Библиотекарь (СИ)

Глава 4 Маленький обман большого успеха

И вот теперь мною заинтересовались и призвали ко двору его Величества. Это плохо! Так и до замужества недалеко! Надо переиграть всё и сделать себя свободной. Это будет не просто, но идти открыто против воли короля нельзя, даже если твоя мать — его фаворитка…

Тут нужна более тонкая игра… Поиграем?

Для этого привлечём внимание к своей персоне. Заинтересуем и покажем себя во всей «красе»! Покорим короля тонкой лестью и умом. А потом, я стану первой женщиной на службе у его Величества королевства Тридат.

И так… сегодня я сыграю свою роль на сцене, а завтра — да здравствует Его Величество Бал! Бал!

Вечером было представление. С поставленной задачей на сцене я справилась. Переодетая в юношу — воина, я прочитала балладу именно так, как когда-то этого от меня требовала моя любимая учительница по русской литературе, Раиса Аркадьевна Зильбург. С последним монологом старого медовара, артист справился великолепно, да и «король» был убедителен. В последней сцене, брошенный в пучину вод сын-карлик, произвёл фурор. Ещё бы! Ну, кого может не впечатлить такая жертва гордого, не сломленного медовара, который перехитрил самого короля — завоевателя? Эти строки никого не оставили равнодушным…

Сидящие гости в зале не знали, кто такие «шотландцы», и что за «вересковый мёд», но были впечатлены. Теперь я точно знала, что не зря стала вести свои дневники и записывать туда всё, чем славилась литература моего мира. Это было очень странным занятием — вспоминать, напрягая свою память. Я на неё не жаловалась, но боязнь забыть что-то, для меня, библиотекаря по образованию, било по самолюбию и приводило часто к отчаянью. Единственной проблемой этого вечера стала просьба гесса Варламона исполнить песню. Случайно услышав, как я что-то напеваю на репетиции, он приказал своим талантливым музыкантам мне «подыграть» на флейтах..

Вся труппа уговаривала исполнить её на сцене! Уверенно утверждали, что и «голос у меня есть», и песня «замечательная». Последней каплей моего терпения стал упрёк, мол, я «дочь актрисы и должна понимать»… Я согласилась. Вот теперь меня ждал зал, и я волновалась… Моего волнения не могла скрыть даже красивая маска из чёрных кружев, сделанная умельцем-художником труппы для меня.

Мой голос звучал по — детски чисто и невинно. Ему вторили нежные флейты и кариоты*, струны которых звенели, как разбившееся стекло в большом зале с хорошей акустикой… Последние строки песни «Золотой Город» дались особенно тяжело — мой голос дрожал..

«Ух! Наконец-то! Закончились эти муки! Петь я боялась и была весьма не уверенна. Я же не Гребещиков, не Анна, а блондинка Эйна, которой скоро исполнился всего-то двадцать один год!».

Взглядом прошлась по залу. Нашла в третьем ряду Мину. Она хлопала в ладоши и улыбалась, а в её глазах светилась гордость за дочь. «Интересно, что нашёптывает Эльмина на ушко его Величеству? О! Он даже встал и хлопает! Это особая милость и честь для любой актрисы. В ответ мне надо сделать приличный поклон. Получится ли? Мина мне плешь проест, если он будет не идеален. Ну, вот и всё! Я — за кулисы! Надо исчезнуть и быстро! Пора идти в свои апартаменты, приготовленные для меня Эльминой. Надо выспаться, отдохнуть и предстать завтра перед его Величеством и его двором Эйной Ди Пассет, графиней, дочерью его фаворитки».

Выступление продолжалось. Все были увлечены происходящим. А девушка — исчезла! Гесс Варламон с явной досадой на лице заглядывал во все скромные уголки, где можно спрятаться от любопытных глаз, но её нигде не было! И её личные вещи тоже исчезли..

