Безрассудный наследник

Глава 27

Амара

Месяц спустя

Я услышала поскуливание Саши за дверью и поднялась с дивана, инстинктивно потянувшись рукой к боку, потому что знала, — движение и смена положения потревожат мою все еще заживающую рану.

Но я сохраняла нейтральное выражение лица, не желая, чтобы Николай, который как раз находился на кухне и разговаривал по телефону, увидел дискомфорт на моем лице. Он лишь сузил глаза, негромко зарычал и навис надо мной, требуя, чтобы я оставалась на диване, поджав ноги.

Даже спустя месяц заживление шло медленно, и к этому моменту я была расстроена, потому что чувствовала себя инвалидом из-за того, что Николай не позволял мне даже надеть собственную обувь.

А тут еще и правило «никакого секса», которое он ввел, пока я полностью не вылечусь.

Месяц без секса. Четыре недели, в течение которых мой очень жадный муж не прикасался ко мне так, чтобы я могла кончить. И, Боже, как же мне хотелось кончить.

Я включила камеру видеонаблюдения за дверью, увидев, как Дмитрий с ухмылкой на губах уставился в объектив, и нажала еще одну кнопку, чтобы отпереть дверь. Я все еще слышала, как Николай говорит на кухне, и чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ничто не могло пройти мимо него.

Отступив на шаг, дверь распахнулась, и в комнату вошел Дмитрий. Он тут же присел перед Сашей, начал что-то бормотать и ворковать с ней по-русски, затем поцеловал в макушку прямо между ушами, после чего снова поднялся.

Саша заскулила и придвинулась ко мне, прижалась гладкой головой к моему бедру и посмотрела на меня сверху.

— Когда я прихожу за ней, она всегда в чертовски ворчливом настроении, словно злится на меня за то, что я ее забираю.

Николай вышел из кухни, убрал телефон в карман и встал рядом со мной. Он провел рукой по моей спине и обхватил пальцами мой затылок.

Дмитрий фыркнул.

— Ты такой чертов собственник, — он прищелкнул языком, и Саша снова заскулила, но рысью подбежала к нему. Он начал говорить с Николаем по-русски и все это время поглаживал пальцами мою шею. Чем дольше он это делал, тем сильнее я возбуждалась, мокрая и ноющая между бедер, раздраженная, потому что знала, что он ничего не сделает, чтобы облегчить мое разочарование.

Дмитрий кивнул в мою сторону, и я улыбнулась, стараясь сделать вид, что моя киска сейчас не пульсирует. Потом он ушел, и я осталась наедине с мужем, который все еще стоял рядом, поглаживая мой затылок. Я выдохнула, собираясь бесстыдно умолять его трахнуть меня, но не успело слово сорваться с моих губ, как он поцеловал меня в висок и отошел.

Я стиснула зубы и посмотрела на него сузившимися глазами.

— Серьезно?

Он оперся руками о кухонный остров, его верхняя часть тела выгнулась вперед, а голова слегка наклонилась, когда он смотрел на меня из-под ресниц. И он ухмыльнулся, этот дьявольски красивый ублюдок ухмыльнулся мне.

— Ты сделал это нарочно, — прорычала я.

Он нахмурил темные брови.

— Что сделал, маленькая куколка?

Я сжала ладони в кулаки.

— Я вся на взводе, зная, что ты ничего с этим не сделаешь.

Он не двигался, не говорил и даже не моргал, наблюдая за мной. Но потом выпрямился во весь свой огромный рост и двинулся вокруг острова.

— Твоя маленькая тугая киска намокла для меня? — он медленно подался вперед, а я надула губы и сделала шаг назад. — Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, малышка?

Боже, от его слов мои внутренние мышцы болезненно сжались. Да, да, я хотела быть наполненной им.

— Я выздоровела, — прошептала я. — Не понимаю, почему ты теперь стараешься быть таким осторожным. Со мной все в порядке. Даже твой доктор так сказал.

Он ухмыльнулся и продолжил приближаться, пока я отступала назад.

— Думаешь, я не замечаю, как ты морщишься, когда встаешь? Думаешь, я не вижу, как хватаешься за бок, когда идешь? — он приподнял бровь. — Я вижу все, что тебя беспокоит.

Я провела руками по своим бедрам, чувствуя, как мое тело воспламеняется еще больше, поскольку еще сильнее желала его.

— Моя красавица дуется из-за того, что я слишком долго ее не ублажал?

Я задыхалась и отдалялась от него. Он не сводил с меня глаз, преследуя меня по дому, по коридору, по лестнице, а когда я оказалась в хозяйской спальне и кровать остановила мое отступление, он замер.

Он выглядел таким спокойным и собранным, и это казалось мне таким привлекательным, таким опасным и манящим.

— Разденься для меня, красавица.

Он негромко захихикал, когда я начала быстро снимать с себя одежду. От предвкушения и возбуждения, вызванного тем, что он наконец-то собирается меня трахнуть, на моем теле выступили капельки пота.

