Будет больно, моя девочка (СИ)

Глава 28

Майя

— Папочка, ну, пожалуйста, — складываю ладони вместе и подношу их к подбородку. От идеи ехать на вечеринку, я все еще не отказалась. Арсу, конечно, написала, что вряд ли выйдет. Не хочу давать ему ложную надежду. И себе не хочу, если честно, но как уж выйдет…

— Нет, Майя.

Мы только зашли домой. Папа снимает пальто и вешает его в шкаф, дожидается, пока я сниму куртку, и проделывает с ней то же самое.

— Ну почему? — иду за отцом по пятам. Мне кажется, за прошедший час, пока мы ехали домой, я ему изрядно надоела уже, но он кремень. Стоит на своем. Никаких вечеринок. Это такое наказание и за Питер, и за парк…

Ага, конечно! Я знаю, что это за Мейхера. Сто пудов из-за него!

— Ты сама прекрасно знаешь.

— Не знаю! Объясни. Я не знаю и не понимаю, папочка, — вздыхаю, почти что умирающим голосом.

Папа поворачивается. Делаю в этот момент огромные и грустные глаза.

— Даже не пытайся, — отец прищуривается, — я на это не поведусь.

Морщу нос. От досады хочется топать ногами, но я решаю быть милой и брать папу измором. Иду за ним дальше. Поднимаемся на второй этаж. Заворачиваю в родительскую спальню.

— Ты долго еще за мной хвостом ходить будешь? — папа заходит в гардероб и снимает с плечиков футболку.

— Весь день, — вздыхаю, подпирая плечом стену. — Пока ты меня не поймешь.

— Я тебя прекрасно понимаю, — расстёгивает рубашку и, скинув ее, быстро надевает футболку, — но! — вытягивает указательный палец, — ты наказана.

— За что?

— Майя!

— Папа! — копирую его интонацию.

— Ты в туалет за мной тоже пойдёшь?

— Ну почти, — усаживаюсь на родительскую кровать. — Тут поваляюсь, подожду тебя.

Папа закатывает глаза и уходит в смежную комнату. Там как раз ванна и туалет.

Вздыхаю и растягиваюсь на кровати звездочкой.

Ну и что делать? Я очень хочу на это вечеринку. На саму тусовку мне плевать, конечно, просто хочется побыть с Арсом, еще и в максимально развязной обстановке…

— Ты чего тут валяешься? — мамин голос вынуждает открыть глаза и повернуть голову.

— Папу жду, — перекатываюсь набок, подтягивая колени к груди.

— А он где?

— А там, — взмахиваю рукой.

— В туалете, что ли?

— Ага, — опять умирающе вздыхаю.

— И зачем ждешь? — мама ставит сумку на стул и смотрится в зеркало.

— Отпрашиваюсь на вечеринку.

— На какую еще вечеринку?

— Нас с Арсом позвали на день рождения. К его другу. В десять начало…папа против.

— Конечно, против. Ты наказана, помнишь?

— За Арса?

— За приключения в Питере, — бормочет мама и отворачивается.

— Ага, конечно. Почему ты мне в глаза тогда не смотришь, а, мам?

— Майя, прекрати вот эти свои замашки, — мама обводит комнату рукой. — У нас был уговор: месяц никаких тусовок и поздних прогулок.

— Но нас же позвали!

— В следующий раз сходите.

— Ну конечно, вы потом еще что-нибудь придумаете, — надуваю губы, поднимаюсь с кровати и, складываю руки на груди. — Вам просто не нравится Мейхер, вот вы и беситесь. Оба!

— Майя, хватит устраивать представления. Если ты думаешь что…

Вытягиваю ладонь вперед, как бы прося маму замолчать.

— Я все поняла. Спасибо, мамочка. Я тоже тебя очень люблю, — всхлипываю, применяя последнюю манипуляцию, и походкой побитой собаки выхожу из родительской спальни.

Если на папу мои уловки не действуют, то вот на маму…она впечатлительная, вот вдруг и впечатлится…

Правда, впечатляюсь по итогу я, когда в половину третьего дня, охрана сообщает, что у нас гости. Услышав имя этого «гостя» подлетаю к окну, оставляя родителей на кухне. Мои уловки не сработали, но чай с вкусняшками я все же с ними пить пошла. Можно сказать соизволила.

Подбегаю к окну и вижу идущего к дому Арсения. Сердце замирает. Я не дышу. Точно-точно. Что он тут делает? Не предупредил даже, что заедет. Да и во двор он к нам не заходил больше ни разу, после того вечера в парке. Всегда ждал в машине за забором…

Дверь открываю сама. Выскакиваю на крыльцо еще до того, как Арс касается подошвой первой ступеньки.

