Бессмертное море

Глава 6

Они вместе вышли из полицейского участка, Лиз держала за руку Эмили и Зака, который шел прижав голову к плечам, а Морган шел следом. Как единое целое. Как семья. Лиз ненавидела это. Он давил на нее. Она чувствовала его шеей и животом, внутри щекотало желание или тревога. Она резко остановилась и повернулась. У нее перехватило дыхание. Чертовски близко.

— Ты с нами не пойдешь.

Морган взглянул на нее, его лицо было столь же холодным и без выражения как мрамор, и холодок защекотал ее позвоночник. Он был не тем человеком, которому она могла приказывать, что делало его опасным. И слишком привлекательным.

Она покачала головой, чтобы избавиться от этой мысли.

— Мне нужно поговорить с Заком, наедине.

— Мне тоже.

— Не один на один.

— Очень хорошо, — он согласился так быстро, что она задумалась, выдала ли она себя. — Тогда мы поговорим с ним вместе.

Она нахмурилась.

— Нет, я… — Она не могла думать, когда он стоял так близко. Она сделала шаг назад, по-прежнему сжимая руку Эмили, и врезалась в свою машину. — Это моя ответственность.

— И ты всегда ответственная.

Он дразнил ее?

Она поджала губы.

— Да.

— Ответственная и… — Подушечка его большого пальца коснулась уголка ее глаза, где кожа была тонкой и чувствительной. — Уставшая. Позволь мне помочь.

Неожиданное прикосновение выбило ее дыхание. И речь. Он провел пальцем от щеки до челюсти, заставляя ее горло сжаться. В течение одного слабого момента она испытала желание закрыть глаза и прижаться к его руке, поглотить теплоту и силу его прикосновения. Инстинкт самосохранения выпрямил ее позвоночник. Она не была женщиной, которая на кого-нибудь полагалась.

— Я не уставшая, — сказала она ледяным голосом. — Я расстроенная.

Порочный смех мерцал в его глазах.

— С этим я тоже мог бы тебе помочь.

У нее упала челюсть. Она не обменивалась намеками с этим человеком на виду у всего города и перед детьми.

— Нет, не можешь. Уходи.

— После того, как я поговорю с мальчиком.

— Не здесь. Не сейчас. Когда ты будешь говорить с моим сыном, это будет на моих условиях и на моей территории.

— Хорошо. Где и когда?

— Я…

Их взгляды встретились. Она поняла, что ее загнали в ловушку, ее сердце стучало под ребрами. Эмили наклонилась в сторону, наблюдая своими большими, испуганными глазами. Зак хмурился с другой стороны автомобиля.

Для пользы ее детей было важно, что она поддерживает подобие цивилизованности. Подобие контроля.

— Ты можешь приехать на обед, — решила она.

— Сегодня.

Она от досады поджала губы.

— Ладно. В шесть часов. Джунипер-Роуд, 18.

— Тогда увижу тебя там. — Он кивнул Заку. — Всех вас.

Взгляд Лиз метался между ними. Они были совсем не похожи, один большой, белокурый командир, другой костлявый и темноволосый. И все же что-то в форме их губ, линии плеч, тех странных, бледных, золотых глаз называло их отцом и сыном. Ее желудок упал.

— Возможно, было бы лучше, чтобы вы оба поговорили с ним, — сказал начальник полиции.

Возможно.

Лиз прикусила губу. А возможно, она совершает большую ошибку.

Морган стоял полуголый у раковины в своем номере, проводя лезвием ножа по лицу, чтобы убрать трехдневную щетину. Кожа финфолков была почти гладкой, но идя как человек, он должен бриться как человек.

Дверь его гостиничного номера распахнулась. Его рука замерла на мгновение, а затем продолжила внимательно двигаться вдоль его челюсти. Дилан Хантер, темный и разъяренный, влетел в комнату позади него.

— Во что, черт побери, ты играешь?

— В следующий раз постучи.

— Что? Ты же ждал меня. — Дилан бросил охапку одежды на широкую, белую кровать.

