была неважна. Ничто не имело значения, кроме рожденного ребенка. Она сконцентрировалась на своей работе, поддержка, вытирание.

Калеб посмотрел на Моргана.

— Что ты сказал?

Морган пожал плечами.

— Ничего. Благословение.

— «Рожденный от воды, для воды», — перевел Дилан. — «Сделай большой глоток и живи».

— Поздравляю, у вас мальчик, — объявила Лиз. Смаргивая с глаз слезы, она наклонилась вперед, чтобы положить влажного, темноватого младенца, все еще с пуповиной, на животик Маргред, кожу к коже.

Задержав свое собственное дыхание, Лиз слушала его первый крик. Ожидая, ее сердце билось быстрее. Ее челюсть напряглась. Твердо, она погладила спинку малыша.

Маргред изо всех сил пыталась сесть.

— Что это? Что не так?

Лиз погладила снова, сильнее, желая, чтобы он стал дышать.

— Давай, малыш.

Большая рука Калеба легла на маленький, влажный череп.

— Рожденный от воды… — Его голос надломился.

Лиз потянулась к ребенку, чтобы поправить его воздушную трассу, дать воздух его крошечным легким.

Рука Маргред накрыла руку ее мужа. Она коснулась темных, сжатых губ ребенка.

— Для воды, — прошептала она. — Сделай большой глоток и живи.

Дрожащий крик их сына поднялся к звездам и морю.

* * *

Морган сжимал руки, когда нес корыто над своей головой от пляжа к фургону доставки. Элизабет была на стоянке, опираясь на окно джипа Калеба, разговаривая с Маргред на заднем сидении.

Элизабет. Он восхищался ей, ее спокойствием при кризисной ситуации, уверенными руками, ясной головой, теплым сердцем. Она была замечательной женщиной.

Его женщиной.

Он хлопнул дверью фургона.

— Нэнси приготовит твою комнату. — Ее голос разносился по гравию и под деревьями. — Я встречусь с тобой там. Маргред бормотала.

— Как только мы вас обоих проверим, вы сможете вернуться домой, — сказала Элизабет, веселым и жизнеутверждающим голосом. — Езжайте осторожно.

— Я не думал, что нам придется использовать детское кресло так скоро, — сказал Калеб. — Спасибо, Лиз.

— Всегда пожалуйста. Как вы собираетесь его назвать?

— Колдер. — Голос Маргред пришел с заднего сиденья.

Из дикой воды перевел Морган молча.

— Мило, — сказала Элизабет. Она отступила назад, когда они уехали. Повернувшись к своей машине, она увидела Моргана.

На ней все еще была профессиональная маска, он видел, но за ее холодным самообладанием мерцали эмоции. Он сделал шаг ближе, чтобы просто получить удовольствие от того, чтобы слышит, как сбивается ее дыхание, видит, как темнеют ее глаза, прежде чем она ставит свою маску обратно на место.

— Хорошая работа, Доктор.

Какая-то настороженность оставила ее плечи. Она улыбнулась, лучики улыбки появились в уголках ее глаз.

— Это Маргред хорошо потрудилась.

— Большую часть, — признал он. — Но ты помогала.

— Ты тоже.

Он приблизился, преследуя ее.

— Нам хорошо вместе.

— Да. — Она откашлялась, продвигаясь к ее машине.

— Спасибо. Ты должен будешь рассказать мне как-нибудь, как работает эта уловка с водой. Но прямо сейчас, я должна…

Он перебирал пряди ее волос, заставляя ее замолчать. Он услышал, как она быстро перевела дыхание. Он знал, что адреналин все еще был высоким, ее пульс все еще мчался. Она пахла потом, солью и рождением, смешивающимися с землей и морем.

Он хотел ее, жаждал ее, так, как он ничего никогда не желал кроме моря.

Он не видел их родившегося сына, его и Элизабет. Он не думал об этом прежде, на что это, должно быть, похоже для нее, что он пропустил. Он все пропустил.

Он подумал о Калебе, нежно поддерживающем разродившуюся Маргред, Дилана и Регину, работающих инстинктивно, как команда.

Слова Элизабет дразнили его.

«Это то, чего ты хочешь?»

