Божественный яд

ГЛАВА 2. Тонкости подготовки листьев, плодов и корней

Я даю вам горькие пилюли в сладкой оболочке.

Сами пилюли безвредны, весь яд — в их сладости.

Станислав Ежи Лец

Попрекают Хайяма числом кутежей

И в пример ему ставят непьющих мужей.

Были б столь же заметны другие пороки –

Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей?!

Омар Хайям

Три дня до аудиенции прошли насыщенно и плодотворно. Адарик Морнхут всерьёз увлёкся идеей открыть представительство в Илаатане, где техномагов вообще было ничтожно мало, а уж конкуренции «Конструктам Морнхута» и вовсе не предвиделось. Человек деятельный и решительный, он взялся за новую идею с упорством, больше приличествующим дельцу, а не представителю старой аристократической фамилии, о чём не уставали шушукаться светские сплетники. Только этот самый представитель всегда предпочитал делать дело и деньги, а не вид.

Фрау Анина поначалу попыталась мягко повлиять и остановить набирающий ход локомотив, она знала упорство мужа, и знала, что если не успеть сразу, потом точно будет поздно, но вскоре смирилась с поражением. Защитник с ними, с конструктами! Главное, дочь не просто подчинялась воле отца, а искренне воодушевилась этой идеей, и вместо чертежей и схем засела над книгами на илаатском. Расставаться с дочерью Анина не хотела, но одновременно с этим желала ей счастья, и если оно — там, за горами, то лучше пусть она будет счастливой в Илаатане, чем несчастной — здесь. В конце концов, это дело короны и престижа обеих стран, и там вероятность попасть в неприятности существенно ниже, чем дома.

На аудиенцию Идана шла в боевом настроении и с твёрдо принятым решением. Она обязательно поедет на восток, обустроится там, найдёт хорошего мужа и хорошее место для мастерской. Для начала. Дальше фантазия рисовала смелые картины ещё одной огромной фабрики, или даже нескольких, и Ида не сомневалась, эти мечты вполне могли осуществиться. Как бы ни была развита у восточных соседей медицина, отрастить заново руку или ногу она не помогала, и создать другие искусственные органы — тоже. А вот если совместить илаатские познания в медицине с техномагическими наработками, то мечта изготавливать не только протезы, но и нечто гораздо более сложное вполне могла стать реальностью. Скорее бы добраться до этого Илаатана!..

За всеми этими мечтами и планами Идана не вспоминала о том, что двое соседей почти никогда за всю свою историю не жили мирно и то и дело пытались оттяпать друг у друга лакомые куски под эгидой религиозных и освободительных войн. Последняя такая окончилась всего пятнадцать лет назад точно так же, как большинство до неё: паритетом сторон. Ида не любила историю и не интересовалась политикой, а к армии и военному делу питала лёгкую подспудную неприязнь, несмотря на то что Волдо избрал для себя именно этот путь. Брата она меньше любить не стала, но выбор не одобряла, не понимая, как можно заниматься подобными вещами, если есть фабрика и фамильная склонность к техномагии.

В приглашении, к счастью, содержалось не только время аудиенции и расплывчатое указание на королевский дворец, но подробно был расписан подъезд и даже имелась пометка для охраны.

Мобилем Идана управляла сама — так она и позволила бы кому-то лишить себя этого удовольствия! Ей, и без того считавшейся безнадёжно испорченной, такое мелкое чудачество легко сходило с рук, что вызывало зависть некоторых знакомых. Ида входила в небольшой кружок по интересам, где прогрессивные дамы обсуждали техномагические новинки, и водить в этом кружке умели все, но не все могли позволить себе подобную вольность публично.

Впрочем, кое-кто и не хотел. Фрау Логерлет, например, которая считала себя вдовой при живом муже — тот был стар и почти не проводил время с женой — с удовольствием пользовалась услугами шофёра. Ида видела пару раз этого рослого красавчика с широкими плечами и изумительно голубыми глазами и не сомневалась, что его навыки вождения интересовали нанимательницу только как приятное приложение к самому шофёру.

Дворцовая прислуга была вышколена на совесть. Лакей, который подал гостье руку, помогая выбраться из мобиля, и бровью не повёл, обнаружив, что помогать нужно со стороны водительского места. И занял он его, чтобы отогнать транспорт, с прежней печатью вежливой невозмутимости на лице.

В то же мгновение перед Иданой возник ещё один молодой человек в точно такой же сине-зелёной ливрее и с поклоном попросил следовать за ним.

С того дня, когда юную фройляйн Морнхут представили ко двору, она бывала во дворце несколько раз. Её семья пользовалась уважением, король вообще любил техномагию и техномагов, поэтому заметное пятно на репутации не стало причиной немилости его величества. И, наверное, именно это во многом определило нынешнее положение Иды: порицаемая и недостойная, она тем не менее так и не стала изгоем в обществе.

Сейчас Идана прибыла по делу, поэтому пригласили её к третьему восточному подъезду. Восточная сторона издавна считалась в Транте посольской, в этом крыле располагалось министерство иностранных дел, здесь же принимались все иностранные делегации и сложно было встретить праздношатающихся бездельников.