— Привет, — взмахиваю рукой, хоть мы и виделись сегодня. — Ты чего не написал? — привстаю на носочки, прикусывая ноготь на указательном пальце.

— Привет, — Арс поднимается и, наконец, ровняется со мной. — Я ехал мимо просто и…

— Мимо нашего поселка? — хмурю брови. — Это куда ты ехал?

— А отец твой дома? — отвечает вопросом на вопрос.

— Дома, — заторможено киваю. — А тебе зачем? — перехожу на шёпот.

Арс трет затылок, взъерошивает пальцами волосы, и, перекатившись с пяток на мыски, шумно выдыхает.

— Мне нужно с ним поговорить.

— С папой? С моим?

— Да. Я все же планирую сегодня поехать к Вэлу с тобой.

Смешок у меня вырывается сам собой. Арс звучит не слишком самоуверенно, как это обычно бывает. Я бы сказала, что сегодня, он звучит вообще неуверенно…

— Очень сомневаюсь, — вздыхаю, — но попробовать можно.

Не успеваю обнять Арса, как дверь позади меня открывается.

— Наш подбитый воробей пожаловал, ну привет! Заходи.

Закрываю руками глаза. Слышу усмешку в голосе отца. Ну вот что он несет? Краснею от макушки до пяток.

— Здрасте, — Мейхер переминается с ноги на ногу секунды, а потом подходит ближе и протягивает моему отцу руку.

Затаив дыхание, наблюдаю за происходящим и чувствую, как по спине катится капелька пота. Я нервничаю, очень и очень нервничаю.

— Я хотел с вами поговорить, — Арс смотрит папе в глаза. — Это не займет много времени.

— Хорошо, пошли пройдемся.

Тут же намыливаюсь за ними следом, но папа меня тормозит.

— Маме помоги со стола убрать, — просит все с той же улыбкой.

— Ага…

Наблюдаю, как Арс с папой заворачивают за угол дома, и чувствую, как из-под ног уходит земля. Божечки, до чего они договорятся? Арс что-нибудь ляпнет, папа психанет, и все! Просто все!

Забегаю домой ураганом. Мама в это время что-то печатает в телефоне.

— Это ужас, это все. Это точно все, — сокрушаюсь.

— Что случилось?

— Арс приехал. Они с папой разговаривать пошли, — хватаюсь за голову. — Он точно что-то ляпнет, папа психанет, и тогда точно все, мам…кошмар. Это ужас!

— Успокойся. Не так уж папе не нравится твой Арс, как он о нем говорит.

— Правда? — тянусь за стаканом воды.

— Правда. Выдыхай. Папа оценил и то, как он тебя защищал, и то, как пытался отстоять ваши с ним границы.

— Ты не врешь?

— Когда я тебе врала? — мама приподнимает бровь.

— Никогда.

Мама права, она никогда мне не врала, только вот сейчас, это не имеет никакого значения. Когда папа с Арсом возвращаются, а происходит это почти полчаса спустя, (о чем вообще можно столько времени говорить?) я понимаю, что остаюсь сегодня дома. У папы этот уже заезженный, ответ на лице написан.

Выходит, что Арс зря вообще все это затевал. Глупо было думать, что это что-то изменит. Поджав губы, собираю пальцы в кулаки, но только за спиной, так чтобы никто не увидел. Честно, я за эти тридцать минут сгрызла весь маникюр. У меня вообще нет привычки грызть ногти, да и не было никогда. А тут вот…

Арс стоит, сунув руки в карманы джинсов. Сталкиваемся взглядами.

Что папа ему наговорил? А Мейхер? Он же тоже мог ляпнуть…

Снова краснею. Снова вся на иголках. Теряюсь в моменте, но быстро беру себя в руки и говорю:

— Я тебя провожу, — хватаю Мейхера под локоть и тащу обратно на улицу. Останавливаюсь только у качелей за домом. — Рассказывай.

— С вечеринкой провал. Сегодня.

— Я это и так уже поняла, — вздыхаю. — Что он еще тебе сказал?

— Позвал сыграть в хоккей. Сказал, что они играют…

— Они играют по четным пятницам месяца. Всегда, — перехватываю диалог. — Напрягают мышцы и разгружают мозг, — повторяю шутливую фразочку Кирилла. — И все?

Арсений прищуривается. Выглядит, словно решает в голове какую-то теорему.

— Арс!

— Они отпустят тебя ко мне, через две недели, на выходные.

— В смысле? Я и так прекрасно могу поехать к тебе в гости, — цокаю. — Не вечером, но…

— У нас…у меня день рождения через две недели, Майя. Предки закатят, как всегда, что-то масштабное. Арендуют что-нибудь.

Подвисаю. У Арса день рождения скоро, а я даже не знала…

Выходит, он родился в декабре. Зимой. Не удивительно, почему в нем порой так много холода.