Когда я стояла обнаженная, его взгляд опустился на мой бок. Хотя рана снаружи затянулась, на ее месте остался неприятный шрам от пулевого ранения в виде морщинистой красной плоти. Инстинктивно я прикрыла его рукой, стыдясь того, как отвратительно он выглядит, и, опустив голову, зажмурилась.

— Нет, — резко, со злостью в голосе сказал Николай. Он оказался передо мной прежде, чем я заметила его движение, и, подставив костяшку под мой подбородок, запрокинул мою голову, чтобы я могла посмотреть на него. — От меня не спрячешься, — резкость в его голосе и свирепость в глазах заставили меня кивнуть. — Ты великолепна. Даже если бы была вся в шрамах и лишилась конечностей, я бы все равно счел тебя самой прекрасной из всех, кого я когда-либо видел. Я бы все равно желал тебя, как никого другого в своей жизни.

А потом он прикоснулся ко мне, поглаживая меня между ног, доводя до исступления. И все это время его взгляд не отрывался от моего, его ноздри раздувались, а глаза пылали страстью.

— Тебе нравится, когда я ввожу в тебя пальцы?

Я прикусила губу и кивнула, уже страстно желая его. Но я также знала, что ему нравится дразнить меня, играть с моим телом, пока я не начну плакать и умолять трахнуть меня.

Он наклонился ко мне ближе и шепнул на ухо:

— Сегодня я не заставлю тебя ждать, малышка, — в последний раз укусив меня за горло и прижав кончик носа прямо под ухо, чтобы он мог глубоко вдыхать, он ввел пальцы в мою киску.

Я вскрикнула и выгнула спину, ощущая полноту и растяжение, когда он ввел в меня два пальца.

— Продолжай, дорогая. Покажи мне, как сильно этого хочешь.

И я сделала это.

Его рот был возле моего уха, и его тяжелое дыхание в сочетании с ощущением твердой эрекции, упирающейся в мой живот, говорили об его возбуждении.

— Ты так хорошо трахаешь себя моими пальцами, будучи хорошей девочкой, кончи для меня.

Я вскрикнула, когда он засунул пальцы глубже в мою киску и загнул их внутри, задев ту набухшую, секретную точку во мне, которая заставила меня вскрикнуть и раскачивать еще сильнее себя на его пальцах.

— Тебе так хорошо, — он положил вторую руку мне на спину и еще сильнее подтолкнул вперед. Я приподнялась на носочках и откинула голову назад, застонав. — Ты лучше всех, — он провел языком по моей щеке, облизывая ее, а затем укусил за горло. Он вводил и выводил свои пальцы из меня, все сильнее и быстрее. Болезненно. — Продолжай быть хорошей для меня.

Я стонала его имя.

— Да… вот так.

Его рот был рядом с моим ухом, когда он прохрипел:

— Кончи для меня, принцесса.

И я сделала именно так: обхватила его крепкие бицепсы, впилась зубами в его шею и вцепилась в мускулистую спину, пока кончала.

— М-м-м, — хмыкнул он. — Ты так и норовишь подставить меня, малышка, намочить мою руку, как моя хорошая маленькая шлюшка, — он захватил мой рот в жестком, собственническом поцелуе, покусывая мой язык, мои губы. — Ты устраиваешь беспорядок, моя маленькая грязная девочка.

Оргазм все продолжался и продолжался, и все, что я могла делать, — это терпеть, двигая бедрами и киской на его пальцах, отдаваясь наслаждению, в котором мне отказывали слишком долго.

Словно прочитав мои мысли, он простонал:

— Больше никогда. Я никогда больше не откажу этой горячей маленькой пизде, никогда не откажу тебе ни в чем.

Я прижалась к нему и уперлась лбом в центр его груди, задыхаясь, мой разум был затуманен после эйфорического оргазма. Как раз когда мне показалось, что у меня подкашиваются ноги, он подхватил меня на руки и положил на кровать. Я смотрела полузакрытыми глазами, как он освобождается от одежды и забирается в постель рядом со мной.

— Скажи, что ты моя, — он притянул меня к себе, обнял и зарылся лицом в мою шею.

— Я твоя. Ты же знаешь, я навсегда твоя.

— Да, ебать тебя в рот. Только моя, — пробормотал он. Я услышала, как он глубоко вдыхает. — Боже, ты всегда так невероятно пахнешь, — его руки сжались вокруг меня.

— Я люблю тебя, — я поднесла одну из его рук, прижатую к моей груди, ко рту и поцеловала татуированные костяшки пальцев.

— Жизнь моя.

Жизнь моя.

— Я тоже тебя люблю. Больше, чем все остальное в моей никчемной жизни. Я люблю тебя, готов убить за тебя, отдать свою жизнь, чтобы защитить тебя, — он снова вдохнул, и я закрыла глаза. — Даже дьявол не сможет вырваться из адского пламени и отнять тебя у меня, — он поцеловал меня в шею.

Так я и расслабилась: твердый член Николая, прижатый к моим ягодицам, его теплое дыхание вдоль моего горла и его слова о том, что он убьет самого дьявола, чтобы я осталась в его жизни, были последними, что я услышала и почувствовала, когда позволила сну забрать меня.