Ида ни разу не видела илаатского принца, да и вообще илаатов встречала на своём веку мало, и воображение рисовало очень странные картины, больше основанные на стереотипах и домыслах, чем на знаниях. Ей то представлялся солидный мрачный кабинет, отделанный дубовыми панелями, где восседал мрачный и зловещий мужчина в форме, то — варварски роскошное подобие тронного зала, где на расшитых подушках возлежал полуобнажённый мускулистый красавец, которого обмахивали опахалами обнажённые наложницы. Сложнее всего было не захихикать от очередной фантазии.

К лёгкому разочарованию Иданы, слуга привёл её в обыкновенную гостиную, интерьер которой всего лишь ненавязчиво отсылал к илаатским традициям, что-то подобное и даже куда более эффектное можно было встретить в домах увлекающихся экзотикой аристократов. Низкая, немного непривычная мебель, обитая пёстрой тканью и украшенная резьбой на деревянных частях, мозаичный пол, сложные барельефы с растительным орнаментом и мозаичные вставки на стенах, два настенных же фонтана друг против друга… Красиво, но совсем не так экзотично, как хотелось.

Про интерьеры Илаатана Ида знала совсем немного. Её больше интересовали книги по медицине, немного — мифы и легенды, поэзия и совсем уж по остаточному принципу всё остальное, так что фройляйн Морнхут хоть и имела общее представление о нравах и обычаях соседей, но именно что общее.

Илаат, который поднялся навстречу гостье, одновременно соответствовал её ожиданиям и обманывал их. И хотя невежливо было его разглядывать, но Идана просто не могла этого не делать, и, пока они вежливо раскланивались и знакомились, девушка давала волю своему любопытству, насколько позволяло плохое зрение. Её извиняло то, что принц Сулус ан-Яруш, который настаивал на неформальном разговоре без титулов, и сам отвечал не менее искренним любопытством.

Он имел непривычную наружность, но определённо был красив. Хорошего роста — такого, чтобы не возвышаться над окружающими совсем уж неприлично (хотя принц, наверное, мог бы себе подобное позволить), но при этом иметь право считаться высоким мужчиной. Конечно, принц не сверкал обнажённым торсом, но свободные белые одежды сидели на нём очень хорошо, безо всякой наготы подчёркивая тонкую талию и широкие плечи и давая понять, что сложён мужчина прекрасно.

Илаат двигался текуче и грациозно, длинные распущенные волосы и подведённые глаза вкупе с обилием золотых украшений производили странное впечатление и, наверное, должны были придавать в глазах непривычных к такому трантцев женственности, но, однако, не придавали. И ничего чрезмерного, крикливого в его наружности не было, простая белая одежда удачно оттеняла блеск золота.

Ида пришла к выводу, что илаат походил на змею — белую с чёрной головой морскую гадюку, ядовитую обитательницу прибрежных скал, которую она видела в королевском зверинце.

Показывая себя гостеприимным хозяином, Сулус предложил чай и закуски, вежливо поинтересовался, не было ли каких-то проблем в дороге и всё ли у неё, Иданы, хорошо. Поскольку это были обыкновенные светские мелочи, вдаваться в детали Иде не следовало, даже если бы жалобы имелись, поэтому она несколько минут поддерживала спокойный светский разговор, с удивлением ловя себя на том, что совершенно не волнуется. А она ведь находится наедине с незнакомым мужчиной, притом чужестранцем, обычаи родной страны которого знает посредственно! Больше того, разглядывает его без стеснения и позволяет разглядеть себя.

Впрочем, скрывать или стесняться ей сейчас тоже было нечего. Наверное, на взгляд илаата, она тоже была экзотична и — наверняка привлекательна, во всяком случае, смотрел он с одобрительным интересом. Белый с пепельно-розовым дневной наряд очень шёл Идане, тонкие кружевные перчатки и жемчуг на шее — тем более, кудряшки были собраны в аккуратную высокую причёску и, это сложно было не заметить, постоянно притягивали к себе взгляд собеседника. Безупречная осанка, тонкая талия, обаятельная улыбка… Может, она и не очаровала принца с первого взгляда, но тот явно остался доволен увиденным.

Через несколько минут принесли чай. Никаких любопытных служанок, столик прикатил еще один лакей с лицом, напоминающим восковую маску. Идана даже пристально вгляделась в его движения, гадая, может, он и не человек вовсе, а отлично исполненный автоматон?

Но через мгновение от этой мысли отвлекло появление ещё одного илаата. Этот точно был живым, сомневаться не приходилось: он был недостаточно одет, чтобы сойти за конструкт. Такие же свободные белые штаны, как у принца, подпоясывал шёлковый алый шарф, а верхнюю часть тела прикрывал только длинный распахнутый жилет, расшитый красным и золотым. На груди висело несколько ниток бус. Ида вспомнила, что называлась эта деталь одежды кутра, но вспомнила это с трудом и вскользь. Для начала пришлось сосредоточиться на том, чтобы оторвать взгляд от полуобнажённого мужчины, который, честно говоря, отрывать совсем не хотелось: этот илаат тоже был красив. Гладкая смуглая кожа, развитая мускулатура, правильные черты лица…

Ох, Защитник, можно подумать, ей сейчас было дело до его лица!

— Я прошу прощения за то, что прерываю беседу, — заговорил илаат, у двери глубоко поклонившись и прижав ладони к груди. — Мой господин, прилетел почтовый ворон с вестью из дома.