— Классно, — улыбаюсь.

Сама к нему тянусь. Обнимаю. Чувствую, как смыкается кольцо его рук на моей талии. Делаю глубокий вдох и понимаю, что продрогла. На улице конец ноября, ветра усилились, температура резко снизилась, единственное, что снега еще ни разу не было.

— Иди домой, ладно? — Арс касается губами моей щеки. Обжигает этим прикосновением. — Ты замерзла. Дрожишь.

Зажмуриваюсь и тут же привстаю на носочки. Улыбаюсь шире. Дышу им сейчас и никак не могу надышаться.

— Значит, сегодня не увидимся?

Арс с каким-то странным выражением лица смотрит на окна нашего дома на втором этаже.

— Ты вроде звала меня в гости. Не против, если я приеду часов в восемь?

— То есть, у моей малышки появился парень, а я даже не в курсе?

Сашка наигранно — злобно прищуривается. Мы сидим у меня в комнате, увиделись впервые с августа. Она нагрянула почти сразу, как уехал Арс. Вот это субботка выдалась. Фонтанирует событиями.

Мы с Санькой всю школу дружили, несмотря на то, что она училась на класс старше. Нас объединил школьный театр и другая самодеятельность. В этом году она поступила на первый курс в театральный, у нее бешеный график, и мы на самом деле отдалились.

— Все мне рассказывай! Кто он? Кто родители? Красивый? Фотку покажи. Я ни разу не видела его у тебя в сторис. Почему? Кстати, можем сходить на двойное свидание. Мы с Эльдаром…

— Подожди, тарахтелка, — смеюсь и совершаю глубокий вдох. Столько информации за это время скопилось, с чего бы начать вообще…

В итоге рассказываю Сашке все прямо с сентября. И про то, как Мейхер меня в бассейне топил, и как я его в комнате закрывала, и про эти игры все…

— Вот это треш, подруга, но интересно. Твоя жизнь бьёт ключом! Мейхер получается, да? У него отец металлург же, олигарх, да?

— Вроде как.

— Отличный вариант, Май, — Саша смеется. — А если серьезно, он меня пугает, даже по твоим рассказам.

— Я же говорю. Это все в прошлом.

— Будет круто, если это так. Я не уверена, что такие парни, как твой Арсений быстро меняются, но всякое может быть. В тебя невозможно не влюбиться, поэтому он точно запал и готов ради тебя на все. Точно-точно.

Я улыбаюсь, но Сашкины опасения себе на подкорку откладываю. Как бы ни было страшно признавать это, но люди и правда так быстро не меняются. И если Арс ведет себя хорошо со мной, то где-то в другом месте, он продолжает быть прежним собой. С играми, тягой к адреналину, жестокостью и прочим. Это пугает.

— А вообще, я бы на твоем месте слушала свое сердце. Когда, если не сейчас? Моя мама говорит, что молодость все прощает. Поэтому если уж любить на разрыв, то сейчас и неважно, что будет дальше.

— Ты просто не представляешь, как я по тебе скучала, Сань.

Крепко обнимаемся, замирая так не меньше чем на минуту, а потом болтаем, не замолкая ни на секунду. Даже когда мама зовет на ужин, обсуждаем учебу, шмотки, сплетни, чтоб их. И за всей этой болтовней я даже забываю, что Арс приедет в восемь. Поэтому для нас с Сашкой становится большой неожиданностью, когда Мейхер заходит в мою спальню.

— Ой, — улыбаюсь. — Мы заболтались. Это Саша, а это мой Арсений, — слезаю с кровати и обнимаю Арса.

Сашка кивает, улыбается, но у меня складывается впечатление, что как-то не особо искренне. Мейхер, конечно, тоже вот с этим своим вечным взглядам — все вокруг челядь…

В общем, коннекта у них не случается.

Спускаюсь, чтобы проводить Саньку, и пока наблюдаю, как она надевает пальто, не могу не спросить:

— Он тебе не понравился, да?

— Слушай, — Саша поджимает губы, — не то чтобы не понравился, просто…

— Что?

— Ничего, — подруга вздыхает. — Ты просто столько информации мне о нем сегодня выдала — и хорошей, и плохой. Я растерялась. Пока у меня о нем никакого мнения не сложилось. Правда.

Выдыхаю. Провожаю Сашу и поднимаюсь в спальню. Арс развалился на моей кровати. Не в кроссовках, что радует.

— Давно дружите? — Мейхер рывком поднимается с кровати, и почти сразу ровняется со мной.

— С Сашкой? Класса с пятого, а что?

— Ни че такая.

— Эй! — бью его по плечу, не больно, конечно.

— Шучу, — Мейхер смеется, а потом прижимает меня к себе. Крепко-крепко.