Морган положил нож и потянулся к полотенцу.

— Я предпочел бы не порезаться.

— Мне все равно, если ты перережешь себе горло, — сказал Дилан.

Морган встретил его пристальный взгляд в зеркале.

— Я вижу, что ты говорил со своим братом.

— Да. Он вызвал меня в свой офис, чтобы узнать, что происходит, и я должен был ему сказать, что понятия не имею.

— Я не отвечаю перед ним. Или тобой.

Скулы младшего смотрителя пошли пятнами.

— Это все еще моя территория. Моя сфера ответственности. У нас здесь было достаточно демонической деятельности, поэтому что-либо необычное делает моего брата раздражительным. Ты должен держать меня в курсе.

Морган подошел к кровати и вытащил из кучи пару футболок. К счастью, он и Дилан были почти одного размера, хотя тело Моргана было тяжелее.

— Принц приказал мне остаться.

— Чтобы восстановить силы.

— Да. — Он держал белую рубашку с пуговицами. — Лен?

— Хлопок. Натуральные волокна, так или иначе, как ты просил. Прочитай проклятую этикетку.

Он не нуждался в этикетке, чтобы знать, что будет неудобно. Он отбросил рубашку обратно на кровать.

— Что это за абсурдная история о давно потерянном сыне? — спросил Дилан.

Морган нашел тонкий мягкий черный свитер из кашемира или шелка.

— Не говори ерунды. Мальчик мой.

— У тебя есть ребенок. — В голосе Дилана звучало недоверие.

— Ты подвергаешь сомнению мою способность быть отцом?

— Нет, но… Ты и человеческая женщина?

Морган поднял брови.

— Не только селки могут трахаться с человеческими особями.

Он наполовину ожидал, что Дилан обидится. Его мать взяла человеческого мужа; Дилан — человеческую жену. Но селки только задумчиво поджал губы.

— Все равно, ты случайно встречаешься с ним сейчас. Здесь. На Краю Мира.

— Я зачал его шестнадцать лет назад в Копенгагене.

— Что делает его подростком, верно? Возраст Перемены.

— Так как было с твоей сестрой, когда она впервые вступила в свои силы.

— Ты думаешь, что он — финфолк.

— Я предполагаю. — Морган натягивал черную рубашку через голову. — Сегодня вечером я узнаю.

— А что потом?

— Не мне тебе объяснять важность потомства. — Не когда сам морской лорд пришел, чтобы отпраздновать рождение дочери-полукровки Дилана. — Наши люди умирают. Финфолки уходят под волну в гораздо большем количестве, чем селки. Дети — это выживание и сила.

— Дети — это дети. А что если мальчик не финфолк?

Морган пожал плечами.

— Тогда я не нуждаюсь в нем, а он не нуждается во мне.

Воспоминание о напряженном, белом лице Элизабет вспыхнуло в его уме.

«Бен был там, когда это имело значение. Зак все еще приспосабливается к своей утрате. Он не нуждается в еще одном срыве или еще одном разочаровании в его жизни. Он не нуждается в тебе».

Морган сжал зубы.

— А если да? — подталкивал Дилан? — Что ты тогда будешь делать?

Морган смотрел на него непонимающим взглядом. «Буду делать?» Их вид тек, как текло море. Если бы судьба дала ему ребенка, он бы принял его, как он принимал щедрость океана или дары волн.

— Я заберу его, — сказал Морган.

— В Святилище.

Ручеек недовольства прокатился между лопатками Моргана.

— Почему нет?

— В первую очередь, Люси не будет за тебя, если ты заберешь малыша куда-нибудь без его согласия.

— Я не отчитываюсь перед твоей сестрой.

— Тогда перед Конном. Он прислушивается к ней. Пареньку всего пятнадцать.

— Ты был моложе.