— Простите, фройляйн, это не займёт много времени, — обратился принц к Идане, принял из рук посетителя небольшой цилиндрический футляр и полностью сосредоточился на нём.

— Разрешите представиться, прекрасная дева, я Кутум Чёрный Ветер, — белозубо улыбнулся почтальон и склонился к руке Иды.

— Идана Морнхут, приятно познакомиться, — она всё же заставила себя отвлечься от волнующего и смущающего вида полуобнажённого рельефного торса и смогла вежливо улыбнуться илаату в лицо, когда тот задержал её ладонь в своей заметно дольше положенного. Сам он перчаток не носил, у соседей это вообще было не принято, и Ида не смогла не отметить, какие горячие у него руки. И, кажется, сильные.

— Неужели вы — одна из заложниц грядущего мира? Изумительно! Я надеялся, что Трант уступит нам несколько прелестных цветов из своих оранжерей, но даже мечтать не смел, что среди них может быть столь прелестная роза воистину королевского сорта, — рассыпался он в комплиментах, выпустил наконец руку Иды и без приглашения занял соседнее кресло.

Идана попыталась вспомнить, что говорил на этот счёт этикет Илаатана — имел ли право кто-то садиться без приглашения в присутствии принца, и если да, то кто, — но не преуспела. Слишком отвлекал илаат. Бархатисто-мягкий, глубокий голос обволакивал сознание и напрочь лишал возможности думать. Так бы сидеть и слушать его вечно…

Последняя мысль слегка отрезвила, Ида насторожилась. Голос был хорош, и его обладатель — тоже, но не слишком ли быстро она растаяла?

Чтобы не затягивать паузу, она сделала несколько глотков чая и незаметно до боли прикусила щёку изнутри, пытаясь вернуть себе самообладание. Это помогло. Идана вдруг вспомнила, что магия илаатов позволяла им воздействовать на живую природу, включая человека и его сознание.

Внутри мгновенно вскипело раздражение, но Ида одёрнула себя и заставила сохранить лицо, даже улыбнулась велеречивому илаату.

— Я не большой знаток культуры Илаатана, но, кажется, у вас принято ценить в розах не столько их красоту, сколько остроту шипов, не правда ли?

— Прекрасно сочетание красоты и умения не дать себя в обиду, — с улыбкой ответил Кутум. — Да, мы ценим это в женщинах.

— То есть в том случае, если кто-то попытается влезть в мою голову, будет уместно воткнуть ему в руку шпильку? За отсутствием других шипов, — предположила она.

Собеседник растерянно приподнял брови во время этой короткой тирады, а потом вдруг расхохотался — громко и заразительно, слегка запрокинув голову и без стеснения демонстрируя отличные белые зубы.

— Простите моего друга, — вмешался в разговор помалкивавший до сих пор принц. Он не смеялся, но улыбался весело и тоже очень искренне. — Мы должны всесторонне проверить девушек и подготовиться к их визиту. Заметные воздействия на сознание, разумеется, под запретом, а подобные мелкие хитрости, призванные расположить собеседника, используют многие. Покажи, Кутум.

— Вот, — тот аккуратно высвободил из-под украшений простой кожаный шнурок с изящной резной подвеской из кости или светлого дерева. — Это совсем простая поделка, какие можно достать едва ли не на каждом шагу, она располагает и расслабляет собеседника. Наши амулеты отличаются от ваших артефактов.

— Я техномаг, я знаю, — не удержалась от замечания Ида, с жадным интересом вглядываясь в подвеску.

Артефакты Транта имели сложную конструкцию, состояли из нескольких металлов с каменными вставками и служили долго. Их заряд обычно восстанавливался сам от окружающего фона, но при необходимости техномаг мог его зарядить. А в Илаатане пользовались амулетами. Выполненные из дерева, кости, перьев, кожи и других «живых» материалов, они могли нести большое количество магии, но не возобновляли её и, истощившись, необратимо приходили в негодность. Ида знала это в теории, но еще ни разу не видела настоящих илаатских амулетов — в Транте их не жаловали и запрещали ввоз.

— Тем лучше! — заверил принц. — Разумеется, на самом… отборе ничего такого не будет, хочется, чтобы выбор был личным и сознательным, но вам предстоит жить в Илаатане и лучше заранее настроиться. Мы опытным путём выясняем, насколько девушки подвержены внушению, и если всё плохо — нужно будет обучить её защищаться и обеспечить нужными амулетами.

— Ах, это была проверка, — раздосадованно протянула Идана. Осадок остался неприятный, но на хитрого принца она не сердилась, и на его друга — тоже. Это действительно было разумно и на пользу иноземным невестам. — И как, я её прошла?

— С блеском, — заверил принц.

— Скажите, — сообразила Идана, — а внешний вид вашего друга, наверное, тоже не случаен?

— Ρазумеется, — не стал скрывать тот. — Ваша культура запрещает обнажать тело, насколько я помню, некоторые послабления делаются только для женских вечерних платьев, а наша не видит в наготе ничего стыдного. Порой неуместное — да, но в спокойной дружеской или праздничной обстановке подобный вид никого не смущает, — он выразительно указал на распахнутую кутру, и Идане пришлось приложить всю силу воли, чтобы не прилипнуть опять взглядом к скульптурному торсу. — Конечно, ко всему можно привыкнуть, но и первая реакция важна. Одно дело, когда девушка просто смущается и отводит глаза, но совсем другое — если она начинает яростно требовать прикрыться или, хуже того, падает в обморок.

