Безрассудный наследник

Глава 21

Амара

Николай вел нас к ресторану, крепко держа меня за плечи. Я поплотнее закуталась в пальто, холодный ветер подхватил мои волосы и разметал их по плечам.

Большая часть моих вещей из дома была привезена тем же днем, коробки с одеждой и личными вещами, которые, как только я начала их перебирать, перестали казаться мне родными.

Придется воспользоваться предложением Николая съездить на Манхэттен и обновить гардероб. Я сначала отмахнулась от этого предложения, но после того как посмотрела на всю одежду, которую привезла из дома, все вещи, которые отец утверждал, прежде чем разрешал мне их носить, теперь казались ядовитыми.

И пока я сидела на краю кровати и разглядывала всю одежду, которую достала, Николай, словно прочитав мои мысли, вошел в спальню и протянул белую коробку, обернутую кроваво-красной лентой.

Внутри коробки оказалось то, во что я была облачена в данный момент. Великолепное платье в полный рост, которое казалось слишком шикарным для ресторана в Десолейшене, чулки до бедер, шелковые подвязки, изысканное нижнее белье и высокие каблуки, явно не предназначенные для зимы.

И когда я смотрела на себя в зеркало, одетую в кружевное черное платье, которое выбрал для меня муж, — новое и необычное, которое я никогда бы не выбрала для себя, потому что оно было слишком сексуальным и демонстрировало мои изгибы, — я чувствовала себя более похожей на себя, чем когда-либо.

Николай открыл для меня дверь в «Василий», и я улыбнулась ему сквозь опущенные ресницы. Хотя он не ответил мне, я увидела жар в голубых радужках, когда он откровенно разглядывал меня прямо на тротуаре, на виду у всех.

Как только мы оказались внутри, дверь беззвучно закрылась за нами, и мягкий гул разговоров заполнил пространство. Гости перестали болтать, чтобы взглянуть на нас. Я не упустила внимания к Николаю: женщины смотрели на него с интересом, а мужчины сглатывали и быстро отводили взгляд.

Ресторан нельзя было назвать иначе, как истинно русским, вдохновленным царствованием, с традиционной восточноевропейской музыкой, негромко играющей над головой, российским флагом, гордо вывешенным на одной из стен, и очень насыщенной атмосферой.

Я была так занята разглядыванием традиционной и культурно эстетичной русской тематики, что не заметила, как мы снова двинулись в путь, пока не почувствовала ладонь Николая на своей пояснице, когда нас проводили к кабинке в задней части ресторана, где сидел пожилой мужчина с копной белых волос и ярко-голубыми глазами.

Как только мы сели за стол, пожилой мужчина, представившийся Акимом, взял одну мою руку в обе свои и поднес к своему морщинистому лицу, нежно поцеловав костяшки пальцев и пробормотав что-то по-русски.

А потом он ушел, и Николай жестом велел мне занять место, а сам сел рядом со мной.

Нам не пришлось долго ждать — кто-то пришел и принес бутылку вина. Они показали ее Николаю, и, когда он слегка кивнул, официант налил небольшую порцию в винный бокал. После дегустации и одобрения Николая, оба наших бокала были наполнены, и мы снова остались одни.

Я обратила внимание на отсутствие меню, но не задалась вопросом, когда принесли первые блюда, как будто шеф-повар и персонал бросили все дела, чтобы угодить Николаю.

Я никогда раньше не пробовала настоящую русскую кухню, но с каждым представленным блюдом и небольшим описанием, сделанным лично Акимом, мне казалось, словно я побывала в чужом, далеком государстве и воочию познакомилась с его Родиной.

По мере того как проходили минуты и мне становилось легче и спокойнее, я поняла с каким напряжением ожидала неловкости, дискомфорта, которые должны были заполнить пространство. Это было наше первое свидание. Мое первое свидание. Но по мере того как Аким инициировал большую часть разговора, рассказывая мне отрывки из своей жизни, когда был ребенком в России, и как его мама и бабушка готовили эти блюда, мне становилось все легче. Я искренне смеялась над его шутками, краснела от комплиментов и все время чувствовала на себе пристальный взгляд Николая.

Остаток трапезы прошел приятно, я смаковала каждое блюдо, которое мне приносили, и дошла до того, что не возражала против пристального взгляда Николая. На самом деле я раскраснелась и распалялась каждый раз, когда оглядывалась и его взгляд задерживался на моих губах, когда я подносила вилку, ложку или даже чашку к губам.