«Подумать только! Такой успех, а она… Неразумное дитя! Я сделал бы из неё великую актрису! Она где-то во дворце, но бегать за ней по дворцу — неразумно и опасно. Придётся объясняться со службой безопасности дворца, отвечать на неудобные вопросы, а мне это надо? Вполне может быть так, что эта удивительная девушка уже в апартаментах своей матери. Впрочем, надо придумать правдоподобную легенду её исчезновения. Такой успех у труппы, а я порадоваться не могу. Какая досада! Скоро вызовут всех на поклон, а её — нет. Знаю я эту публику! Могу предположить, что за кулисы через четверть часа сбегутся многие сидящие в зале аристократы. От скуки и любопытства они будут настаивать на встрече с девушкой, а мне за неё — отдувайся! Жаль, дал клятву „молчания“», — и гесс Варламон тихо и незаметно вернулся за кулисы, где с явным нетерпением его ждали актёры. Он оглядел всех и строго отдал приказ:

— О девушке — ни слова! Ни-ко-му! Даже королю! Если прижмут, говорите так…Да, была такая, работала с нами временно на замене больной актрисы. Уехала срочно к жениху. Если узнаю, что вас подкупили золотыми дейками и вы сказали лишнего, то с любым из вас, я разорву контракт, не выплатив даже недельного пособия. Пожалеете, что не вырвал вам язык! Всем всё понятно? Хорошо. Теперь вернёмся к нашим делам… Ранним утром мы тихо уедим. Нам здесь делать больше нечего! Через три дня мы должны быть на празднике Ашеры в западном городке графства Некс. Распорядитель королевского дворца и казначей уже встретились со мной. Все остались довольны. Нам выплачен обещанный гонорар. Выдана провизия на три дня пути. А девушку — забудьте! С глаз — долой, из сердца — вон!

Актёры дружно закивали в знак согласия.

Выступление закончилось. Артисты труппы вышли на поклон. Через несколько минут хозяина театральной труппы гесса Варламона к себе пригласил сам король Конрад. Его привели в маленькую гостиную, в центре которой стоял мягкий низкий диван, на котором сидел он — король. Рядом с ним стоял столик для чая. Слуги суетились, разливая чай в чашки, подавая их присутствующим здесь трём незнакомцам. Зайдя в гостиную, гесс Варламон сделал низкий театральный поклон, скользнув взглядом по помещению оценивая людей, сидящих рядом с королём. Судя по их одежде и дорогой отделке ножен и оружию, это были нурийцы, южане. Геес Варламона потряхивало от страха и неизвестности. «Что хочет от меня король? Неужели девчонка попалась?». Он потупил взор боясь за свою жизнь.

— Гесс Варламон! Мы пригласили вас сюда, так как узнали, что рано утром вы покидаете нас… Не мог себе отказать в этой встрече и лично поблагодарить вас за доставленное удовольствие. Представление доставило радость моей матушке и Эльмине. Их вкус безупречен. Вот это — и король протянул свиток Варламону — является походной грамотой освобождающей вас от оплаты постоя в любом городе нашего королевства. Надеюсь, мы с вами будем видеться не менее одного раза за сезон. Вы всегда желанны в моём дворце.

— Спасибо, ваше Величество! Вы внимательны к нам и добры. Эта грамота, как нельзя кстати. Скоро осень. Для артистов это самое тяжёлое время, ибо за пользованием королевскими дорогами плата повышается вдвое.

— О! Грамота — это такая малость! Угодив вам, я радую своих подданных. Вот и наши гости из южных земель остались под впечатлением вашей баллады. А песня очень пришлась по душе моей дорогой матушке. Девушка, исполняющая её — яркий цветок в вашей актёрской труппе.

— Не могу не согласиться с вами, ваше Величество. Девушка и впрямь талантлива. Вот только она покинула нас. Эта девушка не захотела продлить контракт и уехала к своему жениху. Она сделала свой выбор.

— Ах, вот как…А наши гости хотели лично её поблагодарить. Жаль!

— А уж как мне жаль, ваше Величество! Она была бы у меня …Ах! Да что я говорю! Простите. Я огорчён её решением.

Ещё пара вежливых комплементов, пара вежливых ответов и гесс Варламон быстрым, широким шагом шёл прочь от уютной гостиной по извилистому лабиринту коридоров обратно, к своим актёрам. Его красивый камзол прилип к телу. По спине катились капельки пота. «Кажется, пронеслооо!» — тихо прошептали его губы. Во влажных руках его был зажат свиток — подарок его Величества.