— Что, и такие были? — изумилась Ида. Ладно возмущение, она и сама знала нескольких таких чрезмерно благовоспитанных девушек, но обморок?!

— Увы, — неопределённо отозвался принц и развёл руками. — Но проверки проверками, а мне бы хотелось услышать и ваше собственное мнение. Неужели вы в самом деле готовы вот так оставить родные места и приехать в другую страну? Где, как бы мне ни хотелось обратного, можете столкнуться и с враждебностью, и с козням некоторых фанатично настроенных людей? Мы обеспечим безопасность и постараемся предотвратить все неприятности, но в новом обществе и чужой культуре шероховатости неизбежны.

— Простите, ваше высочество…

— Сулус. Я же просил, — он нахмурился с лёгким укором.

— Хорошо, Сулус. Простите, но я не верю, что биографии потенциальных невест для вас — закрытые книги. Вы наверняка знаете, кто я и почему до сих пор не вышла замуж, — решительно заговорила Ида. Она ещё и поэтому не любила политику: предпочитала решать все вопросы прямо и сразу. — Я считаюсь падшей женщиной и не могу рассчитывать на достойное замужество. Даже если мне повезёт встретить мужчину, способного отринуть предрассудки, всегда остаётся окружение, которое неизменно будет давить и отравлять жизнь. В Илаатане иное отношение к вопросу добрачных связей, и я не раз задумывалась, как было бы хорошо оказаться в стране с подобными обычаями. Конечно, я бы предпочла остаться здесь и изменить нравы Транта. Однако если что-то подобное и произойдёт, то уже не на моём веку. А я еще достаточно молода и хочу найти своё счастье. Я сказала что-то не так? — нахмурилась она, потому что принц с его другом слушали эту речь молча, с непонятными лёгкими улыбками. Показалось — насмешливыми, но Ида предпочла уточнить, прежде чем обижаться.

О собственном меркантильно-производственном интересе она и вовсе решила пока промолчать. Потом. Для начала надо добраться до Баад-Натхи и освоиться там.

— Напротив, — поспешил заверить принц. — Вы говорите то, что я надеялся услышать. Мне, вслед за владыкой Илаатана и вашим королём, не хотелось бы, чтобы участники этого соглашения чувствовали себя жертвами. И ваш разумный оптимизм — это лучший вариант из возможных.

— И много вам попалось оптимистично настроенных потенциальных невест? — осторожно спросила Ида.

— К счастью, у нас есть неплохие шансы набрать десять подходящих девушек. И если вы не передумаете, то я буду счастлив видеть вас среди них, — окончательно развеял её сомнения Сулус.

— У меня было время обдумать всё и принять решение. Если требуется официальное согласие родителей…

— О нет, мне достаточно вашего, вы ведь совершеннолетняя по законам Транта. Согласие ваших родителей волнует вашего короля, и именно его канцелярия занимается соответствующими вопросами. Кутум, бумаги?..

— Всё здесь, — с готовностью поднялся тот и принёс с каминной полки тонкую кожаную папку с золотым тиснением, которую Ида поначалу не заметила.

Дальше некоторое время было посвящено вопросам исключительно практическим и настолько обыденным, что Идана порой боролась с нервным смехом. Договор с указанием обязанностей сторон, небольшая анкета с пунктами о предпочтительных качествах жениха и неприемлемых продуктах в рационе… Она не могла сказать, чего ждала от этой аудиенции, но почему-то совсем другого.

Содержался здесь и финансовый вопрос. Традиции в двух странах были разными, в Транте принято было давать приданое за невестой, а в Илаатане — наоборот, за неё платили выкуп родителям. По соглашению правителей, этот вопрос на себя брала принимающая сторона — государство и обязывалась обеспечить благополучие будущих семей. Конечно, только в том случае, если девушки действительно выйдут замуж.

Так или иначе, но через час фройляйн Морнхут покинула дворец с документами и дальнейшими инструкциями, согласно которым через шесть дней к определённому часу следовало прибыть с вещами в воздушный порт. А илааты остались: через час была назначена встреча с еще одной девушкой. Каждая такая встреча оказывалась сюрпризом, к которому невозможно подготовиться заранее, и мужчины предпочли использовать паузы для отдыха. Сейчас, например, отдыхать они решили за разговором и бокалом вина.

— Как тебе возможная невеста? — нарушил молчание Сулус, когда слуга удалился, беззвучно прикрыв за собой дверь.

— Красивая девушка, — дипломатично отозвался Кутум. — Они все такие светленькие, непривычно.

— А как твоя возможная жена?

— Ты меня каждый раз будешь подначивать с этим вопросом? — рассмеялся друг, помощник и бессменный секретарь. — Нет, мой принц. Эта ещё больше нет, чем все остальные.

— Почему? — вполне искренне удивился Сулус. — Симпатичная, без особых предрассудков, очень рассудительная…

— Вот именно, — хмыкнул друг. — В этом и проблема. Она слишком рассудительная! И, прости меня, занудная. Вот твоей бы принцессе такой склад характера, Илаатан только выиграл бы!