Никогда прежде я не чувствовала себя такой привлекательной в чьих-то глазах, никогда не ощущала себя объектом чьей-то одержимости. Но теперь мне было знакомо это чувство.

Когда со стола убрали и принесли свежую бутылку вина, я поднесла руку к лицу и коснулась щеки — кожа была теплой от алкоголя, приятный гул разливался по венам.

Николай откинулся назад, опираясь одним предплечьем на стол, другим — на подлокотник кресла. И, конечно же, его взгляд был устремлен на меня.

— Ближе, — сказал он низким голосом.

У меня возникло ощущение, что, хотя он мог бы легко протянуть руку и придвинуть мой стул ближе, притянуть меня к себе весьма доминирующим способом, ему нравилось, что я так легко его слушаюсь.

Но он ничего не сказал, как только я оказалась достаточно близко, чтобы почувствовать пряные темные нотки его одеколона.

— Что теперь? — мягко спросила я, и его глаза еще больше прикрылись, а уголок рта соблазнительно изогнулся.

— Будем сидеть и допивать вино, а ты будешь вести себя совершенно естественно все это время.

Я в замешательстве опустила брови, не понимая, что он имеет в виду. Но прежде чем я успела спросить или попытаться вникнуть в смысл его слов, его рука оказалась на моем колене, а пальцы впились в ткань платья, медленно сдвигая его вверх.

Моя спина выпрямилась, и я оглядела ресторан. Хотя был уже достаточно поздний вечер и в ресторане было занято всего несколько столиков, все, о чем я могла думать, — кто-то из завсегдатаев может посмотреть и увидеть, что собирается устроить Николай.

— Что ты делаешь? — прошептала я и положила свою руку на его, которая уже забралась на верхнюю часть моего бедра, поднимая платье и обнажая подвязки моих чулок.

Я чувствовала, что мои глаза так широко раскрыты, когда я смотрела на каждого человека за столиками, но когда я услышала, как Николай издал ворчливый звук, то посмотрела на него и увидела, что его внимание было сосредоточено на черной кружевной подвязке на верхней части моего бедра.

— Я чертовски рад, что выбрал это для тебя.

Он продолжал двигать рукой вверх, моя ладонь лежала поверх его ладони, не оказывая никакого сопротивления, и он мог делать все, что хотел.

— Возьми свой бокал с вином и выпей, милая.

Я сглотнула, мое горло вдруг стало таким тугим и сухим, казалось, оно вот-вот перекроется. Но я выполнила его просьбу, протянув дрожащую руку и обхватив пальцами ножку бокала.

Жидкость в бокале плескалась, когда я подняла стекло со стола и поднесла его ко рту, делая большой глоток в то же время, когда он просунул руку внутрь. Вино не имело никакого вкуса, как бы я ни была возбуждена и унижена, как бы ни думала ни о чем другом, кроме как об искусных прикосновениях его пальцев.

Нас мог видеть кто угодно, и от осознания того, что он собирается прикоснуться к моей киске, поиграть со мной на публике, меня переполнял стыд.

Николай провел рукой по внутренней стороне моего бедра, а затем его пальцы провели по чувствительной зоне, где встречались моя киска и внутренняя часть бедра. Я чуть не поперхнулась вином, глотая его, и продолжала оглядывать ресторан, зная, что кто-нибудь обязательно заглянет и увидит, что происходит.

— Ты так хорошо справляешься, принцесса, будучи для меня развратной девочкой, — он переместил свои губы к раковине моего уха. — Но ты будешь такой только для меня, не так ли? — он провел пальцами по кружеву, прикрывающему мою киску, и я втянула воздух, когда он слегка надавил.

Когда я начала задыхаться и пыталась сомкнуть ноги, он низко и тихо рассмеялся.

— Ты знаешь, что случится, если кто-нибудь до тебя дотронется? — его голос прозвучал так тихо возле моего уха, что я не была уверена, что услышала его. Он еще сильнее надавил на мою киску, прямо на клитор, рисуя медленные круги по набухшей ткани. — Ты знаешь, что бы я с ними сделал? — он убрал пальцы с моего клитора, и я уже собиралась протестовать, но слова застряли у меня в горле, когда я почувствовала, как он оттянул край моих трусиков и просунул пальцы под них.

От первого прикосновения его пальцев к моей обнаженной коже я откинула голову назад и заставила себя закрыть глаза. Наслаждение было мгновенным, и я издала тихий стон, от которого мое лицо запылало от стыда, и я стиснула зубы, прикрыв рот.