— Я был несчастен, — сказал Дилан откровенно. — И я сделал все возможное и невозможное, чтобы сделать всех вокруг меня тоже несчастными. У детей есть чувства, знаешь ли. Ситуация в Святилище достаточно сложная. Ты действительно думаешь, что сможешь управлять бригадой рабочих, если будешь нянчить какого-то подростка с плохим мироощущением?

Перспектива ужаснула его.

— Я не намеревался кого-либо нянчить?

— Тогда, прежде чем ты заберешь этого ребенка из единственной семьи, которую он когда-либо знал, ты лучше выясни то, что ты собираешься с ним делать, — сказал Дилан.

Морган глянул на Дилана с неприязнью. Все, что он хотел — это был шанс обеспечить свое потомство и поучаствовать во взаимно радостном соблазнении. Он не нуждался в этом полукровке селки, мутящем эмоциональную воду своим разговором о чувствах.

— Мальчик выживет, — сказал он коротко.

Они все выживут. Конн увидит это. Согласится с этим. Выживание — все, что имело значение.

Сытный запах цыпленка асопао, чеснок и лук, перец и чоризо, шел из кухни и следовал за мамой Зака вверх по лестнице и в его комнату.

«Пуэрториканская успокаивающая еда», — его папа Бен раньше говорил так каждый раз, когда мама готовила по одному из его семейных рецептов.

Зак фыркнул. Сегодня вечером мама действительно прикладывала все усилия. Потому что она думала, что он должен успокоиться? Или потому что тот парень придет на обед? Морган. Его биологический отец.

Она села на кровать Зака, наблюдая за ним, с печальным, терпеливым выражением лица, которое заставило его чувствовать себя так, будто ему было два года, и он был двух дюймов роста.

— Ты знаешь, ты можешь рассказать мне все, — сказала она, как будто она в это верила. Зак тоже хотел в это верить. Но он знал лучше. Он не мог сказать ей, что было действительно не так с ним. И таким образом, он не мог сказать ей вообще ничего.

Они уже прошли несколько раундов, его мама ударяла его комбинацией озабоченности и трусливых открытых вопросов, которые она взяла у консультанта, который приходил к ним домой. «Скажи мне, что произошло». «Как твое самочувствие?» «Что ты хочешь, чтобы было дальше?»

Зак посмотрел на свои руки. Он не хотел обсуждать свои чувства, ради Бога. Или то, что будет дальше. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Давление — говорить или молчать — металось в голове и грудь, как крик. В полнейшем отчаянии, в целях самозащиты, он ткнул в слабое место своей мамы.

— Итак, насколько хорошо ты знала этого парня, Моргана, прежде чем ты переспала с ним?

Лицо его матери побледнело, а затем стало красным.

— Не настолько, насколько следовало, — сказала она спокойно. — Раньше мы говорили о выборе. Я сделала несколько плохих. Но я никогда не жалела, что родила тебя.

Вина сжала его ребра как пятисотфунтовая горилла.

— До сих пор.

— Сегодня был не очень хороший день, — согласилась Лиз. — Но ты все еще мой сын, Зак. Я люблю тебя.

— Я и его сын тоже, — сказал он, надеясь на… что? Подтверждение, заверение, отрицание?

Она прямо посмотрела ему в глаза.

— Да.

Его усмешка уменьшилась, но он вернул ее на место.

— Так что, как я должен называть его? Папа?

Она не смогла скрыть свою дрожь.

— Ты сам должен будешь решить это для себя.

Стук, острый и повелительный, прозвучал от входной двери. Зак сглотнул нервный комок в горле. Как будто этот парень никогда не слышал о дверном звонке. Его мать встала, вытирая руки о брюки.

— Вероятно, это он. Почему бы тебе не открыть дверь, пока я добавляю горошек в асопао?

Лиз оглядела обеденный стол, пытаясь урвать удовлетворение из челюстей нависшей гибели. Ужин до сих пор не был бедствием. Цыпленок был хорош, не так хорош, как у матери Бена, но с таким же соблазнительным соусом. Эмили поглощала рис как голодающий ребенок. Зак горбился над своей тарелкой, угрюмый и тихий.