— Сложно сказать, — вздохнул принц.

— Извини, — опомнился Кутум. — Как у тебя с ней?

— Пытаемся договориться, — честно признался он. — Мариика — неплохая девушка. Порывистая, конечно, болтливая и немного эгоистичная, но ей всего восемнадцать, она неглупа, неплохо наловчилась манипулировать своим окружением. Думаю, Владычица её одобрит и примет, и вообще она — настоящая принцесса. А эта… фройляйн Морнхут, — он медленно и старательно выговорил сложные слова чужого языка, получилось почти без акцента, — милая девушка, но слишком уж прямолинейна. Так что — нет, ты не прав, Мариика в роли невесты подходит мне несравнимо больше. Будем надеяться, на Морнхут обратит внимание кто-то из далёких от владыческого двора людей. Но я отчаялся понять, кого ты ищешь. Та слишком порывиста, эта слишком рассудочна… Гляди, другие расхватают!

— Разве это плохо? — пожал плечами Кутум. — Или ты настроен женить меня именно сейчас и именно на ком-то из них? Чтобы не одному мучиться?

— Нет, почему? Я просто пытаюсь понять, что именно ты ищешь.

— Любовь?.. — тихо уронил тот, заглянул в бокал. — Ρазве не этого, в конечном итоге, мы все ищем и жаждем? Любовь горячая и яростная, любовь мгновенная и глубокая, любовь всеобъемлющая и всепрощающая…

— Когда ты успел стать романтиком?! — Принц посмотрел на друга с изумлением. — Так договоришься до желания обрести истинную пару! — предположил он и сделал рукой отвращающий знак: словно поймал перед лицом мошку и сжал её в кулаке. Поверье приписывало этому жесту силу оставить слова тому, кто их сказал, и не донести до богов, чтобы не накликать.

— Нет, боги с тобой! Конечно, нет! — Кутум, хмурясь, тряхнул головой. — Но всё же… Может быть, любовь — это единственное, ради чего стоит жить? И ради чего стоит умереть…

— Я вообще не настроен умирать в молодом возрасте! Тем более во имя какой-то одной женщины, — насмешливо фыркнул Сулус. — Предпочту пожить на радость себе и пользу Илаатану. Чего и тебе от души советую как друг и приказываю как принц.

— Да, конечно, — стушевался Кутум и усмехнулся. — Я не всерьёз, в порядке лирических рассуждений. Общение с местными девушками настраивает на романтический лад. Да и вообще… Если оставить эту лирику, ничего не изменится. Ни одна не приглянулась мне настолько, чтобы выделить её из остальных, и, раз ты пока не приказываешь мне жениться, я потерплю. Ты ведь не приказываешь?

— Боги с тобой, и не думал даже! Давай оставим эту тему, — решил принц, озадаченный поведением друга.

Обаятельный, с отлично подвешенным языком, Кутум всегда имел успех у женщин, и до сих пор ему не приходило в голову связать себя с одной и навсегда крепкими узами. Он влюблялся по меньшей мере раз в месяц, иные увлечения не длились и недели, и такая жизнь его полностью устраивала. Сулус не одобрял переменчивости лучшего друга, но и в его жизнь никогда не лез: Кутум обладал удивительным талантом расставаться со своими пассиями полюбовно. Пока ни одна из них не приходила с жалобами ни к принцу, ни к отцу «первого любовника владыческого двора», Сулус не считал себя вправе вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека. Друг на участие в этом отборе невест-то согласился исключительно за компанию и потому, что потенциальных женихов предполагалось по меньшей мере в три раза больше, чем невест, как раз чтобы был выбор.

Тем неожиданнее оказалось услышать от Кутума столь высокие речи, произнесённые, кажется, всерьёз. Да, очаровывая новую прелестницу, он мог и стихи читать, и красиво рассуждать о чувствах, и звёздочку с неба достать, но вот так, в подобном тоне, да за бокалом вина? Это было ему несвойственно и очень на него не похоже.

Сулус не мнил себя знатоком человеческих душ, его куда сильнее привлекала наука и магия, поэтому он благодарил богов за то, что является лишь третьим сыном Владыки и может позволить себе заниматься любимым делом. Он допускал, что может недостаточно хорошо знать друга и не знать каких-то скрытых до определённого момента черт характера, вроде вот этой вдруг пробудившейся любовной хандры. Но тем интереснее было понять, что именно так повлияло на Кутума.

Интереснее и, главное, важнее. Одно дело, когда в неподходящую женщину драматически влюбляется абстрактный юноша из благородной семьи, и совсем другое — когда происходит это с доверенным лицом одного из сыновей Владыки, которое вхоже в личные покои и посвящено во многие тайны. Не хочешь, а заподозришь злой умысел и попытку подобраться к правящей семье.

Расспрашивать Кутума сейчас явно было бессмысленно, а вот отправить почтового ворона к Далану Песчаной Змее, Голове Старшего Дракона — стоило.

Старшим Драконом звалась личная гвардии владыки, которая в Илаатане занималась расследованием преступлений государственной важности, а также защитой владыки, его семьи и незыблемости вертикали власти. Далан возглавлял эту службу уже лет двадцать и нареканий по ней не имел. Больше того, именно он придерживался мнения, что лучше перестраховаться заранее, чем разгребать последствия непредусмотрительности, и привил его всем подопечным. Поэтому встретить непонимание Сулусу не грозило.