— Он был там с тобой, когда родился наш сын? — спросил он. — Твой муж.

— Я, хм… — Ему понравилось, что ей потребовалось мгновение, чтобы сосредоточить, найти свое место в разговоре. — Нет. Бен и я не были… Тогда мы просто были друзьями. Мы поженились приблизительно год спустя.

Она сказала ему, что тогда она лишилась поддержки родителей. Значит ли это, что…

— Ты была одна, — сказал он.

Брови Элизабет сошлись вместе. Она подняла подбородок, защищаясь.

— Медсестры были там для меня. Доктор, которого можно было вызвать. Там я была студенткой. Я знала людей.

Он сжимал челюсти, пока не стало больно. Она не хотела признаться в уязвимости. Она не хотела признаваться в том, что он ей нужен.

Ее сила была похвальна. Ее гордость была понятна. У него была та же самая сила, та же самая гордость. Он должен убедить ее положиться на него, довериться ему.

Он поднял руки, удерживая ее у внедорожника. Она напряглась.

— Я буду там для тебя, — пробормотал он. Он прижал губы к ее щеке, ее лбу. — Я останусь с тобой. — Помня ее слова, он быстро исправился. — Я хочу остаться.

Он ткнулся носом в ее горло, восхищаясь диким прыжком ее пульса, ее ненамеренной дрожью.

— Я нужен тебе.

Ее руки напряглись в его волосах.

— Ты нужен мне.

Он поцеловал нежную ямочку под ее ухом, учуяв ее капитуляцию, пробуя победу.

— Да.

Она потянулась, оттягивая голову назад.

— Ты нужен мне.

Он осторожно кивнул, приведенный в готовность изменением в ее акценте, искрой в ее глазах.

— Да. Нет никакого вреда, никакого позора, в том, чтобы нуждаться в ком-то.

Она смотрела в одну точку, слабо улыбаясь.

— Нет, если только он не нуждается в тебе.

Морган изумленно посмотрела на нее. Она играла с ним. Одним аккуратным предложением, одним быстрым поворотом, он был пойман. Намотан. Выпотрошен.

— Я не попрошу, чтобы ты был кем-то меньшим, кто ты есть, — продолжала Элизабет, непреклонно как поток. — Но я не могу быть меньше, чем, кто я есть также. Я не какая-то женщина, с которой нужно нянчиться и которую нужно защищать. Я — женщина, которая сама сделала карьеру, жизнь и дом для своих детей. Ты мне не нужен, чтобы просто заботиться обо мне. Заботиться о нас. Ты мне нужен, чтобы ты любил меня.

Он барахтался вне своей стихии.

— Я не думаю, что ты слабая. Я хочу заботиться о тебе, потому что ты… дорога мне. Ты и твои дети.

— Но ты любишь меня? Ты можешь любить нас?

Страх и разочарование крутились в нем. Его голова шла кругом, его сердце суматошно билось, его гордость была растоптана.

— Я хочу тебя. Я доверяю тебе. Ты нужна мне. — Он выстрелил в нее словами. — Это любовь?

Ее дыхание сбилось.

Она проводила его взглядом, ее карие глаза смягчились, заблестели от слез. Морган тихо чертыхнулся. Он не хотел, чтобы она плакала.

Но медленно, ее губы изогнулись.

— Это она. Спасибо. Это замечательно. На данный момент.

Он не понимал ее. Его сердце взорвалось в груди, как это было во время боя.

«Один из них выиграл», — подумал он. Но он не знал, кто именно.

Она вздохнула.

— Теперь я должна ехать. Я обещала встретить Маргред и Калеба в клинике. Я могу высадить тебя в гостинице?

Он слепо уставился на нее, стараясь не трястись, пытаясь не паниковать, отчаянно желая ее, нуждаясь… В чем?

В ней. Только в ней. Но у нее не было времени для него, она будет заботиться о Маргред и ее ребенке. Она и должна делать то, что нужно.

«Я тоже не могу быть меньше, чем тем, кто я есть».

Он покачал головой, чувствующий отвращение к себе. Не было никакого позора в необходимости в ком-то. Нет, если она не нуждалась в тебе в ответ.

Он был ей нужен. Она так сказала.