Как и думала Лиз, Морган был одет во все черное, черные штаны и обтягивающий черный свитер. Вор драгоценностей или наемный убийца.

«Как… Зак», — подумала она. «Более старая, более модная версия Зака».

Он откинулся назад на своем стуле, в его глазах была вспышка, которой она не доверяла. Не проблема. Все, что она должна была сделать — это придерживаться нейтральных тем, удовлетворить любое любопытство Зака о его биологическом отце, а затем выпихнуть того из двери.

— Я слышала, что завтра, предполагается, будет теплее, — сказала она.

Вспышка стала острее. Она прочистила горло.

— Конечно, пасмурно, если это имеет значение.

— Никаких сомнений.

Итак, Морган не разделял способность большинства моряков говорить часами о тумане и дожде. Эмили подняла глаза от своей тарелки и посмотрела на Моргана.

— Я хочу котенка.

Морган нахмурился, как будто она объявила, что может вырастить две головы.

— Прошу прощения.

Лиз боролась с улыбкой.

— Там было объявление. В полицейском участке, — объяснила Эмили. — Бесплатные котята. Я хочу одного.

Как будто она ожидала, что он выйдет и принесет ей одного. Улыбка Лиз исчезла.

— На самом деле котята не бесплатные, Эмили.

— В объявлении говорилось, что бесплатные.

— Да, но существуют расходы, когда у тебя домашний питомец. Прививки, еда и…

— Ты могла бы взять мои карманные деньги.

Лиз больше не была сильно удивлена.

— Милая, мы говорили об этом. Это не подходящее время для нас, чтобы отвечать за кого-то.

«И худшее время обсуждать это», — подумала она.

— Но…

— Позже, Эм, — сказала она твердо и повернулась к Моргану. — Спасибо, что принес вино.

Очень хорошее Тосканское красное, Barolo. Раньше она любила выпить бокал вина за обедом. Это была еще одна вещь, которую она бросила, когда Бен умер. Она не хотела пить в одиночестве, заканчивать бутылку после того, как дети легли спать.

Он пожал плечами.

— Дилан сказал, что это будет уместно.

Она пробежалась по файлам в своем уме.

— Дилан Хантер?

— Ты знаешь его.

Это был остров. В конечном итоге она узнала бы всех. Это была одна из причин, почему она переехала с семьей сюда.

— Он приносил свою трехмесячную дочь на осмотр, — сказал она.

— А. — Морган вернул свое внимание к тарелке.

Он ел с контролируемой признательностью, отметила она, почти с животной грацией и сосредоточенностью. Она смотрела, как движется его рот, как руки держат нож и вилку, и почувствовала, что краснеет. Она наколола куриное бедро на вилку на своей тарелке.

— Как же вы познакомились?

— Дилан — коллега.

— Я думала, что он помогает своей жене в ресторане.

— При случае. Он также занимается… Я предполагаю, что ты бы назвала это охраной окружающей среды.

— Это то, чем занимаешься ты?

— Да. Морская защита, исследование и спасение. — Глаза Моргана мерцали. — Каждый находит под водой удивительные вещи.

Зак гремел вилкой по тарелке.

Лиз чувствовала, как контроль над разговором ускользает, и схватила тарелку.

— Еще курицы?

— Спасибо. — Он взял другую ножку, немного риса, последнюю длинную сосиску.

Даже Бен, прежде чем его подвело здоровье, не нападал на свою еду так. Лиз смотрела на кучу еды на тарелке Моргана, понимая, что долгое время не готовила для взрослого человека.

Морган поднял глаза и улыбнулся своими очень белыми зубами.

— Ты разбудила мой аппетит.

У нее перехватило дыхание. Она была легкомысленной. У нее кружилась голова. Она была напугана. Этот человек не был Беном. И голод, который он расшевелил в ней, она не должна была его чувствовать. Конечно, она его не могла удовлетворить.

— Это было одно из любимых блюд Бена. Моего мужа, Бена. — Она схватила свое вино, чтобы успокоиться.