***

Поначалу казалось, что несколько дней на сборы — это много, а на деле время помчалось вперёд столь стремительно, что дух захватывало, и Идана уже боялась, что абсолютно ничего не успеет. фрау Морнхут взялась подготовить для дочери достойный гардероб, отец — подготовить дочь к реалиям Илаатана, а старший брат — юридическую и экономическую почву для прорастания на новой земле семейного дела. И всё это, разумеется, не могло обойтись без внимания Иданы. Матушка пыталась, но тут уже сама Ида решительно выступила против: если дать фрау Морнхут волю, то со всем багажом её дочери никакой дирижабль не взлетит! А куда ей столько? Тем более одеваются в Илаатане совершенно иначе.

Так что дел было много, помощников — тоже, а Идана — одна. Хотя через пару дней появилось подозрение, что такими темпами её всё-таки разорвут на добрый десяток маленьких Ид. Или недобрый, что вероятнее.

Но всё же, несмотря на вымотанные нервы, несколько небольших семейных скандалов и недостаток сна, сборы окончились успешно, и дирижаблю со стороны семейства Морнхут ничего не грозило. У Иданы получилось два дорожных чемодана с одеждой и главным образом книгами и еще небольшой саквояж с самым ценным — драгоценностями и документами.

Бумаг набралось изрядно. Её собственные самые важные записи, все нужные разрешения и полномочия от отца, короткие досье на тех, кто мог быть полезен в будущем деле. И, конечно, вся документация на Пола. Девушкам разрешили взять кого-то из особо доверенных слуг, но Ида предпочла слугам его.

Полом, или, если целиком, «Полноценной действующей моделью человека экспериментальной», назывался личный автоматон Иданы, на котором та отрабатывала многие свои задумки. Хозяйка, конечно, знала своё любимое детище наизусть до последней шестерёнки и безо всяких схем, но предпочитала перестраховаться.

Выполнять функции горничной техномагический болван, конечно, не мог: мелкая моторика у него оставляла желать лучшего и сводилась к нескольким базовым упражнениям, не столько полезным в работе самого Пола, сколько важным для оценки возможностей конечностей, которые на этом автоматоне отрабатывались. Но зато он очень солидно выглядел, особенно для демонстрации достижений техномагии далёким от неё илаатам.

Ида не старалась придать Полу побольше сходства с человеком, из антропоморфного в нём были только конечности — те части, для отработки и отладки которых он и служил. Непропорциональное, слишком квадратное тело закрывали кожухи из дублёной кожи на тонком каркасе с деревянными и металлическими вставками. Управляющий кристалл, магической мозг конструкта, располагался в виброгасящем подвесе в самой защищённой части корпуса — чуть ниже плеч, примерно там, где у людей размещались лёгкие. Но сильнее всего посторонних впечатляло отсутствие у Пола головы, из его плеч торчал небольшой звукоуловитель на стойке и окуляр на длинном гибком световоде, и только.

Чтобы он не громыхал и мог брать предметы, ступни и ладони были подбиты искусственным каучуком, так что двигался Пол сравнительно тихо. Правда, боялся сырости и грязи, и Идана раньше не вытаскивала его на улицу. Но сейчас выбора не осталось, и она надеялась, что один переезд её детище как-нибудь выдержит, тем более погода стояла хорошая.

Пользу Пол мог принести не только как демонстрационный образец. Надёжный конструкт преспокойно таскал тяжёлые чемоданы, которые сама Ида оказалась не в состоянии поднять. А ещё он знал несколько танцев, и это был заслуженный повод для гордости и радости хозяйки, которая любила танцевать и нередко на светских приёмах жалела о собственной репутации и том образе, который сложился в глазах окружающих. И вёл в танцах Пол очень неплохо. Конечно, не как хороший живой партнёр, но явно лучше плохого партнёра, и достаточно ловко, чтобы получить от процесса удовольствие.

Провожать Идану в воздушный порт отправилась вся семья. Мысленно присутствовал даже Волдо: отец сообщил ему о принятом решении и получил ответную телеграмму со словами поддержки, пожеланиями и напутствиями. В тексте брат удержался от шуток и подначек, но Ида достаточно хорошо его знала, чтобы представлять реакцию без купюр. Да и Ρабан компенсировал отсутствие старшего, стараясь за двоих.

За рулём мобиля сидел брат. Фрау Морнхут, с одной стороны, гордилась умением дочери управиться с железным монстром, но, с другой, опасалась этих детищ прогресса и гораздо больше доверяла сыну. Она бы вообще предпочла общество своего водителя, очень неторопливого и флегматичного мужчины, но супруг привычно отмахнулся от этого страха, над которым всегда посмеивался.

Пола в салон не взяли, он занял бы слишком много места. Но за любимца Идана не беспокоилась, он вполне мог прокатиться на запятках, предназначенных для лакеев и почти никогда не использовавшихся в семействе Морнхут по назначению.