— Я прогуляюсь, — сказал он. — Чтобы прочистить мою голову.

Она снова улыбнулась, нерешительно.

— Так делает Зак. Я думала, это потому, что он мальчишка, но, может быть, он унаследовал это от тебя.

Закари.

Его мысли очистились, заострились.

— Где он?

Элизабет моргнула.

— Я не знаю. Я потеряла его во время обеда, а потом Маргред начала рожать, у меня не было времени смотреть за ним. — Она прикусила губу. — Я должна была. Регина и Дилан, присматривали за Эмили, но…

— Я найду его, — перебил он. — Мы подождем тебя дома.

* * *

Вода обернулась вокруг Зака как кулак, крепкий и спокойный. Знакомый. Он задрожал от облегчения, когда она обволокла его чувствительную кожу, поскольку ток дернул его вперед в прохладное, темное забвение.

Ему не нужна была Стефани. Ему никто не был нужен. Если у нее было место, куда уйти, то у него тоже. Место, куда бы она никогда не могла попасть.

Он не собрался далеко заплывать. Это просто случилось, как когда возвращаешься слишком поздно или пьешь слишком много, ситуация под контролем, пока ты не прекратишь обращать внимание, а потом, ой, ты там, смотришь на семь пропущенных звонков или хлещешь водку или энергетики в туалете, подвальной комнате клуба.

Или скользишь через жидкую темноту к щели в скале, сердце колотится, кровь несется, шар бьется, пульсируя как волны океана.

Он щелкнул хвостом, и маленькие рыбешки разбежались. Ха.

«Ты не должен входить в воду, до тех пор, пока не научишься себя защищать».

Он был в порядке. Он мог вернуться. В любое время. Он вернется, как только он увидит его снова. То большое блестящее садовое украшение. Шар.

Он мог чувствовать, что тот вибрирует как музыка, как тяжелый бас, в полостях его черепа и вдоль его кожи. Это привлекало его как ток, ближе к корням острова, ближе к трещине в скале.

Ближе.

Это был жар? Привлекательная синяя игра на песчаном дне выставляла мусор пустых раковин, распадающихся скелетов. Предостережение прошлось по нему как морская водоросль, покачиваясь в темноте.

Морган не хотел, чтобы он был здесь.

Морган может пойти к черту.

Мысль скользнула в ум Зака, на самом деле не его мысль. Смешная. Грубая. Неправильная.

Он скользнул ближе. Песок снесло, обнажив кусок светящегося шара, как серп луны, как прищуренный глаз дракона. Цвета кружились и пульсировали в его глубинах, привлекая Зака, заманивая его. Ритм шара стал сильнее, догоняя и перегоняя ритм его сердца. Как будто у него было два сердца. Два импульса. Два разума.

Кто вообще такой Морган?

«Мой отец», — подумал он.

Какой-то отец. Просто потому он трахает твою мать…

Зак разъярился, пульс бешено стучал в поиске тонко различимого ритма, вызывая воспоминания и негодование, как осадок на дне океана. Его эмоции сбивались.

Бен был твоим отцом. Мысль ударила его, привлекая его ближе. Рыбак, не рыба.

Зак боролся, но свет шара был в его глазах, пульсация шара была в его крови, голос шара был в его голове, неумолимый, неизбежный.

Ближе. Коснись меня. Тебе не придется быть одному.

Ближе. Освободи меня. Я могу дать тебе то, что ты хочешь. Женщину. Стефани.

Он подплыл, в глазах рябило.

Попался.

Ужасный толчок захватил его тело, остановил его желание. Боль пронзила его, безжалостно, парализующе. Шар притянул его ближе, намотал его как рыбу, дергающуюся на другом конце лески.

Он прикоснулся к нему и разбился. Шок ударил его, сотрясая его тело, ошеломляя его ум. Он боролся, кричал в своей голове. Но Существо не отпускало его.

* * *

Лиз улыбнулась, запирая двери клиники. Несмотря на ее заверения, что она будет в порядке, Калеб настоял, чтобы она поехала с ними.

— Я — полицейский, — объяснил он просто. — Я не хочу попасть в ситуацию, где я оставил тебя одну и что-то произошло.

Лиз убрала ключи в сумочку.