— Тогда я очень польщен, что ты приготовила его для меня. Я предполагал, что ты подаешь блюда из морепродуктов. Из омаров.

Лиз поперхнулась. В то время как она потянулась за водой и салфетками, Морган повернулся к Заку.

— Что ты сделал с ними?

Зак дернул плечом.

— Он взял их. Полицейский.

— Досадно, — сказал Морган.

— Это не важно.

— Если ты не можешь получить еще.

Лиз остановила свое безумное промокание скатерти. Зак посмотрел на Моргана из-под ресниц, но ничего не сказал.

— Где ты нашел омаров? — спросил Морган.

Лиз затаила дыхание.

— В воде, — пробормотал Зак.

— На глубине четырех метров? Сорока?

— Есть какая-то разница?

— Для меня нет, — сказал Морган вежливо. — Хотя мне интересно знать, как ты вытащил их на поверхность.

Он опрашивал ее сына за ее обеденным столом. Это было неправильно. Но она хотела получить ответы. Она устала биться о стену молчания. Было определенное виноватое облегчение, чтобы на Моргана легло бремя допроса и вес негодования Зака. По крайней мере он не топал в свою комнату. Пока еще нет.

— Какое это имеет значение? — ответил Зак. — Все закончилось.

Плечи Моргана поднялись, изящно имитируя пожатие плеч Зака.

— Пока ты не сделаешь это снова. Как только ты узнаешь это, таким острым ощущениям трудно сопротивляться.

— Что за острые ощущения? — спросила Лиз. — Воровство? Заку не нужно…

— Море, — сказал Морган. — Оно в его крови.

Бледное лицо Зака зарумянилось.

— Это не то. Я не… я сделал это из-за денег.

Нервы скрутили живот Лиз. Она мяла салфетку на коленях.

— Зак?

Он не смотрел на нее.

— Если тебе нужны были деньги, ты мог просто…

— Я слишком взрослый, чтобы бежать к тебе всякий раз, когда я что-то хочу, — вспыхнул он.

Лиз подняла подбородок.

— Я собиралась сказать «найти работу».

Морган коротко рассмеялся. Лицо Зака перекосилось, а потом стало снова обычно-угрюмым.

— Я не могу. Я должен присматривать за Эм.

— Я думаю, сегодня ты доказал, что Эмили будет лучше без нашего соглашения, — сказала Лиз настолько спокойно, насколько могла. — Завтра я изучу для нее другие возможности. Ты можешь прогуляться по городу и посмотреть, не нанимает ли кто-нибудь работников.

Стул Зака заскрипел, когда он поднялся из-за стола.

— Вот дерьмо.

— Сядь, — приказал Морган.

— Она не может говорить мне что делать.

— Конечно может. — Голос Моргана сочился презрением. — Она кормит тебя, одевает тебя, защищает тебя как ребенка. Сядь.

Зак шлепнулся на стул. Лиз нахмурилась. Не то, чтобы она не оценила поддержку, но она отвечала за дисциплину в этом доме.

— Я не нуждаюсь в твоей поддержке.

Морган долго и прохладно посмотрел на нее.

— Ты — женщина. Это между мужчинами.

— Я — его мать, — сказала она возмущенно.

Он продолжал на нее смотреть.

— Точно.

Она чувствовала себя голой, все ее слабые места, все ее недостатки в качестве родителя были раскрыты. В ее сознании возник образ Моргана, стоящего в полицейском участке, как ангел-хранитель, одетый в черное, а Эмили цепляется за его ногу.

За столом Зак наблюдал за ними с сосредоточенным вниманием, которое он обычно оставлял для своих видеоигр. Любым другим вечером, после любой другой борьбы, он был бы в своей комнате с закрытой дверью и музыкой, сотрясающей стены.

Лиз глубоко и судорожно сглотнула.

— Могу я с тобой поговорить? — спросила она Моргана. — На кухне.

Он сверкнул зубами.

— Я в твоем распоряжении.