Мобиль без заминок пропустили на территорию воздушного порта. Невест собирали не в общем здании вокзала, а в отдельном королевском павильоне, предназначенном для правящей семьи и особо важных гостей. Подтянутый офицер в лейтенантском мундире королевской гвардии указал, где можно поставить мобиль, проверил документы будущей невесты, стараясь не глазеть слишком уж неприлично на автоматона, который под командованием Рабана доставал багаж. Поскольку рук у Пола было только две, он взял на себя основной груз, а маленький саквояж брат подхватил сам.

В небольшом светлом холле, отделанном тёплым кремовым мрамором, к ним тут же устремился один из носильщиков с тележкой, их возле стены скучало аж четверо. И люди, и их транспорт казались одинаковыми и выглядели словно в дорогой гостинице: бурый с золотыми пуговицами мундир, отрепетированная улыбка, шпонированная тёмным деревом и обитая блестящей латунью тележка — буквально картинка из рекламного проспекта.

При виде механического конкурента носильщик замер и растерялся, зато среагировал Рабан.

— Пол, поставь, — он указал на тележку, и автоматон, несколько мгновений помешкав, распоряжение выполнил. — Может, и его туда посадить? А что, чем не багаж!

— Всем, — недовольно буркнула Ида и поправила очки на носу. Своего плохого зрения она стеснялась, но не до такой степени, чтобы лишить себя возможности вдосталь полюбоваться на дирижабли. — Не хватало ещё, чтобы его повредили или он что-нибудь повредил! Пол, следуй за мной.

— А главное, в багаже его не увидит принц и конкурентки, — рассмеялся Рабан, вручил автоматону маленький саквояж сестры, быстро проверил бирки на ручках чемоданов и дал носильщику на чай.

Родители наблюдали за этим со стороны не вмешиваясь — дети уже достаточно взрослые, чтобы самостоятельно решать подобные бытовые вопросы. Анина больше любовалась строгим и элегантным убранством холла — зеркала, огромная хрустальная люстра, изящные скамейки и несколько пышных растений в кадках, — а Адарик безуспешно пытался читать газету, купленную по дороге. Для этого у него имелась всего одна рука, за локоть второй держалась супруга, которая к тому же всегда ругала его за чтение на ходу.

Приспособиться он так и не успел. Рабан подал сестре руку, и они чинно приблизились, так что можно было идти дальше.

Дверей в холле, не считая входной, было три. Две по одной стене, поскромнее и почти незаметные, вели в дамскую комнату и мужскую уборную, а двустворчатые, из матового стекла в частом переплёте, — в зал ожидания. Идана поборола порыв велеть Полу открыть и придержать дверь, это могло кончиться плохо. Сложные команды автоматон не распознавал, а открыть дверь — простое дело только на человеческий взгляд. Взять за ручку, надавить, потянуть, отступив на полшага, потом придержать, перехватить и пройти внутрь, и именно в такой последовательности, ничего не перепутав… Подобному Пола никто не учил.

Зал ожидания, оформленный в спокойных серо-зелёных тонах, оказался похож одновременно на дорогой ресторан и просторную гостиную. Зону справа занимали несколько столиков в окружении мягких стульев с высокими спинками, всё остальное пространство — группы изящных кушеток и кресел вокруг низких столиков. В дальнем углу на возвышении блестел чёрным лаком рояль, пара книжных шкафов предлагала скоротать время за чтением, а официанты в белых передниках — за едой.

Морнхуты прибыли не первыми, но, кажется, не последними. Анина сразу потянула мужа и с ним вместе всю семью засвидетельствовать почтение принцессе и её будущему супругу.

Вот только, привычная к жизни с тремя техномагами и их постоянными экспериментами, почтенная фрау совершенно забыла, какое впечатление всё это производит на неподготовленных людей. А расчёт её дочери оказался верен: звездой дня определённо стал Пол. Глазели на него не только илааты, которых тут было четверо — помимо принца и его друга, присутствовали еще двое мужчин, представленные как помощники, но больше похожие на личную охрану, — но и сама принцесса, и остальные ожидающие.

Ида была ей представлена, и этого вполне хватило, чтобы Мариика усадила девушку рядом с собой, с другой стороны от принца Сулуса, и засыпала вопросами о том, что умеет её механическая игрушка.

Идана любила рассказывать о техномагии и своей работе, а принцесса оказалась по — детски непосредственна и любопытна, так что с четверть часа они преспокойно болтали о том, о чём в приличном обществе девушкам не полагалось не то что говорить, но даже думать. Однако одёргивать их было некому, Сулус и его друг и бессмертный секретарь Кутум, расположившийся в кресле рядом, слушали с не меньшим интересом и даже задавали вопросы.

За это время успели прибыть остальные невесты, и Ида с радостным облегчением обнаружила среди них отлично знакомое лицо, и это открытие буквально окрылило.

Вскоре через боковые двери, не замеченные Иданой, вошёл немолодой хмурый илаат с собранными в тугую косу волосами и без украшений. Одежда его отличалась от остальных не только чёрным цветом, но и покроем. Штаны уже и, кажется, толще, мягкие сапоги до середины икры, рубашка-калим — короче и плотнее. Кутра не кутра, но той же длины стёганый жилет, подпоясанный ярко-синим. Поверх был наброшен длинный пиджак на пуговицах, сейчас расстёгнутый, понизу отороченный мехом.