— Никаких телефонных звонков посреди ночи? — подразнила она.

Его улыбка отразилась в его теплых зеленых глазах.

— Думаю, мы достаточно поволновались в эту ночь.

— И нам достаточно будут мешать спасть, как сегодня, — добавила Маргред, прижимая их новорожденного сына к себе.

— Потребуется немного времени, чтобы войти в нужное русло, — сказала Лиз. — Просто отдохните, когда он будет спать, и вы будете в порядке. Уставшие, но в порядке. Я зайду завтра и посмотрю, как вы справляетесь.

Они шли вместе к их автомобилям. Глядя на новую семью, Лиз чувствовала, как в горле появился комок. Их радость, теплая, реальная и ощутимая, обернула их так же надежно как одеяльце ребенка.

«Так часто любовь была в деталях», — подумала она. В нежном прикосновении Калеба к маленькой спине Маргред, или как она прислонила щеку к его руке. В их смехе, когда они возились с новым креслом для ребенка. В их нежности друг с другом и с их ребенком.

«У нее могло быть это», — подумала Лиз, когда она ехала в лунном свете ночи. — «Жизнь, дом, семья, с Морганом».

Возможно, пока еще у него не было всех правильных слов, чтобы сказать ей, что он любил ее. Но она была нужна ему. Он доверял ей. Он хотел остаться. Этого было достаточно, более чем достаточно, на данный момент.

Ожидание дрожало в ней. Она была рада, что позвонила Регина и сказала, что Эмили заснула, смотря кино, и может остаться до утра. Не то, чтобы Лиз намеревалась, ну, в общем, заниматься чем-то, когда их пятнадцатилетний сын находится в комнате наверху. Она могла хотеть сорвать одежду Моргана, но она все еще должна была подавать пример. И Заку все еще требовалось время, чтобы приспособиться к присутствию Моргана в их жизни.

Она улыбнулась. Может быть, они с Морганом смогут пообниматься в гамаке. Конечно предполагая, что Зак был дома и спал. О, она надеялась, что он был дома и спал.

Но когда она въехала на подъездную дорожку, во всех окнах горел свет. Во всех. Должно быть, были включены все лампочки в доме.

Лиз нахмурилась. Зак определенно был дома. Только подросток мог быть настолько небрежен с коммунальными услугами.

Она поднялась по лестнице, странное предчувствие сжимало ее легкие, тянуло ее ноги. Парадная дверь была открыта. Ее сердце забилось. Действительно, это было слишком небрежно. Она говорила с Заком и сказала ему.

— Закари?

Гостиная была пуста. Внизу было тихо. Если Зак был дома, где был Морган?

Она поставила свою медицинскую сумку в зале, вешая сумочку на перила. Дом был слишком теплым, как будто кто-то играл с термостатом.

— Зак! — Она прокричала, чтобы ее голос был слышен на втором этаже. — Я хочу с тобой поговорить!

Нет ответа. Наверное, он слушает свой iPod.

Раздраженно, она начала подниматься по лестнице. Ему пятнадцать и он — финфолк. Но он все еще должен был следовать правилам.

Несомненно, это был Мэн. У этого штата был один из самых низких уровней преступности в стране. Но он не должен быть в своей комнате с открытой входной дверью. Любой бы мог войти.

Дверь в его спальню была закрыта. Она постучала.

— Зак?

— Не входи. — Его голос был напряженным. Резким.

Что он там делал?

Она поморщилась. Ладно, она могла подумать о нескольких вещах, которыми он мог заниматься в одиночестве в своей комнате в пятнадцать лет, и не хотеть, чтобы его мать это увидела.

— Дорогой, нам нужно поговорить.

— Нет. — Его голос звучал очень расстроенным, почти как если бы он плакал.

Она наклонилась поближе к двери.

— С тобой все в порядке?

— Нет.

Может быть он заболел. Может быть…

— Я вхожу, — предупредила она и открыла дверь.

Зак забился в узкое пространство между кроватью и стеной, свернулся в тугой клубок, обхватив руками колени.

Беспокойство сжало ее сердце. Его лицо пылало, его глаза метались, яркие и несчастные.

Она начала идти к нему через комнату.

— Зак, что случилось?

— Я не знаю. Не подходи.