— Я бы причинил им боль. Очень медленно. Сделал бы это по-настоящему ужасным, — он провел подушечкой пальца по моему клитору, и все мое тело напряглось. — Если бы они смотрели на тебя с вожделением, я бы лишил их глаз, — он повернул руку так, чтобы она по-прежнему теребила мой клитор, но в то же время обводила мое отверстие. — Если бы они прикоснулись к тебе, я бы лишил их рук, — он мягко ввел пальцы в меня, и я почувствовала, как мои глаза расширились, а из киски хлынуло еще больше жидкости. — А если они вздумают отнять тебя у меня, отнять у тебя хоть что-нибудь, я убью их так же легко, как убил Эдоардо.

Мое удовольствие нарастало так стремительно, что я сжимала пальцами бокал с вином до боли в руке.

— Я разрежу их на маленькие кусочки, а потом принесу тебе в подарок, чтобы показать, кто тебя защищает, и как далеко я готов зайти, чтобы обеспечить твою безопасность.

Мои глаза закрылись, и я почувствовала, как меня охватывает наслаждение. Он продолжал массировать мой клитор медленными, уверенными круговыми движениями, слегка надавливая, когда обводил мою дырочку. Я чувствовала, как мой оргазм начинает нарастать, и понимала, что его уже не остановить. Но я попыталась.

— О, нет, малышка. Ты отдашься мне, потому что знаешь, как сильно меня заводит, когда ты так чертовски хорошо мне подчиняешься.

Я сильно прикусила губу и почувствовала, как ранка, которую он мне сделал, снова открылась, и на языке появился медный привкус.

А когда он ввел большой палец в мое тело и стал сильнее теребить мой клитор, я кончила прямо там.

— Вот так. Вот моя хорошая девочка, — его губы были возле моего уха, его дыхание было резким, а слова — грубыми. — Хорошая девочка, не так ли, Амара?

Все, что я могла сделать, — это кивнуть и постараться удержаться от того, чтобы не закричать от удовольствия так, чтобы все эти люди могли услышать. А когда он стал двигать пальцем в моей киске, доводя до полного изнеможения, я прикусила губу и застонала еще громче.

Когда наслаждение отступило и я резко вдохнула, Николай провел языком по моему горлу, а затем впился зубами в мягкое место под ухом.

— Звуки, которые ты издаешь, когда кончаешь, делают меня таким чертовски твердым.

Он поцеловал меня в висок и вытащил руку из пространства между моих ног. Я втянула воздух и задыхалась, обхватив пальцами ножку бокала с вином так крепко, что удивилась, как он не треснул под хваткой.

Когда сознание вернулось ко мне и зрение прояснилось, я заметила, что два человека в другом конце зала смотрят на меня с выражением шока и отвращения на лицах. Но в тот момент я не могла найти в себе силы, чтобы заботиться об этом. Не сводя с них взгляда, я поднесла бокал к губам и допила сладкую жидкость.

Пожилые мужчина и женщина резко отвернулись, и я почувствовала, как уголок моей губы скривился от того, что навлекла гнев общественности. И тут я услышала, как Николай негромко говорит по-русски. Я взглянула на него, поправляя платье на ногах и выпрямляясь в кресле.

Его суровое и грубое выражение лица заставило меня насторожиться, и я провела пальцами по мягкому дорогому материалу платья.

Он взглянул на наручные часы, снова что-то резко сказал по-русски, а затем отключил звонок и сунул телефон обратно в карман пиджака. Затем он просто уставился прямо перед собой, его челюсть была плотно сжата, под загорелой кожей напрягся мускул.

— Все в порядке?

Прошло два удара сердца, прежде чем он посмотрел на меня, но затем резко выдохнул, словно избавляясь от всех бурных эмоций, которые были у него внутри.

Он резко кивнул.

— Да. Я планировал отвезти тебя домой и закончить то, что мы начали здесь.

От его слов у меня покалывало кожу, и я почувствовала необычайную чувствительность. Он был хищным зверем. Я вспомнила, как сегодня днем он вернулся домой и выполнил свое обещание съесть меня на обед. А теперь он подарил мне еще один взрывной оргазм прямо здесь, на публике.

— Моя красавица, я планирую закончить то, что мы начали, но нам придется сделать крюк. И побыстрее.

Я кивнула, не в силах подобрать слова.

Счет был оплачен, Аким пожал руку Николаю, а затем мой муж помог мне надеть пальто, поцеловал в макушку и вывел из ресторана.