Он остановился, сразу замеченный всеми, глубоко поклонился, не сводя пристального взгляда со своего принца, а когда тот коротко кивнул и сделал быстрый жест рукой, точно так же молча скрылся за дверью. А принц через мгновение поднялся.

— Прекрасные фройляйн! К вылету всё готово, и нет смысла его откладывать. Прошу всех проследовать для посадки, — он сделал приглашающий жест в сторону той двери, за которой скрылся илаат в чёрном.

На мгновение в зале всё стихло, а потом девушки опомнились и засуетились, но больше, конечно, не сами они, а сопровождающие — прощания, напутствия, понятные тревоги…

Меньше всего шума создавали две девушки, державшиеся особняком, которых никто не провожал. В одинаковых светло-синих платьях с белыми воротничками и манжетами, они, кажется, явились из закрытого пансиона для благородных девиц. Однако, кроме платьев и отсутствия сопровождения, ничего общего у них не было.

Одна, со светло-золотистыми волосами, невысокого роста и проще лицом, отличалась красивым голубым цветом глаз, которые блестели нескрываемым любопытством. Вторая была на полголовы выше и вид имела сдержанно-королевский, и он очень шёл ей — безупречные черты лица, аккуратно убранные блестящие каштановые волосы, карие глаза и чувственные губы. Кажется, именно её присутствие до сих пор не позволяло спутнице перезнакомиться с окружающими. Можно было заметить, как светловолосая курсистка то и дело порывалась шагнуть вперёд, но каждый раз оглядывалась на соседку и сдерживалась.

Первыми к выходу, подавая пример, направились принц и принцесса, рука об руку, чинно, как положено жениху и невесте, а следом потянулись остальные.

Идана, выпущенная наконец из родственных объятий встревоженной и чуть не плачущей от волнения матери, через мгновение угодила буквально из огня в пламя: в руки Греты Иргвид, бойкой миловидной шатенки двадцати четырёх лет от роду из приличной и респектабельной семьи, присутствие которой так обрадовало Иду несколькими минутами ранее. Эта девушка была единственной, кого Идана могла назвать своей подругой.

— Как я рада, что ты тоже вызвалась поехать! Просто камень с души. Я совершенно ничего не успела и даже не смогла как следует попрощаться! Написала тебе письмо, но, представляешь, забыла, отправила я его или нет? Кажется, всё же нет, — вздохнула она, крепко уцепив подругу под локоть.

— Да, сборы вышли… стремительными, — согласилась Идана. — Удивляюсь, как я голову дома не забыла!

— Тебе было бы сложно без неё, — звонко и искренне рассмеялась Грета. — Да и некрасиво это. Зато, пока ты развлекала принцессу, я всё выяснила!

— Совершенно всё?

— Совершенно! — радостно подтвердила Грета. — У нас собралась чудесная компания!..

Из будущих невест, помимо Греты, Идана лично знала троих, и все три тоже были… с изъянами, как и она сама, и её подруга — дочь хоть и почтенного, но довольно несчастного рода, в котором народилось шестеро дочерей и удачно пристроить удалось не всех.

Вилма Гунтрад — энергичная яркая брюнетка, младшая дочь графа, в свете считалась падшей, как сама Идана, и имела схожее пятно на биографии.

Рыжая Лииса Лондрин, скандально известная своей непримиримой и безнадёжной борьбой за права женщин, на которую давно махнули рукой собственные тихие и религиозные родители и, наверное, с облегчением встретили её отъезд.

Ну и, конечно, Одила Трольд, насчёт которой свет давно спорил, чудачка она, сумасшедшая или проклятая. Она сама уверяла, что общается с призраками, и неизвестно, что было хуже: если она только заявляла об этом или если действительно разговаривала. Несколько веков назад за такое вполне могли отправить на костёр, сейчас — просто сторонились. Одила от этого не страдала: бледная, с угольно-чёрными волосами и большими чёрными глазами, она сама походила на жутковатого духа и держалась всегда особняком, предпочитая общество книг.

Ещё три девушки прибыли из других городов, все были дочерьми старых и уважаемых семей, и восприняли приглашение в Илаатан с воодушевлением: для них это был шанс найти лучшую партию. Все три прибыли в Линдер, столицу Транта, чтобы через две недели быть представленными ко двору на большом празднике, посвящённом началу лета, и все три, вместе с семьями, были очень довольны таким поворотом.

Обе курсистки были сиротами из приюта на попечении королевы, обе — из побочных ветвей весьма богатых и уважаемых родов, которые были совсем не рады подобным «побегам», и хотя не отказались обеспечить девушек финансово, но брать на себя их устройство и воспитание не пожелали. Непоседливая блондинка Эрма Шантар оказалась родственницей весьма одиозного графа, ярого сторонника ортодоксального патриархата, который откровенно презирал женщин, и Ида подумала, что девушке повезло вырасти в приюте, а не рядом с этим неприятным типом. А надменная брюнетка Ерсэла Прат оказалась частью разветвлённого и плодовитого баронского семейства, которое на всю страну славилось своими бесконечными тяжбами всех родственников со всеми за очередное наследство.

Странная и не очень представительная собралась у принцессы Мариики свита, но, определённо, интересная. Идана жалела только об одном: она не сможет увидеть, каких девушек подберёт взамен Илаатан.